Дорогой мести
Если бы у Джонни было время, чтобы остановиться и подумать, он никогда бы этого не совершил. Но несясь вперед на полной скорости, он вообще ни о чем не думал. В голове у него было не больше мыслей, чем у изголодавшегося мартовского кота, когда у него замаячила возможность разжиться куском свежего мяса.
Массивную цепь, преграждающую вход на сходни, мальчик перемахнул одним прыжком и побежал по сходням, не сбавляя скорости. Матрос, впускающий пассажиров на борт, закричал на него. Какая-то женщина на пароходе вскрикнула. У борта парохода стоял толстый, одетый в военную форму мужчина, который поднял обе руки вверх, словно строго запрещая сумасшедшую попытку бегуна.
Но Джона уже было не остановить. Он видел двадцатифутовое расстояние между концом сходней и кормой парохода. Оно казалось ему огромным, но мальчик только сжал зубы, решительно зажмурился и, подбежав к краю сходней, подпрыгнул в воздух, поджав под себя ноги. А под собой скорее почувствовал, чем увидел, темную волнующуюся поверхность воды, блеск отраженных огней среди леса свай, поддерживающих причал с обеих сторон. И тут, ударившись о палубу, упал вперед.
Джонни покатился, сжавшись, словно мяч, мимо кричащего разъяренного матроса прямо в ноги наблюдавшей за ним толпе.
Люди отшатнулись от него, послышались испуганные возгласы, чей-то смех. Джон Таннер с трудом поднялся. Матрос тут же схватил его за шиворот.
Мальчик глянул на него и увидел злобное круглое красное лицо, словно с него содрали кожу. Только лоб был покрыт загаром. У него были маленький вздернутый нос и крошечные, близко поставленные глазки под нависшими бровями. Все, вместе взятое, напоминало свиное рыло, в данный момент – рыло разъяренной свиньи.
– Я гонюсь за человеком, – закричал Джон Таннер, – я гонюсь за человеком, который…
– Возможно, ты найдешь его в тюрьме, где быстро окажешься, – парировал матрос. – И я, Уилл Чалмерс, буду не я, если не обеспечу тебе небо в клеточку.
Джонни со стоном закрыл глаза, потом показал рукой вперед:
– Он здесь! Он где-то прячется. Он – вор! Вор! Он украл…
Матрос с ухмылкой, наполовину злой, наполовину самодовольной, обвел взглядом лица собравшихся вокруг пассажиров.
– Только посмотрите на него! – прервал он речь Джонни. – Вы только посмотрите и послушайте! Он еще не стар, а пользуется древними как мир уловками. Говорит, что гонится за вором. Посмотри в зеркало и увидишь этого вора, сопляк!
Кто-то в толпе громко рассмеялся.
– Это старый приемчик, – фыркнул другой.
– Вы только посмотрите на него, – произнес третий. – Сами увидите. У него лицо преступника. Обратите внимание на его глаза!
И действительно, серо-зеленые глаза мальчика яростно сверкали, пока он обводил взглядом толпу. Потом он посмотрел на державшего его моряка. Подумал было врезать твердым кулаком в его огромный, мягкий, как подушка, живот, но понял, что это бесполезно. Освободившись из рук этого мучителя, тут же попадет в десятки других.
Спорить со свиным рылом не было никакого толку.
– Отведите меня к шкиперу. Отведите меня к тому, кто здесь главный. Я буду говорить только с ним! – заявил Джонни Таннер.
– Нет, вы только на него посмотрите! Только послушайте! – произнес матрос с притворным восхищением. – Он еще мальчишка, а говорит как взрослый! – И, глянув на Джона, требовательно спросил: – Ты, маленький мерзавец, проходимец, что ты замыслил?
Мальчик почувствовал, как кровь прилила к его щекам. От беспомощного гнева его замутило.
– Я хочу, чтобы мне предоставили возможность переговорить с тем, кто здесь командует, – ответил он. – Сейчас вор на борту парохода. И в эту минуту украденная вещь с ним.
Теперь пароход уже был на стремнине и быстро набирал скорость, гладкая полоска воды позади становилась все шире и шире. Мальчика охватило отчаяние, поскольку он чувствовал свое полное бессилие.
Через толпу протиснулся офицер в синей форме с несколькими золотыми нашивками на воротничке – маленький угрюмый человечек с горьким выражением лица. Он остановился перед Джоном. У мальчика упало сердце.
– Где безбилетный пассажир? – спросил офицер. – Это он? Исправительная школа да диета на хлебе и воде – вот чего он заслуживает за свой поступок.
Матрос рассмеялся и объяснил:
– Говорит, что гонится за вором. Ну, я посоветовал ему глянуть на себя в зеркало. За вором! Вы только на него посмотрите! Он еще сопляк, а уже такой хитрый!
Коротышка офицер указал пальцем прямо Джону в лицо:
– Эй, ты, как твое имя?
– Джон Таннер.
– Где живешь?
– Линден-стрит, дом номер 78, это в восточной части города.
– Что? – переспросил офицер.
– Да, именно там я и живу.
– Ну, я знаю те места.
– Моя тетя содержит пансион. Ее зовут Маргарет Таннер.
– Да ну?
Офицер посмотрел на матроса с кривой ухмылкой.
– Не верьте ни одному его слову, – запротестовал матрос.
Мальчик одарил его яростным взглядом.
– Мне все равно, как вы со мной поступите, – сказал он коротышке офицеру. – Вы можете избить меня, отправить в тюрьму, но обыщите пароход и найдите вора!
– И кого же нам искать? – поинтересовался офицер, на которого прямота и убежденность Джонни все больше производили впечатление.
– Он похож на огородное чучело, – принялся описывать мальчик. – Одет почти в лохмотья. У него маленькие глазки, очень светлые. Похожи на глаза птицы. Он довольно высокий и подлый…
– Эй, – сказал чей-то голос из толпы, – я видел, как похожий парень поднимался на борт. И вид у него был как у настоящего вора. Такой на все способен.
Скорость парохода постепенно уменьшалась. Джон Таннер, почувствовав это, в отчаянии посмотрел вперед и увидел, что они сбавили обороты и подходят к пристани на противоположном берегу. Там возвышались огромные сваи, бока которых были вдавлены и стерты в щепки там, куда причаливал пароход.
– Если вы собираетесь что-то предпринять, то делайте скорее! – закричал Джонни. – Потому что мы уже почти причалили к берегу!
– Я считаю, мальчик говорит правду, – отозвался офицер. – А что украл этот мерзавец?
– То, что принадлежит моему отцу.
Он не стал объяснять, что это револьвер. Возможно, здесь еще никто не слышал о таком оружии.
– Пошли вперед. Мы преградим выход, и он попадется в ловушку, – сказал офицер.
Он сразу же пошел вперед, а Джонни, которого к тому времени отпустил недоверчивый и подозрительный матрос, отправился за ним следом, чтобы опознать вора. Они беспрепятственно добрались до носа парохода, как раз в тот момент, когда он развернулся, чтобы войти в док.
– Считай, вор у нас в руках, – самоуверенно заявил офицер, – а если…
– Смотрите! – закричал Джонни Таннер и указал в сторону причала.
В этот момент над сваями появилась высокая платформа для разгрузки грузов. Она была почти на одном уровне с верхней палубой парома, его навесом из парусины. И в ту же секунду Джон Таннер увидел знакомую фигуру Гарри. Он бежал вдоль палубы, а потом прыгнул на платформу.
Несомненно, верзила скрывался в таком месте, откуда было видно и слышно, как обвиняли и допрашивали мальчика. Гарри предпочел не подвергаться подобной процедуре, поэтому забрался под навес верхней палубы, а когда паром причалил к пристани, не стал дожидаться высадки пассажиров.
На фоне неба его костлявая неуклюжая фигура была хорошо видна. Казалось, что на некоторое время она зависла в воздухе. Потом приземлилась на платформу и в то же мгновение исчезла из виду, затерявшись среди штабелей мешков и поставленных друг на друга бочек.
– Мы все равно его поймаем! Береговая полиция его схватит! – заверил офицер мальчика.
Как только паром коснулся причала, он засвистел в свисток и побежал по сходням. Джонни бросился за ним.
Несколько одетых в форму полицейских отозвались на свистки и прибежали на зов, а пока Джонни мчался вперед, офицер сообщил полицейским описание вора.
– Теперь он уже сбежал, – крикнул Джонни. – Ищи ветра в поле! Мы его больше не увидим.
– Мы заставим потрудиться полицию, – возразил капитан. – Разошлем описание его внешности повсюду.
Они выбежали из тени здания пристани на яркое солнце, и тут путь им преградил паровоз, тянущий несколько пустых товарных вагонов. Локомотив выплевывал дождь искр и густые облака пара, смешанного с дымом. Он медленно набирал скорость, и мальчик пританцовывал от нетерпения, ожидая, когда состав проедет. Как ему хотелось иметь крылья, чтобы перелететь через это препятствие! И вдруг сквозь пелену нетерпения Джонни заметил в открытой боковой двери пустого вагона тень, которая показалась ему похожей на фигуру худого человека, спрятавшегося в дальнем углу.
Он видел ее только какое-то мгновение, но с каждым ударом сердца все больше уверялся в том, что это – вор Гарри.
Глава 7
Мучительные ночи
Товарняк набирал скорость у Джонни на глазах, и тогда он крикнул офицеру с парома:
– Здесь! Здесь! Он здесь! Я видел его в вагоне!
– Ладно, сынок, – отозвался тот, – похоже, поезда нам не догнать.
– Неужели мы так ничего и не предпримем? – возмутился мальчик. – Неужели будем тут стоять и дадим ему сбежать?
– А что мы можем сделать? – спросил офицер, задумчиво почесывая голову.
Джонни отчаянно огляделся в поисках помощи. Потом, сжав зубы, бросился за поездом.
Товарняк громыхал на полной скорости, но мальчик увидел, что мимо него движется вагон с широко открытой дверью, точно такой же, как тот, в котором сидел Гарри. Пол вагона был невысоко. Он подпрыгнул – подпрыгнул и нырнул, словно ожидал войти в гладкую мягкую воду. Единственное, что ему удалось, это проскочить в дверной проем. Он был еще в воздухе, когда дверной косяк сильно ударил его, развернув. Когда он падал, то здорово стукнулся головой об пол вагона. И его мозг погрузился в темноту.
Довольно продолжительное время Джонни пребывал в этой темноте.
Когда же очнулся, вагон громыхал по какому-то склону, а он, лежа в совершенно темном углу, подпрыгивал то вверх, то вниз на полу, ударяясь о боковые стенки. В ушах его стоял глум и рев, мальчик подумал, что сходит с ума.
Он вскочил на ноги, но неожиданно толчок вновь свалил его на пол.
Кое-как сев, Джонни оперся спиной о стену и приложил руку к голове. У правого виска выросла большая шишка, а вокруг нее было что-то липкое, вероятно кровь. В голове у него звенело. Правое бедро болело. И тогда он вспомнил, как взвился в воздух, как дверной косяк наскочил на него и ударил, шмякнув его со всей силы о твердый пол вагона.
Тогда дверь была открыта. Теперь ее кто-то закрыл.
Когда мальчик вспомнил все это, в голове у него немного прояснилось. Оглядевшись, он обнаружил, что сильный солнечный свет пробивается сквозь щели стен и крыши вагона.
При этом свете отыскал дверь и попробовал ее открыть. Она была заперта и не поддавалась.
Джонни снова вернулся в угол и уселся там, пытаясь осмыслить происходящее. В этом вагоне когда-то перевозили сено или, возможно, какие-нибудь товары, упакованные в солому, потому что весь пол был покрыт пучками сухой травы. Солома да пыль, танцующая в лучах пробивающегося в щели солнца, когда вагон подпрыгивал, наполняли воздух взвешенными частицами, отчего хотелось чихать. Свет, проникающий в щели, казалось, лился, словно чистая, прозрачная вода.
Мальчик почувствовал себя пленником. Возможно, дверь закрыли ненамеренно. Просто на какой-нибудь станции обходчик торопился и не увидел человека в темном углу, когда закрывал дверь. Хотя объяснение было, прямо скажем, натянутое. Но тем не менее все его усилия пошли насмарку – вору Гарри теперь ничего не грозит.
На него навалилась слабость. Неожиданно Джонни совсем забыл о Гарри. Просто прикидывал, как долго ему придется сидеть взаперти в этой пыльной темнице. Но потом к нему вернулось прежнее мужество. И он яростно стал повторять себе, что не отступится, пока не настигнет вора Гарри и не накажет его. Пока не вернет украденный револьвер.
Он смирился со своим положением. Познав боль тяжелого труда, мальчик научился завидному терпению и теперь воспользовался им, чтобы выдержать это испытание.
Оно длилось неправдоподобно долго.
Джонни говорил себе, что, когда поезд остановится и грохот по шпалам смолкнет, он станет кричать и стучать в дверь, чтобы привлечь чье-нибудь внимание, а пока надо ждать. Но прошло немало часов, прежде чем поезд остановился.
Тогда мальчик подошел поближе к двери и стал кричать, стучать. Ему было слышно, как снаружи мимо проходили люди, смеялись, разговаривали. Чей-то громкий смех раздался совсем близко.
И вдруг мальчик понял, что тот, кто был снаружи, смеется над его попытками освободиться.
Джонни прекратил кричать и стучать в дверь, вернулся в угол, уселся на пол и принялся обдумывать создавшуюся ситуацию. Был уже вечер, и воздух стал прохладным. Ему хотелось есть, а кроме того, его мучила жажда. Но когда поезд снова тронулся, движение принесло некоторое облегчение. Во всяком случае, унылые мысли выскочили из головы.
С наступлением темноты мальчик понял, что поезд взбирается в горы. Стало еще холоднее. Холод вцеплялся в него ледяными когтями, и ему пришлось бегать взад-вперед по вагону до изнеможения, похлопывая себя, чтобы согреться.
Находиться в непрерывном движении Джонни пришлось много часов. Когда у него иссякали последние силы и он опускался на пол, чтобы отдохнуть, холод пронизывал его до костей, поэтому ничего не оставалось, как возобновлять физические упражнения. Страх смерти ударил его, как дубинка по голове.
Наконец поезд снова остановился, и на этот раз, как он вычислил по многочисленным звукам, в большом городе. Поэтому мальчик снова подошел к двери и принялся громко кричать и шуметь.
Но вокруг было слишком шумно. То тут, то там слышались гудки, свистки и рев выпускаемого пара. Постоянно присутствовал стук нагруженных повозок по мостовой. Он был уверен, что его никто не слышит. Однако снаружи кто-то хитро постучал в дверь вагона, и тогда Джонни закричал:
– Я здесь! Меня заперли!
– Будешь сидеть под замком, пока не сгниешь! – с издевкой ответил чей-то голос снаружи. – Останешься здесь, пока концы не отдашь. Я научу вас, грязных оборванцев, как ездить на поездах по этой линии! Жаль, что я не поймал дюжину таких, как ты, и не запер в этом вагоне. Тогда свез бы вас к речке и перетопил бы всех, как котят!
Голос удалился, ругательства смолкли. Впервые юный Джонни Таннер понял, что ему подписан смертный приговор.
Некоторое время он не мог больше ни думать, ни надеяться. От страха и отчаяния он словно превратился в глыбу льда. Но потом снова воспрянул духом. Когда с многочисленными толчками и остановками поезд тронулся дальше, он решил: не важно, что его горло горит от жажды, а тело ослабевает от голода, мужчина должен пройти с честью все испытания. Нужно только иметь терпение. А терпению, как было сказано раньше, Джонни давно научился.
Это была жуткая ночь. Временами холод становился таким сильным, что несколько раз мальчик падал в изнеможении, думая, не лучше ли прекратить всякое сопротивление.
Но у него была сила воли взрослого мужчины, и он вновь и вновь заставлял себя бороться за жизнь. Стиснув зубы до боли, продолжал противостоять смерти. А потом сквозь щели вагона вдруг увидел красный отблеск зари.
Было все еще очень холодно, но усталость взяла над ним верх, и Джонни сдался. Он был так сильно утомлен, что не успел лечь, как тут же заснул. Сначала ему казалось, что он куда-то падает, а потом просто отключился. Когда же проснулся, воздух уже стал почти накаленным.
Он никогда не узнает, как близко был от смерти в ту ночь, ему приснилось, что он замер насмерть, но был воскрешен сверхъестественными силами.
За этот день поезд останавливался трижды. И трижды мальчик пытался шумом привлечь к себе внимание, но потерпел неудачу.
Между тем у него созрел план спасения. В кармане у Джонни лежал очень неплохой нож с двумя лезвиями – одним большим, а другим предназначенным для более тонкой работы. Это был подарок отца. Мальчик решил попробовать вырезать ножом ближайшую доску справа от двери.
Доски были довольно широкие, и если ему удастся перепилить одну, то он спокойно сможет вылезти наружу. На высоте пяти футов от пола он провел по дереву две царапины.
Это была непростая работа. Вагон трясло, нож соскальзывал с доски. Дерево оказалось ужасно твердым, с крепкими волокнами, по структуре не уступающее твердости гранита. Острый кончик стального лезвия быстро отломился. Ему пришлось использовать всю длину ножа, но даже и это становилось с каждым разом все труднее.
Тут Джонни понял, что щель, которую он наметил вырезать, слишком узка. Он недооценил толщину доски, и ему пришлось начать все сначала, сделав щель пошире.
Его руки были привычны к упражнениям с топором и томагавком, но все равно на них появились мозоли. Теперь ему приходилось делать над собой усилие каждый раз, когда он погружал в доску острое лезвие ножа.
Более того, к этому времени его ужасно стала мучить жажда. Однако мальчик понял: если он прекратит работу от усталости, то тут же впадет в отчаяние.
Мало-помалу щель расширялась. К вечеру с одного конца можно уже было просунуть лезвие ножа насквозь. Джонни трудился, отчаянно надеясь закончить работу до наступления полной темноты. Но ему это не удалось.
Наконец он больше ничего не мог разглядеть – наступила еще одна мучительная ночь.
Она была хуже предыдущей. У него кружилась голова от обезвоживания. Да к тому же он ослаб от голода. Подобное испытание оказалось бы тяжелым и для взрослого, а Джонни Таннер был еще совсем ребенком.
Ему не исполнилось и пятнадцати лет. Однако он не поддался панике.
Те, кому приходилось подвергаться небольшим лишениям, готовы перенести и большие трудности. Джонни вспоминал, что человек может выдержать без воды трое суток и только потом умрет. А это означало, что у него в запасе еще целые сутки, если, конечно, предстоящая ночь его не убьет.
К счастью, она была гораздо теплее. Он даже проспал целый час кряду, пока его не разбудили жуткие кошмары. Ему было очень трудно глотать – в глотку словно налили кипящей смолы.
А когда наступил рассвет, Джонни снова вложил нож в саднящую руку. Боль была такой сильной, что он стиснул зубы, когда сжал пальцы вокруг рукоятки. Тем временем поезд остановился, снаружи послышались голоса, а в следующее мгновение дверь его вагона отперли и широко распахнули.
Глава 8
Добрые люди
Жизнь вернулась, смерть отступила. Мальчик изумленно смотрел на холодный розовый рассвет за большой коричневой от глины рекой, текущей медленно и мощно. На противоположном берегу стояли высокие деревья. Утренние лучи солнца пробивались сквозь листву.
Да, он снова живой!
Человек, открывший дверь, шел вдоль пустых товарных вагонов и насвистывал. Юный Джонни Таннер выпрыгнул на железнодорожную насыпь. Недоуменно осмотревшись, понял, что оказался на пересечении железнодорожных путей. За ними простирался длинный товарный склад, а над его низкой крышей возвышались более высокие остроконечные крыши домов немаленького города. Позади них просматривались холмы, а за ними – зазубренные пики гор.
Хотя было довольно рано, на товарной станции уже работало несколько человек. Когда мальчик прошел мимо них, они не обратили на него ни малейшего внимания. Неподалеку от них стояло ведро с водой, а рядом с ним лежал ковш. Мальчику эти вещи показались самыми прекрасными сокровищами в мире. Даже если бы жестяное ведро было заполнено доверху одним огромным бриллиантом, оно не могло бы представлять для него большей ценности. Он наполнил ковшик и стал пить медленными, неспешными глотками, впитывая вместе с водой жизненные силы и надежду.
Джонни мог бы выпить целое ведро, но ограничился одним ковшом, потому что где-то слышал, что после длительного поста следует проявлять умеренность и в еде и в питье.
Напившись, он, полный новых надежд, стиснул зубы и осмотрелся.
У него не было ни цента. На нем – смешной маскарад, костюм для игры в индейцев. При нем – только нож с затупившимся лезвием. Но он не стыдился своего вида. Ведь это была не единственная его проблема. Как теперь ему вернуться домой? Судя по всему, его занесло на край света.
Мальчик спустился к реке, скользя по грязному берегу, и помылся. Когда смыл пот, пыль и засохшую кровь с лица, то почувствовал себя лучше, хотя от соприкосновения с холодной водой шишка на лбу заныла. А когда над восточными холмами появился нимб из червонного золота, поднялся и направился в город.
Было еще совсем рано, однако на улицах оказалось полно народу. Шагая по аллее, Джонни увидел человека, который удивил его гораздо больше, чем размалеванные индейцы на улицах Нью-Йорка. Это был высокий мужчина, с головы до пят одетый в оленью кожу. Но какую кожу!
Штаны и обтягивающая куртка были сплошь расшиты блестящими бусинками и крашеными перьями. На мокасинах огнем сверкали точно такие же украшения. На голове у мужчины была меховая шапка, а на плече висело длинноствольное ружье. Но самое странное заключалось в том, что на человека, который в столь удивительном наряде шел по улице, никто не пялился и не оглядывался.
«Я приехал на Запад! – догадался мальчик. – Я оказался на Диком Западе!»
Он вдруг развернулся на восток, туда, где высились зазубренные пики гор. Неудивительно, что ночи, проведенные в товарном вагоне, были такими холодными. Эти горы отделяли его от отца, они лежали между ним и его родным домом!
У Джонни упало сердце. Но в следующую минуту его ноздрей коснулся запах свежеиспеченного хлеба, который прогнал из головы все другие мысли. Двери небольшой харчевни на углу только что открылись, однако еда там была уже приготовлена, поэтому ее запах распространялся по улице. Не раздумывая, мальчик вошел вовнутрь.
И тут же увидел небольшую стойку, заставленную горами домашних пирожков, большими румяными буханками хлеба, бубликами и пончиками, а также подносами, буквально заваленными нарезанными кусками пирогов с разнообразной начинкой.
Джонни Таннеру показалось, будто он узрел разом все земные и небесные сокровища. Одно обстоятельство смущало его – за стойкой стоял мужчина, ростом и худобой напоминающий вора Гарри. У него был орлиный нос и выдающийся вперед, словно выкованный из стали, подбородок. Он пристально смотрел на мальчика светлыми подозрительными глазами. Джонни подошел к нему поближе, достал из кармана нож и положил его на стойку.
– Доброе утро, – вежливо поздоровался он. – Вы не могли бы дать мне еды взамен этого?
Хозяин харчевни не проронил ни слова. Посмотрел на нож, поднял его и открыл. Попробовал большим пальцем обломанное острие и затупленное лезвие, затем взвесил нож на ладони, словно его ценность заключалась в весе.
В следующий момент, резко вытянув руку, он схватил Джонни за запястье и сжал его, словно тисками. Но мальчик слишком ослаб, чтобы сопротивляться, поэтому покорно позволил перевернуть свою ладошку вверх.
Мужчина пристально вгляделся в его мозоли и волдыри между пальцами, после чего отпустил руку Джонни, которая повисла бессильной плетью. Задумчиво потерев подбородок, хозяин наконец улыбнулся, но, как показалось мальчику, с издевкой. Положив нож на стойку, он подтолкнул его к владельцу, повернулся спиной и отошел к теплой плите, размещавшейся за прилавком.
Джонни Таннер взял нож и сунул его в карман. В нищенской жизни, которую он вел, ему уже доводилось встречаться с грубостью, однако с таким презрением еще никто никогда не отказывал. Он давился от обиды.
Она уже была готова вырваться из его сдавленного горла, когда длинная сгорбленная спина хозяина харчевни распрямилась, и он развернулся к мальчику с большой миской каши и кувшином молока в руках. Поставив их на прилавок, подтолкнул к Джонни.
– Постойте, – пролепетал тот, с трудом обретая дыхание. – Неужели это все для меня, сэр?
Мужчина только пожал плечами, взял ложку сахарного песка и посыпал им кашу.
Джонни больше не мог терпеть. Все его внутренности сжала судорога. Изо рта потекли слюнки. Нетерпение почти ослепило его. Схватив миску, ложку и кувшин с молоком, он уселся за ближайший стол и стал есть так, как никогда не ел прежде. Каша была из пшена крупного помола, а на поверхности кувшина с молоком плавал толстый слой сливок. Для мальчика это был дар богов с Олимпа, но, проглотив несколько первых ложек, он стал себя контролировать. Как много и как быстро следует есть тому, кто слишком долго голодал?
Он вопросительно поднял глаза на мужчину за стойкой, но тот ответил ему таким хмурым и злобным взглядом, что Джонни не осмелился и слова сказать. Поэтому спокойно и методично добрался до дна миски и опустошил кувшин до последней капли. Потом минутку посидел в оцепенении с полузакрытыми глазами, словно объевшаяся змея, заглотившая за один раз недельный запас провизии. Наконец встал и отнес миску к стойке.