Тропой дружбы

Глава 4

Прежде чем лечь, я осмотрел башмаки Слоупа. Подошвы протерлись до дыр. Но не может же этот великан ходить босиком. Поэтому я задумался, как достать для него башмаки, которые подойдут ему по размеру. С этой мыслью и заснул.

Во сне я увидел состязание по борьбе в тяжелом весе на звание чемпиона мира и конечно же болел за Слоупа. В газетах обо мне писали как о его менеджере, и я носил в галстуке булавку с бриллиантом, огромным, как ноготь на большом пальце. Я стоял недалеко от того угла, где сидел Слоуп, а напротив него развалился на стуле Демон, чью фамилию во сне разобрать мне не удалось. Перед самым гонгом я подошел поближе к Дюгану и сказал ему:

– Выходи и дай этому быку побить тебя пару раз!

– Побить себя? – переспросил Слоуп, моргая.

– Избить! – уточнил я, топая ногами от нетерпения. – Выходи и дай ему врезать тебе пару раз, и пусть его грязное сердце разорвется от злости, когда он увидит, что не может и следа оставить на твоем теле. Потом входи в клинч, как я тебя учил, и пусть его кулачищи соскользнут с твоей стальной башки. Держись к нему ближе, тогда ты разорвешь его на части.

Вот что я сказал ему во сне, так все и произошло. Спустя каких-нибудь пару минут Демон перелетел через канаты и шлепнулся прямо на шляпы целой кучи репортеров, а в центре ринга стоял Слоуп, который завоевал не что-нибудь, а звание чемпиона мира и не знал, что с ним делать.

Довольно скоро я сообразил, что, пока руковожу чемпионом мира, мне стоит отложить деньжат и вернуться в школу, чтобы и самому кое-чего добиться. И только я додумался до такого благого намерения, как проснулся. Оказывается, за окном уже засиял розовый рассвет. Я посмотрел на Слоупа и увидел, что он так и лежит, как сполз накануне, когда делал записи в дневнике. У него не было сил даже перевернуться.

Я рассудил, что парень, пожалуй, пробудет в отключке еще пару часов, поэтому оделся, скатился по лестнице и нашел негра, который убирался в гостинице. Меня интересовало, где продаются поношенные вещи, есть ли какая-нибудь лавка, уже открытая в этот ранний час. Негр ответил, что еще ничего не работает, но как раз на нашей улице находится лавка Бена Силла, Бен там и спит в задней комнате и встанет хоть в полночь, чтобы поторговаться из-за кулька булавок.

В общем, нашел я это место. А когда толкнул дверь, оказалось, что Бен Силл уже встал.

Я показал ему один из башмаков Слоупа. Он сказал, что может подобрать такие, и подобрал.

У него на полках рядами стояли сотни пар разной обуви, и меня поразило, как все они были мало ношены. Я так и не понял, как такие вещи попадают в секонд-хэнд. Вроде бы никто не выбрасывает и не продает свои башмаки, но так или иначе, вот вам пожалуйста, их была полная лавка!

Я выбрал довольно крепкую пару с каблуками, подбитыми большими гвоздями, и подошвами чуть ли не в полдюйма толщиной, потому что, когда этот пеший кретин потащится дальше через всю страну, ему неплохо бы иметь что-нибудь такое, что не сразу развалится.

Потом я вернулся в гостиницу. Солнце только что встало. Великан Слоуп сидел на кровати и потягивался.

И какие же у него были руки! Просто какая-то смесь кошачьей лапы с коромыслом!

Я сразу закричал:

– Привет, Слоуп! Посмотри, что они наделали! – и показал ему башмаки.

– Что это? – вроде как бы испуганно удивился он.

– Они взяли да и спутали твои башмаки с ботинками какого-то типа, который уехал сегодня самым первым поездом. Наверное, прихватил их с собой в сумке. Пожалуй, тебе стоит набить морду тому негру, который все перепутал!

– Это очень плохо, – отозвался Дюган. – Мои ботинки, ты знаешь, были не в очень хорошем состоянии. Мы должны выяснить имя того человека и…

– Мы не сможем этого сделать, – возразил я. – Это какой-то преступник, который записался под чужим именем. Узнав об этом, хозяин гостиницы потребовал, чтобы тот убирался вон, поэтому-то он и уехал так рано утром.

– Это усложняет дело, – констатировал Слоуп.

– Ага, теперь не разберешься, – подтвердил я.

– Просто не знаю, как быть, – вздохнул парень. – Придется оставить эти башмаки здесь, чтобы он мог их получить, когда вернется.

– Никогда он не вернется, – разозлился я, думая про два доллара и четырнадцать центов, которые заплатил за эту пару. – И ты тоже не можешь идти босиком. Этого негра тут же уволят, если ты выйдешь в одних носках, ведь хозяин тут же станет задавать всякие вопросы.

Слоуп покачал головой и признался:

– Кажется, я совершенно запутался.

– Тут запутаешься! – подхватил я. – Остается единственный выход.

– Какой же? – поинтересовался он.

– Надеть эти башмаки и носить их, а когда тебе повезет с деньгами, отдать пару хороших ботинок какому-нибудь бедолаге, который в них нуждается.

Великан немного подумал и вдруг просиял.

– Это очень привлекательная мысль, Рэд, – одобрил он. – Или мне лучше звать тебя Уильямом?

– С какой это стати?

– Но ты же написал это имя в регистрационной книге! – напомнил Слоуп.

Я чуть не поперхнулся.

– О! Меня так давно зовут Рэдом, что и не знаю, смогу ли я отзываться на Уильяма.

– В любом случае, – заявил парень, – не вижу, что можно сделать другое, кроме как последовать твоему совету.

– Верно, и давай поторопись! – подтолкнул его я. – Мы уже опаздываем на завтрак, а, могу поспорить, аппетит у тебя есть.

– Да, – кивнул он, и тут его улыбка пропала. – Послушай, Рэд, дело в том, что мне хотелось бы с тобой позавтракать, но ты и так уже слишком много для меня сделал. Я просто не могу принять…

– Эй, о чем это ты? – возмутился я. – Эта гостиница с пансионом, понимаешь? Здесь такой порядок. Если не съесть один из завтраков, он просто пропадет. Мы с моим товарищем за все заплатили вперед.

Он потер подбородок и обдумал сказанное. Наконец неуверенно признал, что, кажется, все правильно. Потом заявил, что ему очень везет в моей компании, встал, побрился, очень тщательно вымылся и оделся. Похоже, что мытье для него значило очень многое.

Вообще-то хорошая баня – вещь неплохая, но лично я никогда не использую в больших количествах мыло и мочалку. Не знаю, наверное, у меня слишком нежная кожа.

Итак, мы скатились в столовую, я нашел негра-официанта, стоящего в углу, и попросил его зажарить нам по полдюжине яиц на каждого и отрезать по два ломтя бекона. Мне хотелось, чтобы Слоуп продолжил свой поход, предварительно как следует набив желудок.

Он слегка удивился, увидев, как стол начал заполняться тарелками, но я серьезно его предупредил:

– Эта гостиница обычно обслуживает старателей и дровосеков. Там, в горах, они не очень-то хорошо едят, поэтому, когда спускаются сюда, предпочитают наедаться вволю.

– А вон тот парень в углу, кажется, ест яичницу всего из двух яиц, – заметил Дюган.

– Конечно, – продолжил я вдохновенно сочинять дальше. – Здесь проживают несколько бедняков, которые снимают дешевые комнаты, у них и еда подешевле.

Принявшись за яичницу, парень задал новый вопрос:

– Я не хочу вмешиваться в твои дела, Рэд, но могу я спросить тебя о твоем друге, с которым ты здесь остановился?

– Его имя Бендерберг, – немедленно сообщил я. – Юлиус П. Бендерберг из Акрона, штата Огайо.

– Вот как? – улыбнулся Слоуп, проявляя неподдельный интерес.

– Ага! Его папаша был немцем, а мать – француженкой. Вообще-то его фамилия пишется Бундерберг, через «у», как в слове «глупый». Но оказалось, что очень много народу неправильно ее произносили, поэтому он изменил в ней одну букву, понимаешь?

Он немного помолчал, обдумывая это, потом не очень уверенно кивнул:

– Позволю себе предположить, что он хозяин ранчо или что-то в этом роде, да, Рэд?

– Нет, – отрезал я. – Он с давних пор занимается горным делом. Рудники, лесопромышленность или что-то еще такое.

– Вот как? Значит, он очень богатый человек?

– Богатый? Да я сам видел, как он прикуривает сигару от двадцатидолларовой бумажки!

– О! Какая бессмысленная трата! – изумился Слоуп.

– Верно. Правда, в тот вечер был в стельку, – сообщил я.

– В стельку? – переспросил великан.

– Надрался, я хочу сказать, надрызгался, языком не ворочал, по уши налился…

– Надрался… надрызгался… не ворочал языком, – пробормотал он.

– Напился пьяным, – добавил я.

– А, вот в чем дело, он был пьяным, – уяснил Дюган.

– Ты сам-то когда-нибудь опрокидывал? – спросил я.

– Опрокидывал? – произнес он вежливо, но растерянно.

– Ну да. Когда-нибудь закладывал за воротник, ну хоть вечером в субботу? Надирался сам-то? Бывал пьяным?

– Наверное, никогда, – ответил парень. – Однажды у меня немного кружилась голова, и все же не думаю, что это было…

– Нет, не то! – отрезал я. – Головокружение даже рядом не стояло с настоящей пьянкой, когда натыкаешься на каждый угол, а они торчат отовсюду, и не видишь, что там вдали…

– Не очень хорошо себе это представляю, – протянул Слоуп.

– Скорее всего, так оно и есть, – согласился я. – Но давай оставим Бендерберга в покое, лучше расскажи-ка мне что-нибудь о себе, старина, почему ты идешь, откуда и куда?

Он старательно рассортировал вопросы.

– Я покинул Бостон два месяца назад…

– Каким поездом? Через Чикаго?

– Нет, не поездом, а пешком.

– И всю дорогу шел пешком?!

– Ну да.

Я откинулся на спинку стула и внимательно поглядел на него. С сотворения мира еще не бывало такого ходока, который обошел весь свет на своих двоих!

Глава 5

Ну что делать с человеком, для которого прошагать через всю страну с Востока на Запад все равно что для нас с вами перейти улицу?! Только и остается ждать и надеяться, что когда-нибудь сбудется тот мой сон.

Поэтому я просто полюбопытствовал:

– Слушай, Слоуп, и что же тебя заставило это проделать?

– О, это целая история, – загадочно улыбнулся он.

– Так расскажи мне ее.

– Это началось довольно необычно, – сообщил он. – С золотого прииска.

– Верно, – вставил я. – С чего начинается целая куча разных историй, да частенько на нем и заканчивается.

– Так вот, – продолжил парень, – когда мой отец оставил юридическую практику, большую часть заработанных денег он вложил в акции одного рудника, которые ему продал некий мистер Генри Кристиан.

Имя-то я услышал, только не сразу сообразил, кто этот тип, хотя у меня так и зачесалось в затылке. Но, догадавшись, закричал:

– Постой-ка! Будь я проклят, если ты говоришь не про Бонанзу Криса!

– Про Бонанзу Криса? – захлопал он ресницами.

– Ну ладно, не важно, – отмахнулся я. – Валяй дальше! Значит, твой старик купил кучу акций этого рудника, а потом встал вопрос, где же находится сам рудник, верно?

– Не совсем так, – поправил меня Слоуп. – Просто оказалось, что золото там иссякло и эти акции фактически ничего не стоят. И следовательно, вышло так, что это было исключительно неудачным вложением капитала.

– Ну, коли ты заговорил о неудачном вложении капитала, – не утерпел я, – это только подтверждает, что здесь приложил руку Бонанза Крис.

– В самом деле? – уставился на меня этот тупица.

– Точно. Продолжай!

– Из всего рудника только один участок чего-то стоил, а отец как раз купил довольно много акций этого участка. Он называется Кристабель.

– Ясно, – стиснул я зубы. – Бонанза всегда и всюду норовит впихнуть часть своего имени. Похоже, и тут не обошлось без его проделок, помяни мое слово.

– Кажется, были какие-то деньги, причитающиеся по другим акциям, и отец выкупил весь участок Кристабель.

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался я. – Почему ты так думаешь?

– Как же, ведь мы получили письмо от мистера Кристиана. Он написал, что очень сожалеет о нашей неудаче с другими участками, в которые отец вложил деньги, и хотел бы помочь нам хотя бы в одном случае. Сообщил, что реорганизовал свою компанию и хочет снова попробовать разработать Кристабель. Предложил заплатить нам полторы тысячи долларов за наши акции в Кристабеле, хотя пока тот участок не подает реальной надежды.

– Мистер Кристиан предложил вам деньги или новые акции? – уточнил я.

– Он предложил в два раза больше акций других своих предприятий. Но мы подумали, что, наверное, лучше взять полторы тысячи долларов, – пояснил этот идиот.

– Можешь быть уверен, что это лучше, – поддержал его я. – Давай дальше. И сколько же твой старик вбухал в компанию Кристиана?

– Вбухал? – переспросил Слоуп.

– Ну да, сколько вложил?

– Около двухсот пятидесяти тысяч долларов.

Для меня это было прямо как удар. Но потом я сообразил, что чем большего простака находил Бонанза Крис, тем глубже подцеплял его на крючок, это же ясно как день.

– Да, здоровая куча деньжищ, – проговорил я.

– Так и есть, – подтвердил бедняга Слоуп. – А у меня был особый интерес к этим деньгам, потому что оказалось, они должны были принадлежать мне.

– Вот как? – удивился я.

– Ну да. Вскоре после того, как отец отошел от дел, он собрал всю семью и сообщил, что все свое состояние разделил поровну между нами. Оставил акций на сумму около полумиллиона себе и моей мачехе, а моим единокровным брату с сестрой и мне выделил по двести пятьдесят тысяч.

– Отлично, Слоуп, – сказал я. – Выходит, ты богач!

– Только на первый взгляд, – озабоченно посетовал Слоуп. – Тогда мне тоже так показалось. Однако скоро ты поймешь, что я не так богат, как ты думаешь. Потому что отец переписал на меня акции рудника, которые оказались ничего не стоящими.

У меня прямо волосы встали дыбом, а тело с головы до ног покрылось гусиной кожей.

– Вот так мне не повезло! – заключил парень, качая своей честной башкой и слегка улыбаясь.

– Не повезло?! – завопил я. – Ну ладно, положим, это была просто неудача, хорошо! И все же можно мне спросить тебя кое о чем?

– О! – вежливо откликнулся он. – Ты проявляешь такой интерес, Рэд, кроме того, с тобой мне, наоборот, очень повезло, так что будет даже приятно все это обсудить с тобой.

– В самом деле? – хмыкнул я. – Ну, тогда скажи, эта твоя мачеха, что она собой представляет?

– О, она очень красивая, – ответил великан.

– Уверен, конечно же она настоящая красотка и все такое. Но ты можешь мне сказать, когда она подцепила твоего отца?

– Ты хочешь узнать, когда он на ней женился? Разумеется, я могу тебе это сообщить. Моя мама умерла при родах, а мой бедный отец, оставшись с младенцем на руках, почувствовал себя совершенно беспомощным. Но поскольку он был скорее деловым человеком, чем семейным, то стал искать выход. И нашел его, тут же женившись во второй раз, чтобы я не создавал ему массу проблем.

– Ручаюсь, твоя мачеха просто спасла его, – съехидничал я.

– Естественно, – спокойно отреагировал Слоуп, – он не смог бы обойтись без нее.

– А сколько лет твоим брату и сестре?

– Они ровно на полтора года моложе меня.

– И почему же они с тобой не ладили?

– Не ладили?

– Ну, почему они на тебя злились? – перевел я.

– Сожалею, что я и об этом тебе сказал, – нахмурился он и покачал головой. – Я не хотел заходить так далеко. Но дело в том, что они очень умные и сообразительные, как их мать. Им было просто трудно ужиться со мной. Возможно, ты смог заметить, что я не очень-то сообразительный… – посмотрел он на меня вроде как с надеждой.

Я взглянул ему прямо в глаза и твердо произнес:

– Нет. Вовсе ничего такого не заметил. Наоборот, мне показалось, что ты поумнее некоторых.

Это было здорово – увидеть, как на его лице сразу же расцвела улыбка. Дюган выпрямился на стуле. Немного покраснел и проговорил:

– Кажется, между нами есть что-то общее.

– Будь уверен, это так и есть, – подтвердил я.

– Возможно, ты не очень силен в некоторых вещах, – застенчиво предположил он. – Я имею в виду, например, занятия в школе.

– В школе я всегда был самым бестолковым. – Говоря это, я вовсе не хотел, черт побери, вытянуть из него признание.

– Ну вот, – доложил Слоуп, – и я тоже. Экзамены мне удавалось сдавать довольно хорошо, но в течение семестра я постоянно отставал от класса, и намного. Бывало, даже очень раздражал учителей, а поэтому не видел ничего странного в том, что и мачеха сердилась. Ведь ей приходилось видеть меня почти каждый день, за исключением того времени, когда я жил в школе-интернате.

– И она часто тебя туда отправляла, так? – полюбопытствовал я.

– Практически я почти и не был дома, – кивнул он, простодушный, как птичка.

Нет, не знаю, как там у него складывалось в школе, но в жизни помножить два на два для Дюгана было непосильной задачкой.

– Да, плохо, конечно, что она так тебя ненавидела, – подытожил я.

– О, вовсе нет, не ненавидела! – заспорил он. – Мне не хотелось бы, чтобы ты так о ней думал. Дело в том, что она даже плакала, когда я отправлялся в это путешествие. Сказала мне, что очень переживает из-за того, что деньги, которые я должен был получить, все пропали, или почти все, за исключением тысячи пятисот долларов.

– Ну да, наверное, это просто убивало ее, – поддел я его.

– Да, конечно, – воспринял он мои слова совершенно прямолинейно. – У нее очень доброе сердце. Я был потрясен тем, как глубоко она может чувствовать.

– Она знала, что ты собираешься идти на Запад?

– О да, конечно.

– Небось так тебя жалела, что предложила купить билет на поезд?

– Вообще-то нет, не предложила. Но ведь я и не попросил. Иначе, разумеется, сразу же дала бы мне денег.

– Понятно, – начал я сердиться. – И твой братец тоже забыл что-нибудь предложить?

– Почему же? Рональд упомянул об этом, когда мы прощались. Он тоже был очень расстроен. Я и не думал, что брат так меня любит. Но как раз в это время у него не было свободных денег, а его кредит в банке был уже превышен.

– Уверен, что так оно и было на самом деле.

– Ничего странного. Со мной часто происходило то же самое, – не согласился со мною Слоуп.

Я только вздохнул. У меня не хватало сил, чтобы высказать все, что лезло на язык.

– И все-таки, зачем же ты отправился на Запад? – сменил я тему.

– Ну, для делового человека самое правильное – лично присматривать за своим состоянием, ты согласен?

– Да. Думаю, это лучше всего.

– А единственное, что у меня есть, – это акции Кристабеля. Поэтому я ушел из дома и направился в Кристабель. Вот завтра уже буду там.

Дюган откинулся назад, держа в громадной ладони четвертую чашку кофе. Завтрак, который по силам было съесть только мировому рекордсмену, уже уютно устроился в его желудке. Он улыбнулся мне, довольный, как щенок, что ему так просто и ясно удалось обрисовать мне свое положение и намерения.

А я? Ну, я-то представлял себе, как он идет один против самого Бонанзы Криса, отпетого жулика и хитрого дельца. От этого у меня слегка помутилось в голове. Я не знал, что сказать, не знал, что думать.

– Одно ясно, – промолвил наконец. – Бонанза Крис что-то нашел в Кристабеле, иначе никогда бы не предложил наличные за твои акции. Ты имеешь контрольный пакет акций в этой земляной яме?

– Да, – подтвердил щенок.

– Тогда, пожалуй, имело смысл тащиться сюда через всю страну, – признал я. – Но когда ты свалишься на старину Бонанзу, предупреждаю, он покажется тебе довольно колючим.

– Колючим?

Я понял, что Слоупу бесполезно все это объяснять, и предложил другую идею:

– Бендерберг не вернется еще несколько дней. Если ты не возражаешь, я могу пойти с тобой в Кристабель.

– Ты?! – закричал он, пораженный.

– Ага. Мне не повредит небольшой моцион.

– Верно, – обрадовался парень. Глаза у него засияли. – Ходьба пешком – прекрасный моцион. И это будет просто замечательно – иметь в пути товарища, Рэд!