Северянка

По окончании учебы Вольга решил вернуться на родину. Наместник уговаривал его остаться при нем, но видя упрямство парня, отступился.

– Сын леса всегда может вернуться, когда пожелает, – сказал он на прощание Вольге.

В одном из городов княжества Черниговского, в Курске, жил добрый боярин Емельян Борода. Служил он ранее наместником при Всеволоде, а теперича при его сыне, Андрее. Долго боги ему детей не давали. Видя муки боярина, сжалилась над ним богиня Леля и даровала Емельяну на старости лет и его молодой жене (гречанки по происхождению) сына Захарку. Наместник нарадоваться не мог на свое долгожданное чадо. Баловал мальчика, любил до беспамятства, все дозволял. Прошло время, вырос сынок. И лицом был красив, и умом богиня не обидела, но – себялюбивым, хитрым и жестоким. Он привык с малых лет получать все, что ни пожелает.

На его милое лицо да речи сладкие попалась дочь купеческая, первая в городе красавица. Многие ее в жены взять хотели, но не соглашалась она ни на чьи предложения. А без ее согласия родители не желали выдавать дочь замуж. Как-то в гости заехал Емельян Борода с Захаркой, как ласково называл юношу отец. Понравилась молодому боярину краса-девица. Он умел своего добиваться любыми путями. Обольстил Захар девушку, стал часто в гости приезжать. Вскоре он все отцу рассказал и тот, недолго думая, приехал свататься к купцу, который обрадовался возможности с наместником породниться. Еще бы: знать, богатство, с князьями дружбу водит. Да и Арина сразу согласилась – влюбилась, совсем голову потеряла.

Доволен был невесткой Борода: образованная, умная, хозяйка хорошая.

– Только худая больно, – сказал Емельян. – Как внуков мне рожать-то будет?

Сыграли свадебку. Первые месяцы молодые жили в любви и согласии. Одно не нравилось Захару: когда Андрей приезжал к ним, беседовал с Ариной на равных. Женщин, обычно, в дела княжеские не допускали, а тут князь совета ее спрашивает, а его, Захара, как бы и не слушает.

Стал Захар жене выговаривать, что она умнее его выставляется:

– Все бояре надо мной насмехаться станут!

– Ты что, Захарушка, – Арина погладила мужа по щеке. – Разве можно жене умнее мужа быть? Я лишь отвечаю то, что меня спрашивают. Не сердись…

Поначалу подобные слова и ласка жены успокаивали себялюбивого Захара. Но лишь поначалу. Масла в огонь подливало и отношение Емельяна к невестке – тот тоже любил с ней беседовать на разные темы.

– Какая у тебя жена умница-разумница, да лицом красна, – говорил Андрей Захару. – Не обижай только – многое потеряешь.

Это начинало все больше и больше злить боярина, он высказывал жене в грубой форме что он об их с молодым князем разговорах думает. Емельян же защищал невестку, вразумлял сына. И тот молчал. Но как только умер старый боярин, тяжко пришлось Арине. В первые месяцы после похорон молодые ссорились, ругались. Но очень скоро Захар стал руку на жену поднимать. Он быстро вошел во вкус. Арина начала остерегаться мужа, побаивалась и лишний раз молчала. Этим она и дала слабину ему нерадивому, все терпела: и обиды, и унижения. Раньше, когда она не давала ему спуску, он ее уважал, относился к ней как к равной, хоть и злился на нее из-за своих разных и нелепых додумок. А теперь, когда со стороны Арины не было никакого ответа, распустился Захар. Он угомонился лишь тогда, когда узнал что жена носит под сердцем ребенка. Но это лишь на время. Через несколько недель он снова стал бить бедняжку, не глядя на ее положение.

Арина родила раньше срока, и не без «помощи» любимого мужа (накануне ей шибко от него досталось). Неспокойным ребенок был – плакал дни и ночи напролет, и Арина вместе с ним. Приходили к ним лучшие знахари, лекари, ведуны. Но все, как один, твердили:

– Не тебя муж бил – ребенка своего убивал в твоей утробе еще до рождения.

Мальчик не прожил и месяца – умер. Арина теперь на мужа смотреть не могла, возненавидела. Та любовь, что еще в ней теплилась к этому извергу, угасла. Захар и сам чернее тучи ходил, казнил себя за то, что своими руками сына погубил. Горе сближает даже врагов. Прошло время и примирились супруги. Их жизнь пошла на лад. Но не прошло и года, Захар принялся за старое. Андрей, приезжая к ним (Захар после смерти отца стал его приемником, продолжил наместничать), стал замечать что Арина изменилась: стала замкнутой, почти не разговаривала. Он стал Захара ругать что тот доводит жену. Да только толку от его слов не было – как можно заставить взрослого мужчину относиться иначе к своей жене? Как-то поздно вечером Андрей сидел у очага в горнице. Захар уже спал. Наместник при князе был обходителен с Ариной, старался не обижать ее.

Арине не спалось, как это теперь часто бывало, и она ходила по палатам, не зная чем себя занять. Она думала что все уже спят и не чаяла застать князя.

– Княже… – удивилась девушка.

– Ты не спишь? Уже так поздно, – обернулся Андрей. – Садись, – он указал ей на второе кресло, застланное мехами. Арина не смела перечить князю и присела на край.

– Садись поудобнее, ты же у себя дома, а не у меня в гостях, – улыбнулся Андрей. Арине было немного странно слышать как с ней разговаривают добродушным тоном – отвыкла уже. В последнее время она только и слышала крики и оскорбления в свой адрес. Девица постепенно расслабилась и села поудобнее. Андрей все это время глаз с нее не сводил.

– Захар тебя опять бьет?

– Нет, что ты… – она оглянулась, боясь что их услышат.

– Меня не обманешь. Я же вижу какая ты стала. Раньше была совсем другая Арина. Она беседовала со мной, любо было послушать. А теперь прячешься от меня, как мышь в норе.

– В своей теперешней жизни я сама виновата, – тихо сказала Арина.

– В чем? В том, что ты ребенка не уберегла? Это не твоя вина.

Андрей выдержал паузу. Он думал, если надавит на больное место, Арина сама все расскажет, но она молчала, опустив глаза.

– Ладно, вижу из тебя слова не вытянешь. Я в вашу семью лезть не собираюсь. Хочу тебе рассказать кое-что.

Андрей рассказал ей о лешачах. Об их жизни, обычаях. Арина слушала, а в глазах ее загорался огонек – вот она где настоящая жизнь. Ей тоже хотелось жить свободной, а не как здесь – побои, мучения, от мужа слова доброго не услышишь. Да и мужчин она вовсе стала бояться. Андрей заметил как в ней надежда зарождается, как взгляд оживился, на губах появляется улыбка.

– Я помогу тебе сбежать отсюда. Тут ты пропадешь. Ты еще молодая, красивая, но как птица в клетке. Не бойся, – успокоил ее князь, видя как она испуганно смотрит на него. – Я вас с Захаром к себе позову, в Чернигов. А там ночью все и устроим: мой человек отведет тебя в Лешеву Падь. Муж и не подумает тебя искать там.

Андрей уехал. Арина все мучилась в сомнениях – бежать на свободу, в неизвестность, или же продолжать терпеть побои здесь, жить с ненавистным мужем? Его красивое лицо теперь отталкивало, вызывало отвращение. Но Арина безумно его боялась, страшилась его гнева. Что же делать?

Прошел месяц и Захар получил послание от князя, где говорилось что наместник должен приехать в Чернигов.

– Я с тобой, – сказала Арина.

Этот требовательный тон удивил Захара:

– Что?

– Я еду с тобой. Хочу знать зачем тебя Андрей вызывает. Он всего месяц назад как уехал. Что за срочность?

– Хорошо, собирайся, – Захар не возражал против того, что жена поедет с ним.

Арина ожидала от него побоев и ругани. Она давно так утвердительно не выражала своих просьб. Поведение мужа ее тоже немного удивило. Когда он скрылся из вида, Арина пришла в себя и побежала собирать вещи.

До Чернигова несколько дней пути. Останавливались по дороге в деревеньках на ночь. Захар запирал жену в избе или привязывал, чтоб не сбежала. И вот, до столицы княжества осталось совсем немного – завтра вечером они уже будут там. Арина все это время терзалась в сомнениях, но все больше склонялась к бегству. Последней каплей, переполнившей ее чашу терпения, было очередное избиение. А досталось девице из-за пустяка – рубаху не так подала. Арина поняла, что не сможет выдержать еще одно такое унижение, которое очень скоро может снова случиться – Захар опять ее запер, а сам пошел веселиться. Он и так был изрядно пьян, но ему казалось мало. Наместник продолжал пить с дружиной и хозяевами дома, где они остановились. Арина боялась, что он, перебрав, снова ее станет бить. Девушка решила не ждать завтрашнего вечера, а бежать сейчас.

Она разбила окно. Звук ломающегося гнилого дерева никто не услышал – в горнице слишком громко пели песни и что-то брякало. Арина осторожно вытолкнула трухлявую оконную раму и выбралась на улицу, где стояла глубокая ночь. Деревню освещала лишь полная луна, капли росы покрывали траву, воздух был студеным. В одной сорочке, натянув сапоги, Арина перебралась через ограду. Хозяйская собака крепко спала, и даже не услышала легких шагов беглянки. Все тело болело от побоев, свежие ссадины кровоточили, но девушка старалась двигаться как можно тише.

Дом стоял на окраине, поэтому темный лес был совсем рядом. Арину уже не пугали дикие звери или нечистая сила. Сейчас больше всего на свете она боялась своего мужа, хотелось убежать так далеко, чтоб он ее не нашел. Надо идти быстро, чтобы Захар ее еще не скоро хватился.

Наместник проснулся поздно, почти в полдень. Голова жутко гудела и была тяжелая, хотелось пить. Рядом стоял ковш ледяной воды. Хозяева с утра позаботились, принесли колодезной водицы. Сделав пару глотков, Захар откинулся на постель и снова закрыл глаза. Он пошарил рукой в поисках жены. Никого. Позвал ее, но ответа не услышал. В нем снова начала закипать злость – где жена? Почему ее вечно нет, когда она так нужна? Вот попадись, Арина, не сдобровать тебе – мало вчера получила?

Он резко встал и снова осел на постель. Его взгляд приковало выбитое окно.

– Сбежала, – догадался Захар.

Дружинников еле растолкали, чтоб искали пропажу. Они, ничего еще толком не понимая, сонные и недовольные, опохмеляясь на ходу, стали собираться. То, что осталось от вчерашнего застолья, брали с собой в дорогу.

Арина тем временем далеко убежала. Она то шла, то бежала, но не останавливалась ни на минуту. В голове была лишь одна мысль – убраться как можно дальше. Она не замечала утреннего холода, боли от того, что босиком идет по сухим веткам(сапоги остались в небольшом болоте, которое в темноте не разглядела – засосала трясина), паутины, что цепляется за ее волосы, руки, лицо. Ей повезло – на нее не нападали звери, хотя в тех местах водилось немало волков. Днем пригревало солнышко, по пути попадались съедобные травы, небольшие родники. Арина почти не спала, все шла и шла вперед. Ей все казалось, что она совсем недалеко ушла. Она потеряла счет времени, не замечала его течения, смены дня и ночи. И не знала где находится, куда ей идти, но упорно двигалась вперед.

Захар искал жену два дня, но так и не нашел. Проводники отказались вести его дальше:

– Если она туда пошла, то уж точно пропала. Там ходу совсем нет – дикие места. Даже мы туда не заходим: много всякого зверья водится, а ночью жуть как страшно. Есть тоже там нечего. Забудь, боярин.

Что сказать князю Андрею? Он, ведь, обязательно спросит где Арина. Сказать что заболела, так князь своего лекаря пошлет. Соврать что не захотела ехать – не поверит, сразу обман раскроет – он уже в курсе, что наместник с женой едет. А правду поведаешь – опалится и разозлится. Врать Захар неплохо умел, решил, что по дороге в Чернигов что-нибудь сочинит.

Арина вышла к реке. Бедняжка была ослабшей, грязной. От ее былой красоты мало что осталось. На бледной коже синяки проступили еще больше, коса растрепалась, сорочка кое-где порвалась, ноги сбились в кровь. Девушка решила идти по течению вниз. От чувства голода, жажды и от дикого желания поспать она валилась с ног, но, цепляясь за стволы деревьев, продолжала путь. Сначала берег шел низкий и ровный, но вскоре стал обрывистым, течение в реке усилилось. Вода грохотала, бурлила и пенилась. Но ближе к Лешевой Пади снова становилась спокойной, почти стоячей.

Ивар и Влас отправились на рыбалку. Пришли на свое любимое место. Для этого им нужно было идти вверх по течению до обрывистого берега. Север и Трезор тоже увязались за молодыми хозяевами – псы часто старались стащить часть улова, когда парни рыбачили. Ну, а если поживиться свежепойманной рыбкой не удавалось (Ивар зорко следил за собачками), тогда в отместку за жадность княжичей, псы прыгали в реку и распугивали рыбу, поднимая стаи брызг, сами пытались поймать добычу зубами. Эти двое огромных и черных, словно ночь, хортов, казалось, совсем не старели. Они были такими же резвыми и быстрыми, как и восемь лет назад, когда Рагнеда привела их в дом.

Но когда звери наедались, они дремали в тени кустов, развалившись под ветками. Тогда княжичи могли спокойно поудить рыбку. Вот и сейчас после плотного завтрака, Север и Трезор мирно дремали на своем любимом месте. Но вдруг псы навострили уши и стали прислушиваться. Затем оба подняли головы. Влас и Ивар тоже прислушались – кто-то пробирался к ним сквозь деревья. Парни смотрели по сторонам, но никого не видели. Влас заметил как слева от него, из леса вышла девушка и подошла к самому краю обрыва. Арина встала меж стволов близко растущих берез и ухватилась за них руками. Она не замечала молодых людей.

Влас похлопал Ивара по плечу. Тот повернул голову к брату, так как до сих пор смотрел в другую сторону. Влас указал туда, где стояла незнакомка. У нее была порвана одежда, испачкано лицо, волосы выбились из длинной толстой косы. Девушка стояла и смотрела вдаль пустыми глазами. Она была настолько уставшей и измотанной, что едва остановившись, заснула и упала в воду.

Пару мгновений братья продолжали сидеть, пока до них не дошло что происходит. Но, осознав, оба тут же повскакивали и ринулись на помощь. Ивар прыгнул в студеную реку и поплыл к девушке. Вода какое-то время держала Арину на поверхности, но когда Ивар почти доплыл до бедняжки, она пошла ко дну. На этом участке реки течение было еле заметное, но за поворотом, в нескольких метрах отсюда, река начинала бурлить и пениться так, словно кто ее нагревал снизу (словно кипяток в котелке кипит), и неслась бешеным потоком, как табун лошадей.

Ивар нырнул за невольной утопленницей и вытащил ее на поверхность, стараясь удерживаться на плаву. Берег шел обрывистый и выбраться на сушу стало невозможным. Выбор оказался небогат: либо вниз по течению, либо вверх. Около дна течение было сильнее, чем на поверхности и в этом месте часто образовывался водоворот. Ивара стало тянуть вниз. Влас старался помочь с берега – пытался нагнуть к воде молодую березку, что росла склонившись к реке, едва касаясь ветками ее поверхности. Ивар только успел протянуть руку и коснуться пальцами макушки деревца – водоворот закрутился сильнее и молодой княжич с девицей резко ушли под воду. Их вытолкнуло за поворотом, а течение подхватило и понесло к деревне. Влас и псы побежали вдоль берега за ними. Ивар старался держаться на плаву, но выбивался из сил. Влас хотел, было, прыгнуть к брату, но это не помогло бы – нужно придумать как помочь им с берега.

Еще одно обстоятельство осложняло спасение: рано утром мужики расставили рыболовные сети (не смотря на течение в этих местах хорошо ловилась рыба).

– Трезор… Рагнеда… Скорее… – Влас только и смог вымолвить. От быстрого бега его легкие, казалось, разорвутся, если он попытается сказать еще что-нибудь. Собакам не нужно было повторять дважды. Трезор побежал обратно, где братья рыбачили – там горел костер. Трезор прыгнул в огонь. Пламя так и взвилось высоко, а пес исчез. Выпрыгнул Трезор из горна кузни. Кузнецы за эти годы уже привыкли к неожиданному появлению княжьих собачек, хоть такое и нечасто случалось. Мужики как раз ковали что-то, когда из огня выскочил пес. Он вылетел неожиданно и малость напугал кузнецов. Да еще кое-что пораскидал-посшибал по пути. Лешачи одарили собаку «ласковыми» словами, но Трезор их уже не слышал – он спешил к своей хозяйке. Шерсть на нем местами еще горела, местами дымилась

Рагнеда была на тренировочном поле, отдыхала после тренировки. Светозара с ней не было – куда-то отошел. Увидав встревоженного питомца, девушка поняла: что– то случилось. Трезор перемахнул через забор, подбежал к хозяйке и вцепившись зубами ей в штанину, стал тянуть в сторону реки. Рагнеда провела ладонями по горящей щерсти зверя и собрала весь огонь и искры, скатав это все в огненный шарик, который подкинула вверх, а сама побежала за Трезором. Рукотворная миниатюрная шаровая молния понеслась за создательницей. Рагнеда махнула руками, словно птица, что готовится взлететь, и огненный шарик превратился в огромную огненную птицу.

Тем временем Влас прыгнул в реку чтобы помочь брату, который уже совсем ослаб. Ивар терпеть не мог купаться – после он чувствовал себя как выжатый лимон, силы словно покидали тело. Девица так и не очнулась. Вынырнул меньший княжич возле брата и они вместе стали пытаться плыть к берегу, преодолевая поток, который неумолимо нес их в сети. Рыбаки неважно закрепили один край снастей – его отцепило течением.

У ребят стало получаться подплывать к суше. Ивар в конец ослаб, так что Власу приходилось держать на плаву и незнакомку, и брата. Рагнеда подоспела вовремя – ее огненная птица развернулась над рекой и камнем упала вниз. Орел схватил Ивара за шиворот вместе с девицей, а вот Влас выскользнул из пылких объятий жар-птицы. Орел не успел поймать княжича – тот снова плюхнулся в воду. Нога парня запуталась в сети, а когда тот стал пытаться высвободиться, только хуже сделал. Он дергался как мушка, попавшаяся пауку, и еще больше заматывался в снасти. Влас тонул, лицо захлестывала вода, мешая вздохнуть.

– Вла-ас! – крикнула княжна. Она попыталась развернуть птицу и заставить орла нырнуть за братом. Но огонь и вода вещи несовместимые, орел погас очутившись в воде с головой. Вокруг тонущего княжича поднялись клубы пара.

Мимо проезжал какой-то молодец. Он направлялся в Лешеву Падь и увидел как огненный орел вытащил из реки парня и девушку, а еще один витязь ушел под воду. Незнакомец мигом спешился и побежал к реке. По дороге он вынул нож и взял его в зубы, а сам с разбега ринулся в клубы пара. Рагнеда не поняла кто это был, но сейчас ее волновало одно – как спасти брата. Пар начал рассеиваться, княжна немного успокоилась, когда заметила как незнакомец вытолкнул из-под воды Власа, чтобы парень смог вдохнуть воздуха. После оба снова ушли под воду. Молодец резал сети. Пока он с ними возился, оба выныривали сделать вдох пару раз. Рагнеде казалось, что прошла целая вечность, пока Власа спасали. Она пыталась удержать Ивара, который рвался Власу на помощь:

– Ты и так без сил! Куда собрался? Утонешь! – ругала его Рагнеда.

Ивар и вправду с ног валился. Он полз к воде на четвереньках. Но когда увидал что Власу помогают, угомонился и совсем распластался на траве.

Незнакомец помогал Власу когда оба выходили на берег – поддерживал княжича. Как только они оказались на мягкой травке, оба повалились на земь, тяжело дышали. Рагнеда подскочила к ним.

– Влас, как ты? – спросила она в беспокойстве.

У Власа не было сил даже говорить. Он кивнул сестре, мол, нормально. Рагнеда только сейчас обратила внимание на незнакомца:

– Вольга?

– У вас каждый день так весело? – спросил молодец, поднимаясь на ноги.

– Тебя только к осени ждали, – только и сказала Рагнеда.

– Я что, не вовремя? – удивился Вольга. Он надеялся на простое «спасибо», а услышал другое.

– Ты не представляешь как вовремя, – отозвался Ивар.

– Вас как так угораздило? – Вольга не понимал как дошло до такого.

Рагнеда осмотрела девицу:

– Живая. Только ее нужно скорее в селение отвезти – ей помощь нужна. На ней живого места нет, вся в синяках.

Вольга накинул на утопленницу свой плащ, который снял с седла подошедшего коня. Арину с Иваром посадили на скакуна и пошли в селение. Вольга вел под уздцы своего вороного, а Влас с Рагнедой шли по обе стороны от друга, которого давно не видели. Княжич рассказывал как все случилось.

В Лешевой Пади обрадовались приезду Вольги. Истопили баню (первыми отправили туда молодцев, чтоб не простыли). Вечером всем селением устроили пир, веселились до полночи. Вольга все не сводил глаз с Рагнеды. На реке он внимания не обратил на девушку – не до этого было, а вот теперь присмотрелся. Похорошела княжна за то время, что он ее не видел: лицом милее и краше стала, фигурка очертилась, хоть и носила девица не сарафан, а штаны да рубаху; длинные русые косы были распущены и струились мягкими волнами вдоль спины ниже пояса. Глаза ее и в отсветах костров были ярко-голубыми, а веснушек с наступлением лета прибавилось. Раньше, когда они были детьми, Вольга часто дразнил и обижал Рагнеду, за что получал от нее тумаков. Теперь же, когда они повзрослели, Вольга пересмотрел свое отношение к княжне. Но Рагнеда и не взглянула в его сторону, хотя другие девушки пытались привлечь его внимание (что очень забавляло Вольгу).

Рагнеда все время держалась рядом с Светозаром. Ей любо было смотреть на него, проводить с ним побольше времени. Все чаще она себя ловила на мысли, что относится к нему не как к учителю, и даже немного ревнует к девицам. Княжна тонула в его темно-синих глазах, когда он смотрел на нее, объясняя что-нибудь. Но Рагнеда боялась себе признаться в этом и гнала подобные чувства прочь, но при этом старалась чтобы у эльфа не было свободного времени на всякие «глупости» с девками.

– Расскажи-ка, Вольга, чего нового в Киеве? – спросил Ярослав.

– Не знаю, я там в последний раз год назад был. Говорят, вера новая с Византии идет – православие называется.

– И чему же эта вера учит?

– Что Бог един. Что Бог есть любовь, он в каждом из нас. Любой может найти к нему путь, если пожелает.

– И что князь киевский? – спросил Белояр.

– Вроде как нравится ему. Даже подумывал креститься – принять все эти учения.

– Чем же ему наши боги не угодили? – не понимал Ярослав.

Вольга лишь плечами пожал. Он снова посмотрел на Рагнеду – она стояла в стороне с подругой, которая была чем-то расстроена.

– Злата, что я могу сделать? Разговаривай с ним сама, – говорила княжна.

– Я не знаю как подойти к нему… – зеленые глаза этой хорошенькой златовласки наполнились слезами отчаяния.

К ним подошел Светозар. Злата лишь глянула на него с грустью, повернулась и ушла.

– Что это с ней? – удивился эльф.

– Потом скажу, – Рагнеде было жаль подругу. Но как только она увидела непонимающее лицо Светозара, в чьих глазах читалось сочувствие Злате, тут же внутри княжны заворочался зверь.

– Ее кто-то обидел? – не унимался эльф.

– Да нет, – рыкнула Рагнеда.

– Странная она какая-то. Как я мимо прохожу, убегает.

– Нравишься ты ей, – чуть ли не прошипела Рагнеда. – Только как сказать тебе не знает, помочь просила. Разбирайтесь сами, я вам не сваха, – княжна поняла одно – если сейчас не уйдет от Светозара, то нахамит ему. Она пошла к столу, оставив эльфа в недоумении.

«Чего так злиться?» – не понял Светозар. Он стоял и смотрел попеременно то в сторону, где только что скрылась из вида Злата, то в след удаляющейся Рагнеде. Княжна злилась и на подругу и на учителя.

– Значит, Властимир решил задержаться до осени? – спрашивал Белояр у сына. – Чего же и ты с ним не остался? Вместе бы и приехали.

– Отец, мне кажется, или ты мне не рад? – не понимал Вольга. Он надеялся, что теперь отец иначе будет к нему относиться, но не угадал. – Соскучился по всем, вот и приехал раньше.

Рагнеда плюхнулась за стол между Вольгой и Власом, растокав их, взяла пирог. Влас подал сестре киселя.

– Ну что, конопатая, покажешь чему тебя Светозар научил? – Вольга решил переключиться на княжну, чтоб не думать об отце. – Я столько о тебе услышал…

– Не терпится силой помериться? – спросила Рагнеда с набитым ртом. – Проиграть не боишься, витязь?

– Да ты еще и хвастунишка? – Вольге нравилось дразнить ее. – Жуй свой пирог, а потом посмотрим кто кого, – сказал Вольга, вставая из-за стола и при этом потрепал Рагнеду по плечу.

– Готовься к смерти, – предупредил друга Влас.

Вольга лишь засмеялся и пошел размяться, обнажая свои клинки.

У княжны аппетит пропал. Она бросила сидевшему рядом волчонку свой недоеденный пирог с мясом, и пошла на освещенное кострами и факелами побоище следом за обидчиком. Как только эти двое оказались друг против друга, все: и ребятня, и взрослые прекратили разговоры. Над селом нависла тишина, все внимание было теперь приковано к княжне и вернувшемуся витязю.

– Я что-то пропустил? – спросил Светозар, подойдя к Ивару. Эльф искал Злату, но не нашел.

– Вольга малость нос задрал, – ответил Ивар. – Хочет на себе ее силу испытать.

– Дурья башка, – сказал Светозар о молодце.

– Ну что, конопатая, нападай, – храбрился Вольга.

У обоих было по одной сабле. Рагнеда начала вяло, не очень-то старалась – не хотела сразу все выдавать. Ее бесило, когда ее называли конопатой. Так ее дразнили в детстве Вольга и Властимир. Ведь круглый год нос и щеки княжны были усыпаны веснушками, а к лету их становилось еще больше. Ярослав ласково называл дочь «поцелованной солнцем», и говорил что мальчишки ей просто завидуют.