Спиноза и его друзья в Древней Руси

Глава 1.Сказки Пушкина

Александр Сергеевич печально глядел на Геракла.

– Это мой ник, – объяснила ему Катя Волосюк и захлопнула ноутбук. Она решила быть честной и самостоятельно написать эссе. Тем более, Пиковая дама сказала, что всё равно увидит, кто качал из интернета.

Девочка задумчиво погрызла кончик ручки и начала:

– Мой любимый писатель – Александр Сергеевич Пушкин. Он родился в…

Геракл перевернула открытку с фотографией и прочла на обороте: «Памятник Пушкину А. С. (1799–1837 гг.)»

– …родился в 1799 году.

На этом вдохновение иссякло.

– Великий поэт, – неожиданно подсказал внутренний голос.

– Ага! Пушкин А. С. был великий поэт. У него была няня, – внезапно Катю понесло. – Няню звали Арина Родионовна. Простая русская женщина, крепостная, которую жестоко притесняли бояре, дворяне – родители и другие родственники великого поэта. Мало того, что Арина Родионовна работала целыми днями и платила непосильные налоги, барщину и оброк, так они ещё насильно заставляли её нянчить ихних детей, например, Пушкина А. С., когда он был маленький. Шурик с раннего детства любил русские народные сказки и всё время просил их у няни, потому что компа у него не было. Ночь напролёт бедная женщина вынуждена была сидеть и рассказывать, рассказывать, пока Пушкин А. С. не заснёт. А он, как проснётся, так вспомнит и давай записывать! В рифму и так. Вот, например, «Я помню чудное мгновенье», «Гарри Поттер», «Мадагаскар» и про Балду. Я очень люблю сказки Пушкина.

Катя перечитала и осталась довольна. Во-первых, получилось много, во-вторых, художественно и, кажется, без ошибок.

Дальше было сложнее. Пиковая дама строго-настрого велела разобрать какое-нибудь произведение любимого писателя. Поэтому Геракл решила подкрепиться. Она порылась в холодильнике и нашла кусочек сыру. У Кати было твердое убеждение, что сыр – хорошо для головы. И у Пушкина А. С. что-то там про сыр. В сказке про ворону. Но её девочка помнила плохо.

Дожевав бутерброд, она сделала несколько упражнений, чтобы сосредоточиться, пощупала правый бицепс и снова взялась за непосильный труд.

– Луко… – начал внутренний голос.

– … морье, – закончила Катя и застрочила: – Моя любимая сказка великого русского писателя Пушкина А. С. называется «У Лукоморья». В этом произведении он написал про дрессированного кота, который ходит то вправо, то влево. Когда он идет в одну сторону, то поёт русские народные песни, а когда сворачивает в противоположном направлении, то, наоборот, говорит всякие сказки.

Геракл отложила ручку и скептически посмотрела на фотографию А. С. Пушкина. Памятник низко склонил голову. Ему было стыдно за такое бессовестное враньё.

– На самом деле так не бывает! – торжествуя, крупными буквами вывела Катя. – Кошки не говорят, а тем более не поют! И их не сажают на цепь, как собак! – Она подумала и добавила: – Не от хорошей жизни сочинял такое простой народ, а от горя. Чтобы забыться от тех обид, которые нанесли ему богатые олигархи. Поэтому и накручивал про всякие там чудеса. Пушкин А. С. так и написал в своем бессмертном произведении: «Там чудеса, там леший бродит, русалка на ветвях сидит». Хотя поэт не мог не знать, что русалки не висят на деревьях, а водятся в водоёмах.

Катя собиралась анализировать дальше, но забыла, чем там кончается. Она отложила тетрадку и нашла в книжке своё любимое произведение Пушкина А. С. Многое ещё оставалось неохваченным. Дойдя до места, где в темнице грустит царевна, а прислуживает ей бурый волк, Геракл мечтательно подняла глаза. На картину. Мама купила её у знакомого художника, потому что она очень любит другого художника, который эту картину нарисовал. Но тот художник умер. А этот, ну, который знакомый и живой, её просто срисовал, потому что его жена худела у мамы в салоне красоты, потому что хотела переделать себе нос, потому что он был очень длинный. Так у Кати на стене появилась настоящая картина «В.М.Васнецов. Иван-царевич и Серый волк. Копия В.Смирнова».

Царевич, конечно, был так себе. Царевна тоже. Худая, бледная. А волк Кате нравился. Чувствовалось, что у него хорошая физическая подготовка. Иначе он не смог бы пробежать длинную дистанцию с двумя пассажирами на спине.

Геракл уловила некоторую связь между картиной и сказкой. Наверное, решила она, сначала волк просто так служил царевне, потом за ней пришёл царевич, а так как поблизости не оказалось коня, волк согласился их подвезти.

– И потом, волк – дикое животное, – вдохновилась девочка с новой силой. – Может, Пушкин А. С. имел в виду собаку? Но собака не может увезти двух человек сразу, кроме водолаза.

Катя снова перечитала написанное. Эссе получалось очень хорошее. Но тут девочке показалось, что она мало похвалила своего любимого писателя.

– А-а! – сообразил внутренний голос. – Там королевич! Мое любимое место в этом произведении – про королевича мимоходом. Он не побоялся грозного царя, а победил его одной левой. Таким образом, он защитил правду и справедливость между людьми.

Оставалось только сделать резюме.

– К сожалению, – закручинилась Катя с красной строки, – Пушкин А. С. умер. – Она грустно погладила глянцевую поверхность открытки. Вздохнула, посмотрела на оборот и добавила: – В 1837 году. Но его сказки не пропали и дошли до нас. Они по-прежнему живут в сердцах людей всего человечества. И мы их очень любим, читаем и перечитываем.

– Ставь точку, – подсказал внутренний голос.

Геракл поставила жирную точку, и в ту же секунду зазвонил телефон.

Глава 2. Ошибка сэра Ньютона

– Катя! – раздался в трубке голос Спинозы. – Бросай всё и приходи! Мне кажется, что у меня…

Потом что-то клацнуло, зашуршало и заверещало. Голос Спинозы оборвался.

Геракл торопливо набрала Витькин номер.

– Пи-пи-пи! – тревожно пропипикала трубка.

– Один дома! – забеспокоился внутренний голос. – Родители на симпозиуме. Кто-то об этом догадался! – и Катя выскочила из дома, забыв запереть за собой дверь.

У Спинозиного подъезда толпились соседи. Они громко что-то обсуждали и размахивали руками. Сердце у Кати упало.

– Убит? Ранен? – взревела она, вклиниваясь в толпу.

Соседи испуганно отпрянули.

– Убит? Ранен? Ужас! На улицу выйти нельзя! Выстрелы! Лужа крови! В собственной квартире! – выкрикивали они со всех сторон.

Забыв о лифте, Катя птицей взлетела на двенадцатый этаж. Позади со значительным отставанием пыхтели все остальные.

В квартире №187 стояла мёртвая тишина. Геракл взяла разбег и впечаталась в дверь. Что-то хрустнуло.

– А-а-а-а! – раздался из глубины квартиры истошный вопль.

– Не убили! – подсказал внутренний голос. – Сейчас убивают!

– Держись, Витечка, я здесь! – девочка пронеслась по тёмной прихожей, сметая с вешалки пальто и куртки. – Й-а-а!

В ноги ей кто-то бросился. Она упала на ЭТО. ЭТО тяжело дышало и не сопротивлялось. Ловким движением Катя подтянула к себе валявшийся поблизости шарф и связала преступника.

– Один готов, – удовлетворённо сказала она и пошла в Спинозину комнату.

Там было пусто.

– Похитили! – понял внутренний голос. – Выкуп потребуют. Ну ничего. Далеко не убегут. ЭТО выведет на след.

Повинуясь неодолимому зову, Геракл вернулась в прихожую, уже набитую соседями. Они обступили ЭТО и качали головами:

– Что с человеком сделали! В собственной квартире! Собственным шарфом! Тебе не больно, Витечка? Потерпи, мы сейчас полицию вызовем!

– Катя, – прошептал Спиноза, – развяжи меня.

– Это ты? – удивилась девочка. – А где преступники?

– На лифте спустились, – охотно объяснили соседи. – Со всем добром. Средь бела дня!

– Какие преступники, Катя? – спросил Спиноза, массируя онемевшие запястья. – Которые дверь вышибали?

Внутренний голос скромно промолчал. Геракл покраснела.

– Идите-идите! – стала выпихивать она непрошенных свидетелей. – Сами разберёмся.

Под её мощным натиском соседи вынуждены были переместиться на лестничную площадку.

– Дверь я починю, – глядя в пол, пообещала Катя. – Прости, но я подумала, что с тобой что-то случилось.

– И совершенно правильно подумала! – оживился мальчик. – Ты не представляешь, какое открытие я только что совершил! Мирового значения!

– А, ну тогда понятно, – Геракл совершенно успокоилась. – А то я боялась, что-то серьёзное.

– Я тоже полагал, что это несёрьезно, – признался Витя. – Видишь ли, если в эпоху сэра Исаака Ньютона пространство понималось как «пустая протяжённость», сегодня наши представления о вакууме изменились. Даже при отсутствии вещества интервалы между объектами заполнены энергетическими полями. И я сделал вывод, что, если попасть в нужное поле, по нему можно передвигаться…

Катя внимательно посмотрела в возбуждённые Спинозины очки.

– Пойдём погуляем, – предложила она. – Тебе надо чаще бывать на свежем воздухе.

– … засекреченный в годы второй мировой войны прибор типа «магнетрон» представляет собой генератор сверхкоротких волн, – гнул своё Витя. – Они создают вокруг предмета сильнейшее поле. Моя идея состоит в том, чтобы, используя этот прибор, распасться на отдельные молекулы в одной точке и претерпеть обратные изменения в другой точке пространства и времени.

– А зачем тебе надо терпеть такое? – участливо спросила девочка.

– Как это – зачем? Я же объяснил: чтобы опровергнуть Ньютона.

– На которого яблоко упало? – внезапно вспомнила физику Катя. – Тут ты правильно придумал. Его надо. Он мне давно не нравился. Законы какие-то непонятные издал.

– Вот поэтому я тебе и позвонил! – обрадовался Спиноза. – Мне требуется ассистент. Хочешь помочь?

– Конечно! А что для этого нужно?

– Создать магнитное поле на определенных волнах, – туманно объяснил Витя. – И построить магнетрон. Ну, чтобы тебе было понятнее, это маленький такой коллайдер. Прошу в лабораторию. Нет, подожди. Туда без белого халата нельзя.

– А я у мамы возьму! – пообещала Катя. – Ещё что-нибудь?

– Поллитровые банки и пробки от бутылок, – подумав, сказал Спиноза.

– Сколько?

– Сколько достанешь.

– Поняла. – Геракл шагнула к двери. – Банки я дома с балкона возьму, а за пробками придется побегать.

– У пивной много, – подсказал внутренний голос.

Через полчаса в стены лаборатории уже бились сверхкороткие волны. Катя их не чувствовала, но Спиноза объяснил, что так и должно быть. Только специальные приборы могут зафиксировать излучения магнетрона. Сделать его, кстати, было парой пустяков: запустить трёхфазный ток и подключить к нему поллитровую банку, наполненную пробками.

– Всё гениальное просто, – скромно заметил Спиноза. – Теперь перед нами другая научная проблема: где должно лежать тело до того, как распадётся на молекулы?

Катя села на диван и пошарила глазами по комнате.

– Может…

– Потрясающе! – прошептал Спиноза. – Это и есть телоразложитель!

– Где? – не поняла девочка.

– Под твоим телом. На чём оно сидит?

– На диване, – неуверенно пробормотала Геракл.

– Нет, Катя! На нём самом, на телоразложителе! Конструкция диван-кровати позволит не только разложиться на молекулы, но и сконцентрировать их в первоначальном организме. Проведем эксперимент, – и Спиноза как-то странно поглядел на ассистента.

Девочка торопливо поднялась:

– Вообще-то мне на тренировку скоро… Боюсь, не успею разложиться и обратно собраться. Может, на ком-нибудь другом попробуешь? Ну там кролики, собаки…

Спиноза взялся рукой за подбородок и надолго задумался.

– Неорганика! – наконец изрёк он. – Начинать надо с неё. Это грамотное решение.

Научный руководитель порылся в шкафу, вытащил оттуда резиновый мячик, написал на нем фломастером «ОБЪЕКТ №1» и скомандовал:

– Ассистент, займите исходное положение у телоразложителя! На счет «три» транспортируйте объект №1 посредством перемещения станины в верхнее положение. Короче, Катя, поднимешь вот эту штуковину.

Он нацелился вилкой в дырки электрической розетки.

– Один, два… Готова?

Ассистент кивнула.

– Три! – Спиноза воткнул провод. – Пуск!

Геракл резко подняла сиденье, мячик перекатился на спинку и исчез. Витя выдернул вилку из розетки и устало сказал:

– Ну, с процессом разложения мы разобрались. Спасибо тебе.

– На здоровье, – девочка с чувством сжала пальцы научного руководителя.

Морщась от боли, Спиноза потряс в воздухе кистью и сообщил:

– Но это, Катя, только половина эксперимента. Вторая половина заключается в обратном сборе молекул.

– Ой, это, наверное, долго, – расстроилась Геракл. – Я не успею. Тренер ждёт. Мы к соревнованиям готовимся. Слушай, а если их чуть позже собрать?

– Наука, Катя, требует полной отдачи, – строго заметил руководитель, бросив беглый взгляд в зеркало. – Ну ладно, отпускаю тебя. Но не более чем на два часа.

– Я обязательно вернусь, – заверила ассистент. – Разве ж я не понимаю: один человек, даже крупный учёный, как бы он ни старался, не может собрать молекулы все до одной.

Снимая в прихожей белый халат, Катя, наконец, почувствовала волнующее биение сверхкороткой волны.

Глава 3. Криминальная хроника

Полковник в отставке Василий Иванович вышел из лифта и увидел объявление:

«Фирма аказываит все вазможные услуги. Оплата по соглошению. Детям, пенсианерам и групам – скидка».

– Хм, – старик снял фуражку и промокнул лоб носовым платком. – Если одному пенсионеру скидка, то группе пенсионеров это обойдется… примерно…

– Практически бесплатно, – пробасил кто-то сверху.

Василий Иванович поднял голову. По лестнице с пачкой таких же объявлений топал известный разгильдяй и двоечник Бонифаций Петуля.

– Что это ты тут по чужим подъездам ищешь? – подозрительно прищурился пенсионер.

– Информацию расклеиваю, – добродушно объяснил Петуля. – Фирму вот хочу открыть. А реклама – сами знаете…

– Дожили! – сплюнул Василий Иванович. – Нет, чтобы учиться, всякие сопляки фирмы открывают. Лёгких денег захотелось?

– Ничего себе – лёгких! – возмутился парень. – Одни объявления два дня распечатывал. И потом, дедуля, мы ж не для себя стараемся – для народа!

– Ага, для народа, – прошипел пенсионер. – Денежки небось соберёте с дураков – и тю-тю! Вон сегодня квартиру ограбили.

– Я, что ли, грабил? – хмыкнул двоечник. – Я честный бизнесмен!

– Все вы честные… А лицензия у тебя есть? – ехидно поинтересовался старик.

– А как же! – бойко ответил Бонифаций, хотя не совсем представлял, что это такое. – Даже две или три… И президент будет. Натурально! Спиноза.

– Это что еще за Спиноза? – пробормотал пенсионер, гремя ключами.

– Обычный Спиноза, Витька Корнецов, – обиделся Петуля. – Между прочим, очень умный.

– И этого в криминал втягиваете? Вот скажу родителям. Развелись тут, понимаешь, мафиозники. С таких-то лет! Иди, иди отсюда! – и Василий Иванович быстро захлопнул за собой дверь.

– Сам мафиозник! – Петуля ударил кулаком по металлической обшивке и взвыл. – Много они понимают!

Он наклеил ещё одно объявление и спустился этажом ниже. Нужно было рассказать Спинозе про фирму и про то, что он – президент. Едва смолкли шаги хулигана, Василий Иванович отпрянул от дверного глазка, бросился к телефону и набрал номер участка:

– Алё? Алё? Это полиция? Хочу просигнализировать…

…Дверь Витькиной квартиры почему-то была не заперта. Петуля на цыпочках, чтобы не мешать умственной работе, вошел в Спинозину комнату и почтительно остановился на пороге.

– Вить, – позвал он. – Я вот что придумал…

Спиноза в белом халате и оранжевом мотоциклетном шлеме сидел на диване. Он будто не слышал.

– Я, Вить, придумал фирму. А ты будешь президент…

Спиноза как сидел, так и продолжал сидеть. Особенно напугали Петулю его глаза, закатившиеся под веки. Тут только Бонифаций заметил два толстых кабеля, к которым был подключен диван.

– Током убился! – ёкнуло сердце.

Он подскочил к розетке и выдернул шнур. Мгновенно вспыхнула настольная лампа и бешено запрыгали пробки в банках. Бонифаций склонился над безжизненным телом президента. Слава богу, Витька еще не успел окоченеть, и руки у него оставались тёплыми.

Петуля изо всех сил надавил на Спинозину грудь, судорожно втянул в себя воздух и приник к бледным интеллигентным губам трупа.

Спиноза слабо дёрнулся. И глаза его вернулись под очки.

– Тьфу, – он утёр платочком рот и удивлённо посмотрел на Бонифация. – Ты чего целуешься?

– Дык, я… это… искусственное дыхание, – растерялся тот. – Ты умер.

Спиноза побледнел.

– Умер? – он снял шлем и пощупал голову. – Чувствительность не нарушена, мыслительные процессы не прекратились… – Витя облегченно вздохнул. – Наверное, ты ошибся. Я жив. Просто медитировал и ненадолго вышел в астрал.

– Разве тебя не убило током? – удивился Петуля.

Спиноза поднялся с дивана, заложил руки за спину и начал прохаживаться по комнате, аккуратно переступая через провода.

– Видишь ли, – научно начал он, поправляя на носу очки. – Ток такого низкого напряжения не может поразить живое существо, каковым является человек, а именно я. Тем более что соблюдены все правила техники безопасности. Как то: резиновые изоляторы, – президент задрал штанину и показал Петуле клетчатые женские тапочки. – Шлем, – продолжал он, гулко постукивая себя по оранжевой сфере с надписью «Харлей». – Наконец, защитный жилет, изготовленный мной собственноручно из медицинской клеёнки. А также…

Бонифаций почувствовал сильную головную боль. Так с ним происходило всегда, когда Витька вдавался в научные объяснения.

– Слышь, забыл совсем, – бестактно перебил он. – Я к тебе по делу. Фирму решил открыть.

– Какую фирму? – оборвал себя на полуслове Спиноза.

– Коммерческую, какую еще! Я тут подумал, чего ты мозги бесплатно напрягаешь? Всякий ум должен оплачиваться. Вот, например, над чем ты сейчас даром работаешь?

– Над посылами, – пробормотал сбитый с толку научный руководитель. – Понимаешь ли, изобретённый мною магнетрон…

– Ага! – торопливо перебил Петуля. – Будем посылать. Группами и поодиночке. Дети и пенсионеры – со скидкой. Я уже и объявления развесил.

– Кого посылать? Куда? Зачем?

– В турпоездки, – терпеливо втолковывал Петуля. – Болгария, Египет, Таиланд, Антарктида… Людям очень выгодно, кто понимает. Ни тебе билетов, ни таможни, ни нервов. Раз – и ты уже там. Два – и здесь. С загаром.

– Любопытно, – Спиноза поправил очки. – Но вынесет ли такие нагрузки телоразложитель? – указал он на диван.

Бизнесмен плюхнулся на потёртую обивку и попрыгал. Пружины жалобно заскрипели.

– Если с чемоданом, то дороже, – произвел экономический расчёт Петуля. – Брать будем по весу, как в самолёт.

Он вытащил из кармана новенький айфон и начал что-то записывать.

– Прейскурант готов! Наука должна служить людям!

– Но имеем ли мы право рисковать человеческими жизнями? – внезапно заволновался Спиноза. – Эксперимент в стадии разработки. Опыты на ассистентах ещё не проводились!

– А ты на мне испытай! – самоотверженно предложил бизнесмен. – Сразу с багажом.

Он огляделся по сторонам и заметил в углу пыльный чемодан.

– Как раз то, что надо! – Петуля с трудом оторвал чемодан от пола. – Ого! Ты чё, кирпичи в нем держишь?

– Нет, Бонифаций. Там книги, – рукавом халата Спиноза почтительно смахнул пыль с крышки и чихнул. – Университетские учебники папы и мамы.

– Да, тяжело быть учёным, – философски заметил Петуля, взгромождая дополнительный груз к себе на колени. – Заводи свою тарахтелку.

Но разложиться на молекулы ему не удалось. Вернулась с тренировки Геракл и потребовала, чтобы засылали именно её.

– Я первее была, – кипятилась она, спихивая конкурента с дивана. – А ты пришёл – и сразу разлагаться!

Чемодан со стуком упал на пол. Бонифаций отбрыкивался ногой.

– Успокойтесь, успокойтесь, – смущённо разнимал друзей научный руководитель. – Опытных посылов будет несколько. Все мы там будем!

Но ни ассистент, ни бизнесмен его не слышали. Сопя и пыхтя, они боролись за право послужить науке. Уворачиваясь от мощных кулаков Кати, Спиноза своим телом заслонял от неё Петулю. Когда Витя с ногами забрался на диван, в телоразложителе что-то хрустнуло, и он мелко затрясся.

– Стой, перевернёмся! – завопил Бонифаций.

…Из сто восемьдесят седьмой квартиры слышался шум.

– Опять грабят и убивают, – Василий Иванович ускорил шаг. – Быстрее, гражданин лейтенант!

Расстегивая кобуру, участковый мужественно ворвался в прихожую. За ним осторожно вошёл отставник.

– Ну, что я говорил? – он торжествующе показал на пустое место у стенки. – Средь бела дня! Целый диван!

Действительно, телоразложитель исчез. На пыльном прямоугольнике пола одиноко белел резиновый мячик с надписью «ОБЪЕКТ №1».

С настенного календаря сам собой оторвался листок. Под тремя богатырями значилась дата: среда, 22 апреля. Листок покружился в воздухе и лёг рядом с мячиком.

Глава 4. Какие бывают молекулы

– Бэ-э-э, – проблеял под Гераклом Петуля. Он был мягким и почему-то кудрявым.

– Бонифаций! – Катя осторожно ощупала его голову с крутыми рогами и вскрикнула. – Витя! Зажги свет! Кажется, Петуля разложился!

И действительно, запах в Спинозиной комнате стал каким-то странным, незнакомым и не слишком приятным.

– Кто разложился? Сама ты разложилась! – откликнулся бизнесмен откуда-то из темноты. – Ну и вонища!

– Разве это не ты? – изумилась девочка, выпуская рог. – Значит, это Спиноза.

– Ёлки зелёные! – снова послышался басок бизнесмена. – Шерстью оброс! Катька, чё делать будем? Как мы его теперь обратно сложим?

Вокруг себя Геракл чувствовала Спинозины молекулы. Они жались к её ногам и жалобно блеяли.

– Петуля, молекулы какие из себя?

– Кто его знает… Круглые, а может, продолговатые.

– Как всё-таки интересно устроен мир, – заметила Катя. – Я думала, молекулы маленькие и гладкие, а у Спинозы они большие и лохматые.

– И как мы их всех в одного Витьку засунем? – задумался двоечник.

Распахнулась дверь, и стало светло. Крупные молекулы учёного с блеянием выбежали наружу.

– Ой, мамочки! – закричала Геракл. – Бараны!

– А Спиноза где? – ахнул Петуля.

Это была не квартира Корнецовых. Не Витькина лаборатория. Их окружали бревенчатые стены, сверху нависал низкий потолок, на полу валялась грязная солома. Сквозь широкий проём в помещение врывался солнечный свет.

– Бэ-э! – выбежала в дверь последняя овца.

В двух шагах от Петули кверху тормашками стоял Спинозин диван. Под ним кто-то шуршал соломой.

– Раз-два, взяли! – ребята перевернули телоразложитель и обнаружили под ним своего научного руководителя. Он лежал на животе, прикрывая руками очки.

Геракл кинулась его поднимать.

– Витя, тебе больно?

– Представь себе, нет! – Спиноза сел, вытянул ноги и радостно засмеялся. – Техника безопасности – великое дело. Практически ни одной царапины! – он постучал себя по оранжевому шлему и с интересом огляделся по сторонам. – Где это мы?

Петуля пожал плечами:

– В сарае.

– Тут до нас были бараны, – добавила Катя.

Спиноза встал и прошелся по овчарне.

– Любопытно, – он поднял с пола соломинку и внимательно её осмотрел. – По всей видимости, они это едят. Следовательно, мы попали к домашним животным.

– Эй, кто там? – раздался снаружи сердитый мужской голос. – А ну, выходь!

Бизнесмен поскрёб затылок:

– Кажись, влипли. Счас ка-а-ак отметелят!

– Это ещё почему? – возразила Катя. – Мы же не нарочно здесь разложились.

– Выходь, кому говорено! – повторил голос.

Спиноза как научный руководитель и президент вышел первым и, щурясь на солнце, извинился:

– Простите, пожалуйста, если мы, сами того не желая, нарушили границы вашего частного владения.

– Ага, – подтвердил Петуля, вместе с Гераклом появляясь в дверном проёме.

Посреди двора с вилами в руках стоял широкоплечий веснушчатый парень класса из десятого-одиннадцатого. Над верхней губой у него пробивался рыжеватый пушок. Голубые глаза смотрели насторожённо. Парень был босиком, в светлых штанах и холщовой рубахе, как на портретах писателя Льва Толстого.

– Вы что тут делаете? – редкие, почти незаметные брови сдвинулись над переносицей. – Пошто шатаетесь по чужим дворам?

– Это же эксперимент, – объяснила Катя. – Мы разложились на молекулы и сложились снова, только здесь, а не у него дома, – она показала на Витю.

– Вижу, нездешние, – парень опустил вилы. – А каковские?

Спиноза огляделся вокруг. Кроме знакомой уже овчарни он увидел крепкую бревенчатую избу, другие хозяйственные постройки неизвестного науке назначения. Рядом важно ходили куры и утки. Не очень чистые свиньи жадно хлебали из деревянного корыта.