Дар лунной богини. Попаданка в переделке
Нет, нет, нет! Не смей, Колесова!
Это просто химия, верно? Да, просто химия. Я не знаю, как Эртон выглядит, но почему-то он безумно привлекателен для меня.
К счастью, химия не бывает долгой. Сколько обещают психологи – не более трёх лет? И это максимальный срок для любой страсти.
Влюблённость – это не страшно. Потому что это не любовь.
Влюблённость— это шторм, бушующий на поверхности моря, тогда как любовь – его самая глубокая глубина.
Влюблённость – это пылающий факел, который рано или поздно гаснет, любовь – его несгораемая основа.
Влюбиться можно на три дня, любить – годами.
Влюбляются в тело, любят душу…
Я почти в истерике мерила шагами комнату и злилась, злилась, злилась.
Женщина пятидесяти лет (ну, хоть в молодом теле, и на том спасибо!) влюбилась в мужчину, которого даже одним глазочком не видела. Который не проявил к ней ни капли нежности. Который, на минуточку, собирается провести над ней сомнительный ритуал…
А ведь этими встречами я сама себе вырыла яму… Не случайно упала, а целенаправленно выкопала и с разбегу прыгнула, подобно неопытной, простодушной девчонке.
Коварный план по спасению себя любимой с треском провалился.
Так я просидела до вечера, терзаясь собственной глупостью и чувством вины, пока не пришёл Дариас и не отвёл меня на очередной сеанс исцеления.
Теперь присутствие Эртона нервировало сильнее, но он сделал вид, что ничего не было, и я с облегчением выдохнула. Маг, как обычно, колдовал над моими глазами, колдовал-колдовал и вдруг замер. Поток силы прервался. Я ощутила, как от него пошла волна напряжения, которая сменилась раздражением, а затем переросла в настоящую ярость.
– Мне нужно уйти.
Уравновешенный тон не обманул. Я была уверена – случилось что-то очень плохое.
– Дариас!
И маг исчез.
Ученик, как всегда, появился почти сразу и, выяснив, что я достаточно нагулялась по замку, вернул меня в комнату с помощью артефакта.
Я уселась в кресло, взяла гроздь винограда – на столике всегда стояла тарелка со свежими ягодами и фруктами, – и задумалась.
Надо бы порадоваться, что сеанс прервался. Это значит – исцеление отодвинулось на неопределённый срок, и можно ещё какое-то время пожить спокойно. Но вместо радости я чувствовала леденящий душу страх – а вдруг с ним что-нибудь случится?
Что-нибудь плохое?
Из-за этого хотелось одновременно плакать и кричать, но я лишь тихонько всхлипнула, когда в сознание закралась крамольная мысль – а если это вовсе не влюблённость? Что тогда?
Глава 6
Эртон где-то пропадал почти неделю.
В первый вечер я вся извелась, строя предположения, куда и зачем он сорвался – одно фантастичнее другого. Сперва бегала по комнате, вздыхая и заламывая руки, понимая, что веду себя, как дурочка, но не имея ни сил, ни желания остановиться.
Потом плакала, пока не пришли Прот с Алданом. Мальчишки выяснили причину моих слёз и авторитетно заявили, что их хозяин жив и здоров. Тогда я выбила из них обещание – сообщить мне, если с ним что-нибудь случится, – и только после этого немного успокоилась.
Духи просьбе нисколечко не удивились, из чего я сделала вывод, что они подсматривали за нашим поцелуем и последовавшей за ним бурной сценой – вот же поросятки, суют свой нос, куда не следует!
На другой день маг тоже не вернулся, и мне пришла в голову светлая мысль, что его отсутствие – прекрасная возможность более свободно погулять по замку. Запрет-то он, конечно, снял, но, во-первых, после некоторого уточнения оказалось, что запрет снят только с того крыла, в котором я жила, а, во-вторых, мне всё время мерещилось, будто за мной кто-то следит.
О приближении Дариаса и Джесси мальчишки сообщали сразу. Они, кстати, частенько наблюдали за моими перемещениями. Интересно, исключительно по собственному желанию или по распоряжению Эртона?
Плюс в замке толпилось довольно-таки много людей, почти все – обслуживающий персонал. Жили они в отдельном флигеле, но постоянно что-то готовили-мыли-чистили-убирали, в том числе с помощью магии. Однако, в то крыло, куда поселили мою особу, никто, кроме Джесси и Дариаса, хода не имел. Всё это рассказали Прот и Алдан, посвящавшие меня во все тонкости местной жизни.
За пять дней относительной свободы я обошла вдоль и поперёк все залы, разрешённые к прогулкам. Открыть дверь в библиотеку не удалось, но расстраиваться я не стала. Ведь лучше исследовать неизведанное, чем тратить время на страдания по несбыточному, верно?
И вообще, я чувствовала себя так, словно возрождалась к жизни после тяжёлой изматывающей болезни. Наслаждалась вкусной едой, усердно выполняла предписанные упражнения. Несмотря на слепоту, которая на улице была абсолютной, с удовольствием гуляла по парку с Дариасом: вдыхала удивительной чистоты воздух, слушала пенье лесных птиц и расспрашивала своего спутника о жизни в ближайших городках – Леройсе и Тархаре. Это была единственная тема, на которую он согласился говорить. В Леройсе и Тархаре жили весёлые работящие люди, они то и дело проводили смешные деревенские конкурсы, например, на лучшую морковку, или состязания, наподобие «сильный, смелый, ловкий, умелый». Поэтому Дариас всегда находил что рассказать.
Эртон отсутствовал шестой день, и я наконец-то решилась посетить другое крыло замка. Поздно вечером, заручившись поддержкой духов и замирая от волнения, отправилась в главный корпус.
В пустом длинном коридоре, который соединял эти части замка, шаги звучали очень гулко, мне всё казалось, будто за мной кто-то идёт, хотя Прот и Алдан уверяли, что вокруг никого нет.
Добравшись до первого зала, я немного успокоилась, начала осматриваться и наткнулась на белый рояль, который загадочно поблёскивал в мягком свете магического ночника. Меня буквально потянуло к нему, словно магнитом.
Подошла. Села…
Руки плавно опустились на клавиатуру, и я чуть не задохнулась от восторга, почувствовав, как профессионально запорхали пальцы, извлекая из немого инструмента удивительную, волшебную музыку. Она лилась легко и свободно, подобно горному потоку, пока не заполнила просторный зал под завязку, до самого потолка. Я с головой погрузилась в сумасшедший вихрь чувств и в буквальном смысле парила где-то высоко-высоко, ощущая невозможное, всеобъемлющее, абсолютное счастье…
Когда мелодия оборвалась, с удивлением поняла, что глаза и щёки мокры от пролитых слёз.
– Браво, лаира Тайлин, – раздалось совсем близко.
Услышав глубокий, словно ласкающий голос, я вздрогнула и вскочила со стула. Опять попалась!
Почему не почувствовала, как он пришёл? Видно, слишком погрузилась в музыку! Я же вовсе не умела играть на рояле, это память тела настоящей Тайлин подарила мне возможность почувствовать себя музыкантом…
И ведь бежать-то некуда!
– Добрый вечер, господин маг, – прошептала я, пытаясь унять бешено колотящееся сердце.
– А вы времени даром не теряете, верно? – в чарующем баритоне мне почудилась недобрая усмешка пополам с жуткой усталостью, – слепая девочка умудрились добраться туда, куда и прислужники не могут пройти без особого на то позволения. Каким образом?
Я судорожно сглотнула и закашлялась.
– Не скáжете… – констатировал спокойно Эртон, едва я перестала трястись – Что ж, не удивлён. Странно будет, если после этого я стану доверять вам, как считаете, лаира Тайлин?
И не дождавшись ответа от потрясённой до глубины души меня, продолжил:
– Пожалуй, следует закрыть все двери особым плетением, не ограничиваясь библиотекой. Я погорячился, когда позволил вам гулять в одиночестве. С этого момента в вашем распоряжении только ваши покои и ещё покои рядом, туда поставят этот рояль. Больше вы не сумеете открыть ни одну недозволенную мною лично дверь.
Мужчина взял меня за руку и перенёс в комнату.
– Хорошей ночи, лаира Тайлин, – провозгласил наполовину шутовским, наполовину соблазнительным тоном, от которого внутри всё неприлично вспыхнуло.
И пропал.
Я, естественно, как всякий русский человек, не могла не проверить, ну вдруг блефует – подёргала ручку, но дверь действительно не открывалась. Хм…
Посидела-посидела, подумала-подумала и решила, что с меня, чёрт побери, хватит. Маг вернулся, забаррикадировал, сейчас в короткие сроки вылечит и – марш на ритуал. Но! Ведь не потащит он меня на алтарь сразу, едва восстановит зрение? Наверняка будет денёк-другой, чтобы сбежать.
Подождав для верности ещё несколько минут, я тихонько позвала духов на, так сказать, консультацию. Узнать, существует ли какой-нибудь хитрый способ сбежать от Эртона?
– Нет, Тайка, – вздохнув, ответил Прот, – Хозяин каждый месяц поит замок своей кровью, ослушаться его мы не в силах.
– А если я отдам больше крови, вы сможете выпустить меня?
– Тебе никогда не напоить нас таким количеством крови, каким напоил хозяин за без малого восемьдесят лет.
Я аж воздухом поперхнулась.
Вот это приплыли… Значит, по сравнению с Эртоном я совсем девочка? Даже в своём настоящем возрасте! Или всё-таки начались слуховые галлюцинации на фоне слепоты?
– Сколько лет, вы говорите?
– Ну-у, хозяин ещё очень молод, – неправильно понял моё изумление Алдан, – а купил нас, будучи совсем юношей.
– Ему тогда было около двадцати…
– Предыдущий хозяин не был магом и разорился из-за своей глупости и жадности…
– Он много играл на бегах и проигрался…
– Пришлось ему продавать родовое поместье…
– И хозяин купил нас с открытых торгов…
– Заплатил гору золота…
– Злые языки тогда поговаривали, что он продал душу дьяволу…
– Потому что невесть, откуда явившемуся юноше негде взять такое богатство…
– И не только поэтому! Двадцать лет – слишком мало, чтобы обладать той магией, которая подвластна хозяину…
– А пришёл он с магией высочайшей ступени…
– Но никто этого не знает!
– Только мы…
– А теперь и ты.
Ну и дела…
– Как же так, получается, вы сейчас выдали секрет своего хозяина?
Повисла напряжённая тишина.
– Люди не накладывают запреты на разговоры, потому что никто не знает, что духи замка умеют говорить, – в звонком голосе Прота слышалось немалое волнение и даже… страх?
– Ведь ты никому не расскажешь, Тайка? – Алдан, молодец какой, начал с главного, – мы и правда слишком разболтались.
Нет-нет-нет, не дай бог, они сейчас закроются! И с кем мне тогда общаться по душам?
– Я никому ничего не скажу! Клянусь! Если вы не верите простому обещанию, готова дать любую магическую клятву. Наверняка есть такая. Главное, не переживайте, я вас ни за что не выдам!
Духи вновь замолчали и молчали долго – я успела нервно сжевать яблоко, походить из угла в угол и окончательно испугаться. Что же ты, Колесова, вечно ляпнешь что-нибудь, а потом мечешься, разруливая последствия…
К счастью, мальчишки всё же вернулись.
– Мнения разделились, Тайка, – объявил Прот итог секретной беседы, которая, по-видимому, состоялась где-то в другом месте.
– Только не говори, кто из вас за, а кто против клятвы, – поспешно перебила, – не хочу знать.
Справа тут же шумно засопели.
– Это я хотел, чтобы ты поклялась, – прошептал Алдан; в детском голосе явственно читалось глубокое раскаяние, – но это же на всякий случай… Я тебе верю! Прости меня, Тайка!
А я и сама не знала, почему так огорчилась. По большому счёту, с чего им вообще доверять едва знакомой девчонке, которую притащили в замок на убой?
– Это ты меня прости, Алдан. Я понимаю, вам так будет спокойнее, и готова дать клятву.
– Значит, ты не станешь думать обо мне плохо?
Боже, да они и впрямь совсем дети! Наивные, добрые, озорные… Безумно захотелось обнять обоих, потрепать вихрастые макушки и уверить, что всё-всё у них будет хорошо.
Но лишь сказала искренне, с открытой душой:
– Спасибо за твоё доброе сердце, Алдан. Никаких плохих мыслей у меня нет. Серьёзно. Но клятва нужна обязательно, теперь и я так считаю. Только скажите, что конкретно делать и говорить, я ничего не понимаю в магических ритуалах.
– Самое простое – дать клятву на крови… – неохотно начал Алдан и остановился, но Прот мгновенно подхватил эстафету брата:
– И самое надёжное. Заодно поможешь держать замок…
– Подождите, а Эртон точно ничего не узнáет? Вы же говорили, что он очень сильный маг. Значит, может заметить следы магии?
Не зря в своё время Маришка пересказала мне несколько своих любимых фэнтезийных историй. А я ещё слушать не хотела, дурёха. Однако, вот… Пригодилось.
– Это совсем простой ритуал, – авторитетно заявил Прот, – к утру его следы развеются…
– Вот в священном месте, где хозяин поит нас кровью…
– Магический след остаётся почти навечно…
– И стереть его невозможно.
Ну и отлично! Быстренько соглашаюсь, и тут же получаю в руки коротенький нож с удивительно тонким трёхгранным лезвием.
Ой. Этим придётся порезаться?
Моё замешательство не проходит незамеченным.
– Уколи подушечку любого пальца, – снисходительно посмеиваясь говорит Прот, – стилет зачарован. Боли не будет, и рана затянется, едва ты произнесёшь клятву.
Послушно колю. Из невидимой ранки невидимого пальца выступает неожиданно крупная капля крови, которую я почему-то отлично вижу. Мерцая серебром, она медленно стекает с невидимой кожи, падает на паркет с глухим «кап!» и бесследно исчезает. Появляется другая… Кап! Начинает набухать третья…
– Повторяй: «Клянусь ни словом, ни делом, ни бездействием не причинять вреда духам Торрея, и не рассказывать о них того, чего не попросят сами».
Я слово в слово произнесла клятву, третья капля соскользнула с пальца и впиталась в пол.
– Теперь ты нам почти сестра! – радостно вскричали мальчишки, и кажется, бросились обниматься друг с другом.
– А Эртон – брат? – в недоумении спросила я, таращась на невидимый палец, который действительно перестал кровоточить, – И кто такой Торрей?
– Что ты! Нет, конечно!
– Торрей – это название замка.
– А Эртон – не брат, он – хозяин!
– Хозяин поит нас кровью в священном месте, забыла?
– Он имеет над нами власть…
– А ты – нет!
Спорю на что угодно, если у духов есть языки, сейчас они мне их показали! Шалунишки! Всё-таки ужасно интересно, как они выглядят?
– И это прекрасно! – На моём лице так и цвела счастливая улыбка – как же с ними было легко! – Только давайте договоримся, больше не рассказывайте мне чересчур страшных секретов! Так будет лучше для всех.
Глава 7
Его первое детское воспоминание было не из приятных.
В тот момент он, будучи ребёнком пяти лет, сидел в углу туалета под самой дальней раковиной. Перед глазами маячила длинная чёрная трещина, сквозь которую непрерывно сочилась вода. Она лениво стекала по грязно-серому фаянсу на каменный пол такого же грязного цвета. Сердце прыгало в груди, как зайчик, заведённый волшебством, а в ушах всё ещё звенело от мальчишеских голосов:
– Ловите безарца!
– Мы поймаем тебя, урод!
– Тебе же хуже будет!
– Держите его!
Эртон бегал быстро, но выбежать за пределы детского приюта, закрытого всеми мыслимыми и немыслимыми заклинаниями – а он очень хорошо чувствовал магические плетения, – был не в силах.
Желанная пауза оказалась короткой – стукнула входная дверь, послышались семенящие шаги и под раковину заглянула лохматая черноволосая голова.
– Он здесь! Сюда, ребята!
Издав сей торжествующий крик, тщедушный информатор с кожей желтоватого оттенка и глазами навыкате на всякий случай отпрыгнул подальше от Эртона и начал корчить глупые рожи.
Вылитый чучвака5, только ещё противнее.
Топот остальной шайки не заставил себя долго ждать. Мальчики разных возрастов начиная с таких же пятилеток и не старше восьми, были как на подбор – все черноволосые, с болезненно-жёлтой кожей и выпуклыми чёрными глазами.
– Вот ты где, поганый безарец! Ребята, бей уродца!
Эртона вытащили из-под раковины и навалились всем скопом. Каждый хотел отвесить тумака пришельцу из другой страны, странной в их понимании, а потому вражеской, опасной.
После длительного путешествия в вонючем трюме морского судна сопротивляться не было сил, поэтому Эртон зажмурил глаза и, свернувшись калачиком, терпеливо ждал, когда всё закончится.
Неизвестно, сколько бы его били, но общему веселью помешал вовремя подоспевший наставитель приюта, который, собственно, и привёз сегодня Эртона в его новый дом.
– Довольно, воспитанники!
Кучка драчунов сей же миг распалась, оставив избитого мальчика лежать на холодном полу.
– Петрий! В этой группе ты старший! Каково главное правило в общении с игрушкой?
– Не заиграться! – бодро отрапортовал Петрий, огромные уши которого топорщились в разные стороны.
– Верно. Вам, наконец, повезло. У вас появилась своя игрушка, так будьте осторожнее. Помните, что полагается за её порчу?
– По-омним, наставитель. Мы больше не бу-удем.
Эртон с недоумением слушал угрюмый нестройный хор. Игрушка? Он – игрушка? Разве может быть игрушкой живой человек?
– Идите спать, воспитанники, а ты, игрушка, умывайся и тоже спать. Свою кровать ты знаешь.
Последовал топот ног удаляющихся мучителей, и всё стихло. Тогда мальчик медленно поднялся, стараясь не застонать от боли. Болело всё – от макушки до кончиков пальцев рук и ног. Он подошёл к зеркалу. Из серебристой глади смотрели огромные тёмно-серые глаза. Светло-каштановая чёлка намокла от крови и слиплась неопрятными прядями. На ровном высоком лбу багровел глубокий свежий шрам.
Эти мальчики, с неприятными рыбьими глазами и кожей цвета старого пергамента назвали его уродцем. Почему? Просто потому, что он другой? Не похож ни на кого из них?
Эртон осторожно промыл рану, затем, опасаясь каждого шороха, разделся, смыл следы побоев и ополоснул волосы. В неказистом шкафу нашёл серое полотенце в застарелых пятнах – видно, серый цвет был здесь любимым, – вытерся и надел обратно грязные вещи.
Идти в комнату, полную врагов, не хотелось, поэтому мальчик стоял перед зеркалом, смотрел на своё отражение и пытался вспомнить, что произошло.
Как и почему он оказался здесь? Прошлое мелькало цветными обрывками, будто кто-то дразнился, разбрасывая перед ним разноцветные обёртки от конфет. Сосредоточиться никак не получалось, хоть плачь.
Но плакать – это последнее, что стоило делать. Детство закончилось здесь и сейчас, в эту самую минуту. К тому же Эртон почему-то был уверен, что вообще никогда не плакал. Очередной «конфетной обёрткой» перед глазами всплыло доброе женское лицо:
– Посмотри, какой сильный малыш, – ласково говорила незнакомая женщина кому-то невидимому, – сейчас любой разрыдался бы, а он сопит и молча терпит.
– Хорошее качество для будущего боевого мага, – с гордостью ответил мужской голос без лица.
Кто эти люди? Быть может, мать и отец? Они говорили о нём.
Он – будущий боевой маг.
Эртон продолжал смотреть в зеркало, а внутри у него разгорался настоящий пожар. Пожар ненависти.
Он – боевой маг.
Осознание того, что произошло, разрасталось и крепло. Брови сошлись в сплошную линию. Тёмно-серые глаза совсем потемнели и начали сверкать расплавленным серебром, взгляд из наивно-недоуменного сделался въедливым, тяжёлым. Новые глаза на детском лице смотрелись совсем не по-детски.
Он – боевой маг.
Он отомстит.
Сначала всем и каждому, кто принимал участие в сегодняшней драке. Потом – тем, кто украл его жизнь.
Он разберётся со всеми.
Все они пожалеют.
Эртон очень хотел быстрой мести, но всё оказалось намного сложнее, чем рисовалось в радужных мечтах, потому что он попал вовсе не в обычный сиротский приют. Он попал в воспитательный дом, где мужчины, закалённые в боях и самолично проведшие множество секретных операций, муштровали будущих агентов Фаррона. С младых ногтей мальчиков и девочек отбирали по самым разным критериям, чтобы спустя годы тренировок они работали на территории Безара, творя всяческие непотребства, включая злостные провокации, жестокие убийства и воровство людей.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Вархар – крупное травоядное животное
2
Олотóха – злаковое растение
3
чатхи, рольхот – магические компоненты
4
Прот и Алдан – имена, которые в переводе с разных языков означают «первый»
5
Чучвака – злой клоун в кукольном театре Безара. Безар – страна, в которой родился Эртон
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги