Князь Мышкин и граф Кошкин

На этот раз я решила, что «процесс» необходимо контролировать.

Предлог был хороший, надо было купить подарок от всей компании. Обычно этим занимались мы с Наташкой, следовательно, Кузину необходимо «обезвредить». Ничего путного в голову не приходило, и я попросту тянула время. Помог случай, у ее милого намечалась командировка в Питер, и он решил прихватить Наташку с собой, так сказать «в Тулу со своим самоваром». После ее отъезда, я предложила Котову мне помочь, он согласился сразу. Новоселье было назначено на воскресенье, а в субботу утром мы встретились у метро «Рижская».

–Куда пойдем?

–Давай в «Крестовский».

Протолкавшись в универмаге полчаса, мы так и не нашли ничего подходящего.

–Может, вон те кружки купим?–Сергей показал на чайный сервиз.

–Не, по–моему, это не вариант. От них после первой же гулянки одни черепки останутся. Пошли отсюда.

Мотались мы по городу долго, подходящую вещь нашли только часа через три.

–Ох, сил больше нет,–простонала я,– Пристрели меня, чтобы не мучилась.

–Есть предложение получше,–улыбнулся Котов,–Вон, видишь, кафешка на той стороне? Зайдем?

Посетителей было довольно много, но свободный столик мы все–таки нашли. Котов заказал чай, пирожные, сок и еще чего–то. Помню, когда официантка принесла заказ, он еле на столе уместился.

–С ума сошел? Куда столько?

–Я есть хочу. А ты разве не хочешь?–я утвердительно кивнула,–Ну, так ешь.

Просидели мы долго. Сначала болтали, как водится, ни о чем. Кому какая музыка нравится, кто что любит и чего не любит, о фильмах говорили, о книгах, потом стали рассказывать о себе. Правда, в основном я, Сережка больше молчал и слушал. Но, как! Никто в жизни не относился к моим словам с таким вниманием, даже покойная тетя Катя. Он пристально смотрел своими темно–коричневыми глазами, а я говорила, говорила, говорила….

В метро от тепла и усталости я не заметила, как уснула, а когда проснулась, поняла, что голова моя лежит на плече у Котова.

Проводил он меня до самой квартиры, а потом мы еще минут сорок стояли под дверью. Как мне хотелось его пригласить! Но чувствовала, что нельзя. Всё только испорчу.

Договорились, что к Юрке поедим вместе.

Все утро я, как приведение, слонялась по квартире и гипнотизировала телефон, а когда он, наконец, зазвонил, чуть не скинула аппарат со столика.

Димка только вздохнул: «О, господи! Опять….».

Напрочь проигнорировав родственника, я заметалась, как очумелая. Времени было в обрез, Котов должен был появиться через полчаса.

Он появился, минута в минуту, как договаривались. В одной руке у него была коробка с подарком, а в другой роза. Бархатная, ярко бордовая, на длинном стебле.

–Это тебе,–роза перекочевала в мои ладони.

Вот уж этого, я никак не ожидала!

–Спасибо. Красавица какая!–кручу бедный цветок в руках, а что делать дальше понятия не имею.

–Дай–ка сюда, растение, я его в воду поставлю,–брат, как в детстве, пришел мне на помощь,–Дмитрий,–и руку Котову протягивает,– Можно Дима, можно Димон. Это кому как нравиться. Старший брат. Сводный, правда, но мы на этом не заморачиваемся.

Ребята обменялись рукопожатием.

–Все, все. Пошли, мы опаздываем. Потом поговорите,–я схватила Котова за локоть и не отпускала до тех пор, пока мы не оказались в Юркиной квартире.

С этого дня мы были, вроде как, вместе. Но это только на первый взгляд. Отдельно от других мы не встречались, но в компании всегда оказывались рядом, и когда по улицам гуляли, и когда в кино сидели. Постепенно все начали воспринимать нас как пару. Общественное мнение я не опровергала, но и подтвердить его мне было нечем. Обычно, если девчонки делали какие–то намеки, я помалкивала, состряпав на физиономии загадочную мину, а, если Кузина, особенно доставала расспросами, неопределенно махала рукой, мол, сложно все.

Новый две тысячи второй год встречали весело. Устроили праздничное лото с подарками. Как только назывался номер, и владелец поднимал руку, ему тут же вручали подарок, а шеф начинал говорить всякие приятные слова и предлагал выпить за здоровье награждаемого. Он хотя и бывал временами редкостным занудой, но с юмором у нашего начальника было все в порядке, так что хохот за столом стоял оглушительный. Юрка Гусев, как всегда был с гитарой, играл и пел почти без перерыва. Он сам про себя говорил, что если его поить, то «завода» хватит часов на шесть, а, если еще и кормить, то на все двенадцать. Потом устроили танцы при свечах, плясали все, даже старшие зажигали по полной. Марь Васильевна такой шикарный рок–н–ролл оторвала, по всем правилам, никто от старушки такой прыти и не ожидал.

А мне хотелось только одного, двигаться под музыку, обняв Сережку за шею, и чувствовать его руки на своей талии, и чтобы это продолжалось вечно….

Но вечер закончился.

Котов проводил меня до дома, пожелал веселых праздников. И все. Стало грустно.

***

В ту сессию у меня был всего один экзамен. Пятого января я уже вышла на работу.

Из ребят был только Макс.

–Привет! Сдала?

–Ага.

–Чего делать собираешься?

–Пока не знаю.

–В «Пушкинском» фильм новый идет, говорят неплохой. Давай сходим? У меня как раз два билета, от сестры перепали.

Не то чтобы мне не хотелось идти в кино, скорее, не хотелось идти именно с Максом. Останавливало что–то. Но, с другой стороны, обязательств ни перед кем у меня не было, и я согласилась.

В целом, время провели весело, хотя фильм оказался так себе. После сеанса решили пройтись, но на улице было минус двадцать и надолго нас не хватило, пришлось идти в Макдоналдс греться. Макс говорил без остановки, об институте, о своих однокурсниках, о том, что первый раз за компьютер сел в пять лет и потому совершенно не представляет, как это люди могут без него обходиться. Рассказывал забавные случаи, потом достал какой–то иностранный журнал и предложил пройти тест «на восприятие действительности». Похохотав вволю над вопросами, мы с энтузиазмом начали подсчитывать очки. Получилась, что Макс «романтичный прагматик», а я «инфантильная натура с холерическим типом характера». Байда полная!

Почти неделю мы просидели вдвоем в огромной пятидесятиметровой комнате, которую из–за полукруглой конфигурации и пяти здоровенных окон народ прозвал «шайбой». За это время мы как–то незаметно сблизились, у нас даже шуточки появились, мало кому, кроме нас, понятные. Макс подарил мне забавного песика на резиновой присоске. Это плюшевое чудо было сработано вопреки всем законам антропологии. Голова у песика по величине была такая же, как туловище, лапы и хвост вместе взятые.

Не знаю, как он понял про нас с Максом. Даже Кузина ничего не обнаружила, и это с ее–то интересом к чужой жизни…. А он заметил. И изменился. Внешне все было по–прежнему, но я словно на стену натыкалась. Односложные ответы типа «да», «нет», колючий взгляд, странное хмыканье.

А потом я стала замечать, что ребята явно недолюбливают друг друга. Котова жутко злила манера Макса во все вмешиваться, и открыто демонстрировать свое превосходство. А Князеву действовало на нервы Сережкино умение руководить людьми и работать в команде. Поначалу их взаимная неприязнь не выходила за рамки мальчишеского соперничества. Они, как два молодых бычка, активно бодались за особое внимание со стороны Г.А., но постепенно конфликт из локального перерос в масштабный.

Случилось это в начале февраля. Мы как раз делали большой проект. Сроки ограниченные, а работы много. Г.А. все время повторяла, что мы не можем ударить лицом в грязь, что это наша визитная карточка. Весь наличный состав она поделила на группы и, поскольку наш основной web–мастер Андрюха Палей в это время защищал диплом, вся программная часть была распределена между Юркой Гусевым, Котовым и Максом. К Юрке добавили Борьку Грищука, Татьяну и меня с Кузиной для ввода информации. К Котову прикрепили Антона, Маришку и Любаню, а вот Максу предстояло трудиться единолично. Наша руководительница была женщина мудрая и отлично разбиралась в людях.

Все было бы замечательно, если бы не пагубная страсть Князева лезть, куда не просят. Никто так и не понял, что ему понадобилось в Любанином компьютере. Она и вышла–то всего на десять минут, а когда вернулась, то тачка уже стояла мертвая, а Макс виновато улыбался. Любка чуть в обморок не грохнулась. Еще бы! Девица она была не тупая, но соображала, ой, как медленно. Пока эта кукла во что–нибудь въедет, помрешь три раза. Она так долго возилась со своим «куском» и вот вам, пожалуйста, результат!

–Ой, мамочки, что же я теперь делать буду?!!–несчастная была на грани истерики.

–Любань, да ты не волнуйся. Я на сто процентов уверен, что с твоей программой все в порядке.

–Он, видите ли, уверен!!! Блин! Кто тебя просил садиться за чужой компьютер?–Котов был просто в ярости,–Что ты лезешь везде? По–твоему ты один крутой программер, а остальные так мимо проходили?!!

–Ну, случайно получилось. Что ты наезжаешь–то?

–Случайно ничего не бывает. Это тебе не детский сад, а работа, за которую я, между прочим, отвечаю.

Макса словно током ударило.

–Ты, что один, что ли, за нее отвечаешь? Тут кроме тебя еще люди найдутся. И чего ты на меня разорался?–от гнева глаза у Князева сузились и побелели,–Я не твой холоп! Тоже мне, барин! Граф, блин!

–Кошкин,–донеслось из другого угла комнаты.

Последнее слово произнес Севка, наш web–дизайнер. Он вообще редко принимал участие в разговорах. Обычно сидел за компом в огромных студийных наушниках, и абсолютно не интересовался, что вокруг происходит. Даже расположение рабочего места у него было весьма специфическое. Сзади и с правого бока стена, с левой стороны шкаф и небольшой промежуток для прохода, а спереди, прямо перед монитором, здоровый горшок с китайской розой. Севка вообще был сам по себе, а тут вдруг такое.

–Что ты сказал?–запал у Макса, судя по всему, закончился.

–Это не я сказал, а ты,–невозмутимо произнес Севка, потом вылез из своей норы и встал между ребятами,–Вот что, мужики, давайте без фейс контроля. Ты князь Мышкин, он граф Кошкин. И, все! Квиты! Сейчас Галина Санна придет, кому надо вставит.

Г.А. молча выслушала участников конфликта, потом пошла к шефу на доклад и забрала с собой Макса. Не знаю, о чем там говорили, только вернулся он красный, как рак, и весь остаток дня молчал.

В общем, все обошлось. Любанина программа работала, только зависала время от времени, но Андрюха Палей, видимо, чувствуя за собой вину, что ему из–за диплома пришлось нас «бросить», просидел над ней трое суток, но причину нашел. Проект сдали успешно. Заказчик остался доволен и предложил нам сделать еще одну работу.

Этот инцидент ушел в прошлое почти без последствий. Разве что, в ходу у нас теперь были выражения типа «проведем фейс контроль» (в смысле, выясним причину) и «давай без фейс контроля» (мол, не будем напрягаться). И, еще. После этого случая, мы частенько именовали ребят не иначе, как «князь Мышкин» и «граф Кошкин», правда, только за глаза.

Вроде, все было как всегда, но это только казалось. Ну, во–первых, Котов и Князев по работе больше никогда не пересекались. Г.А. сознательно развела их в разные стороны и строго за этим следила. Во–вторых, поведение Макса стало другим. Не то чтобы он изменился, скорее притих. Работать Макс теперь предпочитал либо вечером, либо дома. Днем в отделе появлялся редко, только когда сделанное нужно было показать начальству или, если по какой–то причине требовалось его личное присутствие. В этих случаях чувствовал Макс себя неуютно. Сначала сидел тихо, потом характер брал свое и он начинал давать советы, предлагать идеи, даже пытался помогать, но потом спохватывался и замолкал.

***

Как–то я рылась в столе и обнаружила подаренный Максом сувенир. У игрушки был жалкий вид. Придавленная книгами, вся в пыли она напоминала скомканную тряпку. Я кое–как привела ее в порядок и поставила на стол.

–Что это у тебя?–Серега двумя пальцами поднял пса за хвост.

–Талисман.

–Урод какой–то. Типичный гидроцефал.

Не знаю почему, но его высказывание меня возмутило,–Чего?! Ты на себя–то посмотри!

Сережка выпрямился во весь свой почти двухметровый рост, вернул игрушку на место и ледяным тоном произнес,–Какой есть!

Этого я никак не ожидала. Он обиделся!

Теперь Котов меня в упор не замечал.

Сначала я злилась. Подумаешь, принц! Как моего песика надругать, так, пожалуйста, а ему ничего не скажи…..

Потом стало не по себе. Я не могла понять, что происходит, почему он ведет себя так, будто я его предала? Надо было срочно с кем–нибудь поговорить. Кузина отпадала, оставался Димка.

–А, чего ты хотела?–тон у Димки был такой, словно я у ребенка конфету отобрала.

–То есть как?

–Да, Фуфайка, а я–то тебя за грамотную держал. Добро бы в первый раз.

–Да, иди ты! Я к нему по–человечески, а он со мной, как с жопой!

–Погоди, погоди. Ты, похоже, не догоняешь. Давай, разберемся. По–твоему, только женский пол все чувствует и все замечает, а мы, вроде как, дрова. Ты, что же думаешь, он не догадывался, что тебе нравится. Еще как догадывался! И ему на тебя не наплевать. Это я сразу понял. А чего тут непонятного? Я, например, когда девчонку вижу, неважно с парнем она или без, то сразу определяю, может у нас с ней, в принципе, что–нибудь получиться или нет. По глазам. Если смотрит, как на пустое место, тогда без мазы, если задержала взгляд, шанс есть, а, если посмотрела с интересом, я счастье по любому попытаю.

–И часто обламывается?

–Не твое дело,–отрезал Димка,–Идем дальше. Кто к кому первый подошел? Кто за подарком потащил? Ну, а про Новый год я вообще мочу.

–Выходит, я навязалась?!!!

–Дура! Не навязывалась, а надежду дала. Без этого ни один мужик париться не будет, кому охота на грабли наступать. Ну, если он не маньяк, конечно.

–А, чего же тогда? Я–то к нему отношение не изменила.

–Потому что, никто не любит делиться. Он тебя уже своей девушкой считал, а ты на сторону поворотила.

–Да мы просто разговаривали.

–А в кино, зачем потащилась?

–Фильм посмотреть.

–Запомни, если ты пытаешься построить с кем–нибудь отношения, это не значит, что ты не можешь общаться с другими ребятами, но только меру надо знать.

–Это как?

–Поменьше откровенничать, к себе в душу не пускать и к ним в душу не лезть. Треп–это для всех, а душа только для одного. А теперь давай, думай, что делать. Советую тебе с Серегой поговорить.

Я прикинула и так, и эдак. Похоже, выбора у меня не было.

Помог случай. Андрюха Палей предложил отметить его защиту и пригласил нас к себе. Поехали почти все, даже Севка, а вот Макс отказался. Сослался на какие–то неотложные дела. Палей жил с матерью и младшим братом, квартирка была небольшая, наша орава в Андрюхиной комнате еле–еле разместилась. Матушка его постаралась, стол накрыла–супер. Гуляли, как всегда, весело. Когда вечеринка перевалила за середину, я подошла к Котову.

–Сережа, почему ты меня избегаешь? Я же тогда просто пошутила, не думала, что ты обидишься.

–Да я не обиделся. Так. Уж больно пес нелепый, зачем ты купила это страшилище?

–Я не покупала. Мне его подарили на Новый год, а отказаться было неудобно.

–Согласись, что все–таки он урод.

–Кто?

–Пес.

Я рассмеялась,–Согласна. Урод и страшилище, и еще этот гидроцефт.

–Гидроцефал,–улыбнулся Котов.

А через неделю я сломала ногу. Вешала занавески и грохнулась со стремянки. Лодыжка моментально посинела и опухла, Димка страшно перепугался и потащил меня в травмпункт. Там мне наложили гипс и велели месяц из дома не выходить.

Вечером того же дня, я сидела у себя в комнате с пакетом чипсов и пялилась в телевизор. Показывали какой–то сериал про русско–американскую мафию. Отстой редкостный! Неповоротливые пузатые дядьки мочили друг друга почем зря. По другим каналам было не лучше. Промаявшись с полчаса, я вырубила проклятый ящик, и даже пульт под подушку спрятала.

–А! Привет! Заходи, заходи!

–Здравствуй. А Мая дома?

Я навострила уши.

–А, где же ей еще быть?–братец явно улыбался,–У нее теперь одно дело–лежать и седалище отращивать.

В дверь просунулась бритая голова моего «сводного»,–Эй, Фуф, спишь? К тебе пришли,–он хитро подмигнул и пропустил гостя вперед.

На пороге стоял Котов.

Не знаю, что Димка прочитал на моей физиономии, но удовольствие это ему доставило колоссальное,–Ну, ладно. Вы тут разбирайтесь, а у меня реферат непаханый.

Дверь закрылась, и мы остались одни.

–Привет. Как ты?–Сергей нерешительно присел на край кровати.

–Ничего.

–Нога болит?

–Немного. Паршиво, что заняться особо нечем. Магнитола сдохла, а по телеку такую пургу гонят, что сил никаких нет.

–Я тебе завтра плеер принесу. Что послушать хочешь?

–А мне сейчас все пойдет, лишь бы от скуки не помереть.

Мы помолчали. Он осторожно дотронулся до моей загипсованной конечности,–Долго тебе эти кандалы носить.

–Месяц точно, может и дольше. Сместилось там чего–то. Ладно, пройдет. Давай чаю попьем, только помоги мне до кухни добраться.

Я ухватилась за спинку кровати и встала на одну ногу, вторая повисла в воздухе.

–Э, нет! Так не пойдет,–я даже сообразить ничего не успела, как оказалась у Сережки на руках. На кухне он деловито усадил меня на стул, а сам занялся хозяйством. Получалось это у него неплохо, мне оставалось только объяснить, где что лежит, и еще мне было доверено порезать хлеб. Через полчаса ужин был готов.

–Вот это «стервис»,–Димка с аппетитом уплетал приготовленную Котовым яичницу,–Слышь, братан, заходи почаще. А–то мне западло у плиты стоять, а от моей сожительницы фиг дождесьси.

–Ничего себе! И это словарный запас будущего юриста!

–Запомни, Пуфик, чтобы стать классным специалистом, надо в совершенстве знать предмет своего исследования. Я прав или нет, а, братан?

–Прав, братан, прав,–в тон ему ответил Котов.

В общем, просидели мы так до полуночи. Прощаясь, Сережка сочувственно погладил мою больную ногу,–До завтра. Я позвоню.

Он позвонил. Сначала утром перед работой, потом днем. В семь вечера он был уже у меня и опять почти до двенадцати, а потом был еще один звонок, из дома, приблизительно часа на полтора. На следующий день все повторилось…..

***

Теперь я жила в обнимку с телефоном. Наши разговоры продолжались бесконечно, особенно длинными они были, если Котов, по какой–то причине, не мог ко мне приехать. Мы говорили, говорили и говорили. Я даже не могу вспомнить о чем. Единственное, что осталось в памяти–постоянное ощущение счастья.

Помню, как мы в первый раз поцеловались.

Это было в субботу. Я сидела на подоконнике и смотрела на улицу. Тягучие мартовские сумерки плотно обволакивали редких прохожих. После Сережкиного звонка прошло полчаса. Я ждала.

Вот сейчас он выходит из метро и направляется к остановке. Автобуса нет, значит, надо идти пешком. Напрямик через парк. Это еще минут пятнадцать. Стрелка на часах медленно переползает с цифры на цифру. Вот сейчас он должен появиться на дорожке. Так и есть. Я упираюсь лбом в холодное стекло и закрываю глаза. Раз, два, три…Лифт не работает, значит, поднимается по лестнице. Четыре, пять, шесть, семь…..Все.

Звонок. Внутри у меня все дрожит. Господи, почему стекло такое горячее?!

–Привет. Что случилось? Тебе плохо?

–Забавно. Улица, как большой аквариум. Деревья голые, сучья торчат, прямо рифы подводные, мрак вперемешку с электричеством, а над сугробами дымка. Знаешь, я чувствую себя дохлой треской.

–Ты, скорее рак–отшельник. Посмотри на меня.

Я поворачиваю голову и тону. На меня смотрят два огромных омута цвета гречишного меда.

–Тебя долго не было. Целых сорок восемь минут,–как приятно уткнуться в пушистый Сережкин свитер.

–Прости. Я очень торопился.

–Я знаю,–подбородок все выше и выше. Стоп. В чем дело? Почему стены качаются? Ой! Какие офигительные у него губы…….

Так продолжалось больше месяца. Это был самое счастливое время в моей жизни, и я была согласна сломать себе еще и шею, только бы его продлить.

На работе меня встретили радостными криками, только Кузина была какая–то странная. Молчаливая. Я поначалу и внимания–то не обратила. Человек жутко эгоистичен, когда счастлив. А счастливая я была до неприличия. Еще бы! Здоровая, благополучная и Сережка рядом. Приблизительно через неделю до меня, наконец, дошло, что с Наташкой творится что–то неладное. Наши с Котовым отношения ни для кого уже секретом не были, и в другое время Кузина давно бы устроила мне допрос с пристрастием, а тут ни словечка.

Наташку я поймала в женском туалете.

–Так, подруга, в чем дело? Давай, рассказывай.

–Ты, о чем?–Кузина захлопала глазами и воровато посмотрела на дверь.

Чтобы пресечь возможный побег, я энергично затолкала ее в кабинку,–Не морочь мне голову. Говори.

После этих слов Наташка как–то обмякла и зашмыгала носом,–Ой, Маечкин, я и сама ничего не понимаю. Чувствую, что у Пашика кто–то есть.

–Это откуда такие сведения? Ты, что их видела?

–Нет. Не видела и не слышала, а вот чувствую и все. Мы уже почти не встречаемся. У него все время какие–то отговорки. То работы полно, то родственники напрягают. Тут вообще заявил, что заболел, а когда я позвонила, отец сказал, что его дома нет,–на Наташку было больно смотреть. Губы посинели, от слез даже зрачков не видно, а руки холодные, как у покойника.

–Чего ты сразу паникуешь? Может, его на работу вызвали.

–Не–а. У его отца голос какой–то странный был. Он, похоже, даже растерялся, не знал, что говорить.

–Это все больное воображение. Фактов–то нет. Тебе по любому с Пашкой поговорить надо. Не можешь по телефону, на работу к нему съезди. Там ему деваться некуда будет.

–Неудобно как–то.

–Неудобно портки через голову надевать, плечам тесно. Ну, хочешь, я с тобой поеду?

Кузина согласно закивала головой,–Вот и договорились. Если ты его до конца недели не достанешь, прямо в понедельник махнем к нему на работу.

Но все случилось гораздо раньше. В ночь с четверга на пятницу меня разбудил телефонный звонок. Часы показывали половину третьего. Я с трудом сползла с кровати и взяла трубку.

–Он меня бросил!!!!! Совсем! Навсегда!–вопил кто–то истошным голосом,–Бросил!!!! За что?! За что?!!!!!

–Кузина? Кузина, что случилось? Ты где?–я ничего не понимала.

–Здравствуйте,–пробасил в трубку незнакомый мужской голос,–старший лейтенант Култыгин,–у меня от неожиданности даже дыхание перехватило,– Ваша родственница, по невыясненным пока причинам, оказалась на проезжей части Рязанского проспекта, и это чуть было не привело к совершению серьезного ДТП. В настоящий момент она находится в ОВД «Выхино». Девушка пребывает в сильно возбужденном состоянии, отвечать отказывается и ведет себя агрессивно. Я думаю, вам следует приехать.

Только под утро нам с Димкой удалось доставить Кузину к себе домой. Бедная, она была так измучена, что уснула, едва коснувшись подушки.

Очнулась Наташка только через пятнадцать часов.

История была пакостная. Кузина все–таки набралась храбрости и поехала к Пашке на работу. Тот, видимо сообразив, что «на тормозах» спустить не удастся, откровенно заявил, что жениться. Невесту свою знает давно, просто она «была занята» и он ждал, когда место освободится. Свадьба назначена на майские, потом они едут в Египет на медовый месяц, а потом он приступит к работе на фирме у тестя, будет одним из его замов.

–Сволочь! Ну, и плюнь! Он не единственный мужик на свете. Ты молодая, красивая только свистни. Вон сколько у нас ребят «свободных». Юрка Гусев, Борька Грищук, Севка, да и в других местах они есть.

–Я беременна! Почти два месяца.

–А?! Ему сказала?

–Сказала. Говорит мои проблемы. Денег на аборт даст, но, если решу оставить ребенка, чтобы на него не рассчитывала.

Аборт ей сделали через четверо суток.

Я сама ездила к Пашке за деньгами. Полторы тонны гринов с него содрала. Он чуть не задохнулся от такой цены, но я ласково так ему объяснила, или деньги, или грандиозный скандал с участием будущих родственников. Потом договорилась в частной клинике, и свезла туда Кузину. Вышла она никакая. Угрюмая, раздражительная, глаза то и дело на мокром месте, народ на нее даже коситься стал. Надо было срочно что–то предпринимать, тем более что, приближалась дата Пашкиной свадьбы.

Малость покумекав, я пришла к выводу, что лучший вариант, если мне удастся собрать народ на майские праздники. Вопрос где? И тут, я вспомнила про дядькину дачу в Химках.

***

Строго говоря, это была наша общая дача. Покойный дед завещал ее сыну и дочери, я тоже там была не чужая, но матушка так активно ковала личную жизнь, что глаз туда не показывала уже лет десять, и все заботы по сохранению фамильной усадьбы легли на дядю Володю.

Моему приезду дядька был рад от души, тем более что, никаких неприятностей я ему теперь не доставляла. Зам декана во мне души не чаял: «Ах, Владимир Иванович, ваша племянница такая умница, такая разумница….» Ясное дело, почему бы перед начальством не прогнуться, если повод есть. Принимали меня родственники душевно. Тетушка сотворила свое фирменное блюдо, фаршированную утку, а после обеда дядька угостил меня коньяком и предложил перевестись обратно на дневное отделение. Я его вежливо поблагодарила, но, сославшись на то, что работа интересная, а Г.А. замечательный руководитель, отказалась. Старик расплылся в довольной улыбке. Дальше все прошло без проблем. Мне торжественно выдали запасной комплект ключей, и позволили приезжать в Химки когда угодно и с кем угодно. Теперь оставалось самое главное, найти человека, который бы вырвал Кузину из печали.