– Это еще более рискованно чем предлагала я. В случае неудачи нас не выпустят из этой комнаты, – неуверенно говорит Дама.
План ей точно не нравиться. Мне тоже. В случае неудачи нас не просто не выпустят из этой комнаты, нас по стенкам размажут вместе с анализами, противокомариной мазью и клопами. Никакие способности и знания не помогут.
– Согласен. Но если на начальном этапе сбоев не будет, мы обеспечим себе более-менее спокойный отход.
– Главное чтобы отход состоялся за стену, а не на тот свет, – проявила Дама ранее незамеченное чувство юмора.
– В крайнем случае завалим миссию. Ну потерям сны… Жили ведь как-то раньше и без них. Тяжело конечно будет… – Я успокаиваю скорее себя чем ее. И совершенно не верю в свои слова. Даже при одной мысли о потере снов становится нехорошо и серый колпак, такой палачи надевают висельникам, опускается на голову, лишая мир красок и ощущений. – Смерть это конечно не приятно. Не думаю, что мне понравится без головы или еще чего. Но ведь это все временно. Помучаемся маленько, и проснемся дома в своих кроватках живехонькие.
Дама насмешливо глянула на меня, покачала головой, но ничего не сказала.
Гуп.
Гуп-гуп-гуп-гуп.
Главное, чтобы я ни в чем не просчитался. Если вдруг что пойдет не так, то такую толпу народа, а я уверен, что их там табун и маленькое стадо, мы не раскидаем. Пусть мы и круче, но на их стороне банальный весовой перевес. И драться они будут по взрослому, за принца все-таки.
Гуп.
Гуп-гуп-гуп-гуп.
Отодвигаю засов на ставнях и одним движением распахиваю наружу, не выпуская половинок из рук. От увиденного, я аж присвистнул. Под окном тусуется по меньшей мере десятка три вооруженных до зубов солдат закованных в броню. Мое появление, как кукушки из часов оказалось для них полной неожиданностью.
– Эй, любители козьих экскрементов! – выкрикиваю в ошалелые лица и мгновенно захлопываю тяжеленные ставни.
Только после того, как лязгнул засов, я вздохнул свободно. Судя по реакции снаружи, с импровизированным оскорблением я угадал – туземцы конкретно обиделись. Не думаю, что местные интеллектуалы поняли, что такое экскременты, но реакция правильная. Такое впечатление, что все три десятка солдат молотят по ставням, чем придется. Шум неимоверный.
Теперь второй этап. Дама с ребенком на руках занимает мое место у окна, настороженно вслушиваясь в неистовую работу мобилизированных барабанщиков исполняющих не то чунга-чангу не то козачок, а я перебираюсь к дверям.
Гуп.
Дверь вздрогнула от поцелуя тарана. Петли и засов потихоньку сдают свои позиции. Выглянули из своих ниш шляпки гвоздей, перекосилась одна из удерживающих засов скоб. Конструкция может выдержать еще довольно долго, но все же рано или поздно рухнет под натиском тяжелого тарана. Мы могли ждать до этого, последнего момента, но чего? Лучшая защита – нападение.
Поднимаю руку, готовясь дать сигнал. За дверью раздается шум, напоминающий гул выкатывающейся на берег штормовой волны. Он ближе. Ближе. Еще ближе. Пора!
– Давай! – кричу во весь голос и распахиваю дверь настежь.
Однажды в детстве я на спор до дрожи в коленях стоял на железнодорожной колее глядя на несущийся на встречу, истошно гудящий локомотив. Вот и сейчас то же самое. С подбадривающим ревом, бряцая доспехами и наполняя воздух запахом усилий на меня по узкому коридору мчится десяток здоровенных мужиков со всех сторон облепивших толстенное бревно с уже основательно расплющенным концом. Резво отскакиваю в сторону, и вошедшие во вкус мужики, похоже даже не заметив отсутствие двери на привычном месте, как тот локомотив из детства, проносятся мимо, на ходу сметая детскую колыбель, и переполненный горючкой светильник. И с этого момента начался запланированный мною ад. Воспламенившаяся жидкость, а ее там было не менее литров пяти, веером выплескивается на гостей. Теплые плащи, заброшенные за спины, вспыхивают в сумраке комнаты гигантскими светлячками. Не ожидавшие такого горячего приема мужики попытались остановиться, но не тут то было. Физика! Инерцию еще пока никто не отменял. Тяжеленный таран и его эскорт, окутанные вихрем пламени не сбавляя скорости, продолжили свой путь прямо в предусмотрительно распахнутое Дамой окно. Все как по нотам, которые, между прочим, написаны именно мной. Каково же было удивление уличной толпы обрадовано сунувшейся в неожиданно открывшееся окно не маленьких размеров, когда оттуда как чертик из табакерки выпорхнул пылающий таран, тянущий за собой несколько людей-факелов орущих так, что любому черту завидно бы стало.
Теперь наступила наша очередь.
Выхватываю из заплечных ножен оба меча и, хорошенько разогнавшись, делаю кувырок в окно, пролетая над горящими неудачниками, умудрившимися в нем застрять. Благо здесь окна высокие. Лицо щекочут язычки огня. Уши наполняют дикий рев обгоревших и тех, на кого обрушилось тяжелое бревно. Под окном неимоверная суматоха, граничащая с паникой.
– Бей врагов! – вношу свою лепту в хор воплей и неразборчивых возгласов.
Огонь попадает на очень удачно расположенный стог сухого сена и сразу же на встречу блеклым звездам вздымается переливающийся протуберанец, отбрасывая причудливые тени от мельтешащих силуэтов.
Руки работают как крылья у ветровой мельницы расчищая путь Даме с ребенком. Она одной рукой прижимает малыша, а другой виртуозно орудует тяжелым мечом. На ее лице азарт и радость. Дама счастлива, упивается процессом и чувством собственного превосходства. Меч выписывает круги, раздавая смерть налево и направо. Скрежещут под разящей сталью доспехи, вываливая наружу содержимое. Дама как будто вскрывает банки бычков в томате большим консервным ножом.
– Кх-р-р-р, – скрежещет банка, и томатное содержимое забрызгивает кольчугу.
И так банка за банкой. Банка за банкой.
Противник деморализован и напуган. Обезумевшие лица полны суеверного страха. Кто-то заорал, что принца украли демоны Шандаля карающие огнем. Вопль внес еще большую сумятицу в хоровод тел и облегчил работу.
Большинство солдат даже не пытаются сопротивляться, они просто покорно принимают смерть и становятся новыми лоскутками кровавого ковра устилающего двор замка.
Мимо меня с жалобными стенаниями, разгоняя ночь огненным шлейфом, пробегает воин. Я могу одним движением кисти облегчить его страдания, но не делаю этого. Этот несчастный один из очагов паники, а она нам сейчас ох как необходима.
Дорогу заступает полный мужчина с окладистой бородой выглядывающей из-под шлема. В его руках занесенный для удара двухсторонний топор с щербатым лезвием. Он делает обманный жест и наносит удар снизу. Гудящее лезвие проносится на волосок от моего беззащитного подбородка. По спине пробегает легкий холодок миновавшей смерти. Если бы я не качнулся самую малость назад, вовремя разгадав его замысел… получил бы раздвоенный подбородок… до самых бровей. Нет уж спасибо. Пластическая хирургия лица в планы не входит. Мордочка у меня хоть и так себе, не Ален Делон конечно, но, по крайней мере, не шарахаюсь от собственного отражения. А с таким подбородком я лицо с другой частью тела путать буду.
– Вж-жик – говорят соприкоснувшиеся лезвия мечей как ножницы, отделяя бородатую голову от туловища.
– И нет пластического хирурга, – довольно констатирую кончину, покусившегося на мое лицо воина.
Оставляя за собой дорожку тел, добираемся до крепостной стены.
– Конюшня, – перекрикивает Дама царящий во дворе гвалт. – Туда!
– Некогда, – ору в ответ и двойным ударом сношу седока с черного как ночь жеребца, заодно уклоняясь от просвистевшего над головой трезубца. – Залезай.
– А ты?
Дама попутно двумя взмахами делает себе ступеньку из зазевавшегося паренька с булавой и вскакивает в седло. Запах крови пугает коня, но как только властная рука перехватывает поводья, он сразу же успокаивается.
– Встретимся за воротами, – кричу, принимая на себя двух противников.
Первого пропустить мимо себя. Удар. Разворот. Удар.
Симфония боя наполняет душу радостью. Я чувствую себя чуть ли не поверенным костлявой старухи с косой, выполняющим особый заказ. Привычный наркотик наполняет кровь адреналином.
Я – зверь. Могучий и бесстрашный, рожденный убивать и служить Хозяевам. Я гильотина, управляемая ими. И это мне нравится. Ради этого я всегда с нетерпением жду сон, дающий силу и свободу дарить смерть и жизнь.
Уход с разворотом. Удар.
Левой блок, правой удар.
Кривое лезвие находит щелочку в прочных доспехах и на один лоскуток становится больше.
Как я люблю вот такой беснующийся вихрь смерти! Торжество и страх, паника и безудержная отвага смешиваются в нем, рождая гремучий коктейль под названием "война". Никогда и ничто не заменит эти ощущения. Все чувства и эмоции обыденной жизни это дорожная пыль по сравнению с тем, что получаю здесь.
Еще один противник. И слева приближается трое. Пора сматывать удочки, становится слишком горячо.
Обманный жест правой, и сразу же сильный с вытягом удар в горизонтальной плоскости. Лезвие рассекает кольчугу, погружаясь в тело. Несколько секунд использую конвульсивно дергающийся труп как щит. И очень кстати – неизвестно откуда взявшиеся две стрелы почти одновременно впиваются ему в спину.
Все. Пора.
Зигзагами бегу в сторону ворот, надеясь, что когда лучники снова наложат стрелы на тетиву, я буду уже за стеной. А там кромешная тьма и непролазные заросли.
