Следующие шаги природы

Мои заказчики ничем не рискуют. Тем, кто опасается возможности разоблачения (хотя я гарантирую, что его не будет), не нужно раскрывать свою личность. Просто напишите имя и адрес того, кого нужно уничтожить, и отправьте вместе с банковским векселем по адресу…

Искренне ваш, Хайрам Джейкоб."

В этом письме была прямота, которая произвела на меня очень сильное впечатление. Очевидно, что человек был искренен, несмотря на то, что он опередил свое время на несколько поколений. Но особенно меня поразило то, что он говорил о своем методе работы. Абсолютная аннигиляция тела всегда считалась физической невозможностью, но здесь был человек, который утверждал, что открыл средство ее достижения и готов применить его на практике на благо человечества.

Как исследователь и искатель истины я счел своим долгом изучить этот вопрос более глубоко. Я потратил много тысяч долларов на научные эксперименты и исследования, и вопрос о пятистах долларах не представлял особых препятствий для того, чтобы убедиться в истинности заявления этого человека о его замечательном открытии. Более серьезным вопросом был выбор того, кто будет аннигилирован.

У меня на примете было довольно много мужчин и женщин, которые вполне отвечали этой цели. Трудность заключалась в том, чтобы сделать выбор. Было несколько человек, чей внезапный уход из жизни, как я знал, вызовет недоумение у их родственников. На самом деле, у меня самого была пожилая и неуравновешенная тетя, смерти которой с нетерпением ждали все члены семьи.

Она была беспомощным инвалидом, совершенно глухой и почти слепой, подверженной назойливым галлюцинациям, что соседи плюются в нее. В светлое время суток она мотала головой и жалобно бормотала, что она не на небесах, где, по ее мнению, ей самое место.

Все говорили? и говорили совершенно искренне, что это будет милосердие, если она умрет. Но всякий раз, когда у нее появлялись тревожные симптомы, предвещавшие скорый конец, спешно вызывали врача, и ее возвращали к жизни с большим вниманием и заботой.

Вероятно, тот же дух, который побуждал нас делать все возможное, чтобы продлить дни ее страданий, теперь удерживал меня от того, чтобы выбрать ее для передачи в руки Джейкоба. Кроме нее у меня было еще два или три родственника, которые по тем или иным причинам были бы более уместны на кладбище, чем в собственном доме, но у меня есть природная щепетильность по отношению к родственникам.

В то же время, избавление от члена семьи преследовало бы чисто личные цели, а это не являлось моей целью в данном вопросе. Я хотел просто провести научное исследование, вне всяких семейных или эгоистических соображений, и поэтому я решил выбрать кого-то, чье уничтожение не только послужит делу науки, но в то же время принесет пользу всему обществу.

По стечению обстоятельств, я выбрал Билла Тизера. Билл Тизер был отъявленным негодяем – крепко пьющим и азартным игроком, осужденным за ряд мелких правонарушений и постоянно подозреваемым в более крупных, обузой для общества, абсолютно никчемным и опасным элементом социума. Если когда-либо существовал человек, негодный для жизни, то это был Билл Тизер, и я почувствовал себя общественным благодетелем, когда сделал заказ на него в "Аннигиляторе неугодных".

Следующие два дня после отправки заказа я проводил время, следуя за Биллом Тизером по городу. Было важно, чтобы я был на месте, когда произойдет уничтожение, и, как следствие, большая часть моего времени была посвящена просиживанию в салунах. Это не лучшим образом сказалось на моей репутации, но я научился жертвовать многим ради науки, и когда прошел слух, что я пристрастился к алкоголю и был замечен в состоянии алкогольного опьянения на аллее Мертвецов, я принял свою участь с кротостью мученика.

Награда за мою бдительность и самопожертвование наконец-то пришла. Это случилось во второй половине третьего дня, и, наверное, не лишним будет добавить, что я никогда не забуду этот день. Это было вскоре после трех часов дня. Я шел по улице в деловой части города, следуя по следам подвыпившего Билла Тизера, который шел в нескольких футах впереди меня. Я как раз собирался двинуться вперед, чтобы убрать его с пути телеги, когда произошла удивительная вещь – Билл Тизер внезапно исчез.

Рука, которую я поднял, чтобы схватить его за плечо, провалилась в пустоту. Всего за мгновение до этого он был прямо передо мной. Я смотрел прямо на него. А теперь он исчез, как будто его и не было.

Эффект его исчезновения был похож на внезапно погасшую струю газа – сейчас вы видите ее, а теперь нет. Он просто исчез из бытия, мгновенно и полностью, без единого следа, без единого намека на то, что с ним стало.

Если бы я был единственным свидетелем этого чуда, я, вероятно, усомнился бы в своих чувствах, но то, что я видел, подтвердил водитель повозки, который был настолько подавлен страхом, что издал серию нечеловеческих криков, которые не только послужили его лошади предлогом для бегства, но и привлекли большую и любопытную толпу.

Улица в этом районе вымощена бельгийской мостовой. Я внимательно осмотрел брусчатку. Она была твердой и прочной. Не было ни колодца, ни канализационного люка, ни какого-либо другого отверстия, в которое могла бы упасть моя жертва.

Я также не смог обнаружить ни малейших признаков человека. Не было ни следов крови, ни одежды, ни каких-либо отпечатков в пыли или на камнях – абсолютно ничего, что могло бы указать на место, где он исчез, или показать, как он ушел из жизни. Его больше не было ни душой, ни телом.

Сомнений быть не могло, я стал свидетелем явления, которое противоречило всем законам физики – полной и окончательной аннигиляции материи. Демонстрация была полной и не подлежала сомнению, но тайна ее была непостижима.

Объявление о том, что Билл Тизер пропал без вести и что не удалось найти ни одной подсказки о его местонахождении, привлекло лишь незначительный интерес общественности. Несмотря на историю его исчезновения, рассказанную пьяным извозчиком, было принято за истину, что он упал в реку, и полиция не предприняла особых усилий для его поиска, равно как и не сочла нужным упоминать о моей причастности к этому делу. Это был случай избавления от негодного мусора, и общественность была довольна, что все так и закончилось.

Но едва это происшествие ушло из памяти, как тайна, связанная с ним, возродилась в связи с другим удивительным и загадочным исчезновением. Отставной банкир, старик по фамилии Малдун, внезапно исчез однажды утром.

Он вышел из дома, чтобы зайти в дом друга, расположенный примерно в двух кварталах от него. Несколько человек отчетливо помнили, что проходили мимо него по улице, а один человек свидетельствовал, что остановился и разговаривал с ним у самого порога дома его друга. Это был последний раз, когда его видели. До места назначения он так и не добрался.

Пока полиция и общественность ломали голову в поисках разгадки этого необычного дела, я сразу же увидел в нем могущественную руку таинственного Джейкоба. Очевидно, он нашел себе еще одного клиента, так как я не счел нужным сделать ему второй заказ, поскольку он полностью убедил меня в своих способностях аннигилятора. Моим главным желанием теперь было узнать его секрет, но в нем было что-то настолько ошеломляюще чудесное и непостижимое, что я не мог даже предположить возможный метод его работы.

Затем, примерно через неделю после аннигилирования почтенного Малдуна, общество было повергнуто в замешательство аналогичным исчезновением пожилой дамы. Ее случай был еще более примечательным, чем предыдущие. Она была инвалидом (была таковой уже пятьдесят лет), и ее медленно катали вверх и вниз по солнечной стороне улицы возле ее дома, как вдруг она и все ее сопровождение – кресло, сиделка и прочее – исчезли с лица земли.

Можно легко представить, что моя любящая науку душа была взволнована до глубины души этой демонстрацией чудесной силы Джейкоба; и хотя, конечно, я согласился с мнением общества, что это был очень бесславный способ для этой измученной жизнью дамы уйти со сцены, я был слишком глубоко впечатлен научной стороной дела, чтобы уделять много внимания его сентиментальной стороне.

Но мои чувства по этому вопросу были очень резко изменены ошеломляющим и совершенно неожиданным событием. Я получил следующее письмо от Хайрама Джейкоба:

"Дорогой сэр! Ваши отношения с некой молодой леди, которую я не имею права называть по имени, являются причиной большого несчастья для одного из моих заказчиков От его имени я настоятельно прошу вас полностью прекратить ваше общение с упомянутой молодой леди до 20-го числа."

Я не из тех, кто легко пугается, но перспектива лично испытать полное уничтожение была мне отнюдь не по душе. Не могло быть никаких сомнений в том, что смысл письма был именно таким. Какой-то трусливый соперник за руку Хелен Бейкер, очевидно, сделал для меня заказ у загадочного Джейкоба. К сожалению, у мисс Бейкер было столько поклонников, помимо меня, что я не знал, кого из них обвинить в этой злодейской угрозе, к тому же у меня не было финансовой возможности, чтобы отомстить оптом, сделав заказ на уничтожение их всех.

В то же время я не собирался становиться жертвой, и уже через час после получения письма я вызвал мисс Бейкер с предложением, которое обдумывал уже некоторое время, когда я уходил, я называл ее Хелен, и мы поцеловали друг друга на прощание.

Я упоминаю об этом не столько для того, чтобы показать, что мисс Бейкер предпочла меня своим многочисленным ухажерам, сколько для того, чтобы продемонстрировать, что я не трус.

Я знал, что было бы бессмысленно и бесполезно привлекать внимание полиции к письму Джейкоба. В нем не было реальной угрозы насилия; и если бы я объяснил, кто автор письма, объявив его уничтожителем Билла Тизера, доказать это было бы невозможно. Кроме того, если бы я каким-то образом смог доказать это утверждение, это неизбежно вовлекло бы меня в это дело, и мне бы пришлось предстать перед судом. Я был бы признан виновным не меньше, чем сам Джейкоб, а может быть, и больше, и это означало бы позорное окончание моих дней на конце веревки. Между этими двумя вариантами я предпочитал чистое, легко осуществимое уничтожение.

Что касается отказа от Хелен, то об этом не могло быть и речи. Я был помолвлен с ней, а я особенно тщательно слежу за выполнением своих обязательств. Мой соперник должен был видеть, что я не из тех, кого можно запугать, и, кроме того, я твердо решил, что ему не удастся осуществить свой преступный замысел.

Я решился на встречу с Хайрамом Джейкобом. Я чувствовал, что если мне удастся связаться с ним, то я смогу уладить дела к нашему взаимному удовольствию, как между учеными братьями. Гордость не позволила мне написать ему, так как я не хотел ставить себя в положение молящего о пощаде.

Я уже предпринимал несколько попыток найти его, поскольку мое любопытство побуждало меня узнать у него разгадку его удивительной тайны, но все мои усилия в этом направлении оказались тщетными. Вне своего почтового ящика он, казалось, не существует.

Так как теперь дело приняло более серьезный оборот, я посвятил все свое время и энергию его поиску. До назначенной даты моего уничтожения оставалось пять дней. Три из этих дней я провел в почтовом отделении, с раннего утра до поздней ночи наблюдая за ящиком 975.

Но несмотря на мою бдительность, только после того, как я затратил столько времени, мне все же удалось выяснить, кто забирает почту из этого ящика. И только благодаря счастливой случайности я сделал это открытие. Во время своей медленной прогулки по вестибюлю я неожиданно повернулся и застал невысокого человека за тем, как он брал письмо из ящика № 975. Он открыл и снова закрыл ящик так быстро, что, задержись я на пятнадцать секунд дольше, я бы его не заметил.

Примечания