Книга Крошка-месть - читать онлайн бесплатно, автор Светлана Алешина
bannerbanner
Вы не авторизовались
Войти
Зарегистрироваться
Крошка-месть
Крошка-месть
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Оценить:

Рейтинг: 0

Добавить отзывДобавить цитату

Крошка-месть

Светлана Алешина

Крошка-месть

Глава 1

Ну что за гадость, поморщилась я. Если я плачу за проезд в чертовом автобусе целых четыре рубля, можно хотя бы пожалеть мои несчастные уши?

Какая-то девица пронзительным голосом вопрошала у пассажиров автобуса, куда пропал ее Леха. То есть это она по радио вопрошала, но водитель любезно давал ей возможность оповестить о своем горе всех в салоне.

Интересно, почему у нас дозволено вот так навязывать свой вкус? Надо будет тоже купить себе автобус и гонять по городу, врубив на полную мощность «Рамштайн»… А кто не любит такую музыку, пусть дожидается этого хмыря с его Лехой.

Слава богу, моя остановка…

Может быть, я становлюсь брюзжащей старушонкой? А с виду еще ничего, выгляжу молодо! Впрочем, я и раньше не любила ширпотребную музыку.

Я шла по проспекту, на улице было тепло, солнечно, я уже почти забыла свои мелкие невзгоды, потому что…

Потому что я купила у тетки маленький букетик фиалок. Потому что из киоска аудиокассет я услышала такую очаровательную музыку, что рванулась туда, на зов моей тайной любви.

Рокабилли!

Я напоминала самой себе человека, которого вытащили из-под завалов и сунули кислородную подушку. Стояла, как дура, прижимая к груди фиалки, и, закрыв глаза, слушала…

Нет, я не только слушала! Я не удержалась и начала тихонько подпевать.

Из окошка выглянул дяденька в очках и уставился на меня с симпатией.

– Ой, извините, – пробормотала я, испытывая ужасную неловкость.

– Да за что? – удивился дяденька. – Так приятно… Молоденькая девушка, знающая хорошую музыку. Это сейчас редкость. Стойте тут хоть целый день и напевайте.

Я бы купила эту кассету, но, как назло, у меня в кармане лежал один-единственный непригодный бакс. Как-то в лом мне было его обменивать, вот он и сохранился у меня великим чудом.

Я повертела его в руках и с грустью сказала:

– А вы не продадите мне эту кассету за доллар? Понимаете, у меня больше нет…

Он рассмеялся.

– Возьмите в долг, если хотите.

Он уже протягивал мне кассету.

Я в свою очередь упорно впихивала ему свой залежалый бакс, и в конце концов мне удалось всучить ему это безобразие.

– Ладно, вечером все-таки забегите за сдачей, – попросил он меня.

– Забегу, – пообещала я.

Тем более что вечером мне должны были выдать деньги, а это значило…

Я вздохнула.

Это значило, что легкомысленная Саша вознамерилась оставить их почти все в этом киоске. Слишком много тут было хороших сборничков.

Осчастливленная кассетой, правильно воспринятой мной как дар судьбы, я сама не заметила, как прошла весь путь до нашей «конторы».

* * *

Ах, да. Мы теперь сняли помещение. Теперь у нас все как у людей. Плюс к этому три детектива вместо двух. Третья у нас Лиза.

Стало веселее и проще. Теперь клиент не рискует, войдя, уткнуться в разобранную кровать или застать детективов за изучением содержимого холодильника. Правда, мне почему-то больше нравилось в Ларчиковой квартире.

Еще у нас два ценных приобретения. Одно – полусонная и ворчливая уборщица Таисья Владимировна. Раньше она, по ее собственному выражению, «служила в опере». Поэтому мы прозвали ее «призраком оперы». Передвигается она и в самом деле, как призрак. Неслышно. Мы даже обдумывали всерьез возможность использовать ее в слежке. Но «призрак оперы» имеет крайне дурную привычку иногда выдавать себя звучным вздохом: «Ой, боженьки ж мои!» Лиза из-за этого приклеила к ней еще кличку «язычница», поскольку вследствие этих непонятных «боженек» твердо уверилась в том, что Таисья Владимировна исповедует многобожие. Но является ли она последовательницей Перуна и Даждьбога или поминает греческий пантеон богов, нам выяснить не удалось. Таисья Владимировна свои религиозные верования с нами обсуждать не собирается.

Второе приобретение – наша секретарша. Юное создание, больше всего на свете озабоченное двумя великими ценностями – фигурой и состоянием ногтей. Сейчас она пребывает в унынии – обнаружив у себя два лишних грамма, она срочно села на ужасную диету, состоящую из потребления геркулесовой кашки три раза в день, и так в течение десяти дней! Представьте ее грустное настроение…

Вот такие изменения произошли в нашей жизни…

* * *

Часы показывали уже половину одиннадцатого, а нашей счастливой пары не было видно.

Вот так, Саша! Помнится, в те времена, когда офис находился в холостяцкой квартире Ларчика, опаздывала исключительно ты. А теперь…

Я развела руками. Личное счастье всегда мешает работе. Правда, в данный момент моей работе мешал компьютер, а его вряд ли можно отнести к «счастью».

Не ожидая от него такой крупной гадости, я преспокойно врубила его и стала разыскивать сведения по делу Крашинского, которому нужно было представить отчет. Дело было скучное, оно мне сразу надоело, и заниматься составлением отчета мне совершенно не хотелось – я бы охотно свалила это на Дашку, нашу секретаршу, если бы не ее почти первобытный страх перед чудовищем-компьютером. Когда мы принимали ее на работу, она умело маскировала этот животный ужас, делая вид, что разбирается в ПК не хуже, чем в собственных отшлифованных ноготках. Но стоило нам к ней привыкнуть, как девица начала падать в обморок при одном только упоминании о том, что ей надо воспользоваться «адской машиной». Сначала мы пытались бороться с этой патологией, но Дашка так упрямо сопротивлялась своему профессиональному росту, будто была тайной последовательницей некой загадочной секты борцов с прогрессом, и мы от нее отстали.

Но я отвлеклась.

Итак, я включила комп, и тут он ни с того ни с сего кокетливо мигнул и вырубился. То есть вырубился монитор. Я, естественно, не поверила в страшное и решила немного подождать.

На пороге в это время появилась Дашка и, умилительно сжав губки, посмотрела на меня с таким выражением, что я поняла – девочке надо смыться на часок.

– Иди, – махнула я рукой.

Она радостно пискнула, как птичка, вырвавшаяся из клетки, и сказала:

– Спасибо, Сашенька!

С этими словами она с реактивной скоростью испарилась.

Мне тоже было нечего делать – по крайней мере, пока не явятся Лариков и Лиза.

Черт! Я посмотрела на часы. Лиза и Лариков не торопились появляться, а в три должен был заявиться зануда Крашинский!

В конце концов, монитор мог вырубиться оттого, что Таисья Владимировна задела какой-нибудь шнур, вымывая пол.

Я полезла под стол.

Вот в этот момент она и появилась на пороге моей комнаты. Как позднее выяснилось, у этой дамы была такая отличительная особенность – всегда появляться некстати.

Но в тот момент я еще не знала, какой подарок судьбы меня ожидает, и не отреагировала на хлопнувшую дверь, решив, что это Дашка вернулась за чем-то или заявилась Таисья Владимировна, поскольку ее внезапно одолела потребность сделать у нас генеральную уборку.

– Простите, – раздался голос дамы, этакое звучное контральто, – вы не подскажете, как мне найти детектива Данича?

* * *

Вот тебе и новости! Кажется, меня ищут, но почему-то в мужском образе!

– Он сейчас появится, – сообщила я.

Ага, так и есть! Наша «язычница» действительно плюхнула тряпкой по проводам, сейчас я быстренько восстановлю гармонию, и все будет тип-топ!

Я подключила монитор и выползла наружу.

Вид у меня, кажется, был совсем не представительным.

Дама, стоящая напротив, выглядела куда более «комильфо». Единственное, что мешало ей полностью соответствовать идеалу женственности, так это чересчур крупные габариты. Некоторое несоответствие тонкой талии и объемной груди.

– Присаживайтесь, – кивнула я на стул.

Она пробормотала «спасибо» и опустила свое роскошное тело на стульчик. Как на трон.

– А… Данич скоро будет? – поинтересовалась она.

– Данич? Ну, в некотором роде она находится перед вами.

Она вытаращилась на меня в крайнем изумлении и хихикнула.

– Я думала… Понимаете, ваша девушка, которая, впустив меня, исчезла, сообщила, что на месте сейчас только детектив Данич, вот я и решила, что раз детектив, то мужчина.

– Ничего, – легко простила я ее. – Я не являюсь последовательной феминисткой. Во мне нет патологической ненависти к мужчинам. Я считаю, что мужчины, как и все другие создания божии, включая комаров и тараканов, тоже имеют право на существование.

Она, кажется, отнеслась ко мне серьезнее, чем я того заслуживала. Мои пространные речи восприняла с некоторой опаской, а уж мой магнитофон, извергающий «Хиппи шейк», пугал ее больше ночных бандитов.

– Сейчас я сделаю потише, – сказала я.

Выполнив обещанное, я снова уселась перед ней с серьезным видом.

– Ну, вот. Так можно разговаривать, не напрягая голосовые связки. Меня зовут Александра Сергеевна Данич, и, как верно заметила наша секретарша Даша, я детектив.

Она неуверенно поерзала на нашем хрупком стульчике и сообщила:

– Я Дында.

После этого многозначительного вступления она замолчала, ожидая моей реакции, но я совершенно не знала, как воспринять ее странное признание.

Хоть убейте, я не имела представления о том, что ж это такое – «дында». Гордится ли она тем, что она – эта неведомая «дында», или, напротив, это заставляет ее стыдиться и страдать? Поэтому я кашлянула и продолжала молчать, ожидая продолжения. Мне даже стало интересно, что такое «дында», ведь вполне могло оказаться, что это какая-то таинственная секта типа «новоязычников» или «вольных каменщиков».

Она еще какое-то время «держала паузу», а потом повторила с мягким, но требовательным нажимом:

– Я Дын-да…

– Я вас поняла, – кивнула я. – Продолжайте.

– Меня зовут Тамара Николаевна, – удивленно сказала она. – Тамара Дында. Вы обо мне не слышали?

Я пожала плечами.

Судя по контральто, она могла быть оперной певицей. Да и бюст у нее вроде подходящий… Но оперу я не люблю. Поэтому я призналась, что ничего о ней, увы, не слышала.

– Последний раз я была в театре так давно, – вздохнула я.

– Господи, при чем тут театр? – выдохнула она. – Я сама была там последний раз год назад, когда находилась в Италии.

Честное слово, у меня скоро из-за моих клиентов разовьется комплекс неполноценности! Надо же, какая-то Дында уже съездила в Италию, а я торчу в Тарасове безвылазно, как невыездная диссидентка, и никаких перспектив посетить Старый Свет у меня в ближайшем будущем нет!

– Я жена Дынды, – с нажимом сказала она. – Того самого.

Господи, зачем ты послал эту сумасшедшую именно в тот момент, когда я не могу свалить ее на Ларикова? Что она пристала ко мне с этими своими Дындами?

– Какого самого? – спросила я, рискуя окончательно потерять уважение этой странной дамы.

– Год назад моего мужа убили. Дынду Василия Никитича. Предпринимателя… Вы ничего об этом не слышали?

Пришлось признаться, что год назад я еще была далека от проблемы убийств бедолаг-предпринимателей. Поэтому о Дынде я ничего не слышала. А если и слышала, то пропустила мимо ушей.

– Ах, ну конечно… Вы такая юная еще. Совсем ребенок… Так вот, моего мужа убили, убийство, конечно, было заказным. Но дело не в этом. Дело в этом человеке…

Порывшись в сумочке, она достала фотографию и положила ее передо мной.

Я, все еще не понимая, что от меня хочет эта загадочная женщина, покорно уставилась на изображение мужчины в светлом плаще. Мужчина был с виду симпатичный, правда, я не могла сказать это наверняка, поскольку было очень смазано лицо. Плохая была фотография.

Повертев ее в руках, я попыталась вернуть мужчину законной владелице, но она с ужасом отмахнулась от него.

– Нет, оставьте это себе. Мне жаль, что лучшего снимка у меня нет, поскольку я бы хотела, чтобы вы узнали, кто он. И что ему от меня нужно!

* * *

Я уставилась на фотографию.

– Подождите, вы хотите, чтобы я выяснила, кто он? – переспросила я.

Она закивала.

– Сейчас я вам расскажу все подробнее, – обрадовала она меня. – После смерти моего мужа у меня остался бизнес… Маленький, но на жизнь хватает.

«Если он позволяет тебе кататься по Италиям, то, надо думать, хватает, – подумала я. – Вот мой бизнес мне ни фига подобного пока что-то не позволяет!»

– Так вот, я не знаю, может быть, это связано именно с убийством моего мужа? Этот мужчина… Он меня буквально преследует. Он стоит под моим окном, он идет за мной к машине, он… Он сводит меня с ума! Я боюсь, Александра Сергеевна! Я никогда и никого так не боялась, как его!

– Ну, я бы не стала бояться, – легкомысленно заявила я. – Вполне приличного вида дяденька… В возрасте. Не киллер какой-нибудь. Не гоблин.

– Вот! – прошептала она. – Видите, вы сами все понимаете! Если бы за мной так настойчиво ходили эти ваши гоблины, я хотя бы поняла, чего они хотят. А он? Чего хочет от меня этот человек?

– Может быть, он в вас просто-напросто влюбился? А сказать не решается?

– Понимаете, Александра Сергеевна, он… Однажды я не выдержала. Остановилась и, обернувшись, прямо спросила его, чего он от меня хочет. Он сказал. Но сказал не по-нашему. На каком-то совершенно непонятном языке. Одно я знаю наверняка – это было что-то очень неприятное. Потому что взгляд у него был… недобрый. Нет, он не злой был. Просто именно – недобрый. Так вот, он сказал мне эту непонятную фразу… К сожалению, я ее не запомнила. Я слишком испугалась в тот момент. Потом повернулся и спокойно пошел прочь. А наутро снова там оказался. Я боюсь, Александра Сергеевна! В конце концов, у меня ведь сын, мне страшно за него! А если это маньяк?

Она наклонилась ко мне и быстро зашептала:

– Маньяки – они ведь, говорят, именно такие и бывают. С виду интеллигенты. Пожалуйста, не могли бы вы мне помочь? Я вам заплачу. Я знаю, ваше агентство считается лучшим в городе, и вы берете дорого, но меня это не волнует!

– Послушайте, Тамара Николаевна, а почему вам не обратиться в милицию? – спросила я.

– Да помилуйте, что я скажу? – всплеснула она руками. – Меня там на смех поднимут! Нет, в моей ситуации лучше частный сыск.

В тот момент история Тамары Дынды показалась мне забавной, странной, любопытной – но не более того.

Знай я, с какими страстями и трагедиями придется мне столкнуться, согласилась бы?

Не знаю. Может быть, нет. Но так уж получилось, что мне эта история показалась действительно простой, и я – согласилась.

* * *

– Послушай, я же не говорил тебе, что…

Он внезапно запнулся.

Римма посмотрела на него, ожидая продолжения. Впрочем, она и так знала, что он скажет.

Можно было это не слушать. «Я не говорил тебе, что все будет хорошо. Я не говорил тебе, что мы вечно будем вместе. Я не говорил тебе, что ты сможешь стать звездой экрана!»

Сейчас он смотрел в проем двери, и вид у него был какой-то ошпаренный. Ну, словно ему вдруг явилась Мойра. Дух смерти. Или фантом. Глаза вытаращены, а губы что-то пыхтят – то сложатся в трубочку, то, наоборот, раздвинутся в дикой улыбке.

– Что с тобой? – поинтересовалась она.

Он не ответил. Ну и рожа у него сейчас, подумала Римма, и почему-то ей стало весело. Словно тот факт, что у ее любовника такое вульгарное красное лицо, с песочным пятном поближе к виску, был таким уж радостным. Ах, Римма, тебе явно не хватает эстетического вкуса!

Интересно, что его так ужаснуло?

Она обернулась, надеясь увидеть по меньшей мере гангстеров с автоматами наперевес. Тогда ужас был бы объясним.

Но в дверях кафе стоял вполне интеллигентный мужчина лет около пятидесяти, и вид у него был вовсе не страшный, а совсем наоборот. Римме он показался куда более симпатичным, чем Прохоров с его ужасным родимым пятном. Впрочем, наверное, в нашей стране люди интеллигентного вида становятся такой же редкостью, как птеродактили, и способны напугать, подумала Римма.

Иначе никак не поймешь реакцию Прохорова.

Они встретились в этом кафе, дабы обсудить будущее, которого, как выяснилось, у Риммы не было и быть не могло, поскольку кинорежиссер Прохоров решил, что и лучше Риммочки женщины бывают, а в частности какая-то вульгарная гризетка из школы фотомоделей. Черт, и зачем она пять лет торчала в ГИТИСе? Надо было обучаться актерскому искусству где-нибудь на Тверской-Ямской!

Она пожала плечами.

– Прохоров, – обратилась она к виновнику ее незадавшейся судьбы. – Говори все, что ты хотел сказать, и давай прощаться. Время на тебя мне терять уже надоело. Чего ты хотел-то?

– А?

Он повернулся к сидящей на пластиковом стуле Римме с таким искренним изумлением, что ей показалось, будто ее присутствие здесь он расценивает как самое великое чудо.

– Прохоров, – начиная терять терпение, сказала Римма, – не делай вид, что меня тут быть не должно! Говори, зачем ты позвал меня в эту забегаловку, и давай по домам! Я прекрасно поняла, что у меня нет таланта в отличие от Люси Морозкиной и ты не можешь приказать своему давно засохшему сердцу меня любить! Я правильно выразила твои подлые мысли?

– Римма, зачем так?

Он сказал это тихо, как бы с укоризной.

Римме стало еще веселее.

– Ладно, Прохоров, давай прощаться. Целоваться с тобой я не буду – я и так слишком напряглась за предыдущий год, изображая сумасшедшую страсть к тебе! Пока!

Она поднялась со стула и пошла к выходу.

Мужчины в светлом плаще уже не было.

Она огляделась вокруг и недоуменно пожала плечами.

Странно все-таки, как будто этот мужчина и впрямь был призраком прохоровского прошлого! А уж в том, что у Прохорова прошлое было темным, Римма теперь не сомневалась!

Глава 2

В отличие от нашего «ценного приобретения» Даши, которая любила появиться утром и тут же исчезнуть, второе «ценное приобретение» любило появляться, когда ей «боженьки» на душу положат. И, появившись, она не спешила исчезнуть, делая вид, что грязи после ее предыдущего визита к нам наросло столько, что «боженьки ж мои»!

Сейчас Таисья Владимировна мужественно сражалась с маленькой пылинкой, невесть как сохранившейся после ее последнего марш-броска. Так как Таисья Владимировна была особой далеко не молчаливой, все мои потуги сосредоточиться на Крашинском были жалки и ни к чему не приводили.

В глубокой тоске я поглядывала на часы, которые показывали уже половину двенадцатого, потом на дверь, в тщетной надежде увидеть моего босса, но увы!

– Так Маринке-то чего! – рассказывала Таисья Владимировна, остервенело вытирая тряпкой стеллаж. – Маринка на своих яйцах триста в сутки может получить!

Перед моими глазами тут же всплыл образ неизвестной мне счастливицы Маринки, восседающей на корзинке подобием курицы.

– А я тут у вас…

Таисья Владимировна махнула горестно тряпкой, и часть пыли немедленно осела на моем лице. То есть мне так показалось. Вера в предлагаемые обстоятельства во мне всегда была сильна, и я немедленно чихнула.

Та-ак… Крашинский.

Я снова попыталась сосредоточиться на несчастном бизнесмене, у которого воровали деньги его сотрудники, вернее – сотрудница, а еще вернее – его любовница, и подумала, что надо бы посоветовать ему взять в любовницы Маринку, имеющую по триста в сутки, сидя себе безмятежно, как курица, на яйцах.

– Саш, да ты меня не слушаешь! – обиженно вскрикнула Таисья Владимировна.

– Слушаю, – попыталась уверить ее я.

– Нет, ты уткнулась в этот свой монитор и не слушаешь!

– Господи, да мне работать надо! – вскипела я. – Я стараюсь, как Юлий Цезарь, и вас слушать, и работу делать, только и всего…

– Работай, работай, – немедленно оскорбилась Таисья Владимировна и засопела в гордом молчании. Правда, мужества продолжать играть в молчанку ей надолго не хватило, и она через пятнадцать минут снова открыла рот: – Вот ты тут сидишь, засыхаешь на своей работе, а Лиза с Андреем Петровичем с утра звонили, что не придут!

– Как это? – вскинулась я.

Ничего себе! Попробовала бы я не прийти!

– Тебе Даша ничего не сказала?

Я помотала головой.

– Вот глупая девчонка! Вечно у нее ветер в голове. Не придут они. Уехали куда-то в Покровск, по Лизиному делу.

Ага! Значит, Лизины дела мы решаем вместе, а Саша пусть тут мучается с Крашинским и «призраками» этой Дынды в одиночестве?

Теперь я уж вовсе не могла сосредоточиться на Крашинском!

Нажав на «выход», я выключила компьютер и стала собираться.

– А ты куда? – поинтересовалась Таисья Владимировна.

– Пойду выпью кофе, – ответила я. – Вы тут будете еще час?

– Конечно, – с готовностью кивнула Таисья Владимировна. – И правильно ты придумала… Иди, погуляй. А то с этой работой у тебя цвет лица зеленым стал… Весна на улице.

Не знаю уж, какая была связь весны с моим «зеленым» лицом, но я так расстроилась, что не стала задумываться над этим.

Я вышла на улицу и остановилась, соображая, куда же мне пройтись, чтобы хоть немного привести в порядок свои эмоции.

С появлением в лариковской жизни Лизы моя жизнь круто изменилась. Хотя Пенс говорит, что это – ревность, но с какой стати?

Просто эта Лиза привыкла ощущать себя королевой, вот и делается все возможное, чтобы остальные чувствовали себя всего лишь ее свитой!

* * *

Рука была бледная, с длинными ногтями, а Каллистратов все пытался закричать, только голоса у него не было. Поэтому он бессмысленно таращился на эту руку и разевал рот, как рыба, пытаясь выдавить из себя хоть капельку крика.

Рука тянулась к каллистратовскому горлу, и никаких сомнений по поводу того, что она намеревается сделать, у Каллистратова не было.

Задушить. Чертова рука хочет его задушить. Сейчас она подберется поближе к каллистратовской шее, которая теперь казалась Каллистратову ужасно тоненькой, как веточка ивы, и тогда…

Тогда эти ужасные длинные ногти вопьются в шею, как клыки вампира. Эти пальцы разорвут артерию, и оттуда хлынет кровь. Фонтан крови. Черт, в очередной раз помянул Каллистратов несомненного владельца этих ногтей-когтей, да ведь заорать бы надо!

Рука уже дотронулась до шеи. Прикосновение получилось нежным, и Каллистратов успокоился. Если прикосновение смерти такое ласковое, так и ладно, почему-то подумал Каллистратов и проснулся.

Рука с длинными изящными ногтями, выкрашенными по последней моде темным лаком, мирно покоилась на его шее.

– Ты кричал, – услышал Каллистратов голос Дины.

– Спасибо, что разбудила, – выдохнул Каллистратов. – Опять снятся кошмары.

– Сходи к Наталье, – посоветовала Дина. – Если тебя мучают ночные кошмары, значит, что-то в твоем прошлом не так. Надо решить эту проблему, Владик. Иначе…

Она не договорила. Он рывком поднялся на кровати. Одеяло сползло с плеч, обнажая его торс. Самый красивый торс города Тарасова…

Он самодовольно погладил ладонью четко вылепленные мускулы и зевнул.

– Сколько времени?

– Половина первого, – сообщила Дина.

– О боже! Я снова перебрал со сном! – застонал он. – Лишний сон – лишние килограммы!

– Я все не могу привыкнуть, что ты живешь по женской программе, – фыркнула Дина.

Ее хорошенькое личико с раскосыми глазами и маленьким аккуратным носиком почему-то раздражало Каллистратова в последнее время. Маленькая буряточка перестала привлекать его своими восточными загадками.

Может быть, дело в белокурой Нине из миманса?

Да, именно в этой маленькой девчушке и была причина охлаждения Каллистратова к теперешней подружке.

И даже не в самой Ниночке с ее вздернутым носиком, большими голубыми глазами, а в выражении этих глаз.

Ниночка смотрела на него с обожанием, а обожание Каллистратов ценил.

Собственно, он был создан господом специально, чтобы женщинам было кого обожать.

Он встал, накинул на плечи белоснежный халат и потянулся. Оставалось размять мышцы, выпить стакан апельсинового сока, небольшую чашку кофе, и пора отправляться на студию. День расписан по минутам – студия, репетиции, спектакль…

Телефон.

– Дина, подними трубку, – бросил он, проходя в комнату, оборудованную под тренажерный зал.

– Тебя, – протянула она телефонную трубку.

Не прекращая вращать педали на велотренажере, он поймал трубку из ее руки и проговорил:

– Алло.

– Влад?

– А-а. Привет.

Могла бы позвонить раньше, недовольно подумал он. Разбудила бы, по крайней мере!

– Влад, сегодня все отменяется.

– Почему? – удивился он. Он не любил, когда срываются съемки.

– У меня неприятности. Пока я не разберусь с проблемой, работать не будем. Потом объясню.

В своем репертуаре, усмехнулся он, когда она повесила трубку. Потом она просто забудет все объяснить!

И что у нее могут быть за проблемы?

Вздохнув, он протянул трубку Дине. Та взяла ее. «Как покорная собачка кость», – усмехнулся он про себя. Все раздражало его в Дине.

Ах, если бы она куда-нибудь исчезла!

Он не знал, что творилось с ним в последнее время. Сейчас мысль о возможности Дининого исчезновения отчего-то показалась ему страшной, холодной, как рука во сне, которая душила его.