Чертова дюжина грехов

– Да, была. Но тут, знаешь, какие странные вещи…

– Какие?

– Ну вот, смотри, – я встрепенулась, чувствуя, что все равно не смогу остаться в стороне от этой истории, тем более что в ней так много таинственных загадок…

Нет, не то чтобы во мне проснулся детективный дух, хотя, не скрою, всегда мечтала почувствовать себя в роли следователя, и иногда мне это, опять-таки не стану скрывать, удавалось. Но сейчас было иное. Сейчас я видела вокруг этой смерти слишком много тайн, словно все это происходит в голливудском фильме о маньяке, а я страсть как не любила подобных продуктов киноиндустрии, полагая, что маньяк – находка для бездарного сценариста, ведь тут не нужно искать никаких мотивов. Нет, в этом деле явно были мотивы, и серьезные. Ну не верила я в этого, как его, Жреца Смерти. Я даже фыркнула про себя. Не верила.

– Итак, смотри, что там происходит. Странная история. Марианна получает пластину полностью, обе ее части, это я вчера с этнографом разговаривала, – пояснила я мужу, приготовившемуся меня внимательно слушать. – Пластина эта – действительно реликвия, и действительно на ней выбит заговор на богатство и власть, и она, пожалуй, этого я еще не уточняла, но вполне возможно, была проклята. По крайней мере, со слов секретаря, в Штатах все с ума посходили из-за этого Жреца Смерти, особенно после историй с последними владельцами пластины. Кстати, интересная деталь. Секретарь – наш с тобой соотечественник, хотя его историю я еще плохо знаю, так вот, этот парень – сын одного из последних владельцев пластины. Его отца разорили, и он не вынес позора – умер от инфаркта. Так вот, мальчик поклялся найти убийцу отца…

– Подожди, – перебил меня муж, у него уже тоже горели глаза. – При чем тут убийца? Ты ведь сказала, что его отца разорили.

– Да, но в том-то все и дело, это тоже убийство, по крайней мере было сделано все для того, чтобы дядечка скончался. Про подметные письма Жреца, выходит, тоже правда. И Марианна такие получала.

– Откуда ты знаешь?

– Эд сказал, – коротко ответила я.

– А Эд это кто? – прищурился мой благоверный.

– Ну, это секретарь. Я же тебе говорила, что он русский по корням и говорит по-русски чисто. И фамилия у него русская – Проханов. Так вот, – я не стала обращать внимания на подозрительно выпяченные губы мужа, – я о прежних владельцах. Вся Америка точно обезумела, все полагают, что смерти этих несчастных – дело рук Жреца, – я немного нафантазировала тут, конечно, я ведь не знала, сходят ли они там с ума и полагают ли именно так, а вскользь брошенная фраза секретаря не давала мне такого права, но меня уже, что называется, понесло. – Дядьки умирают, Марианна становится следующей владелицей пластины. Рисковая дамочка, правда? – Муж кивнул. – Потом и она начинает получать письма с угрозами. А последнее она получила уже здесь, за день до своей смерти. Выходит, Жрец ее выследил? – я немного помолчала. – А секретарь, между тем, вместе с начальником охраны клянется, что предпринял все меры безопасности, мол, дом начинен техникой, в комнату с пластиной только один вход, везде установлены камеры наружного слежения. Везде, кроме той комнатушки, в которой Марианна… Ах, да, – я спохватилась. – Марианна-то, оказывается, камлала потихоньку. – Муж снова выразительно поднял брови. – Она-то верила в силу этого заговора. Вон, даже этнографа себе завела, чтобы он перевел письмена на пластине. И она, как положено, каждый день в полдень оставалась с этим чудом наедине и читала этот заговор. Каково?

– Фантастика да и только!

– Вот то-то и оно, – я нахмурилась. – Теперь получается что?

– Что? – в тон мне вопросил Володя.

– А то, что во всем доме, значит, камеры есть, а в той комнате, где она шаманит, – нет. Но есть окно, и, как я полагаю, через это окно ее и убили.

– Пристрелили? – спросил Володя.

– Да-да, только тоже не так-то просто. Не пулей, а стрелой.

– Стрелой, говоришь? – он прищурился. – Странно, странно.

– Конечно, странно, – подхватила я. – Напротив окна метрах в пятидесяти склон оврага, поросший лесом. Как ты думаешь, с такого расстояния можно пустить стрелу?

– Не знаю, – пожал плечами муж. – Я не специалист. Может, и можно. Хотя, нет, вряд ли. А что была за стрела? – он снова прищурился, а это у моего мужа означало, что он о чем-то думает, о чем-то догадывается.

– Не знаю, обычная, по-моему, стрела. Может, только короткая. Мне всегда казалось, что стрелы – они намного длиннее. Хотя… – я пожала плечами. – Я в них не знаток. Посмотрим, что скажут эксперты.

– А больше никак не могли ее убить?

– Да я не знаю, Володя! – вспылила я. – Этнограф, кстати, – добавила я уже задумчиво, – в то время, когда ее убили, гулял по склону оврага…

– Да уж, поздравляю, ты снова вляпалась по самое не хочу! – язвительно резюмировал муж. – Полагаю, что менты и тебя на заметку взяли?

– И меня, и Шилова.

– Так там с тобой был Шилов?

– Володя, он был внизу у ворот, ждал меня в машине, – я не хотела заводить разговор о Косте, прекрасно зная, что муж ревнует меня к этому немому обожателю, хотя я ни разу не давала Косте повода. Честное слово!

– Ну, а ты сама что думаешь? – муж, видно, тоже почел за лучшее не ввязываться в наш бесконечный спор о роли в моей жизни водителя нашей телестудии.

– Ничего я не думаю! Вернее, – я вздохнула, – думаю-то я постоянно, даже ночью во сне, по-моему, думала. Да вот только понять ничего не могу! Да еще оказалось, что начальник ее охраны по совместительству частный детектив, каково? – Муж снисходительно улыбнулся. – И надо же было мне так неудачно явиться! Ну, потянула бы еще денек и… – Я устыдилась своих слов. – Ладно, пора собираться на работу, – и я встала.

– Но теперь по крайней мере понятно, отчего ты вчера так рано спать завалилась, – сказал Володя, поднимаясь с кровати. – Да еще и записку написала, чтоб я тебя не беспокоил. Менты небось долго пытали?

– Долгонько, – отозвалась я уже по дороге к ванной.

Я опоздала на работу на целых пять минут! Такое со мной случается крайне редко, потому что вообще-то я девушка пунктуальная.

В редакции меня уже ждала Лера, и даже Галина Сергеевна умудрилась прийти сегодня раньше меня. Видимо, они уже знали, что случилось вчера, так как сразу после приветствия усадили меня за стол и принялись расспрашивать о вчерашнем визите.

– Так что там случилось, Ириночка? – спросила меня Моршакова. – Неужели все так страшно? – и в ее глазах сверкнуло нескрываемое любопытство.

Меня неприятно поразил этот блеск. Как все-таки падки люди на чужое несчастье! Даже самым лучшим из нас очень нелегко устоять перед этим искушением – праздным любопытством, особенно же если речь идет о несчастье богатого человека. Сколько раз я сталкивалась уже с этим проявлением человеческой натуры, да чего уж, сама бываю грешна…

Но, кажется, я отвлеклась. Галина Сергеевна ждет ответа на свой вопрос, а главное – жаждет узнать подробности.

– Как «так»? – попыталась съязвить я.

– Ну так, как рассказывают об этом журналисты, в частности наш Валера, – охотно объяснила режиссер. Видимо, она ожидала и от меня более пространных объяснений.

– Галина Сергеевна, – со вздохом призналась я, – поверьте, мне очень не хочется говорить об этом. Тем более что, как я понимаю, вам уже все известно от Валеры. Правда, мне не совсем понятно, откуда он-то узнал, но не сомневаюсь, что материал у него получился отличный. – Я помолчала, затем снова вздохнула. – Давайте так, вы мне расскажете, что там узнал Валера, а я по ходу вашего рассказа добавлю, если что-то понадобится.

– Обещаешь? – подозрительно прищурилась Моршакова.

– Ну конечно, – обреченно ответила я.

Галина Сергеевна кивнула и принялась рассказывать. Лера, до сей поры скромно молчавшая, загадочно улыбнулась, облегченно вздохнула и приняла позу – само внимание. Вот что мне удалось услышать от моих коллег: