Книга Ставка на темного зверя (сборник) - читать онлайн бесплатно, автор Светлана Алешина. Cтраница 4
bannerbanner
Вы не авторизовались
Войти
Зарегистрироваться
Ставка на темного зверя (сборник)
Ставка на темного зверя (сборник)
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Оценить:

Рейтинг: 0

Добавить отзывДобавить цитату

Ставка на темного зверя (сборник)

Мы услышали какое-то шуршание, затем хруст. Приглядевшись, я поняла, что кабан роется в земле возле дерева. Интересно, зачем? Хрясь! Наше убежище задрожало, мы вцепились в ветки. Возня внизу продолжалась, грузное тело тяжко ворочалось в темноте.

– Эта сволочь подрывает корни! – Павлик уже не кричал, он констатировал факт.

– Зачем? – испугалась я. – Ведь кабаны не едят людей! Чего он к нам прицепился?

– А может, едят? Может, им витаминов в лесу не хватает? А тут два аппетитных работника телевидения!

Хрусть! Еще один корень! Неужели он способен повалить такое большое дерево? Вепрь стал тереться боком о кору. Мы чуть не свалились на землю от интенсивной тряски.

– Скраб для вашей свинки – просто мурчишь от удовольствия! – Оператор нервно схватился за сук. – Пошел вон! Давай-давай! – Паша кинул в зверя веткой.

«Свинка» не послушалась, а начала методично биться о ствол клыками. Я почувствовала себя спелой грушей. Того и гляди, стрясут и понадкусывают!

Невдалеке ухнула сова, совсем как в фильмах ужасов. Словно по сигналу, наше дерево затрещало и, не выдержав напора, начало крениться. Мы заорали от страха, предчувствуя, что рухнем вниз. С хрустом и скрежетом, раздвигая кроны соседних деревьев, ствол понесся к земле. Бум! Паша закачался на своей ветке, едва не свалившись на землю. Я ударилась лбом о шершавую кору, расцарапав кожу.

Ствол нашего дерева, падая, попал в развилку раскидистого дуба. Кабан подпрыгнул, пытаясь достать нас в «живописном» полете. Вы видели хоть раз, как прыгают эти животные? Нет? Жаль, вы много потеряли! Приседая на задние лапы, как собака, тяжелый зверь отталкивается и, бешено мотая головой и половиной туловища, в слепой ярости пытается достать объект своего вожделения. С непринужденной грацией и завораживающей первобытной красотой он плюхается обратно и вновь взлетает в воздух!

Просто не верилось, что все это может происходить со мной. Мы с Павликом стали карабкаться по наклоненному стволу по направлению к дубу. Я первая вступила в развилку надежного дерева. Павлик уже готов был последовать за мной, как вдруг вепрь прислонился к шаткому стволу! Оператор не удержался и с воплем ухнул вниз.

Что же будет?! Я ничем не могу помочь!

– Павлик, беги! – истошно завопила я. – Спасайся!

Паша, по-видимому, подвернул ногу – он сидел на земле и держался за нее обеими руками. Ну все! Абзац!

Что-то серое, быстрое, словно молния, вывернулось из кустов и кинулось на кабана. Раздался жалобный визг, смешанный со свирепым рычанием хищника. Это волк! Из огня да в полымя – сейчас он разделается со свиньей и примется за Павла!

Оператор медленно отполз с места сражения – волк вцепился в бок кабану, а тот вертелся, стараясь его сбросить. Наконец ему это удалось. Вепрь стремглав кинулся через кусты прочь, а волк даже не пытался его преследовать. Это только усилило мои опасения, что на десерт хищник избрал все-таки человека, а не свинью.

– Паша, – я стала швырять в зверя желудями и листьями, – ползи сюда!

Волк спокойно сел под деревом, даже не пытаясь прыгать или грызть Пашу. Он лишь жмурился и уворачивался от всякой дряни, которую я в него швыряла.

Как будто он чего-то ждет! Только чего? В наступившей тишине я услышала шаги. Это явно человек! Заросли раздвинулись, и на поляну вышел рослый мужчина. Михаил! Ну все – тушите свет! Сейчас нами закусят!

– Кто ты такая? – спросил Михаил мрачным голосом, посмотрев на меня. – Чего шаришься в лесу?

– Гуляю! – пропищала я. – Никого не трогаю!

– А ну, слазь! – рыкнул мужчина. – Сейчас я посмотрю, кто здесь гуляет!

– Не слезу! – уперлась я. – Хоть режьте меня!

– Это запросто! – Михаил угрожающе надвинулся. – Думаешь, не сниму тебя?

– Не трогайте ее! – крикнул Паша из-за дерева.

– О! Еще один! – удивился охотник. – Сколько вас, гуляки? Небось еще семеро по кустам сидят?

Внезапно он шагнул к дереву и, подтянувшись на руках, запрыгнул наверх.

– Ну, – сказал он, сурово глядя прямо на меня, – признавайся, чего здесь делаешь?

Его лицо, пересеченное шрамом, выглядело угрожающим. Я не выдержала страшного соседства и сиганула вниз. Ноги впечатались в мягкую землю. Я схватила Павлика за шиворот и потащила прочь. Оператор дико хромал, охая и ахая.

– Серый! – спокойно скомандовал Михаил.

Сейчас из нас сделают шашлык! Волчище легко, словно играючи, вскочил на ноги и догнал нас в два прыжка. Грызть он нас не стал, лишь преградил нам дорогу, слегка ощерив клыки. Михаил спустился с дерева и не спеша подошел к нам.

– Ну что, беглецы, – усмехнулся он, – далеко убежали? Давайте быстро рассказывайте, кто такие и что здесь делаете!

– Мы здесь в гостях, – робко сказала я, мучительно соображая, что можно соврать, – пошли в лес и заблудились.

– У кого в гостях?

– У одной женщины, вы ее все равно не знаете.

– Я в Юрьеве всех знаю. А вас ни разу не видел. В нашем лесу трудно заблудиться, если только вы не пришли сюда ночью. Значит, вы пришли за мной, следили, значит, – его голос был размеренным и угрожающим. – А если следили, то из этого следует, что вы из Гурьева, копаете под Казея.

В логике ему не откажешь. Как возражать, когда все уже разложили по полочкам?

– Ну-ка постойте! – Михаил схватил меня за руки и придвинул к себе. Паша приготовился ударить мужчину, я видела, как он непроизвольно сжал кулаки. – А я вас сразу не признал, в грязи, ободранную! Вы телеведущая, ведь так? Той самой передачи, где жена директора Крынина на Казея бочку катила?

Я молчала, отпираться было глупо. Положение аховое: нас раскусили, мы стоим в чертовом лесу, против нас мужик с ружьем и волк. Тела наши могут даже не найти.

– Значит, шпионите? – его голос не предвещал ничего доброго. – Вынюхиваете, высматриваете, думаете, как бы чего-нибудь плохое откопать?

– Ничего мы не думаем! – неожиданно для себя самой закричала я. – Вы сами такие вещи делаете, что вас трудно не бояться! Вначале давите нас на бульдозере, потом травите волками! Признавайтесь, чем вам мешал Крынин? Зачем вы его убили?

Немая сцена: Павлик тупо таращился на меня, как на камикадзе-смертника, Михаил тоже словно проглотил язык.

– Чего вы добились этим убийством? – наседала я. – На место Ивана Николаевича сядет Дима и продолжит дело погибшего.

– С чего вы взяли, что это я убил вашего директора? – наконец пришел в себя Михаил. – Я вообще наемный работник, мне это даром не надо.

– Ага, – торжествовала я, – звучит, как наемный убийца! Вам и руки-то марать не пришлось, натравили Серого, и все!

– Да мой Серый, – заорал Миша, – если хотите знать, человека в жизни не тронет, пока ему на хвост не наступишь! Вот, глядите! – Он схватил мою руку и силой положил на голову волка. Она была теплой, покрытой густой жесткой шерстью. – Что, не загрыз он вас?

– Это вы его так выдрессировали! – сказал Павлик. – Прикажете, будет стоять!

– Хорошо, – Михаил отступил в сторону. – Я отойду, а вы его погладите.

Может, это хитрый шаг? Сейчас волк как цапнет меня! Переборов страх, я провела несколько раз рукой по косматой башке Серого. Он подтолкнул меня носом в ладонь, потом неожиданно лизнул! Вот уж не ожидала таких нежностей от хищника.

– Видите, – торжествовал его хозяин, – разве может такой добряк кого-нибудь загрызть?

– Все это спектакль, – упорствовал Паша, – почему тогда ваш Казей советовал вам «не испачкаться в крови, как в прошлый раз»?

– И про это знаете? – удивился охотник. – Вы давно за мной следите?

– Только сегодня начали, – сказала я, – и уже многое вызывает подозрения.

– Мой хозяин меня порой раздражает своей свирепостью, – вздохнул Михаил, – любит людей попугать, почувствовать свою власть над ними. Но убивать кого-то он не решится, слишком труслив. Письмо с угрозами он написал, но чтобы исполнить – никогда!

– Зачем вы тогда на него работаете? Вас устраивает ваше положение?

– А что мне остается? Я недавно вышел из зоны, работы никакой. Вот и стал у него батраком. А насчет крови, так это Казей имел в виду случай на охоте, когда Серый поранил лапу, и я его до дома на руках нес. Весь измазался!

Этот человек вовсе не такой страшный, как кажется! Почему-то он вызывал у меня доверие. И волк у него хороший, от кабана нас спас, прогнал его. Ласковый – если бы он человеческой крови отведал, то не позволил бы себя гладить.

– Скажите мне, Миша, а Казей Васильевич сильно с Крыниным враждовал?

– Да нет, чего ему упираться! Денег у нас хватает, и леса тоже! Кащей – большой артист, он на публику работал. Ну не может он спокойно жить. Надо встряхнуться, вот и решил в войнушку поиграть!

– Неплохая войнушка получилась, – усмехнулась я, – мы делили апельсин, четверо ранено, убит один!

– Кто любит апельсины делить, – посерьезнел Михаил, – так это Цыпа, то есть Цыплаков Сергей Валерьевич. Он нас давно уже подмял. Кащей только с виду такой грозный, а на самом деле – надавили на него «братки», он и сдался. Оттого и разрабатываем лес такими темпами – Цыпа подгоняет. А ваш Крынин молодец, держался до последнего! Только убрали его… Я тоже думаю, что это не несчастный случай. Волки у нас редкость, и все они знакомы с ружьем. На человека с двустволкой никогда бы не напали. Только зверь, наученный человеком, такое сотворить может. Или это была собака. Ей легче в доверие втереться.

– А вы что-нибудь знаете про Цыплакова? – спросила я, чувствуя, что возможен новый виток расследования. – Какой ему резон был убивать Ивана Николаевича, ведь на его место заместитель сел?

– А резон такой: заместитель этот, Дима, гораздо мягче, чем Крынин. На Крынина дави не дави, он только больше упирается. А этот сразу сломается, попомните мои слова.

– А какие методы у этого Цыпы?

– Самые резкие. Пришлет «товарищей» покрепче, они кого хочешь уговорят!

– А как же милиция? Она что, ничего поделать не может?

– Менты, конечно, побегают, – ухмыльнулся Миша, – сделают вид, будто работают в этом направлении. А на деле у них с Цыплаковым давно уже все обговорено. Начальник куш у них имеет. Я, когда сидел, с этой кухней хорошо познакомился. Иного если и посадят, то каждый день в камере шампанское и куры-гриль.

– Да ну! – не поверил Павлик. – Прямо-таки шампанское?

– Век воли не видать! – поклялся Миша. – Это мы, простодыры, баланду хлебали, а они отбашляют начальнику колонии, и он глаза на все закрывает.

– А за что сидели-то? – неделикатно поинтересовалась я.

– Да ни за что, – смутился охотник, – по глупости вышло. Видите шрам, – он показал на щеку, – лихой один придурок меня зацепил, односельчанин на тракторе разворачивался и по балде мне бороной въехал. Встаю я, весь в кровище, кинулся к нему, вытащил из кабины и избил. Не в себе я был, покалечил его сильно. Потом нас обоих до больницы едва успели довезти.

– Какой вы, однако, злой! – поежилась я.

– Станешь тут злым! Меня еще суд пожалел – за тяжкие телесные больше полагалось.

– А тому односельчанину неужто ничего? – спросил Павлик. – Ведь он больше вашего виноват?

– Если бы я его не бил, ему бы за преступную халатность вкатили. А так выходит, будто я самосуд учинил.

– Да, – вздохнула я, – закон суров ко всем без различия.

Михаил повел нас за собой. Лес, по его словам, он знал, как мы свою квартиру.

– Полазаете тут с мое, будете вслепую дорогу находить! Кстати, повезло вам, что Серый кабана прогнал. Он бы вас еще долго сторожил! Мстительные и упорные животные – иногда не тронет, мимо пройдет, а иногда…

– А что они едят-то, эти твари? – поинтересовалась я. – Так на нас свирепо смотрел, будто сожрать хотел.

– Ну, – засмеялся наш проводник, – человека он кушать не станет, но ест все, так же как свинья. И мясом не побрезгует. Однажды два подсвинка у меня всю рыбу из садка съели. Пришел – пусто, а вокруг все копытами изрыто. Не поверил, наловил еще рыбы. В кустах засел, гляжу, выходят из кустов два порося. Один за веревку клыками тянет, второй ему помогает. Эх, и вкусная же была кабанятинка! – засмеялся охотник.

Мы вышли на опушку. Я оглянулась на темную громаду леса. Неужели мы там только что были? Я зябко поежилась. Сейчас, когда с нами Михаил, уже совсем не страшно. Представляю, как мы обрадовались бы такому провожатому два часа назад! Вид у него действительно жуткий – такой мрачный дядька с волком на поводке. А на деле вполне добродушный человек. Никогда больше не буду верить слухам.

– А Цыплакова вы даже не пытайтесь прощупать, – посоветовал Миша, – он вас сразу засечет. Шпионов он страсть как не любит!

– А как вы думаете, Миша, к нему никак нельзя подступиться?

– Никак, да и что это даст? Снимете про него передачу? Жизнь свою молодую пожалейте, зачем вам ввязываться в это дело?

Но я уже завелась, уж больно меня задел вид вырубаемого леса, причем безнаказанно вырубаемого. Человек погиб, очень хороший, нельзя это оставить вот так. Я думаю, что Цыплаков не так уж неуязвим и его можно прижать как следует.

– Гроза мафии, – прокомментировал Павлик, когда мы, попрощавшись с Михаилом, ковыляли с хутора в Гурьево, – за одним гонялись, теперь за другим начнем!

– А ты хочешь все оставить как есть? Чтобы этот криминальный босс делал что хотел? Да он уже всех запугал и будет продолжать!

– А с чего ты взяла, что он посодействовал смерти Крынина? Мне лично кажется, что это несчастный случай.

– Такие вот «неслучайные случайности» – самый верный способ убийства. У Джека Лондона есть рассказ «Луннолицый». В нем описана такая история. Один сосед невзлюбил другого и решил убить. Тогда он купил собаку и выдрессировал так, чтобы она приносила брошенные в воду палки и догоняла убегающего хозяина с ними в зубах. Когда он подарил пса соседу, тот очень удивился. На следующий день сосед взял пса на рыбалку. Он глушил рыбу динамитом, и, когда бросил дымящуюся шашку в воду, собака вытащила ее и принесла новому хозяину…

– Интересно, где ты все это вычитываешь? – удивился Павлик. – В самом деле, этого убийцу ни в чем нельзя обвинить. Ну дрессировал он собаку, ну и что? Не виноват же он, что сосед занимался браконьерством!

– Вот-вот, – подхватила я, – и в этом случае та же история! Никто вроде бы не виноват, а человек погиб. Причем, заметь, человек, стоящий у многих на пути, человек, которому неоднократно угрожали!

Глава 4

Ася Петровна ахнула, когда увидела нас в болотной жиже, изорванной одежде. Павлик отчаянно хромал, его нога пострадала дважды. Мы объяснили свой вид тем, что я упала в силосную яму, а Павлик меня вытаскивал.

– Какие же вы неосторожные! – восклицала добрая старушка. – Давайте поскорей в баню, будете отмываться!

К счастью, у меня был комплект запасной одежды, поэтому я могла не волноваться за свой внешний вид. Павлик же, как истинный мужчина, не взял ничего, кроме того, что было на нем. Когда я отстирала его джинсы, пришлось ставить на них «хипповую» заплатку. Он разодрал коленку, когда катился по склону. Моя же одежда пришла в полную негодность. Видимо, она не была создана для таких перипетий.

Как же нам подобраться к Цыплакову? Просто следить за ним – глупо и опасно. Как бы мне сейчас пригодился Валерка Гурьев! Но делать нечего, придется действовать одной. Можно попробовать познакомиться с ним на правах хозяйки какого-нибудь предприятия, желающей найти надежную «крышу». Только как это сделать? Ведь нужны какие-то документы, чтобы он мне поверил. Надо переговорить с гурьевскими друзьями – с Петей, Димой, Марией Павловной, может, они что-нибудь посоветуют.

В любом случае ловить здесь уже было нечего, поэтому наутро мы стали собираться. По двору мирно ходили куры, разыскивая вкусные зернышки. Похрюкивали свинки в загоне. На этом фоне все вчерашние происшествия казались сном. Странно было, что существуют люди, способные творить зло в этих чудесных краях.

Слава богу, мы поймали попутку, это был трактор, ведомый разбитным мужичонкой нетрезвой наружности. Садиться в тесную кабину было страшновато, но ничего – скорость небольшая, авось не убьемся.

– Вы, говорят, из самого Тарасова приехали? С телевидения? – удивлялся он. – Сколько лет живу, ни разу в телевизоре себя не видел!

Он залихватски крутил рулем, трактор бросало из стороны в сторону.

– Дядя, ты гляди, нас не убей, – охал Павлик, – а то мы тоже в телевизоре не покажемся!

– Не боись! Все под контролем! – подмигивал мужик.


В Гурьевском лесхозе уже наладилась работа: снова визжали пилы, снова пахло опилками. Жизнь брала свое, как будто ничего и не произошло. Я увидела Петю, выходящего из кабины своего бульдозера, и отозвала его в сторону:

– Петя, как можно попасть к Цыплакову? – взяла я с места в карьер.

– К Цыплакову? – задумался парень. – Да проще простого. Обратитесь к Диме, он даст вам какие-нибудь бумаги. Под видом гонца пройдете.

Нет, гонец – это совсем не то, что мне нужно. Меня могут встретить довольно скомканно. Вот если я представлюсь крупным собственником, то меня примут на должном уровне, потратят больше времени. А я в это время буду держать ухо востро.

– А зачем вам надо к Цыплакову? – недоумевал Дима, которого я поймала на лесосеке. – Неужто вы этого битюга в передаче показать хотите? Хватит уже, что его имя один раз упомянули, теперь нам всем покоя не будет. – Он нагнулся к моему уху: – Сегодня к нам приезжали от него, сказали, что, если еще раз что-то подобное случится, лесхоз сожгут!

Значит, Дима мне не помощник. Видно было, как он перепугался. Прав был Михаил, этот человек быстро ломается. Зато Мария Павловна, как мне кажется, будет заинтересована в расследовании, она женщина бравая. Вообще женщины часто оказываются смелее мужчин. Мужики объясняют это тем, что нас ни разу нормально не били. Но это неправда, просто мы не так боимся боли, как они.

Мария Павловна руководила уходом за зелеными насаждениями.

На поляне, куда мы с Павликом добрели за полчаса, работал трактор, распахивая жирную черную землю.

– Здравствуйте, – поприветствовала нас женщина, – мы тут деревья сажаем. Самая лучшая пора. До зимы они укорениться успеют, жары сейчас сильной нет, дождей много выпадает. Даст бог, лет через тридцать здесь сосновый бор будет шуметь.

Когда я изложила ей свою проблему, «озеленительница» задумалась. Видно, ей тоже не по душе пришлась версия несчастного случая.

– Знаете что, – Мария Павловна достала из кармана ручку и листочек, – сейчас я с вами пойти не могу. Отнесете эту записку моему сыну, дом номер двенадцать. Он даст вам мои акции лесхоза, у меня их десять процентов. Хозяйство ведь наше – закрытое акционерное общество.

– И кто еще владеет акциями? – поинтересовалась я.

– Самый крупный держатель – Крынин, его семья, потом Федосеев, потом я, и по нескольку акций по селу рассеяно. Берите-берите, – настояла она, видя, что я сомневаюсь. – Я вам верю – может, вы до чего-то докопаетесь. Ведь неспроста Ваня погиб. Покажете эти акции Цыплакову, скажете, что хотите с его помощью побольше процентов у себя собрать. Этот кровопийца враз заинтересуется.

– А как его найти? – спросила я.

– Отсюда километров пятнадцать будет. Там коттеджный поселок, богатеи живут. Попросите Льва Семеныча, он вас подбросит.

Сын Марии Павловны, мальчуган лет двенадцати, прочитав записку матери, пригласил нас в избу. Он минут десять отсутствовал, потом вынес нужные бумаги.

Я чувствовала, что мои ноги, не приученные к долгим переходам, перестают слушаться. А сейчас опять идти до лесхоза! Мы вышли на околицу деревни. Вдалеке пылила какая-то машина. Когда она подъехала поближе, мы увидели, что за рулем сидит Дима.

– Садитесь, – он распахнул дверцу, – я вас подброшу.

Мы с Павлом многозначительно переглянулись.

– Я все знаю, – просто сказал Федосеев, – вы сейчас хотите поехать к Цыплакову. Отговаривать я вас не буду – бесполезно. Хотите расследовать смерть Ивана Николаевича? Знайте, я сам подозреваю Цыпу, но знаю, насколько опасно с ним связываться. Ну, раз решили, я вас к нему отвезу.

«Уазик» понесся по пыли. Мимо нас вновь проносились красивые леса, поросшие густой травой уютные поляны. Я вспомнила, как недавно мы ехали с Крыниным, и кукушка прекратила свою песню, когда он произнес фразу: «Сколько мне жить осталось?» Мистика, да и только!

Лес закончился, начались поля картошки. На севере области можно чаще встретить эту культуру, чем привычную нам пшеницу. На бесконечно длинных грядках стояли люди с тяпками, окучивали картофель. Я не понимаю, как можно обработать такое гигантское поле, ведь ему ни конца ни края нет. Помню, в детстве у меня кружилась голова при виде бабушкиного огорода, на котором я помогала родителям. А тут знай себе паши «от меня и до заката»!

– Это колхоз «Знаменский», – пояснил Федосеев. – Удивляюсь я им, вкалывают, как бобики, а получают гроши. Как так можно!

– А куда деваться? – возразила я. – Не всем же дрова рубить!

Дима проглотил мою шпильку не поморщившись, видно, не хотел спорить. Да и с чем спорить, ведь продавать лес значительно проще, чем сельхозпродукцию. Особенно сейчас, когда все буквально помешались на открытии мебельных салонов и фабрик. А у бедных сельчан один год неурожай, а на другой – завал, цена бросовая.

Заросли картошки скоро кончились, начался подсолнечник. Чудесно смотрится желтое поле, говорят, раньше эту культуру выращивали как декоративную. Жужжали пчелы, взлетая над крупными цветками, их мохнатые тельца были перепачканы пыльцой. Это зрелище почему-то напоминало о детстве как о безграничном ярком лете. Ах, как хочется вернуться!

Вдали показались какие-то дома. Когда мы подъехали поближе, оказалось, что это обычный «новорусский ренессанс», жуткие громадины с параболическими антеннами, громоздившиеся возле опушки березового леса. Сами-то небось любят природу – только возле своего дома! Пусть где-то там вырубают леса, главное, чтобы не у нас под боком!

– Вон тот дом, покрытый белой черепицей, – показал Дима. – Я туда не поеду, сами пешком дойдете.

– А как же мы обратно доберемся? – жалобно спросила я.

– Сами понимаете, ждать я вас не могу, на мне висит руководство предприятием. Давайте я приеду вечером, в шесть часов, на это место.

С этими словами он укатил, оставив после себя облако пыли. Немного постояв в нерешительности, мы с Павликом зашагали к коттеджам. В этот момент мне пришла в голову довольно рациональная мысль.

– Павлик, а ведь Цыплаков может меня узнать. Вдруг он видел меня по телевизору.

– Точно! – воскликнул мой оператор. – Мы об этом совсем забыли!

– Трудно быть известным, – вздохнула я, – ну ладно, будем надеяться, что этот «авторитет» не смотрит дамские телепередачи. В крайнем случае можно сказать, что я просто похожа на Ирину Лебедеву.

Дом с белой черепицей бесформенной громадой возвышался над остальными. Металлические ворота без единой щелочки казались неприступными. Я нажала на кнопку домофона.

– Кто там? – раздался грубый голос.

– Мы к Сергею Валерьевичу, – заторопилась я, – хотим пообщаться.

– Вы договаривались о встрече? – спросил охранник.

– Передайте Цыплакову, что мы от гурьевских, – развязно сказал Павлик, отстраняя меня.

Через пять минут ворота заскрипели. За ними обнаружился высокий человек в пятнистом камуфляже, он жестом пригласил нас войти. Надо же, у Цыплакова охрана ходит в спецназовской форме! Наверное, это такой психологический прием. Чтоб лишний раз запугать человека.

Мы с интересом огляделись. Вотчина районного «авторитета» была красиво ухожена, посажены декоративные деревья, цветы, газонная травка, одним словом, все сияло и благоухало.

Вид, конечно, был великолепный, но по мне гораздо лучше обыкновенный деревенский сад. Такая обстановка создавала атмосферу излишней официальности, хотелось вытянуться во фрунт перед всеми этими аккуратными, как в журнале по ландшафтному дизайну, насаждениями.

Охранник осмотрел нас на предмет оружия, затем провел в дом. Поднявшись на второй этаж по широкой парадной лестнице, мы подошли к двери, отделанной белой кожей. Хозяин дома, по всей видимости, предпочитал этот цвет всем остальным.

В просторной комнате мы увидели невысокого грузного мужчину в возрасте сорока пяти – пятидесяти лет. Он был одет в широкую белую футболку, которая даже на его изрядном животе висела свободно, и парусиновые штаны того же оттенка. Слегка тронутые сединой волосы Цыплакова были аккуратно подстрижены. Лицо было ровное, гладкое, приятного цвета. Этот человек казался добродушным толстяком, который радуется жизни в своем прекрасном саду. Если бы я не знала о его фокусах, никогда бы не поверила, что он способен на злые поступки.

– Проходите, гости дорогие, – радушно сказал хозяин, жестом приглашая нас присесть на диван, – вы хоть и без предупреждения, но я все равно рад. Чем обязан?

– Мы пришли к вам как акционеры Гурьевского лесхоза, – начала я.