– Да, действительно, – кивнула я. – День сегодня выпал утомительный, наверное, езжайте домой и отдохните.
– Уже вечер начинается, – заметила Маринка, поглядывая в окно, – а может быть, мы все разойдемся, а к тому месту поедем завтра с утра, а?
Я с удивлением взглянула на нее:
– Тебе же понравилось мое предложение.
– Да мне любое предложение понравится, лишь бы уйти отсюда поскорее. Не нравится мне здесь. Нечисто тут. Вот.
– Ну, хватит, – отрезала я, – чисто-нечисто, надоело, честное слово! Маешься тут херью прилюдно, и самой не смешно. Не хочешь ехать к мосту, езжай домой, мы с Виктором вдвоем смотаемся и посмотрим, что там да как.
– Хорошо, – тоном наивной девочки проговорила Маринка, – может, вам даже и лучше будет без меня. Только, Оль, дай мне ключ, пожалуйста.
– Какой ключ? – не поняла я.
– Ключ от твоей квартиры, – лицемерно заулыбалась Маринка. – Ты что же думаешь, я поеду к себе? Мне страшно!
– А вот фиг тебе, а не ключ.
Я здорово обиделась на подругу. Возможно, тут сыграло свою роль то, что этот длиннющий день до краев был переполнен самыми неординарными событиями, но что-то во мне взыграло, и я, резко повернувшись к ней, поставила вопрос ребром:
– Значит так, подруга! Или ты едешь с нами, и если все будет нормально, то потом, так уж и быть, я тебя приглашу к себе погостить до утра. А не поедешь – катись в собственную квартиру, извини за выражение!
– Я тебе ужин приготовлю, – попробовала меня купить Маринка за очень дешевую цену, но я отказалась:
– Сама умею. К тому же я на диете.
– И давно? – сразу же заинтересовалась она. – И какая у тебя диета?
– Короче, едешь? – сухо спросила я.
– Да! Да-да-да-да! – Маринка покраснела от обиды на мою бессердечность. – Ты довольна?
Мы еще повоевали с Маринкой некоторое время, но потом в общем-то мирно собрались, все вместе вышли из редакции и спустились вниз. Пока мы шли, Маринка старалась держаться ближе ко мне. Это было странно, но льстило: все-таки она рядом со мною ощущает себя как бы под защитой, что ли, от всякой нечисти.
Мы вышли во двор и попрощались с Сергеем Ивановичем. Он пошел направо, а мы направились к моей «Ладе», стоящей у своего обычного места, почти напротив дверей здания.
По тротуару мимо нас прошла увлеченная друг другом пара, не обращающая внимания ни на кого, кроме себя. Мне пришлось остановиться и задержать за руку Маринку, чтобы пропустить молодых людей, занятых разговором.
Симпатичная коротко стриженная девушка прижималась плечом к высоченному парню в кожаных брюках и искательно заглядывала ему в глаза.
– Антон, – с застенчивой улыбкой сказала она, – давай в церковь зайдем, а? Свечки поставим: я у святой Елены, а ты у…
– Да ты с дуба рухнула, жабенция! – изумился парень. – Денег на водку не хватает, а ты про какие-то свечки мне бутер вчехляешь!
Девушка промолчала, вздохнула и прижалась к парню еще сильнее.
– Любовь! – прокомментировала Маринка, когда мы подошли к «Ладе». – Даже завидно, блин! А тут какая-то газета, какие-то аварии, привидения дурацкие… Э-эх!
Ни я, ни Виктор не поддержали разговора. Виктор – по привычке, а я – из принципа.
Виктор сел за руль, мы с Маринкой – на заднее сиденье, и очередное путешествие за сегодняшний день началось.
Место, где произошел несчастный случай с Будниковым, находилось сравнительно далеко за городом, в том месте, где уже заканчивались дачные поселки и клинами в них входили обрабатываемые фермерские поля.
Здесь протекало несколько речушек, то ли притоков Волги, то ли вытеков из отстойников городских предприятий, но в любом случае эти водоемы уже получили как бы прописку в местных пейзажах и картах района, и несколько сравнительно добротных мостов обеспечивали переезды с берега на берег.
Чтобы нескучно было нам ехать, Виктор включил радио. Когда до нужного нам места оставалось ехать всего десять или пятнадцать минут, местный канал передал последние новости. В том числе была и одна про нахождение неизвестного трупа в районе впадения в Волгу речки Гуселки.
– Ну вот и Будников нашелся, – с намеком на черный юмор пробормотала Маринка. – Все-таки погиб мужик. А кстати, Оль, что от тебя было нужно этому дяде из администрации?
– Он просил очень-то не зацикливаться на этом деле, – ответила я, – а еще он сказал интересную вещь. Он сказал, что Будников был ему товарищем по работе!
– Так Будников, получается, работал в правительстве? – Маринка села удобнее и выдала интуитивный результат: – Здесь замешана политика! Точно тебе говорю! Будников работал в правительстве?
– А черт его знает, я как-то не спросила, – промолвила я. – А вот этот-то момент и нужно будет прояснить!
– Конечно же! Не просто так все они переполошились! – затараторила Маринка, но, увидев, что я откровенно скучаю, обиженно замолчала.
Свернув несколько раз, мы подъехали к нужному нам мосту. Мост через приток был вовсе не таким хлипким, как мне представлялось по скупым передачам «Криминального радио». Во-первых, он был бетонным, а во-вторых – с крепкими на вид, бетонными ограждениями. Эти ограждения приблизительно на середине моста справа были буквально сметены в двух пролетах.
Сама речка тоже была шириной приблизительно метров в пятьдесят, что в сравнении с коренной Волгой, конечно же, просто ничто, но для любой легковой машины ее ширина и, как оказалось, глубина были достаточными.
– Вот, похоже, он тут и сковырнулся, – несколько развязно сказала Маринка.
Виктор, не доезжая до моста с десяток метров, остановил машину, почти загнав ее носом в чахлые запыленные заросли, растущие вдоль дороги.
– А что, нельзя было на дороге оставить? – спросила Маринка, уже чем-то недовольная и только и ищущая повод поворчать и поругаться.
– Зачем соблазнять людей? А то врежутся еще, – ответила я. Мне показалось, что именно такой была цель маневра Виктора, а он, как всегда, ничего не объяснил.
Я вышла из машины на свежий воздух первой, за мною, кряхтя и щурясь на слабеющее солнце, появилась Маринка. Она сделала только пару шагов по перемятому асфальту дороги, остановилась, облокотившись на открытую дверь «Лады», потянулась и шепотом выругалась.
– Ты что это? – поддержала я разговор.
– Да так, для тонуса, – уклончиво ответила она и с весьма неприветливым выражением на лице начала осматривать окрестности.
Достопримечательностей здесь было немного.
Кроме моста через речку, являющегося центральной частью представленной экспозиции, справа от дороги возвышались невысокие холмы и холмики, заросшие редкими деревьями и частыми кустарниками. В двух или трех местах среди деревьев выглядывали крыши и башенки недостроенных коттеджей.
Слева, как я уже говорила, были дачные участки самого убогого вида, а холмов никаких не было.
Подождав Виктора, через полминуты присоединившегося к нам, мы втроем, то есть уже в полном экспедиционном составе, направились к мосту и вошли на него.
Несмотря на то, что после аварии, почти наверняка унесшей жизнь Будникова, прошло уже достаточно времени, черный след от его «девятки», четко прорисованный на старом асфальтовом покрытии моста и уходящий за его пределы, все еще был четко заметен.
Я посмотрела на это прикладное нерукотворное граффити.
– Он тормозил? – спросила я у Виктора, нашего признанного редакционного эксперта-следопыта.
Виктор присел, зачем-то потрогал след пальцем, посмотрел налево, потом направо и наконец пожал плечами. На его условно-человеческом языке в данном контексте это означало сомнение и отсутствие четкого ответа. То есть Виктор не мог точно определить, тормозил ли Будников перед смертью или же нет. И вот это уже было странно.
– Если человек несется с большой скоростью и видит перед собой препятствие, за которым его ожидает лучшая вселенная, он не должен продолжать ехать вот так прямо и целеустремленно. Он должен или затормозить, или, по крайней мере, попытаться свернуть, – произнесла я длинный и умный текст.
– Красиво излагаешь, – ехидно поддакнула Маринка и тут же произвела первый подкоп под мои слова: – Но это все справедливо, только если он в себе. Трезвый, то есть.
– Или живой, – теперь уже я дополнила ее.
– Или вообще в сознании, – не унялась Маринка.
– Или в сознании, но не в состоянии действовать, – добила ее я.
– Это как? – не сообразила Маринка и задумчиво моргнула несколько раз на меня и на Виктора.
– Да мало ли как, – пожала я плечами. – Отвлекло его что-нибудь, нашего Будникова. Или он был связан или находился под стволом.
– А куда же делся тот, который ствол держал, – весьма справедливо спросила Маринка, – или это был Карлсон с пропеллерчиком?
– Вот на все эти вопросы и должно ответить следствие или мы, – вздохнула я.
– Или никто.
– Или никто, – согласилась я и огляделась.
Ничего не изменилось за время нашего шерлокхолмского разговора. Справа все так же стояли коттеджи на холмах, а слева расстилалась убогая степь. Кое-где ровность пейзажа нарушали косые да кривые перегородки, называемые дачниками заборами, да чернели туалеты. Не типа Эм-Жо, как говаривал незабвенный Лелик из «Бриллиантовой руки», правильнее было бы определить их тип как Эм и Жо. Ну да это неважно.
Народу на участках было, прямо скажем, негусто. Энтузиазмом местные мичуринцы переболели уже давно. Только на ближайшем к дороге участке ковырялся в земле невысокого роста мужичок самого затрапезного вида.
Он был одет в грязную телогрейку бывшего синего цвета, без рукавов, бейсбольную шапочку и в обвислые выцветшие треники. Мужичок неспешно ковырял землю лопатой, и был он здесь единственным представителем стареющего и становящегося реликтовым племени дачников.
– Ну что, будем крутить аборигенов на информацию? – спросила я сама себя, ожидая, разумеется, от Маринки поддержки этой идеи.
– Этого-то? – Маринка прищурилась на трудолюбивого дядечку. – Уж больно-то он непрезентабельный какой-то…
– Боишься, что имидж пострадает? – спросила я и, не оглядываясь больше на свою подругу, смело пошла по направлению к этому трудоголику. Моя смелость заключалась в полном пренебрежении к мнению своих туфель по поводу отсутствия асфальта на всем пути к дачнику.
Этот дачник-огородник стоял к нам спиной, равномерными движениями окучивая грядки. Подойдя ближе, я услышала звуки, похожие на слабый стон. Насторожившись, я прислушалась и через несколько шагов поняла, что это был не стон, а пение: дядечка пел, тихо выводя надрывные трагические слова: «Ой-ей, шире Вселенной горе мое!»
Маринка, шкандыбавшая позади меня, громко фыркнула, тоже, наверное, поняв, откуда и какой вокал раздается на просторах здешних палестин.
Услышав посторонние звуки на фоне своего сольного исполнения, дядечка распрямился и оглянулся.
Теперь уже я смогла разглядеть его анфас, а не только со стороны кормы.
Сперва мне бросилась в глаза несколько дней не бритая физиономия. Потом кривовато сидевшие на носу у мужичка темные очки в толстой пластмассовой оправе розового цвета. Ну а на сладкое, когда я уже приблизилась и нас разделяло не больше двух-трех шагов, на меня повеяло сильнейшим запахом. Запахом, являющимся убийственной смесью чего-то мерзюче-алкогольного с вонью давно несвежего белья.
Сей аромат так сильно ударил меня по органам обоняния и по нервам, что я остановилась и, срочно достав из сумки сигарету, прикурила ее.
– Негде атмосферу больше портить? – проворчал дяденька, неодобрительно сверкнув на меня стеклами очков.
– Извините, – предельно приветливо сказала я, – с вами можно поговорить? Мы из газеты, журналисты.
– Из «Советов огороднику»? – активно полюбопытствовал дяденька, но мне его пришлось разочаровать.
– Нет, из другой. Мы интересуемся падением машины с моста. Вы, случайно, не видели, как все произошло?
– Не ты первая, не ты, тут уже и эти из органов шастали, и еще кто-то, – проворчал дяденька, быстро теряя интерес к разговору. – Ходят, отвлекают от работы, мешают…
Он еще что-то продолжал ворчать и даже снова взялся за лопату, но тут высунувшаяся из-за моей спины Маринка спросила:
– А вам нескучно здесь одному?
– А что, помочь хочешь? – Мужичок хитровато улыбнулся. – Вторую лопату я найду, если будет нужно.
– Не хочу, у меня аллергия к растениям. Ко всем, – пожаловалась Маринка. – А почему вы не хотите поговорить? Мы же вас не укусим за это.
– Не укусите, – повторил дяденька и снова проныл: – «Шире Вселенной горе мое!» Да хоть и укусишь, я этой хери уже не боюсь… Да… – Дядечка поднял руку и грязным пальцем жестоко поскреб себе затылок. – Тут вот я приехал на дачу, значит, нес с собою красненькую, чтобы в обед как белый человек аппетит себе подогнать. А пакет порвался, она упала и разбилась… А ты говоришь: «не укусим»! Да кусай, что, мне страшно, что ли?
Дядечка крякнул и сплюнул себе под ноги. Маринка толкнула меня локтем.
– А мы вам дадим денег, – сразу же сообразила я, доставая из сумки кошелек и начав отсчитывать купюры, – на красненькую вам точно хватит.
– Хватит? – недоверчиво покосился на мои руки мужичок. – Так что ты там хотела спросить-то? Спрашивай, а то мне некогда, – сурово проговорил он, а сам протянул руку, и я вложила в нее деньги.
– Там даже на беленькую хватит, – зачем-то влезла с пояснением Маринка и кольнула: – Кончится ваше горе.
– Ну, в общем, – дядечка бережно спрятал деньги в задний карман трико, – ну, в общем, видел я, как он, значит, еб… ну то есть упал с моста. Слышу: машина едет и быстро так, словно за ним гонится кто-то. Здесь же мост, здесь все нормальные люди тормозят, а этот крутой, значит, будет… вот он как въехал со всей своей крутизной, так и проломил перила-то. Видели? – Дядечка махнул рукой, и я быстро закивала, демонстрируя сообразительность. – Ну вот и сковырнулся. – Дядечка с хрустом почесал живот под телогрейкой. – А я в это время с автобуса шел. Подбежал к мосту, смотрю, а драндулет его уже кверху жо… ну задом, значит, плавает, а потом и пяти минут не прошло – совсем утонул. Вот так было.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги