Дипломатическая смерть

Глава 2

Утром следующего дня Ларису разбудил телефонный звонок.

– Алло, Ларочка? – проскрипел в трубке голос Ольги Семеновны.

– Да. Это вы, Ольга Семеновна? Что случилось?

– Ой, Ларочка, я извиняюсь, что так рано тебя побеспокоила! Но у меня в этом городе вы с Женей одни остались. Некому пожаловаться на старушечье недомогание.

– Вам плохо, что ли? – в лоб спросила Лариса.

– Да вот что-то закружилась голова, с сердцем плохо, – в интонациях Ольги Семеновны послышались жалостливые нотки. – И, как назло, в аптечке нет нужного лекарства.

– Как оно называется?

– Мискалин.

– Я не смогу приехать сама, собираюсь сегодня в Москву. Но я передам Евгению, он вам привезет лекарство.

– Ты едешь в столицу? – заинтересованно спросила старушка.

– Да, нужно подписать договор о стажировке моих поваров во французском ресторане.

– Может быть, ты заедешь к моей сестре Наталье? – В голосе Ольги Семеновны послышались какие-то нервические интонации.

– Возможно, у меня будет время, но я не обещаю, – ответила Лариса, про себя решив, что уж к ней-то она обязательно заедет.

– Ну, если ты все же будешь у нее, расскажи об удивительной истории, которую я тебе поведала.

– Непременно.

– Я не очень навязчива? – озабоченно спросила Ольга Семеновна.

– Ну нет, что вы, что вы! – ответила ей Лариса.

– Не забудешь про лекарство?

– Нет, Евгений сегодня же привезет его вам, – заверила Лариса.

– Спасибо тебе! – проскрипела Ольга Семеновна и повесила трубку.

Тем временем в спальню зашел Евгений, с кислой миной завязывая на шее галстук.

– Кто это звонит в такую рань? – недовольно осведомился он.

– Твоя тетя, Ольга Семеновна. Тебе нужно будет сегодня завезти ей лекарство.

– Но у меня нет времени! И так дел до фига! – пробурчал он. – Сегодня встреча с немцами в торгово-промышленной палате.

– Хорошо хоть в торгово-промышленной, – съязвила Лариса. – А не в психиатрической.

Евгений с удивлением повернулся к жене и пристально посмотрел на нее. Потом он вздохнул и изрек:

– По международной конвенции партнеры не обязаны продолжать жить вместе, если один из них позволяет себе оскорблять другого.

– Что же ты со мной живешь?

– Наверное, потому, что ты моя самая любимая злыдня, – немного подумав, ответил Евгений. – И еще потому, что ты хорошо готовишь.

У Ларисы на лице застыла улыбка, но как только Евгений, довольный сказанным, покинул спальню, ее лицо обрело холодно-отстраненное выражение.

Она еще немного полежала в постели, потом решительно откинула одеяло.

– Пора и мне, – сказала она вслух, встала и направилась к любимой чашке кофе на кухню.

Евгения уже не было. Наверняка он не завтракал. Это она определила по тому, как непривычно чисто было на столе. Обычно благоверный не обременял себя уборкой посуды.

Лариса быстренько умылась, уложила феном волосы, проглотила пару сандвичей, запив их кофе, и легко вспорхнула на первый этаж, где в гараже ее ждала «Вольво-450».

В своем ресторане, который в ее честь назывался «Чайка», она быстро покончила с текучкой и, отдав распоряжения заместителю Дмитрию Городову, поспешила в аэропорт.

Четырехкомнатная квартира недалеко от Садового кольца поражала воображение простого обывателя своей площадью. Но только не Ларису, у которой у самой был трехэтажный коттедж.

Хозяйка, Наталья Семеновна Березникова, произвела на Ларису впечатление прекрасно сохранившейся дамы. Она была из тех женщин, которые с возрастом даже хорошеют. Кроме того, ее отличали живость характера, чувство юмора и почти мужской низкий тембр голоса.

Она была полновата, но ее это не портило. Живость и непосредственность, которые в свое время так понравились ее будущему мужу, она сохранила до седин. Иногда она бывала даже эксцентричной: бродя по улицам, отпускала скабрезные комплименты проходящим мимо женщинам, причем делала это довольно громко, так, что те все это слышали. Весьма свободно вела себя Новинская и с молодыми, всегда старалась интересоваться тем, чем живет новое поколение.

Обо всем этом Ларисе рассказала когда-то ее сестра, Ольга Семеновна, причем с оттенком некой неприязни. Впрочем, истоки этой неприязни были понятны – виной был муж Натальи, из-за которого, собственно, Лариса и попала в эту московскую квартиру.

Лариса представилась женой тарасовского племянника Натальи Семеновны и изложила цель визита. Она решила рассказать Березниковой абсолютно все, начиная от недомогания ее сестры и кончая страницей, вырезанной из журнала отзывов в сосновском краеведческом музее.

Впечатлительная Наталья Семеновна тут же пришла в страшное волнение. Она всегда подозревала о состоявшемся сорок лет назад романе. И ей было неприятно, что именно ее сестра обнаружила этот таинственный почерк. И где?! В каком-то богом забытом провинциальном краеведческом музее. Зная об увлечении сестры спиритизмом, Наталья Семеновна решила, что Ольга считает это личным посланием бывшего возлюбленного с небес.

Она тут же возмутилась по этому поводу вслух.

– Ольга всегда была о себе слишком высокого мнения, – поджав губы, произнесла она своим проникновенным контральто.

Потом достала сигарету и закурила.

– А что вы думаете по этому поводу? – спросила Лариса.

– Пока я не увижу почерк своего покойного мужа собственными глазами, я ничего об этом не думаю и думать не собираюсь, – отрезала Наталья Семеновна.

Хотя лицо ее выражало совершенно противоположное. Было видно, что сообщение Ларисы ее чрезвычайно заинтересовало.

– Наталья Семеновна, а вы не можете рассказать, как все случилось тогда, в восьмидесятом году? Ваш муж умер ведь именно тогда?

– Да, конечно, я расскажу, – кивнула Наталья Семеновна. – Это было в одной из латиноамериканских стран, где работал в советском посольстве мой муж. Мы жили тогда в аристократическом квартале, в посольском особняке. Николай вместе с послом отправился в море на яхте. Как сейчас помню, это было в июне. Международная обстановка была сложной, американцы объявили бойкот нашей Олимпиаде, в Афганистане происходило черт знает что… Да и там, где мы жили, было весьма неспокойно – антиправительственные выступления, разбитые витрины магазинов, эти ужасные грабители на улицах, которые не боялись полицейских. Они могли даже изнасиловать женщину при всех. Прохожие не обращали на это внимания. Николай очень нервничал тогда. Я ждала его возвращения к двум часа после полудня. Уже пробило пять, его не было, я начала волноваться. И, словно гром среди ясного неба – сообщение о том, что его больше нет. Вошел сам Дмитрий Федорович Лесков, посол, и с каменным лицом сообщил мне, что с Николаем случился сердечный приступ и спасти его не удалось.

– Вы видели его мертвым?

– Нет. Я хотела тут же увидеть его. Но Дмитрий Федорович сказал, чтобы я оставалась в посольстве и никуда не выходила. А тело повезли сразу в похоронное агентство, где переодевают, моют, бальзамируют и подготавливают к ритуалу погребения.

– Значит, вы его не видели… – задумчиво проговорила Лариса.

– Честно говоря, хоронили его второпях. К тому же в закрытом гробу. Церемония была недолгой, так как находиться вне посольства было опасно. Я с трудом уговорила Лескова разрешить мне присутствовать на похоронах.

Наталья Семеновна вынула платок и вытерла обильные слезы, которые катились по ее щекам. Голос ее стал еще более глубоким, но одновременно и более мягким.

– Потом я уехала в Союз и стала жить в этой квартире, которую мой муж получил еще в конце шестидесятых, – продолжила Наталья Семеновна.

– Вы живете здесь одна? – Лариса обвела апартаменты взглядом.

Огромная светлая гостиная была обставлена с большим вкусом: висели картины известных художников, стоял черный рояль «Беккер», дорогая мягкая мебель, а также инкрустированный журнальный столик. Великолепный паркет был начищен до блеска.

– Нет, со мной живут двое внуков, – ответила Наталья Семеновна. – Леночка, дочка наша, была врачом-инфекционистом, постоянно разъезжала по заграницам и заразилась малярией в деревеньке в Бенине. Знаете, есть такая страна в Африке?

– Она умерла?

– Да, – вздохнула Наталья Семеновна и снова смахнула слезу. – Такие грустные воспоминания! Я ведь, можно сказать, совсем одна!

– Но у вас же внуки!

– Они мальчишки. Им не до меня.

Тут из дальней комнаты неожиданно вышел молодой человек лет двадцати, подошел к Наталье Семеновне, поцеловал ей руку и ленивым голосом произнес:

– Бобо, доброе утро!

– Андрюша, уже два часа дня! – укоризненно сказала бабушка.

– У нас гости? – спросил молодой человек, глядя на Ларису.

– Познакомьтесь, это мой внук Андрей, он учится во ВГИКе на втором курсе, намеревается покорить мир своим актерским талантом, – с любовью представила внука Наталья Семеновна.

– Очень приятно, – сказала Лариса.

– Мне тоже, – надменно вздернув подбородок и прищурив глаза, ответил Андрей.

– А где Денис? – спросила Наталья Семеновна. – Неужели до сих пор валяется в постели?

– Денис, как всегда, прихорашивается перед выходом. Уже полчаса торчит перед зеркалом и рисует левый глаз. По-моему, он не спал всю ночь, все строчил на своей швейной машинке.

– Почему он никак не займется делом? Стал бы каким-нибудь модельером, что ли!

– Какие у сегодняшних модельеров деньги? – скептически отозвался Андрей. – Он ведь у нас не хочет шить балахоны, как Зайцев! Все какие-то невероятно пестрые, обтягивающие и неудобоносимые платьица.

Лариса перестала понимать, о ком идет речь.

– Это вы о Денисе или я что-то не понимаю?.. – с недоумением спросила она.

– Именно о Денисе, – ответила бабушка. – С тех пор как он примерил мои старые платья, будучи восьми лет от роду, это увлечение у него с годами только окрепло. И вошло у него в привычку.

В этот момент из комнаты показалось нечто. Оно улыбалось, длинные белые волосы парика спадали на плечи. Существо было одето в платье в стиле двадцатых годов, с заниженной талией и глубоким вырезом, из которого виднелась волосатая грудь. Платье в изобилии было изукрашено бижутерией: бусами, кулонами, цепочками. Лариса даже подумала, что вес этого человека из-за всех этих прибамбасов увеличился на несколько килограммов. Как ему, должно быть, тяжело.

На ногах у существа неопределенного пола были вечерние блестящие туфли на высоком каблуке, что делало его еще более высоким. На губах вызывающе блестела красная помада, накладные ресницы напоминали опахало.

Но это все же был мужчина. По крайней мере, после внимательного изучения его внешности Лариса пришла к такому выводу.

– Знаешь, дорогая Дениза, ты переборщила, – с нескрываемой иронией, изображая человека нетрадиционной сексуальной ориентации, проговорил Андрей.

Лицо Дениса в ответ еще больше расплылось в улыбке, и он сказал хрипловатым голосом:

– Точно, переборщила.

Наталья Семеновна бросила на внука взгляд и тут же отвела его. Видимо, она не захотела попусту тратить свои нервы на очередные бессмысленные укоры.

– У нас гости? – почти так же, как Андрей, спросил Денис, по-женски выгнувшись и вскинув голову.

– Да, это Денис, мой внук, – сухо сказала Наталья Семеновна. – А это Лариса из Тарасова.

– Безумно приятно, – с придыханием произнес Денис.

– Мне тоже, – соврала Лариса. – Не рановато ли вы надели вечернее платье?

Денис почувствовал легкую неприязнь к себе со стороны Ларисы и сказал:

– Покажите зубы.

Лариса недоуменно посмотрела на него.

– Покажите зубы, – повторил Денис.

Лариса от неожиданности решила выполнить его просьбу и открыла рот.

– Они у вас желтоватые, – констатировал Денис. – Вы пьете слишком много кофе и курите. Но я вас научу, как сделать их белыми.

Лариса была вынуждена согласиться – с фактами спорить бесполезно. Она действительно пила много кофе и курила – правда, исключительно «Кент лайтс», но это ситуацию не меняло. И она тоном светской дамы спросила:

– И как же?

– Об этом мы с вами потом поболтаем, – ответил Денис. – Вы мне очень симпатичны.

– Денис, ты ведешь себя вызывающе, – вступила в разговор Наталья Семеновна. – Поди вон!

Денис пожал плечами, кокетливо вильнул бедрами и вышел из гостиной, гордо задрав голову и стуча каблуками по паркету. Наталья Семеновна тяжело вздохнула и покрылась пятнами.

– Не беспокойтесь, все хорошо, – успокоила ее Лариса. – Хотя мальчик, конечно, очень необычный. Сколько ему лет?

– Восемнадцать, – ответил Андрей. – Так что у него еще есть время.

– Да, конечно, – согласилась Лариса.

Андрей бросил на гостью косой взгляд и сказал:

– Ладно, пойду перекушу.

И, насвистывая, пошел в направлении кухни. Наталья Семеновна тем временем поспешила изменить тему разговора и уже с большей готовностью вернулась к истории двадцатилетней давности.

– Знаете, Лариса, я пережила смерть мужа очень тяжело, – сказала она, когда Андрей скрылся на кухне. – Хотя со мной рядом, возможно, по просьбе посла, всегда находился его помощник, Василь Мурадов. Он меня раздражал своими разговорами, пытался отвлечь меня какими-то глупыми веселыми историями… Это было совершенно вразрез с моим тогдашним состоянием.

– А куда он делся потом? – спросила Лариса.

– Остался на дипломатической службе.

– И вы его никогда больше не видели?

– Ну почему же – он иногда заезжал, но очень редко. В основном на праздники, когда передавал мне подарки от МИДа.

– А где он сейчас?

– Он, кажется, возглавляет Общество российско-испанской дружбы.

– Может быть, он знает о той истории больше? – высказала предположение Лариса.

– Как это больше? – удивилась Наталья Семеновна. – Он никчемнейший человек, пешка, который никогда не играл с гроссмейстерами.

– Что вы имеете в виду?

– Он беспринципный карьерист, – с какой-то ненавистью сказала старушка. – Он не был хорошим специалистом, а двигался по службе за счет умения вовремя сказать нужное слово или промолчать – когда это необходимо. Он был помощником моего мужа, и Николай никогда хорошо о нем не отзывался.

Мнение Натальи Семеновны было категорично и безапелляционно.

– А вы не знаете, жив ли сейчас посол, Дмитрий Федорович, кажется, его звали? – спросила Лариса.

– Не знаю, но мне кажется, что вряд ли. Ему уже тогда было шестьдесят два.

– Не слишком ли преклонный возраст для того, чтобы работать за границей? – удивилась Лариса.

– Ну, если учесть, что средний возраст тогдашнего Политбюро составлял около семидесяти лет, то, наверное, Дмитрий Федорович выглядел еще довольно молодо, – ответила Наталья Семеновна. – Тогда же, знаете ли, было модно отправлять проштрафившихся секретарей обкомов в почетную ссылку. Дмитрий Федорович был одним из них. Говорили, что он довел до нищеты одну из поволжских областей.

Лариса улыбнулась, представив на дипломатической работе нынешнего тарасовского губернатора. Посмотрев на часы, она подумала, что самое время покинуть гостеприимную Наталью Семеновну и продолжить свои изыскания, связанные с делом Березникова, в другом месте.

– Ну что ж, Наталья Семеновна, я выполнила просьбу вашей сестры. Мне нужно спешить, уже сегодня я еду обратно, – сказала она.

– Очень приятно было с вами поболтать, – любезно расплылась в улыбке старушка. – Извините, что замучила вас своими воспоминаниями.

– Что вы, что вы! – дотронулась Лариса до ее руки.

Она приняла твердое решение сегодня же найти господина Мурадова и поговорить о событиях двадцатилетней давности с ним.

Общество российско-испанской дружбы Лариса нашла быстро благодаря московским «Желтым страницам». Оно располагалось в одном из старинных особняков в центре столицы.

Лариса решила не изобретать велосипед и представиться Мурадову той, кем была на самом деле. С одним лишь нюансом: директор ресторана «Чайка» хочет открыть региональное представительство общества, которое возглавляет Мурадов, и навеки подружить Тарасовскую губернию с имеющей многовековую историю испанской культурой.

Записаться на прием к Мурадову оказалось довольно просто. Секретарша быстро доложила о приходе Ларисы, и через минуту аудиенция началась.

Василь Эльдарович Мурадов представлял собой грузного человека с внушительным животиком и мощными ягодицами. Мелкие черты лица, полные щечки и маленькие глазки контрастировали с его достаточно грубыми манерами.

Встретил он, однако, Ларису весьма радушно: встал из-за стола, тут же выдвинул стул и предложил широким жестом сесть. Потом лицо его стало серьезным, он уселся напротив и сказал:

– Представьтесь, пожалуйста, и изложите цель своего визита.

Лариса пересказала все, что было в ее записке, переданной Мурадову через секретаршу.

Он сразу перешел к делу:

– Идея хорошая. Мы всегда только за. Но есть один момент: мы не сможем вас финансировать. Понимаете, все держится на пожертвованиях спонсоров – время такое…

Он выжидательно посмотрел на Ларису.

– Ну, с этим проблем может и не быть, – ответила она. – Я сама являюсь владелицей ресторана, дела мои идут хорошо. Я поставила процесс почти на автоматический режим. Словом, у меня освободилось время, и я решила заняться общественной деятельностью.

– Но почему именно Испания? – поинтересовался Мурадов.

– Ну, во-первых, я говорила об этом со своей тетей, Натальей Семеновной Березниковой.

– Как тесен мир, однако, – улыбнулся Мурадов. – Я очень хорошо знаю эту даму.

– Речь зашла о ее молодости, – продолжила Лариса. – Она вспомнила вас и порекомендовала к вам обратиться. Кроме того, я была в Испании, и мне там очень понравилось. У меня в ресторане очень хорошо представлена испанская кухня. Кстати, я считаю, что она ничем не уступает знаменитой французской.

– Вот как? В таком случае я не против сотрудничества, – тут же отреагировал Мурадов. – Но повторяю, что мы можем помочь вам только в организационном плане, связями. Финансовые вопросы вы будете решать сами.

В тоне Мурадова послышалась настойчивая жесткость.

– Когда вы снова будете в Москве? – спросил он.

– Я не заставлю вас долго ждать.

– Мне нужно несколько дней для того, чтобы подготовить необходимые документы.

– Я, возможно, приеду в Москву через неделю.

– Этого будет достаточно, – сухо сказал Мурадов. – Если можно, вашу визитку.

Лариса достала из сумочки свою визитку и протянула ее Мурадову. Пробежав глазами текст, он засунул визитку в стол. Стало понятно, что деловая часть разговора подошла к концу. На лице президента Общества российско-испанской дружбы появилось довольное выражение.

– Так что же там Наталья Семеновна? – спросил он.

Лариса только этого и ждала. Если бы он сам не начал разговор о Новинской, ей было бы намного труднее логично перейти к интересующей ее теме. Но сейчас она была рада, что ей не пришлось изворачиваться и придумывать очередные нелепицы. Мурадов сам, как мышка, потянулся к сыру в ловушке. И Лариса испытала кошачий восторг.

– Она очень грустит, потому что ее не навещает никто из прежних друзей, – ответила Лариса. – Очень лестно отзывалась о вас, говорила, что вы единственный человек, который ее не забыл.

На лице Мурадова проскользнуло некое подобие удивления. Он слегка приподнял брови и даже чуть хмыкнул.

– И знаете, тут еще случилась одна странная история…

– Какая история?

– Дело в том, что сестра Натальи Семеновны все еще думает, что муж сестры жив.

Мурадов откинулся в кресле назад и жестами и мимикой выразил крайнее недоумение.

– То есть как это?

– Она посетила краеведческий музей в городе Сосново, откуда он родом, и обнаружила там в книге отзывов его почерк.

– Что? – Лицо Мурадова потемнело.

– Это, конечно, невероятно, но факт остается фактом. Самое удивительное, что через день запись в музейном журнале исчезла.

– То есть старушке просто все привиделось! – почти радостно воскликнул Мурадов, как будто решил задачку.

– Кто-то вырезал страницу, – пояснила Лариса. – Детективная история прямо-таки…

И она красноречиво посмотрела на Мурадова в упор. Тот ответил очень официальным тоном:

– Вы что-то хотите от меня узнать?

Лариса, будто бы не заметив его холодности, продолжила:

– Я этим заинтересовалась как частное лицо. Потом Наталья Семеновна рассказала, что вы были помощником Березникова в Латинской Америке, когда он умер.

– И что?

– Вы точно уверены в том, что он умер?

– Неужели вы, умная женщина, предприниматель, верите в такую чушь?! – Мурадов явно рассердился, но все еще боялся нахамить Ларисе, которая в проекте уже была для него «золотой бочкой».

– Женщине-предпринимателю иногда хочется поверить во что-то необычное, чтобы жизнь не казалось слишком скучной, – томно сказала Лариса.

– Березников скончался от сердечного приступа, – сухо сказал Мурадов. – И его похоронили как положено. Так что предполагать, что он жив, – это просто неудачная шутка. Да это даже смешно! Если бы он был жив, то это вызвало бы ряд действий, вполне официальных. Хотя бы со стороны тогдашних властей… Да и вообще… Чушь какая-то.