Любовь зла
– Вы сами слышали?
– Да там один раз как завопили «Убью!», у меня аж мороз по коже. А потом несколько ударов было, и внезапно все стихло. Потом скрипнула Степкина дверь…
– Именно его? – с надеждой переспросила я.
Валерия Борисовна только фыркнула.
– А затем спустился он, ну, убийца, наверное, – она вдруг перешла на шепот. – Представляете, если я убийцу видела? Он такой высокий, сухощавый, подтянутый…
Сердце мое, казалось, перестает биться: Кряжимский, точно он!
– Так ведь кто угодно мог еще зайти потом.
– А вот и нет! – торжественно провозгласила Валерия Борисовна. – Ровно в половине одиннадцатого мы закрываем подъездную дверь, и вчера была как раз моя очередь дежурить. Я спустилась следом за ним, представляете, следом за убийцей! И закрыла дверь, так что больше уже до семи утра, когда Павел Викторович с пятого этажа уходит на работу, в подъезд никто зайти не мог! И следователь тоже говорил, что Степку убили вечером.
Прикусив губу, я смотрела в окно. Кряжимский… Что же такое получается?
– Вы ведь заметили, какой чистый у нас подъезд? Никаких тебе окурков на лестнице, ни мусора, я уж не говорю о чем похуже. – Валерия Борисовна явно и, надо заметить, небезосновательно гордилась достижениями местного жилищного хозяйства. – Наш подъезд только днем открыт, хотя… – тут она помрачнела, – Степу это не спасло.
– Убить можно и днем, а вот гадить днем в подъезде, это какие нервы иметь надо, – рассеянно заметила я, целиком поглощенная своими мыслями.
Валерия Борисовна энергично закивала, соглашаясь со мной, от былой неприязни не осталось и следа – ведь она могла упустить возможность прославиться через газету.
– Никто не мог зайти после половины одиннадцатого, – продолжала она тем временем деловито рассуждать. – Если только кто из соседей не открыл дверь, конечно…
А вот об этом я и не подумала и уже с уважением взглянула на Валерию Борисовну.
– А что, к кому-то часто заходят ночные гости? – спросила я.
– Да нет, – она пожала плечами, явно припоминая досье на каждого из соседей.
Идея ночных посетителей пришлась ей по вкусу, но, к своему огорчению, Валерия Борисовна была вынуждена констатировать:
– Не помню такого. Мы ведь здесь все тихие собрались. Степка единственный был такой молодой, вот к нему-то и заходили иной раз странные личности. Ломились как-то пару раз в дверь, но я на хулиганье милицию наслала, а Степке устроила такую выволочку! – Глаза Валерии Борисовны подернулись ностальгической дымкой.
– И еще к нему часто приходила девушка, симпатичная такая блондиночка, Настею зовут, но что-то я ее уже с неделю не видела.
Вот уж действительно ценный свидетель, но я не знала, что мне делать: то ли восхищаться «настырной грымзой», как назвал ее капитан, то ли же с криком ужаса бежать прочь. «И посадили туда соседку, и назвали таможня» – перефразировался у меня в голове старый анекдот. Валерия Борисовна умела бдить, как Цербер у врат ада, с той лишь разницей, что Цербер, хоть все и видел, но сказать не мог – пес все-таки, а вот Валерия Борисовна охотно делилась собранной информацией.
– Девушка? Бедняжка, наверное, ничего до сих пор не знает, – высказала я предположение.
– Ну, вряд ли, – сидя боком к окну, Валерия Борисовна расправила складки крахмальных занавесок, придирчиво осмотрев результат. – Меня ж когда милиция про Степу расспрашивала, я и им про нее сказала. Давала свидетельские показания, – сказала она, гордо раздуваясь от осознания собственной важности. – Только вот сегодня, утром пораньше, к следователю ходила.
Так, значит, до Насти я первая уже не доберусь, спать надо меньше. Да и где ее искать?
– И как же идет работа у следствия? – будто невзначай вкрадчиво поинтересовалась я.
– Так времени пока прошло всего ничего. Но вопросов задают ужас сколько! Спрашивали еще, не говорил ли Степка, что уезжает. Вещи у него в квартире собраны были.
Я выжидающе посмотрела на соседку убитого:
– И?..
– А мне откуда знать? – искренне удивилась Валерия Борисовна. – В гости на чай ходить не доводилось. Он мне как-то дверь открыть помог, замок сломался, я в дом не могла войти, а он с девушкой как раз по лестнице поднимался. Ловко у него с замком получилось, на удивление. А про отъезд – это у его хозяйки спрашивать надо: Степа квартиру снимал.
– А как бы ее найти? – на моем лице появилось озабоченное выражение. – Вся информация и материалы, которые будут использованы в публикации, должны быть тщательно проверены и объяснены. Иначе у нас не полагается.
Несколько недовольная, что статья будет написана не только с ее слов, Валерия Борисовна все же сочла мои доводы разумными.
– Так уж получилось, что я хорошо знаю Таису, хозяйку квартиры, она здесь сама жила, пока по наследству ей не достался домик с садом. Это, конечно, не так близко к центру, но Таиса просто мечтала о чем-то подобном. Такая увлеченная огородница, диву даешься! Телефона у нее нет, но адрес я дам.
– Спасибо, – поблагодарила я, записывая улицу и номер дома в блокнотик, чтобы не искать нужное место на компьютере, ломая голову, где бы это могло быть. – А вы как соседка что могли бы рассказать о Степе?
Валерия Борисовна возвела очи к потолку, припоминая что-нибудь поинтереснее, и вытащила карамельку из вазы на столе.
– Раньше к нему ходили большие компании, шумели иногда. И знаете, были среди них какие-то отморозки, со стеклянным взглядом, все стены пересчитает, пока по лестнице спустится. Потом прекратилось вроде, да и мы на входную дверь замок поставили, дежурства расписали, кто когда дверь запирает. Со Степой, думали, проблемы будут, молодой все-таки парень, что ему так рано домой возвращаться, но он или вовсе не приходил, а потом и вообще стал часто дома сидеть. На гитаре любил играть, мне часто слышно было. А уж если он во двор вечерами выходил играть, вся округа сбегалась послушать, как он поет. Была у него такая привычка, деревенский парень, – оправдывая Степу, пояснила Валерия Борисовна. – За то дружки и называли его иногда баюном. Хорошо пел.
– А чем он занимался? Друзья какие-нибудь были? Может, приезжал кто?
– Нет, – отмахнулась Валерия Борисовна. – Жил как волк в лесу, особенно в последнее время. Поначалу хоть кто-то появлялся, а уж потом только Настя да этот, который убийца, изредка заходили.
– Почему вы думаете, что именно этот человек убийца? – упертая уверенность соседки начинала меня раздражать.
– Потому что больше некому, – непререкаемым тоном заявила Валерия Борисовна, теребя конфетную обертку.
– А точно никто больше не мог зайти? – не сдавалась я.
Валерия Борисовна с каменным лицом смотрела мимо меня, руки ее яростно терзали фантик от несчастной карамельки.
– Я сама запирала дверь на ключ. Склерозом пока не страдаю и, между прочим, очень аккуратна и пунктуальна, всегда точно выполняю свои обязанности.
– Но может, у кого-то был дубликат ключа?
От Валерии Борисовны ощутимо повеяло арктическим холодом, мои сомнения она явно воспринимала как личное оскорбление. Я поняла, что нарвалась на какой-то «больной» пунктик, и поспешила сменить тему:
– А вы ведь смогли бы опознать уб… того человека?
– Безусловно, я могла бы опознать убийцу, – ледяным тоном ответила она. – В отделении с моей помощью даже составили его фоторобот. Очень похоже, кстати, получилось.
Эх, взглянуть бы!.. Хотя я и так не сомневалась, чей портрет там увижу. В голове появилась вредная идея, и, самую малость посомневавшись, я все же решила ее реализовать.
– Слушайте, Валерия Борисовна, – жутковатым шепотом зашипела вдруг я. – А ведь вы теперь в опасности! Если убийца узнает, что вы его видели…
Она испуганно взглянула на меня, такой мысли у нее явно не возникало.
– И правда, – заволновалась Валерия Борисовна. – Надо же…
Я многозначительно кивала головой.
– Минуточку, – спохватилась она, с подозрением глядя на меня. – Это что же получается, вы в газете это все и напечатаете?
Я отвела глаза в сторону.
– А вдруг убийца и на самом деле решит меня… ну, чтобы не указала на него… убить? – последнее слово она произнесла на выдохе, почти неслышно.
«Что, посмертной славы не захотелось?» – с мрачным удовлетворением подумала я, выключила диктофон, долгим проникновенным взглядом посмотрела на Валерию Борисовну и наконец сказала:
– Что ж, я могу отложить публикацию на некоторое время, разумеется, так, чтобы она не успела потерять своей актуальности…
Валерия Борисовна торопливо кивнула, соглашаясь.
– Но и вы тоже должны как можно меньше распространяться об обстоятельствах произошедшего и о нашем разговоре в том числе. Ну а я, в свою очередь, очень надеюсь на вашу помощь. Ведь чем скорее мы разберемся в этом деле – сами знаете, как иногда медленно работают наши правоохранительные органы, – тем скорее вы будете в безопасности, а я, завершив журналистское расследование, получу отличный материал, который, кстати, во многом будет основываться на ваших показаниях, о чем я, разумеется, обязана буду упомянуть. Согласны? Тогда вот вам мой телефон, если что вспомните, звоните в любое время.
В машине я с облегчением вздохнула и на минутку расслабилась, закрыв глаза. Общение с подобными людьми очень утомляет. Хорошо, что окна Валерии Борисовны выходят на другую сторону дома, пронеслось в голове, а то сейчас бы чувствовала на себе ее пристальный взгляд из-за занавески. Она еще бы и номер моей машины записала… Тьфу, неврастеничка! Сама же ей представилась и телефон оставила. Да, Валерия Борисовна у кого хочешь вызовет паранойю. Итак, Оля, что будем делать дальше? Почему-то Валерия Борисовна убедила меня, что соседи, скорее всего, действительно не открывали дверь, и эту версию я решила рассмотреть как запасной вариант. Оставив Степиных друзей и девушку вопреки всякой логике «на потом», ведомая каким-то шестым чувством, я поехала к Степиной квартиродательнице.
Глава 3
Через час, вдоволь поплутав по незнакомым переулкам и потеряв всякую веру в пресловутую женскую интуицию, я наконец нашла то, что искала. Ах, я бы тоже не отказалась от такого наследства! Небогатый, но симпатичный, опрятный домик прятался за деревьями, а огромный сад с тропинками и многочисленными розовыми кустами вызвал во мне легкое чувство зависти. Как, наверное, приятно просыпаться здесь, распахивать окно по утрам, вдыхая напоенный цветочными ароматами воздух и слушая пение птиц! Ага, а также вести непрерывную борьбу с комарами и каторжно гнуть спину, копаясь на этих сотках.
Убедившись, что собаки в саду нет, я толкнула калитку и, пройдя по мощенной плитками дорожке среди цветов, поднялась на крылечко и нажала звонок. Никто не откликнулся. Немножко подождав, я позвонила еще раз, но с тем же результатом. Расстроенная, я повернулась и, кляня себя на чем свет стоит, направилась было назад, но у калитки столкнулась с небольшого роста худенькой женщиной с забранными сзади в пучок седыми волосами и квадратных очках.
– Вы ко мне? – спросила она, оглядывая меня с головы до ног.
– Наверное, да, – честно призналась я в своей неосведомленности. – Я ищу Таисию… – я запнулась, так как не знала ее отчества.
– Значит, ко мне, – кивнула женщина. – Таиса, зовите лучше так. Пойдемте, вы по какому делу? По поводу яблоневых саженцев?
– Вообще-то нет, – ответила я, возвращаясь вслед за ней по той же тропинке.
– А кажется, я вам обещала луковицы гладиолусов? Я уж думала, что вы за ними не придете.
– Что вы, за такой красотой и не прийти, – сказала я, уважительно глядя на цветочное буйство вокруг. – Но я насчет Степы, он квартиру у вас снимает.
Она обернулась и пристально посмотрела на меня.
– А вы кто будете?
– Я из студенческого совета политехнического университета. Мы с ним работаем вместе, ну и еще он у нас там кто-то вроде подшефного. Вернее, не так. Наш совет помогает студентам, которые нуждаются в помощи, иногда материально, иногда советом, словом, чем сможем. Степа же из деревни приехал, ему в городе сложно было… Он уже две недели не появлялся на занятиях, и дома у него никого нет. Я как друг просто забеспокоилась. Соседи сказали про вас. Вы не знаете, ваш квартирант никуда не собирался уезжать?
Она еще раз смерила меня взглядом. Мне с детства не раз говорили, что у меня удивительно честные глаза, и теперь весь мой облик дышал неподдельной тревогой и обеспокоенностью за друга, и Таиса, повернув ключ в замке, сказала:
– Собирался, но, боюсь, это теперь уже неважно – вчера вечером его нашли мертвым.
– Как?! – мои честные глаза, казалось, сейчас выскочат из орбит, а челюсть так и останется лежать на груди. – Кто нашел?
– Почтальон. Принес телеграмму о том, что отец его болен, увидел приоткрытую дверь, заглянул и пошел звонить в милицию.
– Надо же! – вырвалось у меня. – А вы откуда все это знаете?
– Только что из прокуратуры вернулась, они меня там тоже про Степу расспрашивали.
– С ума сойти… Можно я присяду?
Таиса провела меня в светлую чистенькую кухоньку, тоже заставленную цветами.
– Давай-ка я тебе чаю налью сладкого, а то на тебе прямо лица нет.
– Спасибо. Как же все это произошло?
– Его застрелили позавчера. Три раза стреляли.
– И только вчера нашли? Никто выстрелов не слышал, что ли?
– Не слышал. Наверное, пистолет был с глушителем.
Она сняла с огня закипевший чайник, стала разливать заварку.
– Не удивляйся, чай с травами, но вкусный. Тем более полезный, ты ведь наверняка, как все молодые девки сейчас, травишь себя диетами…
– Это ужасно. А это точно Степа?
Она невесело усмехнулась моим попыткам уйти от неприятной истины.
– Точно. Мне показывали фотографию. Бедный парень…
– А что же от вас в прокуратуре хотели?
– Спрашивали, что я знаю про Степу, да только что я могла им рассказать? Квартиру он у меня в общей сложности два года снимал, сначала исправно платил, а потом такие перерывы были, я уж думала с ним расстаться. Но мне его стало жалко, парень-то приезжий, ни родственников у него, никого здесь не было. Тяжело ему, наверное, приходилось. Я сама знаю, каково это. Родители его не поддерживали, обижались, что в город сбежал, а они его наследником в деревне прочили. Он письма им слал, но ответов не приходило. А потом все опять пошло на лад. У меня к нему претензий никаких не было. Что я еще могу сказать?
Она задумчиво размешивала сахар ложечкой и глядела в окно на залитый солнцем сад.
– Единственное, разве что, когда он долго не платил и не появлялся, я сама решила съездить к нему. Ключи у меня, естественно, были. Когда я зашла, Степан спал на диване, в комнате царили бардак и полное запустение, будто человек, который там обитает, редко-редко показывается дома либо ему абсолютно все равно, что его окружает. Я его так и не смогла тогда добудиться. Но это было больше года назад, Степа тогда так извинялся… И правда, больше ничего подобного не происходило. Вот в принципе и все.
– Вы говорили, что он собирался уезжать, – напомнила я.
– Ах, да! За три, – она принялась мысленно подсчитывать, – да, за три дня до того, как его убили, он пришел и сказал, что уезжает. Я еще удивилась, что ж это он раньше не предупредил, я бы новых жильцов подыскала, а он ответил, что все получилось неожиданно для него самого. Мы договорились, что ключи он оставит у Валерии, она тебя, наверное, ко мне и отправила. А вышло вон как… Неплохой он был парень, но какой-то несуразный. Нелегко ему, по-моему, было идти по этой жизни, – подытожила она. – Степа был похож на человека, у которого талант выискивать проблемы на свою голову.
Я вздохнула так, что заколыхался перекладной календарь, висящий на стене, и отодвинула пустую чашку. Чай был невероятно вкусен, в любое другое время я бы обязательно спросила, какие травы нужно заваривать, чтобы добиться такого настоя, но сейчас момент был не слишком подходящий.
– Еще раз спасибо, – я встала из-за стола. – И не знаю, как скажу все это ребятам. Вы меня просто ошарашили.
– А уж как меня ошарашили сегодня утром, сообщив, что у меня в квартире на полу лежит труп…
Теперь я направилась в политех: мне нужно было найти Настю и Степиных друзей. Еще необходимо было отыскать Кряжимского, и желательно раньше, чем это сделает милиция. Плохо было то, что я абсолютно не представляла, как это сделать. Где он может быть? В Лазаревском, как обещал? В гостиницу он наверняка не поедет. В захолустье тоже не отправится, удобства любит. Следовательно, сфера гипотетических поисков – частный сектор, а точнее, там, где можно снять комнату с отдельным душем и туалетом. Даже если бы я тоже оказалась в Лазаревском, гораздо больше шансов было бы просто встретиться на улице. Повеситься можно!..
Оставалось надеяться только на то, что, не выдержав, через несколько дней Кряжимский позвонит сам, поэтому надо все-таки предупредить ребят в редакции. Сворачивая на долгожданные центральные знакомые улицы, я достала мобильник.
– Марина? Привет, солнце мое. Как дела, работа спорится, горит огнем?
– Вот-вот, именно огнем, – ответил мне мрачный Маринкин голос. – Если бы наша многоуважаемая шефиня хотя бы изредка появлялась на работе, она была бы в курсе некоторых событий.
– А что случилось? – встревожилась я.
– Мы не успеваем, – трагически выдохнула в трубку Маринка. – Не успеваем подготовить номер.
– Фу ты, испугала! – с облегчением вздохнула я. – Мы каждый раз не успеваем, и тем не менее газета выходила в срок.
– Когда все сотрудники здесь, – ехидно подпустила Маринка.
– Скоро буду, – пообещала я. – А Виктор на месте? Позови его, пожалуйста.
Трубка щелкнула по столу, я услышала призывный вопль, затем какое-то время доносилось только бормотание Маринки, что-то объяснявшей Роману. Через минуту до меня наконец дошло, что Виктор уже взял трубку и некоторое время ждет, пока я к нему обращусь. Ох уж эти коллеги! Только я не имею права на свои странности – просто ждет меня массовое неодобрение, а вот к феноменальной молчаливости Виктора ничего, привыкли.
– Виктор? Здравствуй. Мне нужна твоя помощь, – сразу начала я с места в карьер. – Сможешь часа через полтора подойти к нашему бистро?
Так мы называли близкое к редакции кафе, куда ходили, когда хотелось чего-нибудь посущественнее, чем Маринкин кофе. Правда, не раз возникало предложение кофе брать с собой. Услышанный в трубке звук я посчитала утвердительным ответом.
– Отлично. Там все и расскажу. Кряжимский не звонил? Нет? Если вдруг будет, пусть обязательно найдет меня. Обязательно, слышишь? Хорошо, тогда до встречи.
А вот и политех, а вон и студенты. Ух, как их много! Кто среди них друзья Степы? Кто враги? И кого в конечном итоге больше?
Пристроив «Ладу» в тенечке, я отправилась искать ответы на эти вопросы. При входе вместо студенческого билета предъявила редакционное удостоверение – никто и не заметил разницы. Степа учился на архитектурном; надеюсь, я по адресу. Интересно, знают ли здесь уже обо всем, что произошло? Надеюсь, еще нет.
Мне повезло, был как раз перерыв. Студенты клубились толпами, и, по-моему, учеба занимала их менее всего. Смех, шуточки, заигрывания, баночки «ром с колой» – правильно, ребята, что нам сентябрь? Жизнь у вас только начинается, только вот у Степы она, к сожалению, по чьей-то вине закончилась. И по чьей-то вине у Сергея Ивановича Кряжимского могут быть серьезные неприятности.
Меня толкнули. Правильно, Оля, нечего мечтать в этом водовороте. Я огляделась. У одного из окон одиноко стояла девушка, барабаня пальцами по подоконнику. «Вот с тебя и начнем», – решила я.
– Извините, Степан Поликин не в вашей группе учится?
– Нет, он в тридцать пятой.
Вот это повезло, я прямо ушам своим не поверила – так сразу!
– А где мне можно его найти?
– Вряд ли вы его найдете, – фыркнула девушка. – Я его неплохо знаю и могу сказать, что в этом семестре он появлялся от силы пару раз.
– А как же мне до него добраться? Дома я тоже никого не застала, а у меня дело срочное.
Девушка недоверчиво смотрела на меня.
– Ну, у Сашки спросите Половцева или у Алексея Алехина из тридцать пятой. Может, скажут, а может, и нет. – В ее тоне заметно проскользнули насмешливые нотки. – Пойдемте, покажу их, а то, чувствую, уже никого не дождусь. Эта Настя…
– Настей звали, я знаю, девушку Степана, – сообщила я наугад.
Девушка обернулась.
– Звали. Ее-то я и ждала, но она почему-то не появилась. А вы чего, собственно, хотите?
– К сожалению, у меня плохие новости, и мне обязательно нужно найти Степу. Его отец тяжело болен, а у них еще такие напряженные отношения. Посылали телеграмму, но ни Степана, ни ответа не дождались. А я, скажем, друг семьи, родители наши дружили, и живу в Тарасове, меня и попросили его найти.
– Вот как, – на лице девушки появилось сочувствующее выражение. – Странно, что он не ответил. Он переживал из-за разлада с родителями. Злился сначала, конечно, но потом понял, что напрасно. А вот они его, по-моему, не понимали. А вон и Санька. Санек! Иди сюда! – закричала она и помахала кому-то рукой. От толпы отделился и вальяжной походкой направился к нам весьма расхлябанного вида парень с серьгой в ухе.
– Танюха, привет! Классно выглядишь. Решила все же найти для меня минутку?
– Непременно.
Не знаю, как Саньку, а мне в Танином «непременно» явно послышалось «как же, держи карман шире».
– Слушай, ты не знаешь, где можно найти Степку? Его родственники ищут, у него отец заболел. Дома его тоже нет. Ты его когда последний раз видел?
– Дня четыре назад, у Алексея.
– О, это значит Степку теперь только там искать, – протянула Татьяна. – Если он дома не появлялся, это может затянуться надолго. – Не скажи, – загадочно ответил Санек. – Настя к Алексею ушла.
– Чего? – Татьяна яростно затрясла головой. – Скажи мне, что это шутка, глюк, мираж, что угодно! Вот идиотка! И ведь к кому…
– Что, у самой на Леху планы были? – сладенько осведомился парень.
– Дурак, – гневно отмахнулась Татьяна и повернулась ко мне:
– Попробуйте поискать его в Алексеевой компании, вдруг повезет.
– А что за Алексей? – Я напоминала сама себе лошадь перед стартом: ушами прядет, фыркает в нетерпении, бьет копытом. Чем не я? Версия номер один – убийство из-за девушки, все лучше, чем убийство Кряжимским неизвестно по какой причине.
– Знакомый, – несколько неохотно ответила Татьяна. – Найти его можете вечером в городском парке, около лодочной станции, там они любят собираться. Вы его сразу узнаете: светлые волосы до плеч, эдакое отвратительное мочало, светлые глаза, сломанный нос, шрам через правую бровь. Колоритен, в общем.
Ничего себе портретец! Хотя я по собственному опыту знала, что за такой вот непрезентабельной внешностью может скрываться умнейший человек, философ-лапочка или гениальный астрофизик; просто в детстве под машину попал, и с тех пор зубов не хватает.
– Понятно. Но дайте мне на всякий случай адрес Насти, пожалуйста. Может, она что знает.
Таня в сомнении пожала плечами, но требуемое сообщила. Я откланялась и поспешила к выходу, успев все-таки услышать голос Санька:
– Это, что ли, родственница? Симпатичная.
– Не пойду я с тобой на свидание, – вздохнула Таня. – Юбочник чертов!
Теперь у меня появилась интересная информация о Степиной девушке и о третьем лице, с которым Степа мог вступить в конфликт из-за этой самой девушки, Алексее.
День еще был в самом разгаре, а я уже чувствовала себя вымотанной. К тому же есть хотелось ужасно. Я пришла в кафе раньше Виктора, села за любимый столик, благо был свободен, и заказала себе салат и пирожные с черным кофе. Я как раз жадно вылавливала последний капустный листик из тарелки, как подошел Виктор.
– Приятного аппетита, – вежливо произнес он, присаживаясь рядом. – Что случилось?
– Закажи себе что-нибудь, – попросила я. – Ненавижу есть одна.
С сочувствием посмотрев на меня, наш фотограф тем не менее послушно заказал себе блинчики с чаем.
– Так-то лучше, – удовлетворенно заметила я. – Хотя, боюсь, то, что ты сейчас услышишь, отобьет тебе аппетит.
Я выбрала пирожное, зацепила его двумя пальцами и откусила. Какое счастье, что Виктор такой терпеливый…
– Помнишь, Кряжимский рассказывал однажды про невероятно талантливого парня, Степана? – наконец начала я. – Того, которого называл баюном и который вроде бы сидел на игле?
Виктор молча кивнул.
– Этого Степу позавчера убили тремя выстрелами в грудь с близкого расстояния. И представь, все улики указывают на нашего Сергея Ивановича.
Взгляд Виктора явно требовал пояснений, и я подробно рассказала о том, как стала понятой при осмотре места убийства, как нашла зажигалку, что узнала от соседки и так далее.
– У милиции уже есть его фоторобот, отпечатки пальцев, его сможет опознать соседка, которая уверена, что Кряжимский – последний, с кем общался Степа, и, следовательно, убийца. Пока они не знают, кто такой Кряжимский, но рано или поздно, и я подозреваю, что это будет скорее рано, чем поздно, кто-нибудь укажет на Сергея Ивановича, и ему, поверь, будет сложно опровергнуть обвинение. Слишком уж много совпадений – будто кто-то специально пытается свалить вину на него.