Роберт Енгибарян
Время жить – выбор судьбы
Предисловие
Я пишу эту книгу и для благополучного молодого поколения, и для читателей постарше. Каждый из них воспримет мои рассказы-размышления по-своему. Старшему поколению многое знакомо не понаслышке, а людям молодым может показаться, что события, о которых я говорю, произошли в позапрошлом веке – да и были ли они на самом деле? А ведь по историческим меркам все случилось совсем недавно, более того, в определенном смысле повторяется и сегодня. Человеческая ментальность, традиции и особенно государственно-правовая практика удивительно живучи.
Речь пойдет о нас, русско-советских поданных различной этнической принадлежности, о нашей стране, о наших взаимоотношениях с властью. Я намеренно употребляю слово «поданные», а не граждане, – это не оговорка и не опечатка. Дело в том, что советский человек по своему политико-правовому положению никогда не дотягивал до статуса гражданина, за исключением разве что конца 80-х годов прошлого века. Более того, при царской власти российский поданный имел больше прав – он мог быть несогласным с политикой властей, мог выбирать место жительства в любом регионе страны (ценз оседлости существовал только для иудеев и был отменен в начале 1890-х годов) и даже эмигрировать, мог иметь частную собственность и вести самостоятельную хозяйственную деятельность. Всего этого были лишены советские люди, загнанные, как крепостные, в колхозы, в подневольный труд, прикрепленные к месту жительства институтом прописки. Напомню, что паспорта колхозникам начали выдавать только с середины 50-х годов прошлого века.
Когда изучаешь историю России и ее сателлитов – вернее, если говорить более корректно, стран, находящихся в ее политико-экономическом пространстве, таких как Украина, Белоруссия, Грузия, Армения и т. д., – невольно отмечаешь, сколько исторических шансов образовать могучее правовое демократическое государство было упущено. Ведь Россия объединила множество народов, находящихся на самых разных уровнях общественного и хозяйственного развития, от прибалтов до среднеазиатских разрозненных ханств, а после Второй мировой войны круг стран, вошедших в орбиту влияния Советского Союза – большой России – еще расширился. Смогла ли Россия, претендующая на роль объединителя и ведущей нации, использовать этот уникальный исторический шанс для создания новой исторической общности – советского, а впоследствии российского гражданина? К сожалению, нет. Россия, русский человек, русская семья очень скоро перестали быть образцом прогресса и благополучия для чеха, поляка, венгра, прибалта, украинца, грузина, армянина… Вместе с тем русская культура, безусловно, оставила глубокий след в культурном коде этих народов, помогла им подняться на более высокий цивилизационный уровень, а русский язык стал для многих языком межнационального общения, вторым государственным языком.
Очевидно и то, что для построения демократического правового государства (что не удалось СССР) Россия должна отказаться от национального принципа строительства федерации в пользу общегражданско-территориального начала. После известной речи Сталина об особой роли русского народа в победе над фашизмом и строительстве социализма (что на самом деле было правдой) русский национализм получил новый импульс и доминирование русских в общегосударственных делах усилилось. В республиках, в свою очередь, отодвинули на задний план принцип «классового братства» и вспомнили о своих национальных особенностях, зачастую противопоставляя себя русским. Допущенную советскими властями в процессе образования СССР ошибку – строительство федерации не по территориальному и общегражданскому, а по национальному принципу – можно было исправить после завершения Второй мировой войны. Время для этого было самое удобное – страна и народ находились на подъеме и искали новые пути развития. Однако шанс был упущен, а в дальнейшем подобной возможности уже не представилось, как по объективным, так и по субъективным причинам. Республики слишком укрепились, и дальнейшее развитие страны вело ко все большему расширению их прав. Особенно большой разрыв по всем параметрам образовался между исламскими регионами и остальной частью страны, причем мировоззренческие и бытовые противоречия между мусульманами и европейско-христианским большинством населения с каждым днем становились все более ощутимыми. Приведу один только факт: до 1960 года в Советском Союзе насчитывалось немногим более 800 мечетей, а перед крушением СССР их число дошло до восьми тысяч.
Объективных и субъективных причин развала СССР можно назвать десятки и сотни, но они уже не столь важны. Важен результат, а он, к сожалению, негативный. Все отвернулись от России: и дрейфующая в Евросоюз братская Украина вместе с полученными в придачу Крымом, Севастополем и Донбассом, и шарахающаяся из стороны в сторону Белоруссия, и стоящие на позициях резкой конфронтации Грузия и Прибалтика, и исламский Азербайджан, и Средняя Азия. К сожалению, этот процесс продолжается и сегодня: десятки народов, входящих в состав России (население Северного Кавказа, Татарстана, Тывы и т. п.) не идентифицируют себя в качестве носителей русской культуры. Лично у меня нет сомнений, что все они, по примеру Татарстана или Чечни, постепенно расширят свои права до ассоциированного членства в федерации, а потом в разное время выйдут из состава России, при этом попытки удержать их станут и экономически невыгодны, и политически невозможны – ведь цивилизационная общность и экономическая привлекательность уже потеряна. Эти народы очень уверенно идентифицируют себя именно как татар, чеченцев и т. д. – они не русские и не российские, они другие, у них другой цивилизационный код. А это в современном мире – главный критерий. Здесь уместно вспомнить во многом поучительную историю Великобритании. Правда, она сама инициировала цивилизационный «развод», сохранив при этом заметную культурную и экономическую привлекательность для своих бывших колоний и доминионов и продолжая оставаться значительно более развитой и благополучной, чем они. В нашем случае ряд стран Восточной Европы и Прибалтики уже сегодня имеет значительно более высокий ВВП на душу населения, чем вечно неспокойная и реформирующаяся Россия. Сегодня тот же Татарстан представляет собой более благополучный субъект федерации, чем другие ее составные части (за исключением Москвы и Санкт-Петербурга). Подобная мина, заложенная в этот союз, не говоря уже о цивилизационном отчуждении в условиях растущей религиозности, обязательно когда-нибудь взорвется.
С великим сожалением я вынужден констатировать, друзья мои, что наши предки так и не смогли организовать нормальную жизнь в стране, в результате чего страдали все народы, входящие в огромную империю. Есть ли на земле другая страна, где народ подвергался бы таким страданиям и унижениям со стороны своих же правителей, ведущих себя как оккупанты на чужой и враждебной территории? Невозможно винить во всем Запад, евреев и инородцев и не признавать собственных неудач, если не сказать бездарности, в организации государственной власти и общественной жизни. Этот подход не выдерживает никакой критики. Ведь это русская знать во главе с Романовыми находилась на вершине власти при монархии, а в советский период доминирование русских в государстве также было неоспоримо (тот же Сталин не считал себя грузином). Разве евреи или казахи расстреляли белую армию, цвет русской нации? И разве не русский народ допустил, чтобы к власти пришел интернационал авантюристов во главе с Ульяновым-Лениным, который покончил с российским парламентаризмом и положил начало красному террору и тоталитарному государству? А дальше – Сталин, перед зверствами которого в отношении собственного народа тускнеют «подвиги» Чингисхана и других тиранов Средневековья. Эксцентричный экспериментатор Хрущев, своими безумными действиями спровоцировавший Карибский кризис и чуть не начавший третью мировую войну. Недалекий добродушный жизнелюб Брежнев с группой старых полуграмотных ретроградов, которые совместными усилиями довели страну до глубокого застоя. Слабовольный политик и неудачливый реформатор Горбачев, при котором системный кризис получил логическое завершение. И, наконец, Ельцин, неуравновешенный популист, разрушитель, нанесший непоправимый вред государственным интересам, территориальной целостности страны (Крым, Северный Казахстан, Донбасс и т. д.), национальному духу и общественной морали. Да и сегодня российская власть мало изменилась, добавилась лишь социальная демагогия. Итог – отрицательный рост (а попросту говоря – уменьшение) населения на протяжении вот уже 20 лет. Страна остается непредсказуемой и неблагополучной, поскольку главная проблема – переход к гражданскому обществу, правовому государству, парламентаризму и предсказуемой смене первых лиц – в России еще не решена.
Неоспоримо одно: неудачи России, ее ослабление могут сопровождаться серьезнейшими, возможно, непоправимыми геополитическими последствиями, в первую очередь, усилением исламского мира, не скрывающего своих агрессивных намерений в адрес неизмеримо более свободного и прогрессивного христианского мира, западной цивилизации. Проявление агрессии – это не только терроризм или притеснение христиан, но и взрывной демографический рост – своеобразный «джихад» по отношению к другим цивилизациям, что ставит перед мировым сообществом новые, пока не до конца осознанные проблемы. К примеру, число жителей расположенного рядом с Россией Афганистана даже в условиях страшной бедности и перманентного военного положения удваивается в течение 12–13 лет (в настоящее время это 31 млн человек), то есть уже к 2050-м годам будет превосходить население России (которое, по прогнозам, к этому времени еще сильнее уменьшится и составит 128–135 млн человек, причем минимум 30–40 млн из них не будут считать себя носителями российской культуры). В итоге этот ничего не производящий воинственный народ окажется перед перспективой голодной смерти – или же вместе с 250-миллионным Пакистаном (число жителей которого к середине XXI века составит не менее 350–400 млн) и другими нашими «добрыми» соседями, такими как Турция или Иран, предложит нам «по-соседски» поделиться нашим несметным добром. Другой наш «добрый» сосед, могучий полуторамиллиардный Китай, предпочтет известный конфуцианский принцип: «Когда два хищника дерутся, тигр сидит на горе и ждет исхода борьбы и только потом вступает в бой и легко побеждает ослабевших противников». И, кстати, другой «могучий тигр» – Америка – если и не «сидит на горе», то всегда находится рядом на могучих авианосцах, чтобы по праву сильного вступить в игру тогда, когда ему это необходимо. Вот такой расклад сил, дорогой читатель, формируется в мире – а как будут развиваться события, можно только гадать…
Трагедии российской жизни, несомненно, по большей части представляют собой результат внутренних проблем. Даже нападения извне во многом провоцировались ослаблением государственности и потерей управляемости страны. Уверен, что, не будь в нашей истории бескомпромиссной гражданской войны, унесшей около десяти миллионов жизней, последовавших за ней разрухи и голодомора, сталинского террора, расстрела высшего офицерского состава армии и общего ослабления страны, события в Европе развивались бы по-другому и заурядный политик Гитлер не стал бы «великим фюрером Третьего рейха».
Вся история России показывает, что она развивается не эволюционно, а в прямой зависимости от личных качеств очередного царя, вождя, генсека, президента. Вся деятельность государственных органов и даже международные отношения строятся в соответствии с мировоззрением правителя. Если учесть, что и сегодня отсутствуют реальные правовые институты, обеспечивающие принцип сдержек и противовесов властных структур, не достигнута фактическая независимость друг от друга законодательных, исполнительных и судебных органов, а политическую деятельность имитируют созданные властью квазипартии и ручная «оппозиция», можно уверенно делать вывод, что политика страны остается неурегулированной, во многом обусловленной субъективными факторами. Уход очередного первого лица и замена его на другого создает непредсказуемые последствия для всей политической системы с возможной потерей управляемости. Так было и в 1917 году, и в 1991-м. Тогда почему бы в таком случае Афганистану не потребовать узаконить продажу его главного экспортного товара – наркотиков, Китаю не вернуть незаконно аннексированный Дальний Восток, Японии – Курильские острова, а в качестве морального ущерба еще и весь Сахалин? Почему не объединить «разделенных» эскимосов и чукчей, проживающих в двух Алясках? А может, приверженцы ислама хотят жить в Великом Туране, включающем не только Турцию с Азербайджаном, но и Поволжье, а сибиряки – в Сибирском независимом каганате? Скажете – звучит гротескно, словно произведение Джорджа Оруэлла? Не уверен.
Глава 1. С чего начинается личность
Факторы судьбы
Из каких факторов складывается судьба человека? На мой взгляд, это в первую очередь время, место и страна рождения, религиозно-культурная принадлежность, национальность и, наконец, гражданство. При этом единственное, что не подлежит изменению и носит полностью объективный характер, – время рождения человека. Все остальное – лишь производное от него. Можно изменить социальный статус, место жительства, страну, внешность и даже пол, поправить здоровье или ухудшить его.
Если бы я родился, скажем, 10, 15 или 20 лет назад, мой жизненный путь сложился бы по-другому. И каждый из нас не был бы тем, кто он есть сегодня, родись он в другой исторический период. Одни отрезки времени сравнительно спокойные и благополучные, другие, наоборот, являют собой сплошную череду бед и катаклизмов. Чрезвычайные события неравномерно распределены не только во времени, но и по территориальному признаку. Скажем, в Швейцарии, Скандинавии, США такие факты редки или локальны, а где-то несчастья происходят почти постоянно. В одних странах человеческая жизнь имеет высокую, даже высочайшую цену; в других она мало что значит – личность там абсолютно не защищена ни от государственного, ни от криминального произвола, а средняя продолжительность жизни минимум на треть уступает аналогичному показателю для благополучных стран.
Не приходим ли мы таким образом к теории фатума-судьбы, к смиренному и пассивному ожиданию того, что предопределено? Вовсе нет. Полагаю, что с внешними факторами наша судьба связана в меньшей мере. Наоборот, она в значительной степени зависит именно от нас, от нашей целеустремленности, трудолюбия и других качеств.
Конечно, сложно менять язык, ментальность, культуру, бытовые привычки и ценностные критерии. Такая необходимость часто возникает в связи с эмиграцией, в меньшей степени – при переезде из провинции в мегаполис. Но радикальные изменения, затрагивающие весь внутренний мир и поведение человека, происходят тогда, когда меняется выстроенная на базе определенной религии культура. Я говорю не о смене конфессии, наподобие перехода от католицизма к протестантизму или православию. У католиков, протестантов и православных один бог – Христос, одна Библия, общая европейская культура, а табуированные области жизни, где нарушителя ждет жестокое наказание вплоть до смерти, фактически отсутствуют.
Англичанин, француз или русский может принять ислам – и это будет уже не просто выбор новых культурных ценностей, а изменение всей мировоззренческой и поведенческой сущности человека. Отныне он не тот, кем был раньше, – это уже новый человек с новым жизненным кодексом. А если это женщина, то ее место в обществе меняется гораздо радикальнее, чем у мужчины. Сегодня в христианской стране, тем более в светском государстве, такие поступки, как прелюбодеяние, измена мужу, неуважение к Библии или богохульство, лежат в области нарушения этических норм – они могут повлечь за собой осуждение со стороны близких, развод и раздел имущества и т. п. Но если человек мусульманин, тем более если он родился и живет в мире радикального ислама, возмездием за подобные «шалости» может быть даже повешение или побивание насмерть камнями.
Три фактора из числа определяющих судьбу я без колебаний считаю огромным своим везением. Это, во-первых, мои родители; во-вторых, то, что я родился в культурной среде, базирующейся на христианстве; а в-третьих – родился мужчиной (да простят меня феминистки и гуманистки).
Принадлежность к культурной среде, в основе которой лежит христианская религия, я считаю огромным счастьем для себя, поскольку именно эта цивилизация открыла для человечества самые большие возможности в социальной, политической и экономической жизни. Она дала ему свободу как величайшую ценность; приучила к уважению своего и чужого достоинства, своей и чужой жизни; установила высокие стандарты жизни человека и защиты его прав и свобод. Именно эта цивилизация дала миру Великую французскую революцию, Декларацию прав и свобод человека и гражданина, Всеобщую декларацию прав человека от 10 декабря 1948 года и многое другое. В этом же ряду – великая гуманистическая литература, симфоническая музыка, опера и балет, архитектура, живопись, полет человека на Луну, мирное применение атомной энергии, современные системы связи, передовая медицина, расшифровка генетического кода человека. Ни в коем случае не хочу задеть чьи-либо религиозные чувства или национальную гордость, но думаю я именно так. Ведь думать – привилегия, данная мне господом, и я ни за что от нее не откажусь. Люди же, принадлежащие к другим культурно-цивилизационным ареалам, могут гордиться как христианско-европейской культурой, ставшей уже глобальной, так и своей собственной – и та и другая вместе образуют общечеловеческое достояние.
Человек выбирает сам
Национальность и гражданство играют важнейшую роль на протяжении всей жизни человека. Это те базовые категории, на которых строятся все остальные гражданские, социальные и политические права. Прежде всего, стоит выяснить, какой смысл вкладывается в понятия национальность и гражданство. В большинстве современных государств эти слова уже почти синонимы, в то время как фактически конкретный человек по своей национальности может отличаться от этнического большинства, принадлежать к иной расе и исповедовать иную религию. К примеру, гражданами России или Франции, кроме собственно русских и французов, могут быть и натурализованные лица, притом не только в первом поколении: корейцы, китайцы, арабы, африканцы и т. д. Идет необратимый процесс смешения культур, рас и народов. И, как показывают многолетние наблюдения, геном человека от такого смешения не ухудшается, но, наоборот, обогащается, приобретая новые оттенки. В современном мире правовой статус человека, его гражданство приоритетны по отношению к этнической принадлежности. Это сегодня уже аксиома.
В наше время мононациональные государства – исключительная редкость, тем не менее они существуют. Как правило, им присущи слабость экономики и коммуникаций, высокая безработица, низкий уровень жизни, неблагоприятный климат, географическая удаленность от мировых центров, отсутствие демократии, неразвитость политических и гражданских институтов, а в связи со всем этим – высокий уровень преступности, незащищенность человека и его собственности, ксенофобия, религиозная нетерпимость. Все эти признаки свидетельствуют о том, что перед нами неуспешное, неперспективное для своих граждан государство, из которого люди стремятся уехать, стараясь любым путем переменить место жительства и найти прибежище в более благополучных странах. А иностранец вряд ли будет искать свое будущее и пытаться обеспечить себе благосостояние в таком непривлекательном государстве.
Большинство стран с развитой экономикой, работающей демократией, действенной правовой системой – например, США, Великобритания, Франция, Германия, – обеспечивают своим гражданам высокий уровень жизни и потому притягательны для иммигрантов из самых разных уголков земли. Отсюда их полиэтнический характер с постепенно уменьшающейся долей титульной нации и этноса. Такие страны, как Россия, Италия, Испания, Великобритания, исторически складывались как многонациональные государства с одним доминирующим этносом: в России это русские, в Испании – кастильцы, в Великобритании – англичане. Если в XVIII–XIX веках и до середины XX века в значительной части мира шло строительство национальных государств, то уже с середины XX века, особенно после окончания Второй мировой войны, большинство стран в Европе (а США еще раньше) стали наднациональными. Это означает, что приоритетным является гражданство, а этническая принадлежность имеет значение исключительно на личном уровне. Следовательно, гражданин того или иного государства находится в его полной юрисдикции вне зависимости от своего местонахождения в конкретный момент времени. И наоборот, у человека, имеющего гражданство не страны своего происхождения, а другого государства, подобных правовых обязательств по отношению к этнической родине не возникает. Более того, в случае столкновения интересов этих двух стран человек обязан выполнять свой долг перед гражданской родиной даже с оружием в руках, в противном случае он ответит перед законом.
В многонациональных странах вопрос своей этнической идентификации, религиозных и политических предпочтений решает сам индивидуум, неся полную юридическую ответственность перед государством, гражданином которого он является. Основной закон страны предоставляет ему абсолютно такой же объем прав, как и всем остальным гражданам. Об этом свидетельствуют многочисленные примеры того, как человек, отличающийся по этническим и даже расовым признакам от титульной нации, становится политическим лидером своей гражданской родины: Барак Хусейн Обама, Николя Саркози и другие. Но это скорее характерно для стран с высоким уровнем развития демократии и политических институтов. В развивающихся демократиях, таких как Россия, неприязнь значительной части населения к лицам, не принадлежащим к титульной нации, делает невозможным полное равноправие граждан во всех аспектах социально-политической жизни. Трудно себе представить, чтобы в сегодняшней России грузин, еврей, узбек или армянин мог быть на основе волеизъявления граждан избран на руководящую политическую должность, тем более стать первым лицом страны. И исторические параллели с Советским Союзом в данном случае вряд ли уместны – время тогда было другое и на первом плане находился не национальный, а политический, классовый фактор.
Динамика ассимиляции
Отмечу, что фактор религиозной принадлежности более глубоко затрагивает сущность человека (даже неверующего), чем его национальность. Попробуем ответить на такой теоретический вопрос: возможно ли, чтобы завтра во главе Франции или США встал нехристианин, даже если он заявит о своей нерелигиозности и светскости? Можно смело предположить, что этот фактор вообще оттолкнет от него избирателей. Уверен, что если бы Барак Обама не объявил себя верующим христианином, то, каким бы политическим талантом он ни обладал, он вряд ли смог бы набрать больше 3 % голосов избирателей (как раз эти 3 % составляет доля мусульман в населении США). Из всех американских президентов лишь один не принадлежал к протестантскому направлению христианства – Джон Кеннеди. Не было среди президентов США ни одного еврея, несмотря на их значительное количество (6 млн) и политическую активность, а также ни одного человека какой-то иной религиозной принадлежности.
В политической теории немалый интерес представляет вопрос о том, как определяется национальность. Ответов много. Сгруппируем их следующим образом: во-первых, если человек является носителем культуры и языка конкретной национальности; во-вторых, если он разделяет судьбу этой нации или народа. То есть этот вопрос индивидуум вне зависимости от места своего пребывания решает лично. Национальная самоидентификация – результат цивилизационных запросов и ментальности конкретного человека.
Значительно более сложная проблема возникает, если этническая родина и гражданская родина относятся к различным ареалам цивилизации – скажем, христианству, исламу, иудаизму или буддизму. Христиане в христианской среде растворяются быстро, особенно если страна пребывания по культурно-экономическим параметрам выше, чем та, откуда прибыл индивидуум. Одно-два поколения – и человек уже мыслит на языке своей новой родины и живет ее интересами и культурными запросами. Сужу на примере такой устойчивой к ассимиляции нации, как армяне.
Столетия жизни армян в мусульманской среде, прекрасное знание языка и обычаев и даже зачастую высокое социальное положение не могли склонить их к принятию ислама. Так, в 1922 году первым премьер-министром только что получившего независимость Египта стал Нубар Кулпекян, этнический армянин из Карабаха (один из богатейших людей мира, входивший в первую десятку тогдашних миллиардеров), сохранивший при этом свою веру и национальность.