Респаун

Стивен был в недоумении, ведь с индейцами в те времена была кровная война, с чего бы им помогать. Но в том состоянии, в котором он находился, выбирать не приходилось.

Когда Стивену стало немного лучше, и он смог нормально ходить, Охитека отвёл его к своему отцу. Вождь был старым коренным американцем по имени Красный коготь. Его народ жил на этих землях долгие годы, пока не пришли белые люди и не начали массовое истребление коренных жителей. Красный коготь сказал, что знает всё про Стивена, и видит его прошлое и будущее. Он не сердился на него за содеянное и отпустил Стивена, пожелав ему мира. Стивен не ожидал такого решения вождя. Если вождь действительно знал о содеянном и видел прошлое, как он вообще мог его отпустить. Как минимум, с него должны были снять скальп, а то и разорвать лошадьми на части. А тут отпускают. Странные эти индейцы.

Стивен уже собирался покидать резервацию, как к нему подошёл Охитека и сказал:

– Я рассказал историю нашей встречи своему отцу. И он сказал, чтобы я отдал эту лошадь тебе. Это был знак свыше, она выбрала тебя. Забирай, теперь она твоя, бледнолицый Стивен. Стивен был еще больше в недоумении, но от подарка не отказался, к тому же путешествовать на лошади куда сподручнее, чем пешком.

Итак, Стивен познакомился с Бетси. Которая в будущем неоднократно выручала его из всяких передряг. Будучи чистокровным мустангом, она была быстрая как стрела, и никакой драный пинкертонец никогда бы её не догнал.

Семью Стивен так и не завёл, а имел лишь хозяйство на юге Техаса. Маленькое ранчо с полусотней голов скота и овощными культурами. Остаток жизни он провёл там, выращивая и продавая мясо и овощи на местном рынке. Его воспоминания заканчиваются в возрасте 66 лет. Стивен с кружкой бурбона сидит на крыльце своего дома в кресле-качалке и смотрит, как солнце садится за холм, накрывая багровой простыней его владения. Он закрывает глаза и… Всё.

Да уж, кто бы мог подумать, что у моей любви к лошадям такая длинная история. Теперь я был на 100% уверен, что эти воспоминая невымышленные, и имеют ко мне непосредственное отношение. Но как я был связан с этими людьми и почему жизненный опыт и воспоминания перешли именно мне, еще предстояло разобраться. По всей видимости, нужно копать глубинные воспоминания тщательнее.

А скорость моего путешествия была уже настолько высока, что я даже не заметил, как покинул пределы солнечной системы.

13. Трак времени

„В середине всего находится Солнце. Действительно, в таком великолепнейшем храме кто мог бы поместить этот светильник в другом и лучшем месте, как не в том, откуда он может одновременно все освещать. Ведь не напрасно некоторые называют Солнце светильником мира, другие – умом его, а третьи – правителем. Гермес Трисмегист называет его видимым богом, а Софоклова Электра – всевидящим. Конечно, именно так Солнце, как бы восседая на царском троне, правит обходящей вокруг него семьей светил. Также и Земля не лишается обслуживания Луной, но, как говорит Аристотель в книге «О животных», Луна имеет наибольшее сродство с Землей. В то же время Земля зачинает от Солнца и беременеет каждый год“ – Николай Коперник

Продолжая с невероятной скоростью бороздить необъятные просторы нашей галактики, я медленно (по космическим меркам), но верно приближался к звездной системе Центавра. Должно быть, у Вас возник резонный вопрос: «А как экономист Андрей, который получил лишь базовый курс астрономии в школе, смог определить, что он приближается именно к звездной системе Центавра?» Всё, как оказалось, как нельзя просто. Проведя в раздумьях, и поиске в банке памяти воспоминаний моих прошлых жизней я наткнулся на легендарную личность. И да, я очень горд тем, что каким-то образом относился к Николаю Копернику и хранил его воспоминания. Должно быть, вы возразите, ведь система Центавра была открыта гораздо позже. Тут я с вами соглашусь. Но давайте будем терпеливыми и начнём обо всём по порядку.

Покинув пределы солнечной системы у меня было достаточно времени, чтобы хорошенько покопаться в воспоминаниях. Год за годом, личность за личностью, век за веком я просматривал жизнь неизвестных, но в тоже время до боли близких мне людей. Всё это напоминало временную ленту, или же трак времени. Каждое отдельное воспоминание представляло собой звено цепи, как у машины с гусеничным ходом. И все воспоминания были по своему уникальны, где каждый персонаж, будь он даже подзаборным пьяницей (а были и такие), был мне близок в духовном плане и без него трак времени был бы не полон. Все эти люди каким-то образом дополняли меня и, прокручивая воспоминания в моей жизни, я не раз убеждался, что в ситуациях, которые требовали от меня определённых решений, я поступал как один из моих «родственников». Но родственниками мы не были, я до сих пор не понимал, как все эти личности были связаны, но прекрасно понимал, что при завершении трака времени одного персонажа, сознание спустя несколько месяцев переходило в новый «сосуд». Почему именно сосуд? Потому что начало воспоминаний у каждого персонажа начинаются через несколько недель после зачатия. Плод развивается, появляется на свет, а все воспоминания об опыте прошлых жизней и знания стираются. Должно быть, младенец попросту не может хранить в своём банке памяти такой объём информации из-за физиологических особенностей. Но как я, будучи просто сгустком энергии, вообще существую и, мало того, храню такой объём информации? Где это облачное хранилище и какого оно объёма? Ведь все эти данные записаны в моём подсознании настолько детально, что не хватило бы миллиона терабайт для их хранения. Банк памяти был настолько огромным, что даже хранил в себе данные, когда персонаж находился во сне или в утробе матери. Происходила непрерывная запись, к архивам которой я мог вернуться в любой момент и воспроизвести в своём сознании.