Сидус. Вида своего защитник
Вообще, история была загадочная: некий ресторатор с Земли несколько месяцев досконально изучал, как обстоят дела с ресторанным бизнесом на Сидусе, перепробовал чуть ли не все блюда, пообщался с каждым поваром, после чего открыл свое заведение, причем универсальное, то есть в нем готовились блюда для всех инопланетных рас. И не только для граждан Сидуса и разумных: в дальнем углу я заметил каккерлаков, щелкающих жвалами над тарелками, да и мой хомяк не остался без внимания: шустрый дроид-официант принял заказ не только у нас, но и у героя финала. Причем Тигр получил свою порцию первым и накинулся на нее, как… ну да, как тигр.
Столы в этом заведении были странные и напоминали звезды неправильной формы. Нас усадили за тот, что поменьше, с четырьмя лучами, а в выемках между лучами соседнего уместилось девять рапторианцев. Управляемые силовые поля вокруг каждого столика приглушали звук и поддерживали комфортные для гостей условия – температуру, гравитацию и состав воздуха.
– …! – воскликнул рапторианец, сидевший за соседним столом, после чего очень по-человечески треснул по нему кулаком. – …!
Я не услышал ни слова, ведь рапторианцы между собой общались запахами, а те не выходили за пределы их стола.
Тигр, вытащенный из клетки, набивал щеки какими-то зернышками, ягодами и листьями, Крисси остекленевшим взглядом изучала ассортимент товаров, доступных к покупке через интерфейс магазина и аукциона, а Беверли отошла, чтобы перекинуться парой слов со знакомым за барной стойкой. Я же, решив не терять времени в ожидании заказа, обратился к Разуму Сидуса за помощью. Из рассказа кур’лыка Анака Чекби я уже знал, при каких обстоятельствах пропали мои друзья, но хотелось выяснить побольше деталей, чтобы подтвердить фактами слова торговца.
За то, чтобы воспроизвести запись похищения, Разум запросил сто тридцать тысяч фениксов. Безумные для меня деньги на Земле, я там за год зарабатывал втрое меньше, но сейчас, когда с баланса снялась плата, не испытал ни малейшего сожаления. К людям надо относиться так, как хочешь, чтобы относились к тебе. Если здесь, за тысячи световых лет от дома, я попаду в беду, пусть найдется тот, кто не пожалеет ни денег, ни времени, ни других ресурсов, пытаясь мне помочь. Потому первое, что я сделал, – стал искать информацию о том, что именно произошло с моими друзьями: Юто, Хоуп, Шаком и Ирвином.
Сложно описать то, что произошло дальше. Я одновременно существовал в нескольких реальностях. Телом оставался в таверне и воспринимал все, что делалось вокруг, но в то же время мыслями улетел на три дня назад и видел и слышал все, что происходило со мной и моими друзьями, так, словно находился там, в прошлом, прямо сейчас.
Запись началась с момента, когда после долгой утомительной экскурсии по Первому Кубу мы возвращались к «Точке сбора пассажиров для локального перемещения».
В тени стены, не замеченные нами, стояли двое юяй. Оба носили балахоны с капюшонами, полностью скрывавшие их тела и лица, но Разум услужливо подставил и подсветил мне их так, что я разглядел обоих.
Не знаю, как именно, но я осознал, что юяй, не двигаясь с места, одновременно прощупали-просканировали всех нас, после чего выбрали двух жертв – Шака и Юто. И тот и другой вздрогнули. Наверное, в тот момент юяй коснулись их разума и взяли под контроль. И больше ничего не случилось. Зеленые человечки даже не последовали за нами в переместитель, Юто, который разговаривал с Ирвином, лишь на мгновение запнулся и продолжил рассказывать о том, как правильно нужно пить саке, а Малыш Шак почесал затылок и едва заметно поморщился, как от головной боли.
Разум показал, как мы добрались до человеческого жилого кластера, как мы общались с Щелкуном, как замерли у входа в коридор с движущейся дорожкой, когда Юто долго не мог сообразить, что от него требуется, – и теперь я понимал, почему он себя так вел. Ведь ни он, ни Малыш уже не владели собой.
Когда мы разошлись по комнатам, я все равно видел всех: потолки и стены стали прозрачными. Разум показывал все, не заморачиваясь тем, чтобы хоть как-то сохранить приватность, возможно из-за того, что я был лидером этой группы. Мне продемонстрировали в душе не только Крисси, но и обнаженную Хоуп, мускулистую и ладно скроенную…
Разница между теми, кто сохранил над собой контроль, и теми, кем управляли юяй, стала очевидна сразу. Пока Хоуп, Ирвин, Крисси и я занимались своими делами: принимали душ, готовили еду и ели, осматривали номера и ложились отдыхать, – Шак и Юто замерли истуканами прямо у порога и все это время стояли неподвижно, глядя в дверь.
Около часа оба не двигались – я изучал этот промежуток времени на ускоренной перемотке. Когда все остальные уснули, Шак первым покинул свою комнату, подошел к соседней, где жил Ирвин, и постучал. Стучал без церемоний, руками и ногами, можно даже сказать, что ломился в дверь.
Этот момент застал Якуб, собутыльник Щелкуна. Видимо, испугавшись массивного Малыша, он скользнул к себе в комнату, а потому не заметил, как в коридоре появился Юто. Японец постучал в дверь Хоуп.
Ирвин и Хоуп долго не открывали, не слыша объявлений домашних помощников. Наконец Хоуп проснулась, некоторое время пыталась понять, что происходит, потом сообразила и вскочила, приказав помощнику открыть дверь. Однако Юто остался за порогом, и девушке пришлось, накинув простыню, выйти к нему.
Говоря рублеными фразами, японец начал ей объяснять, что Картер попал в беду. Звучало это так, словно Юто был пьян и не владел языком:
– Они в беде. Нужна помощь. Идем скорее. Они в беде…
Хоуп пыталась выяснить, что именно со мной случилось, но японец продолжал, как заведенный, твердить, что «они» в беде.
В это время Ирвин Горовиц тоже проснулся и доковылял до двери. Открыв ее, он непонимающе уставился на Малыша. Тот тоже начал повторять, что я в беде. Потом они с Юто внезапно замолчали и направились к выходу из коридора, не отвечая на вопросы всполошившихся Хоуп и Ирвина, которые бросились за ними. Оба к тому моменту уже поняли, что беда не столько со мной или Кристиной, сколько с Юто и Шаком: они обсуждали странное поведение приятелей, шагая следом. Удивительно, что никому не пришло в голову зайти за мной или Крисси, чтобы проверить. Возможно, спросонья не сообразили. Хоуп и Ирвин пытались остановить силой сбрендивших товарищей, но не смогли, потому что Шак с Юто были сильнее.
Так они добрались до переместителя, и там Хоуп вдруг поняла, что разгуливает по станции нагишом и босиком, а из одежды на ней лишь простыня. Странно, что никто не обратил внимания на неодетую женщину… Однако возвращаться, чтобы одеться, она не решилась: появился переместитель, и Юто с Шаком двинули в вагон.
В космопорте все они вышли, и подконтрольная юяй парочка уверенно направилась в другой его конец, держась правой стены. Друзья последовали за ними. Ирвин вел себя все беспокойнее, замедлял ход, что-то подозревая, и почти убедил Хоуп не идти дальше.
– С ними точно что-то не так! – жалобно ныл он. – Если мы не можем задержать их силой, нет смысла идти за ними, на станции они в безопасности. Давайте вернемся!
Хоуп рычала, вздыхала, играла желваками и била кулаком о ладонь, разрываясь между здравым смыслом и нежеланием бросать Шака и Юто, которые явно были не в себе. Словно почувствовав это, Юто остановился и обернулся:
– Они в беде. Нужна помощь. Идем скорее.
– К черту! – рявкнула Хоуп. – Мистер Горовиц, вы оставайтесь и, если что-то пойдет не так, бегите и зовите на помощь.
Ирвин закивал. Девушка, придерживая простыню, пошлепала босыми ногами и догнала Шака с Юто. Ирвин, побаиваясь остаться один, медленно посеменил за ними.
Вскоре процессия добралась до дальнего ангара, где между огромными шаттлами в тени чудовищного крейсера огья пряталась маленькая летающая тарелка – точно такая же, какие изображали в старых земных фильмах про инопланетян. Из нее выбрались двое юяй, и теперь они уже не церемонились.
Дождавшись, когда Юто и Шак войдут в летающую тарелку, они их там лишили сознания и заперли, после чего взяли под контроль Хоуп. Этот момент мне особенно запомнился, потому что девушка за мгновение до этого все поняла и рванула назад, крича Ирвину, чтобы тот убегал, и размахивая одной рукой. Другой она придерживала простыню. Попав под контроль юяй, Хоуп остановилась, забыла о стыде и отпустила простыню, после чего начала манить Ирвина:
– Мистер Горовиц, идите же ко мне!
Ирвин от удивления захлопал глазами, а потом радостно направился к Хоуп. Не то чтобы он хотел интима, просто его тоже взяли под ментальный контроль. Оба юяй исчезли в корабле, за ними зашли Ирвин и Хоуп. Проем затянулся, друзья синхронно оставили нашу «семью», и летающая тарелка юяй беззвучно взлетела и покинула Сидус.
Слова торговца Анака Чекби подтвердились: наших друзей похитили юяй.
Мне показалось, что я потратил на просмотр не меньше полутора часов, потому что все диалоги слышал в обычном темпе речи, но, когда я закончил, оказалось, что Кристина все еще изучает магазин, а Беверли болтает за барной стойкой. Только Тигр уже все съел и прилег прикорнуть.
Я вернулся к Разуму и попросил продать мне координаты гиперпрыжка, по которым ушел корабль юяй. Ответ последовал несколько иной, чем я ожидал. Все звуки вокруг утихли, зрение затуманилось, а передо мной развернулось окно с предложением:
Задание Верховного совета!
Похищение бывших членов вашей семьи не первое на Сидусе. Верховный совет обеспокоен происходящим и предлагает вам выяснить их судьбу.
Координаты места, куда направились юяй с похищенными гражданами на борту, прилагаются. Имейте в виду, что они могут вас никуда не привести, будучи лишь первым пунктом назначения в череде гиперпрыжков.
Награда за выполнение задания: 4 монеты Сидуса.
Опционально: дополнительные награды за спасение похищенных и расследование, зачем юяй похищают граждан Сидуса.
Штраф за отказ от задания: 100 очков репутации с Верховным советом Сидуса.
Хомо Картер Райли, принять задание Верховного совета?
Конечно, я его принял, и совсем не из-за потенциального штрафа. Окошко с заданием исчезло, зато проявился и налился цветом значок, на языке Предтеч символизирующий обязательства. На нем загорелась и медленно угасла цифра 1.
При фокусе на иконке развернулся список заданий (обязательств) из одного пункта: «Судьба похищенных граждан». В развернутом виде он повторял текст задания и содержал пакет с координатами, куда прыгнул шаттл юяй.
После этого я хотел изучить рынок фрахта и космических перевозок, чтобы прикинуть, хватит ли денег, но вопрос пришлось отложить: дроид-официант с нашим заказом уже направлялся к нам. Он ловко объехал выдвинутую ногу рапторианца, сидящего за соседним столом, и остановился у нашего. Его манипуляторы начали выставлять тарелки с едой и кувшины с напитками, но насладиться зрелищем мне не дала Беверли.
Бестактно отодвинув официанта, она села за стол, пихнула меня в плечо и выпалила, улыбаясь от уха до уха:
– «Высшие» распались! Эх, жаль, мы пропустили шоу! Представляете, они обвинили друг друга во всех смертных грехах, подрались и после этого объявили о том, что расформировывают команду! Говорят, взаимные оскорбления перешли на расовую почву, и зрители в стороне не остались! Там, говорят, такой скандал поднялся, что Распорядитель был вынужден удалить их из здания и дисквалифицировать!
Я слушал ее вполуха, потому что меня будоражил потрясающий аромат, исходящий от заказанных ребрышек барбекю, и ни о чем другом не думалось. Увидев свою порцию, которая занимала половину подноса – наверное, это был целый бок поросенка, – я мысленно поблагодарил владельца заведения. Вот уж от души так от души! Впрочем, за двенадцать тысяч фениксов на меньшее я бы не согласился. Кристина заказала целую гору запеченных сосисок, сарделек и колбасок, рядом возвышалась гора запеченного картофеля и еще одна – кислой капусты.
В некотором раздумье посмотрев на столовые приборы возле тарелки, я плюнул на приличия и схватил мясо руками. Оторвал несколько ребер, и из мест разрыва начал идти пар. Глядя на меня, Крисси тоже забыла об этикете: взяла в одну руку сочащуюся соком сардельку, в другую – горсть капусты и начала все это уминать так, словно голодала несколько дней. От запахов и звуков пробудился хомяк; официант принес ему добавку, и Тигр снова принялся набивать щеки.
Беверли с некоторой жалостью посмотрела на нас и даже немного отодвинулась, словно хотела показать, что она не с нами. Ей принесли миску итальянского салата и тарелку с чем-то непонятным, но явно недостаточным, чтобы наесться от пуза.
Я почти поднес ребра ко рту, но не успел вгрызться, как меня парализовало.
– Хомо Картер Райли, – произнес голос за спиной. – Великий мастер преумножения рапторианец Туканг Джуалан хочет поговорить с тобой.
В следующую секунду меня затянуло в тесное пространство, в полный мрак, и хуже всего, что и девушки остались в таверне, и свиные ребрышки барбекю исчезли из рук!
Когда я пропал, они, наверное, просто упали на пол. И от этой мысли в груди глухо зарычала неподдельная ярость.
Глава 5. Близкие контакты четвертой степени
Меня словно запихнули в непроницаемый мешок, затянули горловину, потом сбросили его со мной внутри в яму и забросали землей. Но это был не мешок – по уже пережитому на Сидусе я предположил, что оказался в очень маленьком карманном измерении.
Свести два и два было проще простого. Туканг Джуалан хочет со мной «поговорить»? Конечно, это просто фигура речи, ведь на обычный разговор так не приглашают. Уверен, что пообщаться со мной Туканг Джуалан возжелал из-за долга Беверли. В груди приглушенно вибрировала, нарастая, ярость, но я ее погасил.
Как бы то ни было, злиться казалось нерациональным. Я утолю жажду общения рапторианца, хорошо, но потом спрошу за такое обращение. У меня не хватало ни слов, ни эпитетов для гада, не давшего мне даже распробовать ребрышки!
Может, обратиться за помощью к Разуму? Я потянулся взглядом к нужной команде, но обломался, столкнувшись с тем, что Разум тут не помощник: все кнопки интерфейса были неактивны. Поразмыслив, пришел к выводу, что меня, скорее всего, отсекли от сети. Измерение, в которое я попал, изолировано, а значит, Туканг Джуалан – серьезный противник. Могущественный.
Смущало, что я здесь один, без Беверли – это же она в долгу, а не я! Неужели она продала меня? Вполне возможно, сообщила ростовщику, что мои карманы наполнены призовыми за победу в турнире. Подозрение резануло ножом по сердцу, а следом ударила под дых другая подлая мыслишка: а что, если они в сговоре с Крисси? В конце-то концов, кто они? Одна была подельницей Грега Головы, преступника-отморозка из Триады, другая – аферистка, чье настоящее имя, скорее всего, даже не Беверли. Еще и Тигр остался с ними…
Я нащупал на своей руке металлический браслет. Призвать Гардисто? Если это карманное измерение не станет просторнее, страж меня просто раздавит. Правда, мысль о том, что он в любой момент может появиться рядом, успокоила. Хватит подпитывать паранойю, уверен, что совсем скоро меня выпустят и все прояснится…
Так и произошло, только медленнее, чем я бы хотел. По моим прикидкам, я просидел в этом мешке вне своей реальности не меньше трех часов. Тело занемело, жутко ныла спина, которую я не мог разогнуть. Сначала я чувствовал себя джинном, который готов исполнить любое желание того, кто его освободит из лампы, а потом так озверел, что мог бы растерзать…
Из узилища меня вытащили так же внезапно, как и затащили: вот я здесь – бац! – и вот я там, снаружи, в каком-то едва освещенном помещении. Где именно это «там», я догадался: дома у рапторианца Туканга Джуалана, как подсказала карта ожившего интерфейса. А следом за моей спиной раздался слабый голос:
– Добро пожаловать в дом великого мастера преумножения рапторианца Туканга Джуалана, хомо Картер Райли! Господин просит прощения за то, что не смог принять тебя сразу, четыре по четыре кебаха его дню! Неотложные дела потребовали присутствия господина в Верховном совете…
Оборачиваться я не стал. Стоящий позади явно не Туканг Джуалан, терзать его смысла нет. Он начал знакомить меня с правилами обращения с «господином»: каких жестов лучше не делать, куда смотреть и когда открывать рот. А я с наслаждением разогнулся, потянулся, и плевать мне было, кто там и что мне твердит! По телу разливалась кровь, живительные иглы начали колоть в руках и ногах, и это было то, что мой сосед на Земле, торчок с многолетним стажем, называл превосходным кайфом – состоянием, многократно превосходящим то, в котором я пребывал несколькими минутами раньше.
Дав глазам привыкнуть к яркому свету, я, внешне расслабленный, мысленной командой активировал живую броню и приготовился выпустить стража Гардисто из внепространственного ангара. В кровь в строго контролируемой дозе хлынул адреналин, а разум доложил: все системы функционируют нормально, сэр, космический капрал Райли к драке готов, сэр!
И только тогда я развернулся к говорившему и увидел невысокого тощего и явно древнего рапторианца в некоем подобии земного халата. Желтые змеиные глаза тускло блестели из-под капюшона. Профиль безмолвствовал, сохраняя анонимность рапторианца, там была указана только его позиция: мажордом. То есть дворецкий?
– Тебе все понятно, хомо Картер Райли? – спросил он.
– Мне все понятно, мажордом. Выслушай и ты, при каких условиях я готов общаться с твоим хозяином.
Он не перебивал, лишь заинтересованно выдохнул облачко зеленоватого пара и раскрыл уши.
– Я не веду переговоров на пустой желудок, а ваши люди лишили меня ужина. Я потерял три часа, ожидая Туканга Джуалана, а мое время стоит дорого. Я терпел дискомфорт, а это стоит еще дороже.
Ничего не ответив, старик-рапторианец исчез, причем так внезапно, что я протер глаза, а потом до меня дошло: скорее всего, я разговаривал с голограммой.
Через минуту он снова появился на том же месте.
– Твои претензии оправданы, хомо, приношу искренние извинения от Великого дома Джуаланов. Сколько ты хочешь за свое время и неудобства? Что желаешь на ужин?
– По монете за каждый час ожидания и еще три за моральный ущерб и неудобство! – выдал я заведомо невыполнимые условия. – Также я хочу те самые поросячьи ребрышки барбекю, что ваши люди мне так и не дали попробовать.
– Я уведомлю мастера о твоих условиях. Жди.
Он снова исчез, и пока его не было, я осмотрел помещение. Оно напоминало перекосившийся куб метров пять на шесть, без предметов интерьера и какой бы то ни было мебели. Да что мебель, я не обнаружил никакого выхода – ни окон, ни дверей, ни люков, ни щелей. Скорее всего, проход в умных стенах этой комнаты открывается только по команде хозяина.
От нечего делать я некоторое время поразмышлял о местных технологиях, потом попытался разжечь в себе злость на Беверли, Туканга Джуалана и его мажордома, но безуспешно. Злиться не хотелось, хотелось лишь поскорее прояснить ситуацию, разрулить ее, а потом дать Беверли под ее роскошный зад такого пинка, чтобы улетела прямиком на Землю. И нет, не от злости, а просто чтобы глаза мои ее больше не видели.
Потом я занялся изучением рынка фрахта. Меня интересовал боевой космический корабль – небольшой, чтобы хватило денег на гиперпрыжок по координатам шаттла юяй. Выбор был, но не сказать что доступный: серьезные судна были зафрахтованы на месяцы вперед – колонизаторами и ресурсодобывающими компаниями. Это говорило об одном: вне Сидуса небезопасно. Граждане и их инвестиции нуждались в постоянной защите.
С учетом стоимости гиперпрыжков туда и обратно у меня оставались средства только на два варианта: древний рапторианский шахтерский челнок, оборудованный гиперприводом и парой лазерных турелей, и прогулочный катер да’ари с приличным силовым щитом и широкополосным сканером. Катер не нес на себе никакого оружия, не считая миниатюрной пулеметной автотурели, предназначенной для отстрела вражеских ракет. Все бы хорошо, но я не представлял, как действовать, даже если найду шаттл юяй в открытом космосе. Ни с катера, ни с челнока идти на абордаж нельзя, для этого нет никаких инструментов. А на что-то более серьезное денег не хватало.
В общем, исследование возможностей вогнало меня в тяжелые раздумья, прерванные чудом: в пустой комнате из ниоткуда материализовался небольшой столик, на котором стоял знакомый поднос из «Буйной фляги», набитый едой. Свиные ребра, запеченный картофель, пара початков дымящейся кукурузы и несколько крайне аппетитно выглядящих сарделек. Рядом – графин с темным пенистым напитком, в котором я, пригубив, опознал эль.
Не хватало одного. Зачем-то посмотрев наверх, я крикнул:
– Эй! А стул?
Но о стуле никто не позаботился. Мажордом не откликнулся.
Да и у меня пропал аппетит, потому что ситуация требовала разрешения. Я все же поел: нужно было восстановить энергию. Потом выпил эля – немного, чтобы удовлетворить жажду, но сохранить ясную голову.
– Я поел, мажордом! Что по остальным требованиям? Где мои деньги?
Внезапно в стене расцвел круглый просторный проход, оттуда высунулся старик-рапторианец, буркнул что-то, выдав облачко пара, сделал приглашающий жест и исчез за стеной. Я пошел за ним и оказался в другой комнате.
Мажордом, ожидавший меня, жестом поманил за собой, пошел дальше и более не оборачивался. Мы миновали множество служебных и гостевых помещений, заполненных служащими, посетителями и гостями. Все это напомнило мне земной офис какой-нибудь преуспевающей компании, разве что здесь я был единственным человеком. Чужие работали, общались, занимались своими делами, что вызывало недоумение: как это сочетается с моим похищением и насильственным удержанием в подвале или как тут называют ту каморку без окон и дверей?
В итоге, когда голова уже шла кругом, а желудок выворачивало наизнанку от царящих здесь ароматов, с помощью которых общались рапторианцы, меня довели до кабинета, где, как я понял по клубящейся туманной табличке на двери, работал и принимал посетителей великий мастер преумножения Туканг Джуалан.
Мажордом указал мне на дверь, которая приглашающе открылась, но все, что было за порогом, скрывала мерцающая завеса. Пройдя через нее, я оказался в огромном помещении размером с футбольное поле. Да и было ли это помещением? Надо мной нависло багрово-фиолетовое небо с тяжелыми медными облаками. Я помнил такое по Арене – небо, родное для каждого рапторианца, родившегося на Сарисуру. Пол был залит мутной вязкой жидкостью, она булькала и походила на ту, что я видел в Рапторианском квартале. Наверное, как мы, земляне, любим украшать свои владения фонтанами, рукотворными ручьями, прудиками и водопадами, так и рапторианцы везде используют эту жидкость. Для нас вода – это стихия, из которой возникла вся жизнь на Земле, для рапторианцев тем же символом была другая жидкость – ядовитая для человека. Не будь мой организм преобразован Разумом, я бы уже умер в корчах. Из этой токсичной трясины то там, то тут торчали грибовидные предметы интерьера.
– Четыре по четыре кебаха твоему дню, хомо Картер Райли!
Я сначала услышал и только потом увидел владельца этого необъятного кабинета. Несмотря на то, что он находился в собственном доме, мастер преумножения носил броню, которая делала его невидимым. За короткое мгновение до того, как я его услышал и он ко мне приблизился, переместившись на миниатюрной летающей платформе, его экипировка потемнела и налилась сочным оранжевым цветом. Видимо, у ящеров апельсиновый – цвет успеха и процветания, во всем доме преобладал именно он.
Кивнув, я ответил на приветствие, причем используя нашу форму – не хотелось прогибаться перед ним:
– И тебе доброго дня, рапторианец Туканг Джуалан, с кебахами или без.
– Можно просто Туканг, без церемоний. – Приветливо (как он, судя по всему, полагал) оскалившись, рапторианец подошел ко мне, твердо пожал руку, похлопал по плечу и извиняющимся тоном произнес: – Приношу искренние извинения за инцидент, который с тобой произошел. Виновный уже наказан. Видишь ли, Картер, мои люди привыкли, что должники обычно по доброй воле ко мне не приходят, а потому с ними не церемонятся.
– Должники? При чем здесь я?
– Скоро до этого дойдем. Касаемо требования компенсировать твое время и неудобства – я согласен. Шесть монет, три за время и три за неудобства, будут вычтены из общей суммы твоей задолженности.
Ни один мускул не дрогнул на моем лице, хотя мне очень хотелось схватить этого излишне самоуверенного ростовщика за шею и показать ему, кто кому должен, за что и как он будет за это расплачиваться. Но сначала лучше понять его точку зрения.
– Не тяни кота за хвост, Туканг. О какой задолженности речь? Я не должен тебе ничего, вижу тебя впервые в жизни. И если ты другого мнения, пусть нас рассудит Разум или… – Я погладил браслет призыва Гардисто.