Мобилизационная стратегия хозяйственного освоения Сибири. Программы и практики советского периода (1920-1980-е гг.)
Оценивая результаты реализации советской мобилизационной модели хозяйственного освоения Сибири, авторы монографии обращали внимание на противоречия её функционирования. С одной стороны, проявлялся массовый трудовой и политический энтузиазм населения, а с другой – присутствовало в различных формах социальное принуждение и даже откровенное насилие со стороны государственного аппарата. В этой связи весьма сложным является вопрос об оценке эффективности мобилизационной модели хозяйственного освоения Сибири. С одной стороны, она может оцениваться по результатам экономического развития, которое имело более высокие темпы, чем в целом по стране. Но с другой – социальное развитие региона постоянно имело «догоняющий» характер и не может оцениваться столь однозначно. Исторический опыт в этом отношении многогранен и нуждается не только в глубоком изучении, но и объективном осмыслении.
С привлечением разнообразных исторических источников в монографии анализируются особенности формирования и реализации государственных мобилизационных программ в Сибири, начиная с 1920-х гг. и до конца советского периода. Показано, что определяющую роль в мобилизационных процессах играло государство, как наиболее активный субъект в российской истории, способный сосредоточить силы и средства общества для достижения национально значимых целей, обеспечить мобилизацию необходимых ресурсов для решения поставленных задач.
В монографии показано, что в СССР мобилизационность в государственной политике особенно ярко стала проявляться с конца 1920-х гг. в ответ на реальную угрозу нападения извне, которое могло поставить под вопрос существование страны. Индустриализация, прове-
денная в мобилизационном режиме, позволила реформировать все отрасли экономики, в том числе и аграрный сектор, в котором через коллективизацию и централизованное управление хозяйственным развитием удалось обеспечить тотальную перекачку материальных и людских ресурсов деревни в промышленность. Стержневым механизмом данной перекачки стало формирование централизованного государственного хлебного фонда СССР, посредством которого государство обеспечивало принудительное отчуждение произведенной в сельском хозяйстве продукции и распределение её по своему усмотрению.
В наибольшей степени советские мобилизационные методы показали свою эффективность в годы Великой Отечественной войны, когда Сибирь стала крупным тыловым районом с развитой экономикой, обеспечившей в значительной степени победу в войне и не утратившей свою стратегическую значимость и в послевоенные годы. В монографии показано, что успехи в производственном развитии в годы войны были обусловлены в значительной степени за счет социальной мобилизации, которая коснулась буквально всех слоёв населения, в том числе молодёжи и подростков. Юноши и девушки Сибири составили основу формирования индустриальных кадров военно-оборонных предприятий, работавших в жестком мобилизационном режиме.
В послевоенный период в условиях «холодной войны» СССР пришлось сохранять мобилизационный режим экономики, обеспечивавший в целом национальную безопасность. Не утратилось значение «сибирского тыла», который обустраивался теперь уже по новым стандартам, связанным с развертыванием в мире научно-технической революции и появлением ракетно-ядерных вооружений. Особенности мобилизационного развития Сибири в 1950–1980-е гг. были связаны с районами нового промышленного освоения, в которых мобилизационные методы были необходимы для реализации намеченных государством задач. Однако решались они уже на иной, преимущественно добровольной основе. Разрабатывались специальные государственные экономические и социально-демографические программы, направленные на привлечение населения и кадров в Сибирь, в том числе и в районы индустриальных новостроек.
Особое внимание в монографии уделено роли науки. Её развитие в мобилизационном режиме проявлялось, как в обязательном пла-
нировании научных изысканий в области изучения производительных сил СССР, так и в государственной постановке актуальных тем и задач. В специальной главе показано, как формировалась советская система управления наукой, возникали новые формы и способы научной деятельности. Мобилизационные процессы институционализации науки в Сибирском регионе в 1920–1980-е гг. включали в себя несколько стадий: организацию комиссий и комитетов Академии наук СССР, экспедиционную деятельность и появление первых стационарных научных учреждений, организацию филиалов или самостоятельных институтов, объединенных затем в составе Сибирского отделения АН.
В целом в монографии разработка и реализация мобилизационной стратегии в советском государственном управлении представлена в качестве исторически обоснованного явления, необходимого для создания определенных способов защиты национального суверенитета СССР, связанных с концентрацией сил и средств для достижения жизненно важных для страны целей. Ведущую роль в этих процессах играло государство. Оно являлось главным субъектом, способным в масштабах общества обеспечить мобилизацию необходимых ресурсов на решение им же поставленных задач.
Монография подготовлена коллективом авторов: введение и заключение – Тимошенко А. И.; глава 1 – Тимошенко А. И.; глава 2 – Исаевым В. И. и Тимошенко А. И.; глава 3 – Ильиных В. А. и Тимошенко А. И.; глава 4 – Ильиных В. А.; глава 5 – Романовым Р. Е.; главы 6, 8, 9 – Тимошенко А. И.; глава 7 – Андреенковым С. Н.; глава 10 – Куперштох Н. А.
Глава 1. Исторические корни мобилизационных решений в российской государственной политике
Долгое время Россия свой уровень цивилизационного развития и место в мире соизмеряла с наиболее крупными и продвинутыми в военно-стратегическом и социально-экономическом отношении европейскими государствами. Со времени киевских князей в Европе и Центральной Азии, тесно примыкающей к Европейскому континенту, находился предпочтительный и очень желательный вектор государственной политики России, в которой вплоть до XVIII в. включительно преобладали преимущественно западно-европейское и южноевропейское направления, где были тесно завязаны интересы ведущих мировых держав того времени.
Успех как внешней, так и внутренней политики был часто непосредственно связан с мобилизационными стратегиями. Мобилизационными методами не пренебрегали правители Киевского, а затем Московского государства, решая жизненно важные для себя и страны задачи. Некоторые из них, такие, например, как Александр Невский, Дмитрий Иванович – московский князь, известный как Донской, Великий князь Иван III, царь Иван IV (Грозный) однозначно обладали сильными личностными харизмами и оказывали большое мобилизующее влияние на своих подданных. Ближе по времени к нам, и по пониманию, пожалуй, царь Петр I, который впервые в истории России получил титул императора и проводил мобилизационную политику по всем направлениям. По мнению Ключевского В. О. Петр I перевернул всё русское общество «сверху донизу, до самых его основ и корней»[8].
Первый русский император сам был очень сильной личностью с огромным мобилизационным потенциалом. Поэтому можно заключить, что именно ему принадлежит первенство в организации государственной мобилизационной стратегии как общественной системы, которая базировалась на создании единого административно-территориального устройства страны, укреплении вертикали власти, способной в очень короткие сроки приводить в движение мобилизационные механизмы.
В результате удалось решить для России сложный комплекс проблем общенационального значения. С одной стороны, реализовывались цели расширения территориального и хозяйственного развития пространной страны, располагавшейся на двух мировых континентах, а с другой – обеспечивалась её военно-стратегическая оборона и укрепление международного положения. Например, за счет создания на Урале новых отраслей горно-металлургической промышленности удалось решить модернизационные задачи в экономике России и обеспечить победу в Северной войне, которая коренным образом изменила европейские позиции государства.
Петр I, как правитель мобилизационного типа, оказался очень эффективным. Ему удалось поставить под мобилизационные знамена как внешние, так и внутренние цели государственной политики. Общественный строй и форма правления в России не изменились, но принципиально иным стал образ жизни россиян. За время правления Петра I изменился язык большой части населения, тип его культуры и мышления. В России появились новый алфавит, календарь, праздники, обычаи, одежда, утварь, жилище, армия и флот, государственные учреждения, новые сельскохозяйственные культуры и промышленные предприятия, школы и методы обучения, новые идеалы и общественные ценности. В целом, как оценивали многие современники и потомки легендарного российского правителя, благодаря Петру I произошла настоящая революция в российской жизни.
Само государство значительно укрепило и расширило свои рубежи. Россия стала военно-морской державой, Империей. Это было достигнуто путем реализации мобилизационной стратегии государственного управления. И современники Петра I, и последующие государственные деятели и политики, а также историки находили его политику крайне противоречивой, но и признавали, что в целом результат оказался вполне прогрессивным и поступательным, если рассуждать с точки зрения интересов российского государства.
Другое дело, какую цену заплатили россияне, мобилизуясь для решения общегосударственных проблем. Петр I неоднократно заявлял о своем намерении увеличить благосостояние российского народа всех сословий. Однако в реальности его финансовая и экономическая политика находились в противоречии с данными заявлениями. Налоги и государственные повинности россиян в период правления Петра I значительно увеличились. Военные и другие государственные нужды требовали постоянного увеличения финансовых и прочих материальных ресурсов. Тем не менее, финансовое положение России при Петре I, несмотря на постоянные военные и прочие расходы казны, значительно укрепилось. По данным Платонова С. Ф. государственный доход при Петре I увеличился более чем в пять раз. В конце XVII в., в начале его правления доходы государства были около 2 млн руб. В 1725 г. они составили свыше 10 млн.[9]
Петру I удалось мобилизовать для выполнения главных государственных задач все слои населения. Он даже пошел на конфликт с руководством православной церкви, которое не пожелало сразу поделиться своими богатствами.
Первые мероприятия были нацелены на создание российского флота. Были организованы так называемые «кумпанейства», каждому из которых поручалось в двухлетний срок, к апрелю 1698 г., соорудить и оснастить всем необходимым, в том числе и вооружением, один военный корабль. С 10 тыс. помещичьих крестьян их владельцам поручалось построить 1 корабль. Более мелкие землевладельцы объединялись и строили сообща. Церкви тоже привлекались к строительству военных кораблей, но по разнарядке с 8 тыс. крестьян. Всего было организовано 42 светских и 19 церковных «кумпанейств»[10].
Посадские люди в городах и черносошные крестьяне Поморья, а также приезжие и российские торговые люди составляли свои «кумпанейства» и должны были построить 14 кораблей. Казна через Адмиралтейство на деньги, собранные в виде штрафов и дополнительных налогов построила к 1700 г. 16 кораблей и 60 бригантин. По приблизительной оценке историка Павленко Н. И. общая стоимость Азовского флота в 1701 г. составляла не менее полумиллиона рублей или примерно 1/3 часть государственных доходов в этот период[11].
После поражения русской армии в войне с Турцией в Прутском походе Россия потеряла значительную часть своего Азовского флота, который по мирному договору в июле 1711 г. был либо уничтожен или передан Турции. Но к этому времени судостроительные верфи уже были созданы на Балтике. Всего в петровский период было построено не менее 1164 кораблей и различный судов[12]. Ко времени Гангутской битвы в 1714 г. был создан морской щит Петербурга – Балтийский флот. Россия вытеснила шведов из Финского залива, добилась превосходства на Балтийском море. Создание в России регулярных армии и флота были первыми результатами реализации мобилизационной стратегии в государственной политике Петра I. Главной же целью являлось строительство мощного с точки зрения экономики и политики имперского государства.
Петру I досталась малонаселенная обширная страна с зачатками промышленности и торговли, с хозяйством, основанном на крестьянском крепостническом труде и натуральном обмене. В то же время передовые европейские соседи сколачивали капиталы. Ликвидация технико-экономической отсталости России была возможна только путем государственного вмешательства сверху. Отец Петра царь Алексей Михайлович пытался создать небольшие промышленные предприятия для удовлетворения нужд государева двора. В подмосковном селе Измайлово были построены стекольный и льняной заводы, винное производство и т. д. Петр I равнодушный к личному комфорту и роскоши, находившийся в постоянных разъездах, поставил задачу организовать торговлю и промышленность для удовлетворения уже не личных, а государственных интересов.
Современный исследователь петровских преобразований Анисимов Е. В. не без иронии назвал его экономические реформы «индустриализацией по-петровски», проводя параллели между двумя модернизационными скачками в истории России, как по глобальным последствиям, так и по методам. Возможно, он не далек был от истины, если иметь в виду, что все экономические новации первого русского императора не обошлись без насилия и жестокости, грубого принуждения, принесения в жертву государственному благу личных интересов отдельных людей и даже сословий.
Петр I в своей экономической политике пытался руководствоваться модной в то время в Европе теорией меркантилизма, которая предполагала свободу предпринимательства и торговли абсолютно для всех слоев населения. В России, жестко авторитарной стране с централизованно-монархическим управлением и крепостным правом, это в принципе было невозможным. В государственной мобилизационной стратегии изначально закладывались принципы усиления крепостной зависимости и авторитарного управления. Данное противоречие не позволяло реализовать социальные программы, они оказывались не осуществимыми в российских условиях.
Царь в своей мобилизационной стратегии нашел место для участия в необходимых для государственного роста и развития делах всем сословиям российского общества. Никто не остался в стороне. Предприниматели и торговцы получали государственные задания. Активно строились казенные промышленные предприятия. В 1698 г. был заложен на Урале первый Невьянский казенный завод, который в 1701 г. выплавил первый чугун. Через пятилетие на Урале существовало не менее 11 казенных заводов, которые, выплавляли чугун и железо из него. В 1712 г. основан знаменитый Тульский оружейный завод, в 1714 г. – Сестрорецкий.
Одновременно строились мануфактуры в легкой промышленности с производством, необходимым для государственных нужд. В 1696 г. в селе Преображенском был основан Хамовный двор для производства парусины. В 1719 г. это было уже огромное предприятие с числом работающих более 1200 человек. В начале XVIII в. в Москве для изготовления снастей построен канатный завод, для обеспечения армии обмундированием и амуницией – Кожевенный, Портупейный, Шляпный и др. дворы.
Позднее промышленные предприятия стали возникать и в Петербурге. Все казенные мануфактуры создавались за счет бюджета, ибо очень редкие купцы имели средства, необходимые для строительства крупных предприятий. Государственные заводы строились по особым планам, максимально близко к источникам сырья, по государственным разнарядкам обеспечивались преимущественно крепостной рабочей силой с привлечением к организации и производственным процессам опытных русских и иностранных специалистов. Почти вся продукция казенных предприятий поступала в государственное распоряжение.
Одновременно с промышленностью государство организовывало и собственную торговлю, вводило государственную монополию, значительно повышая цены. Так, с введением монополии на соль и табак цены увеличились в 2–8 раз. Была введена монополия на продажу ряда самых эффективных товаров российского экспорта (пеньки, льна, хлеба, икры, воска и т. д.). Купцы и предприниматели привлекались к несению государственной службы и повинностей, участвовали в поставках в армию подвод, лошадей, продовольствия, подвергались многочисленным штрафам и поборам, как отмечает Анисимов Е. В., не всегда обоснованным.[13]
Петр I, следуя своей мобилизационной стратегии и желая добиться результатов любой ценой и в короткие сроки, действовал насильственными методами. Несколько тысяч купцов с семьями по его приказу должны были переселиться в Петербург. Насильственные переселения в петровское время были очень распространены. Купцам переселения грозили не физическим, а коммерческим уничтожением. Они теряли торговые связи, деловые отношения, привычные места сбыта товаров.
«Обеднение и упадок некогда богатейших купеческих фирм, разорение городов, бегство от государственных повинностей – это и была та высокая цена, которую заплатили русские купцы, горожане за успех в Северной войне, финансируя её расходы, лишаясь своих барышей вследствие жестокой монопольной политики и различных ограничений, вошедших в практику экономической политики Петра с начала XVIII в. – делает вывод Анисимов Е. В.[14]
Не меньшие тяготы несло и элитное сословие – дворянство, которое имело как привилегии, так и обязательства перед царем и государством. Из дворянской среды в основном формировались царское чиновничество и бюрократия, военное руководство. Служебная карьера дворян зависела не столько от родовитости, как раньше, а от личных способностей, то есть от заслуг перед царем и отечеством. В России внедрилась практика обязательного обучения дворянских детей. Часть из них отправлялась для обучения за границу, но многие учились и в России: в Морской, Инженерной и Артиллерийской академиях. Без образования нельзя было служить. По указу императора от 20 января 1714 г. дворянину, «не постигшему основ наук», запрещалось жениться[15].
Большие издержки понесли крестьяне. Они в массовом порядке поставляли армии рекрутов, давали подводы и лошадей, несли натуральные и денежные повинности. Только рекрутами, по данным Анисимова Е. В., с 1705 по 1725 г. было взято не менее 400 тыс. человек при наличии в это время в стране примерно 5–6 млн душ мужского пола. Таким образом, солдатский мундир надел каждый 10–12 крестьянин. Кроме военной повинности для крестьян существовала отработка, когда целые армии крепостных отрывались от семей и привычных занятий, строили дороги, мосты, крепости и т. п. Более 40 тыс. крестьян было мобилизовано для строительства северной столицы. Многие из них умерли в невских болотах от невыносимо тяжелого и непривычного труда и болезней. Бегство крестьян и посадских целыми семьями от государственных повинностей было характерной чертой петровского времени. Из крупных выступлений известно восстание на Дону в 1707–1708 гг. под руководством Кондратия Булавина.
К концу царствования Петр I начал вносить коррективы в свою мобилизационную политику. Вместо принудительного выполнения государственных повинностей, стали использоваться подряды и договора на производство и поставку нужных государству товаров, стали поощряться частная торговля и предпринимательство. Особенно поддерживались промышленные предприятия и разработка месторождений полезных ископаемых. С 1719 г. «Берг-коллегия» разрешала всем жителям России, независимо от социального статуса, отыскивать руды и основывать заводы.
В 1702 г. Невьянский металлургический завод в качестве исключения был передан Никите Демидову, бывшему тульскому кузнецу-оружейнику. Он оправдал надежды царя и значительно увеличил поставки в казну уральского железа, положив начало знаменитой фамилии российских купцов и заводчиков. Но случай Демидова был исключением из правил и объяснялся особым расположением к нему царя. В 1720-е гг. практика передачи казенных заводов частным владельцам стало обычным делом.
Существенную помощь предпринимателям оказывал и таможенный тариф 1724 г. Он устанавливал размер пошлины на заграничные товары в зависимости от наличия или отсутствия их отечественных аналогов, чтобы стимулировать отечественных производителей.
В целом мобилизационная стратегия Петра I привела к промышленному подъему и частичному преодолению технической отсталости от европейских стран. Были созданы целые отрасли. В конце XVII в. высшие сорта железа ввозились из Швеции. К концу царствования Петра I внутренний рынок получил необходимое количество металла и страна стала экспортировать железо. Большой прогресс был достигнут в текстильной промышленности. Правда, Петру не удалось, как он того хотел, одеть армию в русское сукно, но зато бумажные и парусиновые ткани по качеству были сравнимы с голландскими. Россия вывозила за границу парусинное полотно. Если в конце XVII в. в России существовало три десятка мануфактур, то к концу петровского царствования их было по разным подсчетам от 100 до 200.
На протяжении всей нашей истории можно найти и другие, возможно и менее яркие примеры мобилизационного решения национальных проблем. Мобилизационная стратегия в государственной политике России в одни периоды проступала более явно, в другие менее, но полностью не исчезала никогда. Даже в периоды экономического подъёма и процветания частного бизнеса государство не уходило со сцены как регулирующий и организующий фактор. Крупные государственные вложения в транспортное строительство, в развитие сельского хозяйства, в оборонную промышленность выполняли важнейшую динамизирующую роль в экономической жизни страны. Наиболее общее объяснение такой преемственности с точки зрения развития экономики дал Майминас Е. З. в своей теории социально-экономического генотипа[16].
Историки также не раз отмечали высокую эффективность мобилизующей роли государства в определенные исторические периоды. Жесткое централизованное управление было неизбежным в чрезвычайным обстоятельствах, например, в связи с угрозой извне. Это отмечалось ещё дореволюционными историками. Рассуждения на тему исторической необходимости мобилизующей роли государства для военно-оборонных целей можно найти в трудах Соловьева С. М. и Ключевского В. О. Один из наиболее проницательных и глубоких исследователей русской исторической жизни с культурологических позиций Милюков П. Н. отмечал, что способность к мобилизации и принятие соответственно мобилизационного типа развития было свойственно русскому обществу с самых древнейших времен. Факторы постоянной внешней угрозы, расширения границ путем завоевания всё новых территорий определили особый тип «военно-национального» государства, которое соответствующим образом и строило свою политику. Мобилизация в чрезвычайных обстоятельствах была обычным делом в русской национальной традиции[17].
В России время от времени возникали ситуации, когда все механизмы и структуры государственной власти и общественной организации находились в стадии мобилизации. Страна превращалась в некое подобие военизированного лагеря с централизованным управлением, жесткой иерархией, регламентацией поведения, усилением контроля за различными сферами общественной деятельности с сопутствующими всему этому бюрократизацией, единомыслием и прочими атрибутами мобилизации общества на борьбу ради чрезвычайных целей.
Очевидно, что если общество постоянно находится в состоянии боевой готовности, то все остальные критерии, не имеющие прямого отношения к деятельности в направлении чрезвычайных целей, отходят на второй план. В результате, вся институциональная структура общества создается для потребностей мобилизационного типа развития и этот тип постоянно воспроизводится, даже если нет чрезвычайных ситуаций и общество находится в обычных условиях и решает сугубо мирные задачи.
Другое дело военные условия. Здесь происходит в кратчайшие сроки мобилизация всех общественных структур, а социально-психологическая готовность, всегда присутствующая в обществе мобилизационного типа, объединяет нацию и ведет её к целям победы. Для России характерен именно такой тип общественного развития. Он эволюционировал веками и помогал нации проходить все испытания, сохранять свою идентичность. Отличительными особенностями мобилизационного типа развития в этом случае были доминирование политических факторов в развитии государства, его значимая роль во всех сферах общественной жизни, в том числе и в частной жизни. Все коренные изменения в обществе, как правило, программировались и насаждались сверху государственной властью на основе механизмов её жесткой централизации.
По-видимому, строгая определенность целей обязательна для мобилизационного типа развития. Без неё трудно осуществлять концентрацию усилий и ресурсов на приоритетных направлениях. А без этого невозможны никакие сверхусилия, обеспечивающие быстрое, любой ценой, достижение чрезвычайных целей. Высокая интенсивность усилий в условиях мобилизационного типа развития вытекает из самой природы чрезвычайных целей. Их выполнение в определенные сроки – условие выживания мобилизационной системы. Впрочем, если для достижения определенной цели используется организация мобилизационного типа, то она любую цель воспринимает как чрезвычайную.