Философские притчи и мысли о важном
Представь себе его глаза, в которых будет только твоё отражение, его руки будут обращаться с тобой, как с самым красивым цветком, что ты нежно укрывала в тени от зноя и поила водой, когда он этого просил. Тепло его тела всегда будет согревать тебя, когда ночь будет скрывать солнце.
Ты почувствуешь, как его губы станут твоими губами, как энергия его силы проникнет в твоё тело, и блаженство новой жизни взорвётся рождением истинного творца, который ждёт, чтобы ты приняла этот дар.
Глаза девушки расслабились, взгляд расфокусировался. Яблоко перед глазами превратилось в одно сплошное пятно. Вместо него перед глазами проносились картины, про которые говорил мужчина в чёрной одежде.
В эту минуту её сознание пронзила мысль, что практически всё, о чём он говорил, было ей неведомо. Она не знает, что такое океан, что такое жажда, пот и кровь, она совершенно не представляла себе, как выглядят другие люди и о какой любви, спрятанной в ней, говорил человек в чёрной одежде. Но когда он говорил, она всё это видела и представляла, она буквально знала, о чём он говорит, и от этого её кровь бурлила, а голос перестал слушаться. Все мысли сосредоточились только на одном: «Я хочу попробовать яблоко, хочу испытать страсть, о которой он говорит, я хочу познать, что такое грех».
P.S.Мужчина в белой одежде с красивым лицом задумчиво смотрел в сад, раскинувшийся у подножия гор. Яркое синее небо отражалось в его голубых глазах.
– Мне нелегко это говорить, но думаю, время пришло.
Его голос, тихий, без эмоций чётко прозвучал в пространстве, несмотря на то, что он находился на открытой поляне, окружённой деревьями, постоянно перешёптывающимися друг с другом шелестом листьев.
Человек в чёрных одеждах повернул голову и внимательно посмотрел в лицо говорящего.
– Твоя уверенность в тебе говорит или сомнения?
– Сила, – ответил мужчина в белых одеждах, не поворачивая головы. – Много вариантов исходов было до этого момента. Ни один не давал шанса рождению нового начала, либо рисунок был очень слабым. Сегодня появился наиболее сильный, чей вариант развития событий не прерывает движение.
– Хм. Вот уж никогда бы не подумал, что ты захочешь идти путём наверняка. Будешь ждать, опасаясь ошибки.
– Дело не в ошибке. Они неизбежность, как и твои действия. Сильный рисунок показывает высокую возможность появления нового в начале. Для меня это, безусловно, предпочтительнее иных вариантов.
Повернувшись к человеку в чёрном, он указал на стоявший в середине поляны стол:
– На столе ты найдёшь всё, что нужно. С кого начнёшь?
– Не знаю. Ещё не думал об этом. Твой выбор? Что показывает исход?
– Ты знаешь ответ на этот вопрос. Твой выбор не может быть привязан к моему знанию. Мне просто интересно, чем ты будешь руководствоваться при выборе: слабостью, чувствами, новизной, любовью или своим путём пойдёшь?
– Знаешь, если честно, мне не хочется это делать. Они такие милые. Сегодня мы беседовали в лесу и они вместе рассказывали о том как прекрасен апельсиновый сок, если его выжать в большом количестве. Просто сок. В них слишком много тебя.
– Раньше тебя это не останавливало.
– Сам не знаю. Наверное, это и есть старость. Как представлю, что ждёт впереди, не по себе становится. Уверен, это твои проделки. Может, есть шанс, что устоят? Мне бы хотелось, чтобы в этот раз получилось.
– Шанс всегда есть. Очевидное и наиболее вероятное не более чем ожидания. Иди. Твори свой путь.
– Если они падут, не вмешивайся и не помогай. Пусть первое время будет только моим. Я имею право на время на свой выбор.
– Не перегни палку.
– Что ты. Просто решил попробовать отыграться на детях, если все же я не потерял хватку.
– Если ты думал, что я поверил в твои речи о старости и дрогнувшее от апельсинового сока сердце, то не поверил. Так что оставь свои просьбы при себе.
– Попытка не пытка, – улыбнулся человек в чёрных одеждах и направился к стоявшему посередине поляны столу.
– Мне кажется, тут слишком большой выбор. Помоги мне.
На столе лежали различные виды фруктов: спелые ананасы, киви, мандарины, яблоки, апельсины и манго. Проводя рукой по их поверхности, человек в чёрных одеждах как бы прислушивался к своим мыслям. Будто бы разговаривал с каждым фруктом и слушал, что ему отвечают.
– Я выбрал. Пусть в этот раз будет яблоко.
Человек в белом повернулся и так же направился в сторону стола. Остановившись возле человека в чёрном, он наклонился и взял с центра стола яблоко. Его тонкие, изящные пальцы покрутили его, как шар. Опустив его на уровень своих глаз, он обратился к человеку в чёрном.
– Доброта, которой ты боишься изменить своё существование, не исчезнет после того, как я отдам тебе это яблоко. Любовь найдёт путь в мир и будет жить рядом с тобой, даже если ты откажешься её видеть без части себя. Свободный выбор поддержит баланс сил, и движение не прервётся. Я прошу тебя принять это яблоко, чтобы ты мог использовать свою силу и начать движение. Пусть выбор будет свободным, а время в исходе покажет, насколько он был верным.
P.P.S.Вечер стремительно ворвался в лес, накрыв всех обитателей приятной прохладой. Бесконечное количество живности, светящейся, копошащейся и жужжащей в темноте, наполнило воздух новой энергией.
Обнажённый мужчина лежал на земле. Его взгляд был устремлён в чёрное небо, мысли блуждали без цели. Он ждал, когда придёт она, та, для кого он ходил на другой конец леса за орехами. Ему нравилось думать, что он делает что-то ради неё. Не зная, почему. Но именно для неё. И цветы, и орехи.
Его сердце стучало одним тактом, спокойно и непринуждённо. Без волнений. Неожиданное прикосновение тёплой руки к его груди сбило темп. Он резко повернул голову, но увидел только распущенные волосы, водопадом закрывшие полную луну, после чего темп биения его сердца изменился навсегда.
4. В моём мире я Бог?
У каждого бога есть страх познать забвение
Она открыла глаза. Вокруг стояла тишина. Странная и непривычная тишина. Лес никогда не бывает абсолютно тихим. Сейчас же он словно вымер. Это её встревожило. Странное слово, сути которого она не знала раньше.
Её друг спал. Она ощущала тепло его тела своей спиной. Приподнявшись, она увидела человека в белых одеждах. Он сидел на камне и, не отрываясь, смотрел на неё. Его лицо было спокойным. Голубые глаза были столь яркие и одновременно настолько безмятежно грустные, что ей захотелось смотреть в них бесконечно долго, черпая внутреннее спокойствие, которое сейчас вытеснила тревога.
Внезапно ей стало неловко. Она поняла, что обнажена. Стыд. Этого чувства раньше не было, отчего в голове возникла мысль, что нужно прикрыть грудь.
– Здравствуй, друг. Почему ты молчишь и просто смотришь? Как долго ты сидишь в молчании?
Человек в белых одеждах не пошевелился. Его взгляд переместился на её друга, который поднял голову от шума её голоса.
– Сегодня я пришёл к вам в последний раз. Поэтому я смотрю на вас без слов. Наслаждаюсь моментом. Сегодня вы покинете этот сад. Он больше не сможет вас защищать и кормить. Я пришёл проститься. Вчера вы ослушались моих слов. Вкусили яблоко греха. Отныне ваша жизнь никогда не будет прежней.
Вчера вы сделали выбор, сегодня вам предстоит нести за него ответственность. Теперь каждый ваш шаг в мире будет тем или иным образом связан с выбором и ответственностью за него.
Я больше не приду и не помогу вам. Не смогу разделить с вами еду и обнять на прощанье. Еда, которая была в изобилии, больше не будет доступна. Вам придётся её добывать. С сегодняшнего дня вы перестали быть моей плотью и кровью и обрели свою жизнь. Теперь у вас есть имена. Тебя будут звать Ева, а тебя – Адам.
Однако то, что вы не сможете меня видеть, не значит, что вы не услышите меня. Я всегда буду рядом. Здесь и здесь, – его рука коснулась виска и области сердца. – В любой момент вы можете со мной поговорить, хотя я и не дам совет и не подскажу верный путь, я всегда выслушаю ваши просьбы, чтобы вы знали, что не остались одни.
Отныне вы переходите в мир исполнения ваших желаний, где найдёте всё то, о чём говорил человек в чёрной одежде. Вы сделали свой выбор, решили испытать себя и пройти путь постижения и совершенства мира прекрасного через ужасное, а созидательного – через разрушительное. Открытия в нём будут разные, и не всегда вы и ваши дети сможете устоять перед соблазнами мира, который захотели постичь.
Поскольку человек в чёрном теперь также занимает своё место в вашей жизни, то его голос всегда будет противоположным моему голосу, и он всегда будет с каждым из вас. И вы не сможете отличить, кто из нас в белом, а кто в чёрном. Вам нужно будет учиться узнавать меня, чтобы сохранить и развить ту часть, что я оставил в каждом из вас.
Он говорил без остановки. Без пауз. Будто не дышал.
– Но почему? Друг в чёрном сказал, что ты сам дал ему то яблоко. Разве ты не хотел, чтобы я его попробовала? Разве он сказал ложь?
Лицо человека в белой одежде смягчилось, но глаза наполнились болью.
– Ты уже знаешь, что такое ложь. Путь открытий начался. Нет. Он сказал правду. Я дал ему то яблоко.
– Но зачем? – воскликнул Адам, перебивая. – Разве твоя любовь закончилась, чтобы лишать нас себя?
Человек в белой одежде закрыл глаза. В этот момент и Адам, и Ева почувствовали боль. Не просто боль, а настоящие, внутренние муки, о существовании которых они даже не подозревали. Крик боли вырвался из груди каждого.
– Вот насколько больно мне от твоих слов, Адам. То яблоко было началом. Оно же могло стать концом. Я дал его ему. Но лишь для того, чтобы понять, насколько вы сможете быть ближе ко мне, чем к нему.
Все слова, что он говорил вчера, имеют двойное содержание. Мои слова означают только то, что я говорю. Он был прав: для меня один цвет – белый – отражает всю истину мира. К сожалению, его цвет вам показался более интересным.
– Но почему мы должны уйти? – Вопрос Евы прозвучал обессиленно, без намёка надежды на иной исход.
– Сад уйдёт. Он уже стал другим. В нём уже нет ни птиц, ни зверей. Вы окажетесь среди других людей. Похожих на вас плотью и кровью. Вам будет, чем поделиться с ними.
Отныне ваша жизнь будет всегда на грани выбора между чёрным и белым. Любой выбор будет верным. Только последствия будут отличаться. Если все получится, то мы снова встретимся в конце вашего пути. На этом самом месте. И вам будет, о чём мне рассказать.
Ева чувствовала, что слова застряли в горле и все возражения безмолвно тонут. Ей хотелось кричать и плакать оттого, какая боль была на лице человека в белой одежде, оттого, как она сопереживала его страдания.
– Адам, тебе придётся работать. Много работать. От восхода и до заката солнца. Ева, твоё тело познаёт муки: боль и радость освобождения от плода. Ваш ребёнок уже начал свою жизнь после этой ночи. Вам нужно помнить про белое и чёрное. Чтобы он нашёл свой цвет и продолжил ваш путь возвращения домой.
– Почему ты сам не дал нам это яблоко? Почему выбор должны были сделать мы? Почему человек в чёрной одежде?
Вопросы Евы прозвучали тихо, но в глазах были смиренность и твёрдость принятия того, что сделано. И ещё интерес. В её в глазах стоял искренний интерес и желание познать суть происходящего.
Человек в белых одеждах поднялся. Сделал два шага навстречу, протягивая свои руки к ним.
– Возьмите меня за руки. Сейчас мы одно целое. Между вами связь идёт через меня. Мои руки дают вам возможность жить и чувствовать меня, как если бы мы были в одном теле. Но они же и разделяют вас, потому что вместе мы одно целое в разных телах.
Яблоко не может само создать червя, который его съест. Червь всегда приходит со стороны. Я не мог вам дать это яблоко, поскольку я не могу сам себя пожрать. Для этого есть другой. Его сила сдерживается моей силой. Мои миры пробуют на прочность его. Он должен был дать вам яблоко, чтобы проверить мою силу. Его познание моей силы происходит через вас.
Есть вещи, которые невозможно постичь и понять, не пропустив их через свою жизнь. Они очень сильные. В них заложено изменять, ломать, калечить, но также обновлять и создавать. Ваши жизни и жизни ваших потомков будут проходить в постоянном соприкосновении с силой этих событий.
Вам нужно научиться сохранить и не изменить вашу сущность, проходя через них. Не ослабнуть и не сломаться. Потому что потом будет следующий этап, и, проходя через него, вам уже не нужно будет пытаться устоять. Он будет делать вашу сущность сильнее. Если все пройдёт правильно, то мы встретимся в конце третьего пути.
После этих слов он поднялся. Они всё ещё держали его за руки, не желая отпускать, наслаждаясь его присутствием.
– Вам пора.
Адам и Ева отпустили его руки. Им тут же стало холодно. Они поняли, что стоят на камнях, хотя только что здесь была трава.
– Идите. Вам нужно тепло. Оно найдёт вас у подножия горы.
Небольшая заминка. Словно не решаясь высказать вслух свои мысли, он медлил. Затем наклонился и поднял маленький камушек.
– Когда вам будет трудно, когда вокруг не будет надежды, когда ночь покажется бесконечно долгой, вам захочется призвать мою помощь. Вы будете искать меня и просить вам помочь, дать сил и терпения выдержать испытания. Вы будете думать, что они уготованы вам мной.
Вот камень. Сейчас он часть этой горы. Он и есть гора. Но после того, как вы возьмёте его с собой, он перестанет быть горой, не переставая быть камнем.
Вы часть меня. Здесь и сейчас мы как гора. Спустившись вниз, вы обретёте своё я, но при этом вы навсегда останетесь частью горы.
В этот момент он приложил ладонь с камнем к своей груди.
– Это значит, в минуты отчаяния и тьмы вам нужно помнить, что гора не разлучает себя с камнем. Не чинит ему препятствия и не устраивает испытаний. Поскольку он её часть.
Значит, ночь не более чем ночь, а мгновения без надежды не что иное, как миг, в котором вы хотите забыть, кто вы есть.
Я часть вас, а вы часть меня. Вы всё сможете преодолеть. Всегда сможете. Только помните, кто вы и какой сделали выбор. Потому что только благодаря ему мы расстаёмся. Из-за него вы окажетесь там, куда приведут вас ваши ноги. Только он и ничто иное приведёт вас в любую безнадёжную ситуацию. И если выхода не будет, значит, такова ваша воля, а не моя.
Я же говорю вам, что выбор приведёт вас к моменту, из которого всегда будет дверь, открываемая вашим желанием свободы.
И последнее. Ваши жизни начнут подчиняться времени. Подъем солнца и его закат станут отмерять минуты ваших жизней. Но вам нужно запомнить и передать это вашим потомкам: время управляет, и оно же подчиняется, и каждый сам должен решить, как его использовать в своей жизни.
После чего отвернулся и пошёл неслышным шагом в сторону вершины.
Всё время, пока он говорил, Ева молчала. Она лишь смутно представляла, о чём его слова. Она понимала, что в них заключена мудрость, но её женский ум не переставал мучить один вопрос. Он крутился на языке, так что она даже касалась пальцами губ, словно останавливая себя, чтобы не перебить его. И только когда он замолчал, она перестала сдерживать себя.
– А что было бы, если бы я не взяла яблоко? – крикнула она ему в спину. – Тогда бы друг в чёрной одежде проиграл. Его червяк не смог бы пожрать яблоко.
Он остановился. И, не поворачивая головы, произнёс:
– Его всегда кто-то берёт. Либо ты, либо Адам. И каждый раз я познаю боль, которая в его силе, каждый раз чувствую смрад этого червя, а потом жду, когда мы снова сможем взяться за руки, как сегодня, в последний раз.
P.S.В это время у подножия горы человек в чёрной одежде вёл свой разговор в окружении мужчин и женщин. Их было немного.
– Легче всего человек примет вас и вашу правду, когда он слаб. Те двое, что спускаются, не знают слабостей. Но им же и неведомы их сильные стороны. Поэтому нужно показать одно через другое. Они очень важны. Но они не главное. Они начало. Они должны вас принять как пищу, что будет их радовать после голодных времён. Они должны стать вашей родней, а вы – их семьёй.
Слабость. Чем человек слабее, тем сложнее ему сопротивляться искушению. Это правило номер один. Он всегда пойдёт путём вашего совета в минуты, когда будет истощён душевно и физически.
Второе. Всегда ищите возможность поднять человека над другими людьми. Только там, находясь над их головами, он сможет понять, насколько он велик, по сравнению с теми, чьи головы будут у его ног. Исключительность одного пустит кровь другого, чтобы занять место того, кто выше. Давайте людям чувствовать их исключительность, и они будут есть с ваших рук.
Третье. Самый простой и эффективный способ стать частью их жизни – это манипуляция. Играйте с их эго. Вызывайте у них желания. Пусть сравнивают свои жизни с другими. Они постоянно должны чувствовать неудовлетворённость своим положением, своей жизнью. Они сами не заметят, как растворятся в ваших советах, как начнут завидовать, красть, убивать ради стремления быть лучше и богаче других. Ваш голос должен быть сильнее, чем его. Но при этом они не должны понимать, что ваш голос это не его. Они должны считать, что на то воля его.
При правильном использовании этих простых правил в конце пути убийств и грехов, совершенных ради его имени, будет не меньше, а то и больше, чем всех дел праведных.
Все сидящие в кругу слушали молча. Никто не задавал вопросов и уточнений. У всех были решительные лица людей, знающих, что делать и как поступать, в той или иной ситуации.
Наконец, человек в чёрной одежде повернулся к молодому мужчине, одетому в наиболее дорогую и изысканную одежду. Красивое и ухоженное лицо притягивало взгляд своей правильной формой и некоей внутренней силой, исходящей изнутри.
– У тебя будет особый дар. Время. С того мгновения, как яблоко сделало своё дело, время получило свободу. У тебя будет право его контролировать. Чем ближе ты станешь их жизням, тем сильнее ты будешь. Чем тебя будет больше, тем ближе будет время к исходам событий твоих решений. Нельзя отпускать время. Оно главный козырь. И оно должно бежать в нашем направлении, иначе рано или поздно они найдут способ им управлять. И тогда наше преимущество исчезнет.
Они уже идут, – его палец указал в сторону горы, – и кроме его слова у них нет ничего. Они – пустота с ожиданием сказки. Я хочу, чтобы сказка была написана по нашим правилам.
Человек с красивым лицом согласно кивнул. Все молча встали.
– Гармония этого мира нарушена. И пусть она никогда не будет восстановлена, покуда последний человек не отречётся от данной ему силы и свободы выбора.
После чего человек в чёрной одежде опустился на колени, зачерпнул руками две горсти земли, поднёс их к губам и тихо подул.
Едва заметная тропка, сбегающая с горы, изменила свою форму. От неё стали идти ответвления, по кроям которых появились зелёная трава и деревья. Спустя несколько минут место было не узнать.
Там, где сидел круг людей, образовалась мини-полянка, от которой уходило в разные стороны множество тропинок. Часть из них выделялась ухоженностью и красотой, другая часть была заброшенной и каменистой. Изначальная тропка потерялась, и понять, куда она вела, изначально более не представлялось возможным.
– Только наши пути будут указателем к лучшей жизни, где у зла не будет проигрыша добру, потому что само зло будет там считаться добродетелью.
P.P.S.Адам и Ева остановились на небольшой полянке. Весь день они спускались с горы, и вот, наконец, её подножие. Неожиданно для них единственная тропка, по которой они шли, исчезла, растворившись среди утоптанной травы, уходя в разные стороны отчётливыми рисунками новых троп.
Яркая и сочная трава буквально манила продолжить путь в направлении одной. Другая пестрела множеством цветов по краям, уводя взгляд в сторону садящегося за кромкой леса солнца, как бы подсказывая, что впереди ждёт такая же красота, что была на небе.
Выбор был велик. И первые сомнения мелькнули в мыслях влюблённых.
Ни словом не обмолвившись, держа друг друга за руки, они сжали ладони и пошли в сторону едва заметной тропки, не выделяющейся ни травой, ни цветами. Они шли молча, сжимая ладони, и чувствовали острые края впившегося в их кожу камня. Ладони всё сильнее его сжимали, придавая сил и проясняя мысли. Он словно говорил им, что вместе они гора с тем, кто всегда с ними, и решительность развеяла мелькнувшие сомнения первого свободного выбора людей.
5. Справедливость
Можно всю жизнь под кого-то подстраиваться и прожить длинную жизнь. Но твоя ли она будет?
Она проработала в системе тридцать пять лет. Из них двадцать восемь лет – судьёй разных уровней. Жизнь, казавшаяся столь перспективной и полной надежд на светлое будущее, осталась где-то в далёкой молодости. Амбиции, служение народу, правда и правосудие. Столько важных для смысла жизни слов и столь же бессмысленных по прошествии всего лишь тридцати пяти лет.
Людмила Васильевна Хрипунова, федеральный судья одного из центральных и самого провластного судебного участка города, рисовала дрожащей рукой звёздочки на листе бумаги, сидя в своём кабинете.
Воспоминания были своеобразным флешбэком на приговор, который она должна была вынести по последнему делу. Приговор как приговор, но, положа руку на сердце, не приговор, а очередной штамп на судьбе невинной девушки, вставшей на пути не того человека.
Людмила Васильевна была не обычным судьёй, а привилегированным. Открыто это никто не говорил, но все знали, что она рупор власти, рассматривает дела, имеющие прямое или косвенное отношение к посягательствам на власть. Власти не нужны были независимые судьи, этот демократический бред записан в Конституцию для утешения малоимущих.
Судьи нужны и должны были быть управляемые и контролируемые. Кто не признавал это неписаное правило и отказывался снимать розовые очки надежд на свою независимость и объективность, очень быстро ряды Фемиды оставлял, ища повод принести пользу обществу в гражданской жизни.
Те же, кто оставался, вели почётную жизнь с защитой и неприкосновенностью. Но были и такие, кто в силу личных амбиций шёл дальше и кого со временем замечали. Такие, кто ловил ветер перемен и быстро вёл свою лодку правосудия в воды беззакония для поддержания работоспособности системы. Ну и для заправки этой лодочки топливом.
Двенадцать лет Людмила Васильевна управляла именно такой лодочкой, верой и правдой вынося спорные и громкие решения по делам, что поручались далеко не всем. За свою преданность и лояльность ей было позволено то, что называлось «бонусом к зарплате добросовестного судьи».
Семья Людмилы Васильевны могла позволить себе декларировать доходы, о которых органы безопасности лишний раз не спрашивали. И если простой судья нёс трясущимися руками отчёт о любой поступившей на счёт семьи сумме, то привилегированный делал это, не заботясь о последствиях.
Такова была цена сделки с совестью, заключенная двенадцать лет назад. И все двенадцать лет справедливость была тенью, прятавшейся в углах её заседаний. Она без малейших угрызений совести ломала и калечила неугодных как власти, так и тем, кто власть защищал, вынося мотивированные политические и уголовные приговоры.
Предательская слеза задержалась на кончике носа, потом, подчиняясь силе тяжести, полетела на листок, растворяя чернила и вспучивая бумажные волокна. Она всё равно держалась. Закусывала губу, сжимала глаза, пытаясь не выпустить накопившуюся во влаге боль.
Сегодняшний день ничем не отличался от других. До обеда. А после обеда ей сообщили, что её дочь погибла. «Мама, Лена умерла. Авария. Не смогла до тебя дозвониться. Я в больнице. Со мной всё хорошо. Алла».
СМС от младшей дочери. Через тридцать минут она должна была выйти из совещательной комнаты и зачитывать приговор. Могла этого не делать и перенести заседание.
Звёздочки на бумаге размазались, да и сама бумага превратилась в бесформенную кашицу под воздействием слёз и ручки.
Людмила Васильевна втянула воздух носом. Сделала глубокий выдох. Сжала ручки до побелевших костяшек. Губы содрогнулись не в силах сдерживать новую волну боли и горя. Тихие слёзы потекли ручьём. Мать, потерявшая дитя, победила сухость и беспристрастность воли судьи, чьи усилия держать себя под контролем вели отчаянную борьбу последние пять минут за власть над телом и разумом. Мать победила.
Людмила Васильевна выпустила ручку, закрыла лицо руками и сквозь рыдания и всхлипывания прошептала в пустоту:
– Прости меня, доченька, прости меня, солнышко моё.
И только теперь перед глазами полетели картинки воспоминаний тех редких моментов, что она отдала своей семье. Семье, ради которой работала, продавая и отдавая всю себя. И чем больше картинок проносилось перед глазами, тем сильнее становился поток слёз и голос, повторявший одну и ту же фразу.
Помощник судьи не слышала происходящего в кабинете своего босса, подготавливая приговор.