Невольница Восточных пустынь. Страсть демона

Пролог

– Нет… Не покупайте… это, – горло перехватило спазмом, и тихий шепот развеялся среди зноя и базарного шума.

Но ее услышали.

Торговец разразился бранью, а мужчина – или все-таки старик? – медленно развернулся к ней. В разрезе куфии ( прим. автора – мужской головной убор ) блеснули черные глаза. Цепкий взгляд скользнул по ее обнаженному телу, рабским кандалам и вернулся к лицу.

– Не покупать? – осведомился после некоторого молчания. – Почему?

Ильва с трудом облизнула пересохшие губы.

Стало быть, старик… Нет – древний старец. Слишком надтреснуто и глухо звучал голос. И руки в глубоких морщинках… Или это ей мерещилось из-за жары и раздиравшей на части головной боли. Ильва до ломоты в пальцах сжала цепь, пытаясь собраться с силами. Надо говорить. Возможно, это ее единственный шанс на спасение.

– Плохие травы, – шепнула, прижимаясь лицом к выщербленным прутьям клетки. – Первоцвет собран рано, вереск… пересушен, а дурман-кору хранят… – голос сорвался на хрип, и Ильва прикрыла глаза

От слабости кружилась голова. Тошнило, и во рту горечь. Кажется, она сейчас умрет. Высохнет от этой невыносимой жары, а ее труп бросят на прокорм стервятникам и песчаным псам.

– В чем хранят дурман-кору? – прогрохотало сверху.

Ильва с трудом разлепила веки и сосредоточилась на темном пятне, стоявшем перед клеткой.

Покупатель ждал ответа.

– Хранят в… темноте, – выдохнула обессилено.

Веки захлопнулись, но распластаться на досках клетки Ильва не успела – подбородок попал в капкан стальных пальцев.

– Много знаешь для обычной рабыни, северянка, – задумчиво протянул старик. – Ты травница.

Да, она травница. Ее деревню разорили, защитников вырезали, а женщин, которых успели схватить, загнали в кандалы. Больше половины не вынесли дороги в жаркий Багдааш. Белокожие и светловолосые северянки таяли под жарким солнцем быстрее первого снега. О, хоть бы еще раз ощутить его прохладу и нежность…

Пальцы на ее подбородке сжались крепче.

– Что же ты посоветуешь купить, северянка? – склонился к ней старик. – Говори!

Из последних сил Ильва взглянула на незнакомца. Вдохнула раскаленный воздух и тихо, но четко произнесла:

– Купите… меня.

На этом ее силы закончились, и наступила блаженная тьма.

***

– Пустоголовый ишак! Шайтан на мою голову! Сотню и еще столько же раз я пожалел, что внял мольбам твоего отца и взял тебя в помощники!

Сердитый визг привел в чувство. Ильва приоткрыла глаза, и только потом осознала, то лежит в тени плотного полога шатра, обернутая восхитительно влажной тканью.

По телу струилась долгожданная прохлада. А рядом продолжали ругаться.

– Но, дядя…

– Молчи! – взвизгнул работорговец. Тот самый, что привез ее в Багдааш. – Молчи или, клянусь Всевышним, я велю высечь тебя на дворцовой площади! Посадить северянку в клетку на улице! О-о-о, коварный разоритель…

– Но там была тень! А ее волосы и кожа привлекали покупателей…

– Тень?! Ты считаешь, северянкам достаточно лишь тени?! Безмозглый вшивый гуль! Напомни мне, скольких мы потеряли, пока пересекли благословенные пески Эль Лирии?

– Троих…

– Троих северянок, за которых было уплачено полтораста золотых зерен! Их клетки были защищены от солнца и воду им давали каждый день! Но девки все равно сдохли! А ты чуть не угробил еще одну! Если бы меня не предупредили…

Мужчина осекся и стал расхаживать туда-сюда.

Браслеты на его руках сердито позвякивали, когда Джаниб дергал бороду, как он обычно делал, когда злился.

Ильва успела выучить его повадки.

Сухой и крючконосый Джаниб не стеснялся выражать недовольство. Чаще всего бранью и плетью.

Ей однажды тоже досталось. За то, что попыталась сопротивляться.

Ильва осторожно повернула голову, и под кожей, у самой кромки волос на шее, неприятно кольнуло. Ужасно хотелось почесаться, но она не смела. А что если Джаниб заметит? И ее лишат этой чудесной влажной ткани, чтобы снова выставить под солнце. Нет, она не станет двигаться.

– …Теперь девку придется выхаживать! – вновь начал браниться Джаниб. – Иначе ее не возьмут ни в один приличный дом терпимости!

Ильва до боли прикусила губу, сдерживая рвавшийся из горла крик.

Ее хотят продать в бордель! На потеху любому, кто сумеет заплатить! Желудок мучительно сжался, а в голове мелькнуло богохульное – зря она так отчаянно цеплялась за жизнь. Не то чтобы Ильва обманывалась насчет своего положения, но бордель… Ох, она молилась Духам, чтобы ее купили для обычных работ: уборки или готовки. А там и сбежать можно. Хотя ее внешность слишком приметна…

– С такими волосами возьмут любую, – вяло возразил племянник. Кажется, его звали Аббу.

Но Джаниба это не успокоило.

– Она едва шевелится! – взвизгнул так, что уши заложило. – К тому же излишне худа… Тс-с-с! – зашипел вдруг. – Слышишь?!

В шатре воцарилась звенящая тишина.

Ильва тоже прислушалась, но, кроме базарных криков и шелеста сквозняка, ничего не услышала.

– Лошади, – пробормотал Джаниб. – Узнаю это ржание… Фарисские вороные!

Аббу тихонько заскулил:

– О-о-о, Всевышний! Шайтаново отродье. Что они здесь забыли?!

– Цыц! Не поминай всуе. Может, мимо проедут.

Еще несколько секунд прошли в напряженной тишине, а потом Ильва услышала приближающийся топот. Земля дрожала под ударами мощных копыт, а люди с криками разбегались в стороны.

Под ребрами противно екнуло.

– Сюда правят, – опять заскулил Аббу.

И действительно, не успела Ильва понять, кого так боятся ее пленители, как у шатра раздалось громкое ржание. Пятна солнца побежали по устланной коврами земле, и посетитель вошел внутрь. Без приглашения.

– Господи-и-ин, – заверещал Джаниб, словно его опустили задом на уголья. – Какая че-е-есть… Услада моему сердцу!

Врет. И незнакомец тоже это понял.

– Довольно, Джаниб. Я пришел за товаром.

От гулкого, чуть надтреснутого голоса по коже сыпанули мурашки.

Перед глазами тотчас соткался образ воина – с широкой грудью, сильными руками и в богатом облачении. Такие привыкли повелевать. Каждое их слово – закон. А непокорных ждет меч.

Ох, только бы он скорее ушел…

– Да, господин. Как скажете, господин, – зачастил Джаниб. – Эй, Аббу. Веди девок сюда, живо!

Послышалась возня, звон ключей и шелест ткани. Ильва не очень хорошо помнила, сколько пленниц у Джаниба – северянок держали отдельно. Но не меньше десятка, точно.

– Вот, господин, – елейным голосом пропел работорговец. – Как на подбор, свеженькие, словно бутон розы, и чище родниковой воды. Взгляните на эти губы – ни один мужчина не пробовал их. А эти манящие изгибы – сколь приятны они на ощупь… И шелк девственного лона дарует вам изысканное наслаждение…

– Это всё, что есть? – перебил «воин».

Даже сквозь полог шатра Ильва почувствовала, как напрягся Джаниб.

– Д-д-да, господин… Ах, стойте! Туда нельзя!

Тяжелый полог вдруг качнулся, и перед носом оказались сапоги из черной кожи. Изысканное тиснение, стальные набойки на носах. Очень дорогая обувь…

Ильва сглотнула ставшую вдруг вязкой слюну. Страх парализовал каждую мышцу, и она просто не могла, совсем не могла заставить себя посмотреть на мужчину.

Но этого и не требовалось.

Легко опустившись на одно колено, «воин» перехватил ее за подбородок и заставил задрать голову. Из горла вырвался хриплый крик и последнее, что Ильва запомнила – кроваво-алые глаза демона.

Глава 1

Прохладный сквознячок гулял по обнаженной коже. Ильва нежилась на шелковой траве, вздыхая и постанывая от удовольствия.

Как хорошо!

С Мглистых гор спустились ледяные потоки, остужая перегретые солнцем Северные земли. Скоро к берегу реки придут другие жительницы деревни, и они вместе искупаются в освежающих водах реки Ильв, в честь которой юная травница и получила свое имя.

Она была рождена в полночь, на шелковистой траве, под небом, усыпанным звездами. Огромная луна светила с небосклона, и травницы пели, приветствуя дочь Северных Духов.

Кажется, Ильва до сих пор слышала это пение и видела звезды. Они были такие… такие… алые?!

С громким криком она подскочила и шарахнулась в сторону.

Вернее, попыталась это сделать.

Но получилось лишь дернуться, а из горла вылетел сиплый писк.

– Ты быстро очнулась, – заметил сидевший напротив мужчина.

Нет, демон!

Голова пошла кругом, и если бы Ильва стояла, то непременно рухнула бы к ногам мощного и несокрушимого, как скала, незнакомца.

Взгляд метался по широкой груди. Бросался то к рельефным плечам, то к вольготно разведённым бедрам, и возвращался к лицу. Прекрасному и ужасному одновременно.

Демон хмыкнул, обнажая белоснежные клыки. Хищные черты заострились, а взгляд полыхнул кровавым заревом.

Ильва с трудом проглотила комок тошноты. Глаза демона напоминали раскаленные угли, а белки – темно-серый пепел. Мать рассказывала, что когда демоны злятся, то серый превращается в черный, а еще у демонов отрастают когти и каменная чешуя – наследие шайтанов, от которых полукровки ведут свой род. Некоторые бывают страшны – крючконосы и лысы. Но этот взял лучшее от людей. Благородные черты, могучую стать и густые иссиня-черные волосы, что спадали на высокий лоб. Кожа мужчины была приятно смуглой, а от бархатной хрипотцы голоса бросало то в жар, то в холод.

И все же ей было страшно!

В жилах демонов кипела раскаленная ярость. Один неосторожный вздох – и ее голова украсит драпированную тканями стену, а тело… Ох! Голое?!

Ильва дернулась, пытаясь прикрыть обнаженную грудь, но демон зло прищурился:

– Нет…

И руки упали, лишенные всякой силы. Ильва испуганно отвела взгляд, боясь разгневать мужчину еще больше.

– …Что же ты дрожишь, северянка? – демон неторопливо поднялся с кресла. – Твое желание исполнено: Джаниб с радостью отдал мне столь редкий товар.

Так тот старик на базаре был демоном?! О, Духи… Но… Но как же глаза?! Ильва хорошо помнила – они были черные. А теперь горят, словно угли. И руки без морщин!

Мужчина гулко рассмеялся, откровенно наслаждаясь ее растерянностью.

– Тебя смутил цвет глаз – понимаю. У демонов свои хитрости.

– Хитрости? – повторила эхом и тут же прикусила язык.

Но мужчине было плевать на вопрос. Склонив голову, он вновь сосредоточил внимание на ее теле.

– А ты забавная, северянка. И хороша собой, – протянул неторопливо.

И в несколько шагов оказался рядом. Ильва сжалась в комок, наблюдая, как демон, подхватив полу халата из черного шелка, садится на кровать. Слишком близко для праздного интереса!

– Даже не пытайся убегать, – предупредил строго. – Я хочу рассмотреть свой подарок как следует. Расставь ноги.

От стыда и ужаса Ильва была готова испариться.

Нет, она не могла! Одна мысль, что мужчина увидит… он увидит… Ильва что есть сил сжала бедра. Пусть лучше убьет! Она не сможет. Никогда не хотела быть с мужчиной, а после того, что пережила – и подавно!

– Не могу, – прошептала, умоляя Духов подарить ей скорую кончину.

Но вместо злобного рыка опять услышала смех!

– Как же так, северянка? Я спешил исполнить желание умирающей от зноя глупышки, вырвал из лап Джаниба, который наверняка сдал бы тебя в бордель. И вдруг слышу отказ!

– Я… меня…

Губы не слушались.

Отчаянно хотелось завернуться в расшитое покрывало, но Ильва не смела шевельнуться. Она точно мышь! А перед ней хищник. Пустынный лев, готовый сожрать с потрохами.

– У тебя не было мужчин, – любезно подсказал демон, перехватывая ее за лодыжку.

Ильва вскрикнула. Какой горячий! Под его кожей кипело первородное пламя!

А мужчина рывком дернул ее на себя, играючи развел бедра.

– Неплохо, – хмыкнул, разглядывая неторопливо и откровенно. – Волосы не растут от природы или выводишь настойками?

Ильва только всхлипнула, почти не соображая, о чем речь. А демон шумно потянул носом и рывком подтащил ее ближе.

Горячая ладонь скользнула по бедру, накрывая нежный холмик лона.

Ильва с криком попыталась увернуться, но вокруг шеи сомкнулись железные пальцы.

– Не зли меня, северянка, – глаза демона полыхнули раскаленными углями, а белки потемнели. – Сейчас ты поблагодаришь меня, как следует. И будешь счастлива это сделать, иначе окажешься в борделе. Поняла?

От ужаса Ильва не могла пошевелиться. Только не это! И пусть мужчина прекрасен, словно восточная ночь, но рядом с ним ноги подгибались от ужаса.

Ей нужно что-то придумать! Сейчас!

– Д-десять… – прохрипела, едва ворочая языком.

Демон слегка изогнул бровь и ослабил хватку. О, только бы ее дерзкий план сработал!

– Интересно… – хмыкнул совершенно спокойно, словно ничего не произошло. – Полагаю, ты имеешь в виду не постель.

И легко провел когтями по коже, давая почувствовать их остроту.

– Десять… жизней. За мою честь.

Мужчина склонил голову, будто перед ним забавная зверушка.

– Ты предлагаешь вылечить десятерых, но взамен просишь тебя не трогать.

Он не спрашивал, а утверждал. Ильва тихонечко кивнула. Кожу до сих пор царапали острые когти, и если бы демон захотел – валяться ей на кровати с разорванным горлом.

– Я и так заставлю тебя обхаживать поданных и наложниц.

Так у него и гарем есть? О, Духи… Ну, конечно!

– З-заставите, господин, – просипела, отмечая, что такое обращение по нраву демону. – Но в-вы не… не з-заставите… стараться.

– Хм-м-м…

Когти пропали. Но Ильва едва сумела заставить себя не сжать бедра – демон слегка огладил лоно. А потом надавил.

– Признаться, ты сумела меня удивить, северянка. Да, я не могу склонить тебя к усердию… А может, и могу. Например, взяв десять раз подряд…

Ильва сглотнула горечь. Она умрет на половине.

– …Да, скорее всего, умрешь, – кивнул мучитель. – Выдержать страсть демона под силу не каждой блуднице. А тебя я порву через несколько заходов.

– Так зачем вам… ой, – заскулила от грубого толчка.

– Я не разрешал говорить, северянка. И пока еще думаю над столь необычным предложением.

А пальцы между тем снова скользили по нежным складкам. Неторопливо, осторожно… Демон гладил ее между ног, осматривая призывно торчавшую грудь и беззащитную шею.

Ильва чувствовала себя такой уязвимой! Совершенно голая, доступная для… для…

– Ох!

Все-таки сжала бедра.

Демон надавил на самую чувствительную точку, и внизу живота слабо дрогнуло.

Скулы опалило жарким стыдом, а мужчина громко рассмеялся.

– Значит, любишь ласку, северянка? И еще немножечко чувствовать себя покоренной. Что ж… Твой первый раз может быть очень приятным.

– Или вы спасете десять лучших воинов, господин, – прошептала Ильва.

И не сумела сдержать вздох облегчения, когда демон отпустил ее и встал.

– Нет, так не интересно, северянка, – ухмыльнулся, оглядывая ее с ног до головы. – У меня тоже есть условия.

***

Аид

– Господин, визирь Юсуф, да продлит Всевышний его годы, прислал гонца. Велите принять?

Слуга склонился в три погибели, не смея поднять глаз. Еще бы! На его место претендовали десятки искавших работу. Их не пугали рассказы о ярости демонов.

Он платил достаточно, чтобы звон монет перебивал шелест слухов.

Аид задумчиво потер подбородок. Надо бы принять. Юсуф наверняка хотел бы поговориь о долге, который за ним числится. Но из головы никак не шло сегодняшнее утро.

Это же надо, Джаниб разжился северянкой! Да какой…

« Десять ».

Надтреснутый от хрипа голосок до сих пор дергал нервы. Условия ставить ему решила! Рабыня, которую он потрудился забрать лично! И чем в итоге было оплачено беспокойство? Другая бы уже валялась в ногах, согласная на все, только бы не очутиться в борделе.

– Приведи гонца, – процедил сквозь зубы, откидываясь на подушки.

Мелодичные струны арфы, на которой играла Фаиза, тревожно звякнули и замолкли.

– Господин, – нежно заворковала невольница, едва слуга ушел, – позвольте сказать?

Аид взглянул на девушку.

Какова скромница! Голова опущена, руки смирно сложены на коленях, а поза так и кричит о покорности. Но он знал – в изумрудно-золотых глазах бушует пламя.

Когда-то Фаиза была его любимицей. Пылкая, словно песчаная ведьма, и хороша в постели.

Она знала, как ублажать мужчину. Одна из лучших учениц саахарских гурий, сама его выбрала, кинувшись в ноги и умоляя о покровительстве. Заламывала руки, а налитая грудь вздымалась высоко и соблазнительно, вся видная за прозрачной рубашкой.

Это было… забавно. После короткого раздумья он согласился. Фаиза оказалась ценным приобретением. Даже сумела выдержать ночь Красной Луны, когда демоны впадают в ярость и не контролируют силу. Утром пришлось звать лекаря – наложница едва дышала, обожжённая и замученная. Но ни разу она высказала разочарования, что вызвалась провести с ним опасное время.

Аид так же не сожалел о своем решении. В отличие от сегодняшнего дня, когда под его кров внесли северянку.

– Подойди, – зарычал, не спуская глаз с Фаизы.

Та вскочила – только браслеты звякнули – и тут же оказалась у его ног.

– Господин, – замурчала нежнее кошки. – Позвольте порадовать вас сегодня. Я позову Хабиби и Улар. Втроем мы скрасим вашу ночь.

Аид подался вперед и крепко ухватил Фаизу за подбородок. Но рабыня даже не поморщилась. В ее глазах плескалось обожание и желание служить. Ради этого она готова была терпеть и злейших соперниц.

– Боишься не справиться в одиночку? – сильнее сжал пальцы.

На светлом личике наверняка останутся следы. Но его цвет и рядом не стоял с молочно-бархатной кожей северянки.

Травница была чистенькой, словно новорожденное облачко. Густые, почти белоснежные волосы укрывали хрупкую фигуру, небольшая, но аккуратная грудь влекла нежно-розовыми ареолами, а кожа между ног восхитительно мягкая и без пятен. Фаиза каждые три дня принимала специальные ванны, чтобы убрать пигмент. Но скряга Джаним вряд ли давал невольницам доступ хотя бы к воде, не говоря уж о настойках.

Значит, ее тело не нуждалось в уходе. И эта трогательная беззащитность во взгляде… Она кипятила кровь!

« Купите… меня ».

Вздох-стон пронесся по венам сгустками обжигающего пламени.

Аид дернул Фаизу на себя и одним движением избавился от пояса на шароварах, освобождая ноющую плоть. Рабыня послушно склонилась, вбирая член сразу до основания. А он зашипел сквозь зубы.

Да, вот так!

Очень скоро между его ног окажется северянка! И Аид не собирался ограничиваться одним разом, как задумывал изначально!

Дразнить демонов опасно. Но хрупкая Ильва не сумела удержать язычок за зубами. Что ж, охоту он тоже любит. Так почему бы не поиграть?

Глава 2

Получилось! Или нет?

Ильва старательно намыливаясь под строгим взглядом полноватой пожилой смотрительницы. А мысли хаотично метались в голове, заставляя то замирать, то тереть кожу до красноты.

« Не десять, а три и трое , – горячий шепот до сих пор звучал в ушах. – Не жизней, а смертей. Если за три месяца трое порученных тебе больных умрут, то …»

Ильва вздрогнула и принялась ожесточенно тереть грудь.

Пока демон говорил, его жадные пальцы были всюду! Сминали, трогали, давили… Ильва с трудом понимала, о чем говорил ей мужчина.

Дрожала от страха, что демон не сдержится, и в то же время сгорала от стыда – ни один мужчина раньше не прикасался к ней так. Да вообще никто не прикасался! Травницы, они ведь…

– Сколько можно копаться?! – прикрикнула смотрительница, и Ильва торопливо опрокинула на себя кувшин с водой.

Сейчас… Ей надо только как следует вымыть волосы, а то будет голова чесаться. Фу, какие ужасные притирки. Она сделает в сто раз лучше! Может, попробовать этим откупиться от демона?

« Первая смерть – и спишь в моих покоях, доступная для откровенных ласк ».

Ильва затрясла головой, хватаясь за новый кувшин.

« Вторая смерть – и расстаешься со своей невинностью».

Еще один кувшин окатил холодной водой, но Ильва не почувствовала.

«Третья – принадлежишь мне так долго, как я посчитаю нужным».

И что-то Ильве подсказывало, долго рабыня-северянка интересной не будет. Наигравшись, демон выкинет ее словно тряпку. Да и сейчас может подсунуть заведомо обреченных больных. Но Ильва тихонько надеялась на мужскую гордыню. Легкая победа не в почете у этих существ. Демон будет знать, что выиграл обманом. Значит, у нее есть шанс.

В отличии от Юноны.

Жалость и ужас вновь сдавили грудь шипастыми ремнями. Юнона – одна из выживших северянок. Она не была травницей – в деревне жили не только сведущие в зельях, но и обычные девушки. Пусть их общение никогда не было близким, однако Ильва не могла думать без содрогания о судьбе девушки. Джаниб ее не помилует, отдаст в бордель. Ох, как бы Ильва хотела помочь, но чем? Кто станет помогать рабыне?

Круто развернувшись, она дернулась за полотенцем и тут же с криком влипла в стенку. Демон!

Мужчина сидел на одной из лавок, одетый так, словно собирался воевать. На груди броня из черной кожи с блестящими металлическими вставками, руки закованы в наручи, а на ногах такие знакомые ей сапоги с металлическими набойками.

Одежда была неброской, но богатой. Шелк, тонкая кожа, кольчуга словно стальная паутина. И легкий плащ, конечно. Изысканное убранство подчеркивало мощь развитой фигуры, а кинжалы, висевшие на поясе, отбивали всякое желание криком выпроводить наглеца вон.

– Еще мгновение моего терпения – и выйдешь из купальни голой.

Ильва испуганно охнула и бросилась к висевшему на крючке халату. На полпути ноги разъехались в стороны, и она с громким криком шлепнулась на пол.

– Ой, – всхлипнула, хватаясь за ушибленное бедро. – Простите, я…

– Стоять.

И она замерла в ужасно стыдной позе – на карачках, с широко расставленными ногами. Не успела подняться! А вот демон успел. И сейчас направлялся к ней.

Ильва до боли стиснула кулачки, незаметно пытаясь хотя бы свести ноги.

– Двинешься еще хотя бы на волос – возьму прямо тут, – прорычал так, что у нее волосы дыбом встали.

Демон не шутил! И вся их вчерашняя договоренность – просто игра, которую можно закончить по щелчку пальцев.

Ей надо быть послушной. Как все рабыни.

Ильва затаила дыхание, когда мужчина остановился позади. Его взгляд скользил по разведенным бедрам и между ними, она чувствовала это, словно мужчина трогал ее пальцами!

– Твое лоно на редкость красиво, северянка. Когда я возьму тебя как следует, первым делом велю украсить золотым колечком…

От услышанного она так и обмерла. Но в Северных землях такое украшение носили лишь самые развратные блудницы, согласные на все – даже на нескольких мужчин разом! От унижения Ильва готова была шипеть и плеваться, но лишь сильнее прикусила губы.

– А пока примерь вот это, – перед носом шлепнулся ажурный ошейник из кожаных шнуров, в центре которого сиял…

– О, Духи! – не выдержала, разглядывая крупный льдистый кристалл.

Откуда эта редкость у демона?!

– …Иначе ты сдохнешь от жары, – совершенно равнодушно закончил мужчина и пошел прочь.

А Ильва шлепнулась на задницу, негнущимися пальцами сгребая подачку. То есть подарок.

Ужасно хотелось швырнуть его обратно мужчине. Только вряд ли бы демон оценил.

Зажав в пальцах украшения, Ильва поднялась и мелким шагом посеменила к висевшему на крючке полотенцу. Надо вытереться. А потом одеться наконец и, может, хотя бы ненадолго скрыться от прожигавшего насквозь взгляда.

Но демон не собирался облегчать ей задачу.

Внимательно следил за каждым движением, а после того, как она справилась с платьем – ох, какое счастье, что оно обычное, в котором ходили слуги! – жестом велел подойти ближе.

Ноги отказывались слушаться, но Ильва исполнила приказ.

Терпение мужчины на исходе. Она видела, как иногда вздрагивают крылья хищного, с легкой горбинкой, носа, а белки глаз наливаются тьмой, оттеняя алую радужку.

– П-простите, господин, – прошептала, едва ли соображая, за что извиняется.

Мужчина лишь хмыкнул.

– Очень скоро тебя ждет первый больной. И не надейся, что будет легко…

Ильва пошатнулась. Ох, как зло звучит его голос!

– …Но ты всегда можешь отказаться, северянка, – крепко перехватывает за подбородок, вынуждая запрокинуть голову. – И, возможно, в первый раз я буду нежен.

Вдоль позвоночника промаршировал табун мурашек. И это было не возбуждение.

– Я-я… – залепетала, не зная, как начать.

Но демон и не дал – оттолкнул в сторону.

– Обувайся, живо. Есть будешь вместе со слугами.