– Да, только засранцев будет две с половой, а нас меньше сотни, – возмутился Яго. – Штаб нас бросил здесь и всем плевать.
– Комаров, – Данте не стал обращать внимания на возмущения брата. – Что ты можешь рассказать о противнике? Подготовка? Техника? Вооружение… в общем, нам нужно всё. – Завершил Данте, хлопнув кулаком о ладонь.
– Что тут можно сказать, – задумался капитан, посмотрев на небо. – У них из вооружений одно старьё, да ржавая техника. Опасность могут представлять сибирские гренадёры с бронебойными винтовками и гранатами, но у них осталось мало боеприпасов после последней стычки с моим полком, и поэтому будут рукопашные.
– А как с ними эффективнее бороться? – поинтересовался Дюпон. – С Божьей помощью и вашими знаниями мы одолеем врага.
– Всё что стреляет, подойдёт. Армия Российской Конфедерации ещё была чем-то грозным, но вот ошмётки вроде сепаратистских формирований ничем примечательным не обладают.
– То есть?
– Любое оружие будет эффективно. Они постараются нападать по фронту, и в то же время совершить фланговый маневр. Нам нужно будет укрепить фланг, иначе нас окружат.
– Я отдам распоряжение, чтобы мы укрепили северные позиции… там как раз остались наши строения, – сказал Данте, с небольшой грустью вопросив. – Но кто нам поможет в обороне флангов?
Неожиданно во двор вбежал ещё один солдат, в такой же форме, что и Дюпон, только без креста, громогласно заявив:
– Господин, хорошие новости. К нам подошли две роты ордена «Крылья ветра» и они занимают фаланговые позиции, чтобы нас прикрыть.
– Отлично, – обрадовался Яго. – А теперь на позиции господа. Либеральная погань ждать не будет.
Спустя пару-тройку минут приказы разлетелись поотделением, воины заняли позиции, а Данте смотрит вперёд, не чувствуя напористого ветра, который прорывается через амбразуру в бункере. Севернее штаба лишь перепаханные выжженные поля, где укрыться можно только в воронках и возле груд разбитой техники.
К рации, установленной у воротника, прильнул капитан, тихо говоря:
– Яго, Комаров, Дюпон, доложите о готовности?
– Всё путём, братец… кхм, господин капитан. Мы засели и ждём свистопляски.
– Моё отделение готово встретить противника, – доложил Комаров. – Я всё ещё пытаюсь связаться с полковником для вызова удара с воздуха.
– Мы готовы отразить удар противника, – раздался бодрый голос Дюпона. – Да поможет нам Господь!
Как только Данте узнал готовность подразделений, на горизонте показались части противника, наступающие рассыпчатыми группами по выжженной равнине. БТР и БМП клиньями едут через пересечённую местность, а за ними россыпью идёт пехота. Активировав правый визор, Данте смог приблизить изображение и рассмотреть флаги и штандарты, установленные на первых бронемашинах. Там он видит два вида боевых знамён – первое – зелено-бело-полосатое и голубым полотнищем сбоку, на котором рисуется большая снежинка; второй представляет из себя алое полотнище, на фоне которого воин в сумбурных доспехах и разящий двуглавого орла.
«Эти твари извратили столь прекрасное изображение», – выругался Данте в мыслях.
Их колонны быстрым маршем ступают по опустошённой равнине, неумолимо сближаясь с горсткой защитников, которые с трепетом в сердце ожидают врага. Данте не беспокоится за тыл и фланги, ибо они под прикрытием лёгкое пехоты ордена «Крылья ветра», которая скрылась в развалинах и готова стереть в порошок любого опрометчивого врага.
– Открывайте огонь из «лазигла», – отдал приказ Данте. – Приоритетные цели – вражеская бронетехника.
Тут же, из недр развалин секундными вспышками устремились нити кроваво-алого цвета, настолько тонкие и маленькие, что не верится в их способность остановить технику. Однако точечными ударами они прорезаются через бронелисты и ласкают двигатели машин войны, оставляя в них дыры и плавя важные механизмы. Данте с мрачной ухмылкой смотрит за тем, как машина за машиной стали останавливаться, а их корпуса заволок чёрный дым.
– Миномёты! – отдаёт приказ Данте.
Спустя мгновение с поля боя донёсся грохот, а посреди наступающих шеренг противников расцвели пламенные цветы войны, и каждый «роспуск» бутона забирал с собой вражеских солдат.
Но противник не отступает, продолжая устилать телами мертвецов свой безумно-жертвенный путь, словно не ведая страха или здравого смысла. Всё больше военных машин союзников «Республики» поглощал дым, они превращались в банки, набитые людьми. Люди под градом мин пробираются к позициям имперцев, и ещё немного, и они войдут в зону поражения пулемётных гнёзд.
– Чего они дожидаются? – смутился Данте.
– Господин капитан, – раздалось воззвание из рации. – Противник себя очень странно ведёт… они прут на наши позиции, как обкуренные… неужто Господь совсем их разума лишил!?
– Я и сам вижу, лейтенант Дюпон. Что-то тут не так…
– Данте!!! – раздался крик из рации. – Нас обходят! С правого фланга полутысячная группа подходит!!!
– Что?! – капитан ощутил, что его словно по голове ударили. – Комаров, объясни.
– Дери тебя за ногу! Нас обходя-ят! Пол тысячи сибирских гренадёров засекли мои снайперы. Через минут десять они будут здесь!
– Где «Крылья ветра»! – раздался вопль Данте по всему эфиру, который чувствует, будто земля из-под ног выбили.
Капитан почувствовал, словно его сердце что-то прокололо, он не ожидал, что их буквально предадут. Побратимы, которые некогда стояли спина к спине с «Палачами», скрылись, отступили и оставили их на произвол судьбы.
– Не знаю! Мы остались одни!
В дзоте, который занят Данте и его десятью воинами, наступила полнейшая тишина, ибо воины ждут приказа капитана. Командир повернулся, сжимая от волнений автомат, и посмотрел на своих бойцов. Ему нет нужды вопрошать, все и так понимают суть немого вопроса, отвечая на него бесстрастным кивком.
– Комаров, мы прикроем правый фланг, – бесстрастно сказал капитан и повёл бойцов вперёд.
Через пять минут Данте с горсткой солдат закрепился в развалинах на востоке, подпуская противника по ближе. Остова и стены разрушенных зданий стали плащом, который скрыл присутствие солдат, укрыл огневую позицию. Вокруг капитана только осколки строения, части стен и опалённые фрагменты крыши и мебели. Он кидает взгляд в глубину строения и видит небольшую детскую игрушку, изорванного и прогнившего плюшевого мишку. Невольно парень вспоминает то, как он общался с братом в разрушенном небоскрёбе городка Сиракузы-Сан-Флорен, вспоминает ужасы, которые видел на дороге в Город «бога», перед глазами проносятся кошмары детских лагерей в Новом Стамбуле. У него нет жалости, к тем беззащитным кого убивали, лишь ненависть к насильникам. Он понимает, что такой порядок несёт и «Республика», и его поборники уже совсем близко, настолько близко что возникает искушение прямо сейчас отдать приказ и накрыть огнём врага, но рано.
«Тише-тише Данте», – успокаивает себя Данте. – «Ещё рано… ещё минута».
Одна единственная минута стала подобно бесконечности, обострившей все чувства. Вдали капитан слышит непрекращающиеся рокоты орудий, где-то поблизости стрекочут пулемёты, а за укрытием доносится странная речь. Он уже слышал этот говор… этими же словами говорит Комаров со своими людьми, и парень понял, откуда могут быть эти гренадёры.
Сердце забилось в груди с такой силой, что Данте услышал его отзвуки в ушах, шорох вражеской обуви о землю и строительный мусор, которым усеян весь полог перед укрытием. В горле застыл волнительный ком, который превратился в крик, разнёсшийся по эфиру:
– Огонь!
Десяток солдат одномоментно подались из-за укрытия, явившись чёрными тенями на фоне полотнища разрухи, и их автоматы звонкой песнью загромыхали в один голос, сея зёрна смерти перед собой. Пулемёт на втором этаже зазвенел на всю округу, выпуская рой жужжащих пуль. Данте лицом к лицу встретился с противником – высокими мужиками, на которых надет выцветший мундир в зелёных и белых красках камуфляжа, укрытый бронежилетами. Что ни воин, то настоящий богатырь с широким лицом, заросшим густой бородой, крупного телосложения. В руках Данте снова дёргается автомат и снова он забирает чью-то жизнь, погрузившись в бесчувствие машины, достойного военного механизма.
«И чем мы лучше этих механических… воинов?» – родился вопрос у Данте. – «Разве только тем, что они из металла, а мы из плоти».
Кучный и неожиданный огонь положил первые наступающие ряды гренадёров, а затем, когда патроны в магазинах кончились, Данте размашистым жестом дал приказ отступать. Им вслед мгновенно полетели гранаты из подствольников, которые смертоносным дождём накрыли развалины. Данте слышит, как позади него рвётся снаряды, но не это важно. Стационарный автоматический пулемёт заглох, когда в него прилетела граната, и орудие разлетелось россыпью осколков.
Они спустились в небольшой участок, расположенный между бывшим вражеским штабом и крайним рубежом обороны. Тут некогда цвёл прекрасный парк, теперь тут только большая круглая площадка, вокруг которой скрипят почерневшие ветви деревьев.
– Устанавливайте энерго-щиты! – Приказывает Данте, смотря за тем, как его солдаты рассыпались и ставят на землю устройства, от которых в ту же секунду поднимается светло-голубое прозрачное поле не менее трёх метров и превращается в выгнутый щит.
Из-за развалин полетели гранаты, но они с глухим взрывом коснулись полупризрачного щита и осколки посыпались на землю, а затем явились сами гренадёры, хлынув через бывшее укрытие.
– Палачи! – криком обратился Данте к отряду. – Мы не ведаем страха!
– Ибо мы и есть сам страх! И да познают враги ужас!
– Не знаем боли!
