Любовь учебе не помеха

Огромная библиотека со сводчатым потолком была открыта двенадцать часов в сутки. Мягкий свет пробивался через витражные окна, а вокруг разносился характерный запах – пыли и дерева. Залы были разделены на студенческие, где находилась базовая литература, соответствующая прохождению курсов обучения. Зал для аспирантов и преподавательский был даже более обширный, так как фолиантов, древних рукописей и монографий здесь было гораздо больше. Я провела целый день в темно-бордовом помещении, в приятном полумраке, а на книги от светильников падал достаточно яркий свет. Старательно выписывала необходимый материал. Под умиротворяющий шум перелистываемых станиц я утомилась и даже не успела к ужину – так увлеклась. Когда уже сильно затекла спина, собрала тетради с записями и, закинув все в сумку, направилась к выходу.

Проходя по большим опустевшим коридорам академии, чувствовала неповторимый дух альма-матер. Высокие потолки придавали учебному заведению величие. В кабинетах были распахнуты двери и виднелись опустевшие парты. А я с грустью вспоминала свои учебные годы. Но больше всего хотела оказаться там, за кафедрой, и читать лекции студентам, вести их в мир, полный знаний. Возможно, это нужно не всем учащимся, но в ком-то из них прорастут и приживутся побеги вложенной информации, укрепятся и, наконец, окрепнут, принося стране и миру процветание. Для этого мы и учимся, для этого мы и учим. Знания для мира и покоя, прогресса и развития, но никак не для войн и вражды между народами.

Мое желание стать профессором академии возникло не сразу. Сначала, еще со старших классов школы, я занималась в научных кружках, выступала на семинарах. А потом, уже в академии, принимала участие в различных конференциях и писала научные студенческие труды. И вот, примерно на втором курсе, я поняла, что хочу заниматься научной деятельностью всю жизнь и посветить ей всю себя. Передавать полученные знания студентам и для этого я так и стремилась закончить обучение в аспирантуре, а потом попробовать устроиться на работу профессором в какую-нибудь академию в нашем королевстве или в соседнем. Куда возьмут, в общем.

Мои мысли прервал звонкий голос:

– Леди Эванс!

Я оглянулась и увидела, как ко мне быстрым шагом приближалась, цокая каблучками по каменному полу, миссис Палмер из учебного отдела.

– Миледи, извините за беспокойство. Но вы не могли бы помочь? Рабочий день уже закончился, а у меня еще отчеты за семестр не до конца сделаны. Мне очень нужно передать бумаги на подпись ректору, его секретарь тоже уже ушла. Вы не могли бы их отнести ему? – и полный надежды взгляд женщины устремился на меня.

– Оу…

– Его дом отсюда совсем недалеко, в центре города. Вот вам адрес. – И мне в руку всучили бумажку. – Вы только передадите документы, а ректор нам завтра с утра их принесет. Я была бы вам очень благодарна. Студентам не могу доверить, а больше уже никого в академии не осталось.

– Хорошо, – кивнула я, хоть и не хотела идти к ректору, устала очень.

– Спасибо! – просияла миссис Палмер. – Вы очень любезны.

***

«Ничего себе особняк у ректора!» – подумала я, стоя у ворот трехэтажного здания, с огромным раскинувшимся перед ним парком, золоченными воротами, фонтаном в центре, наверное, еще и не одним. Но этому есть вполне объяснимая причина: ректор Сандерс – принц. Наверняка он привык к комфорту и даже в другом королевстве обязан держать королевский статус.

Когда я представилась привратнику, меня провели в светлый холл, пол которого был покрыт белоснежным мрамором. Скульптуры прекрасных дев держали магические светильники, витражные окна были украшены гербом королевского семейства Сандерс, на лестнице лежал ковер из шелка цвета персикового дерева.

Спустя какое-то время ко мне пришел ректор. На нем была только белая рубашка с жилетом и брюки. Лицо, как мне показалось, выглядело чуть печальным.

– Леди Эванс? – удивленно спросил он.

Я засмущалась и промямлила:

– Я… Меня тут попросили вам передать бумаги на подпись. Вот. – И быстро их протянула ему.

Он подошел ближе и, не глядя на бумаги, стал рассматривать с интересом мое лицо.

– Спасибо. – Взял свитки из рук и положил рядом на столик со столешницей из малахита.

– Я тогда пойду. – Опустила взгляд на миг в пол и уже начала было поворачиваться в сторону выхода, как услышала:

– Анита…

Я оглянулась через плечо.

– Останьтесь.

Мои брови от удивления поползли вверх.

– Поужинайте со мной, – пояснил ректор Сандерс.

Закусив губу, я раздумывала – уместно ли это. Во-первых, он мой научный руководитель. Во-вторых, я нахожусь вечером у мужчины дома одна и это крайне неприлично.

– Я был бы очень рад, если вы составите мне компанию, – продолжал уговаривать Девид Сандерс.

И у меня очень неприлично забурчало в животе. Обаятельная улыбка тронула губы Девида, и он добавил:

– Столовая в академии закрыта, а в ресторацию вы же сейчас одна не пойдете. Это неприлично для молодой девушки в такое время.

Он был прав, поэтому я утвердительно кивнула, соглашаясь с его доводами.

Стол нам накрывали молчаливые слуги в белых рубашках и бежевых ливреях с вышитым знаком королевского рода Сандерсов. Ректор сходил переоделся и предстал передо мной в элегантном серебристо-сером костюме, что очень подходил к его светлым волосам и глазам стального цвета.

Мы сели за стол друг напротив друга, слуги принесли много различной еды на выбор. Ректор Сандерс отдавал предпочтения блюдам из мяса. Первым он отведал салат из курицы, грибов и огурцов. Из горячего выбрал говядину с ветчиной и горчицей, а на десерт шоколадно-мятный пирог.

Я же начала трапезу с салата из кабачков, курицы и зеленого горошка. Мне очень понравился суп биск с тыквой, вином и лимонным соком. А на десерт я съела аж два блюда: маффины с черникой и лимонный чизкейк. Да, вот так я проголодалась за день.

– Анита, как у вас продвигаются дела? – задал вопрос ректор, когда мы закончили ужинать.

– Я занимаюсь сбором теоретического материала.

– Это хорошо. Систематизируйте и углубляйтесь по теме вашего исследования.

– Мне еще надо что-то придумать с практической частью работы.

– Я подумаю, что можно сделать, и решу этот вопрос, – заверил меня ректор Сандерс. – Анита, вы, – чуть замялся он, – помолвлены с кем-то?

Такого вопроса я никак не ожидала, и как-то у меня получилось оправдывающимся тоном ответить на такое:

– Нет, мое сердце никто не затронул.

И чуть не спросила у ректора об этом же, но так нельзя, неприлично. И не мое дело.

– А ваши родители не настаивают на браке? Ведь вам двадцать три года.

Внутри все забурлило от злости. Он что, считает меня старой девой?

– Нет, родители меня ценят и уважают мое мнение. Они поняли и приняли то, что я хочу заниматься наукой, а не всякими глупостями, – задрав носик вверх, выпалила я.

– Такие уж и глупости – брак? – Заискрились смехом сребристые в этот момент глаза ректора.

– Нет, я не так выразилась, – опять почему-то смутилась, раньше такой неуверенности в себе точно не замечала. – Просто я думаю каждому свое. Кого-то насильно выдают замуж, и они терпят своих мужей. А кому-то везет, и они влюбляются, да еще и обоюдно. А самый лучший вариант – это найти свою любовь и прийти к такому важному решению, как брак, совместно.

– Вы очень здравомыслящая девушка, Анита. Мне очень нравятся ваши рассуждения. И то, что вы не кокетка, тоже нравится, – он окинул меня долгим пристальным взглядом, приведшим меня в растрепанные чувства.

– А у вас есть… возлюбленная?

«Вот дура! Все-таки не удержалась!» – прокляла себя за несдержанность.

– У меня? – уголок губ ректора дернулся, стремясь уползти вверх.

Да, знаю, перешла границы с начальником.

– Пока не нашел свою единственную, – его лицо озарила задорная улыбка.

А мне почему-то внутри стало очень горько – вкус дегтя ощущался на губах.

***

Распутывая волосы после купания, я стояла перед зеркалом и пристально разглядывала себя. Да, я могла гордиться свой внешностью, но почему-то хотелось сделать себя еще красивее. Еще более притягательнее. А мне ведь сейчас надо думать о другом…

– Как романтично!

Это Рина влетела в открыто окно, вернувшись с прогулки.

– Ты о чем? – воззрилась с удивлением на птицу.

– Вы с ректором так мило смотрелись вместе, – и она закатила глаза.

– Что?! Ты подглядывала?

– Да как я могла! – патетично заявила она. – Просто мимо пролетала. Смотрю, вы с ректором ужинаете, думаю дай присмотрю за тобой, вдруг нужна будет помощь.

– Ага, так я тебе и поверила, мимо она пролетала, – пробурчала я.

– А ты присмотрись к нему, хороший же мужик.

В Рину полетел тапок. Та увернулась, но на спинке кровати не удержалась и слетела на пол.

– Да как ты можешь так со мной? Я же твой советчик и друг! Вдруг он твоя судьба. И смотрелись вы вместе просто шикарно.

– Я не за этим сюда приехала! – напомнила ей и себе.

– Да, да, одна наука у нее на уме. Так и умрешь старой девой, без мужика и детей.

– И ты со мной тоже, – зло прошипела в ответ.

– Если я тебя сбагрю замуж, то нет, – невозмутимо ответила Рина. – Я улечу от тебя, – мечтательно протянула она, – и встречу таких же как я, найду себе красавца-филина.

– Знаешь, что? Лети хоть сейчас к нему! Не держу. – И ушла в ванную, громко хлопнув дверью.

Через минуту в дверь поскреблись.

– Анита, а Анита, не обижайся, я же только добра для тебя хочу.

Через пять минут ее причитаний я все-таки вышла и сказало устало:

– Хорошо, мир.

– Но замуж тебе все-так надо. Свободу фамильярам! Свободу фамильярам! – начала скандировать она.

– Ах ты зараза!

– Все-все молчу. – И она спряталась за шторой.

– Я все равно тебя вижу… И слышу, как ты там сопишь.

– Я же сказала, что молчу!

– Все, я спать хочу. Спокойно ночи.

– Пусть тебе приснится его высочество Дейв Сандерс, – пожелала вредная сова.

Ресторан для празднования дня рождения академии сняли очень даже неплохой, по местным меркам даже дорогой. Приехав вечером в экипаже к месту торжества, под светом ярких магических фонарей, процокала на высоких каблучках ко входу. Платье из шелка, украшенное топазами и бриллиантами ослепительно сияло под ярким освещением холла. В самом центре привлекали внимание фонтаны из белого и черного шоколада, возле которых стояли тарелки с клубникой, ананасами и бананами. Их брали шпажками и окунали в льющееся водопадом кулинарное произведение искусства.

– Добрый вечер, Анита, – этот голос пробирал до мурашек.

– Добрый, лорд Сандерс, – проворковала я, даже не зная как у меня, так получилось это сделать кокетливо. Вот никогда такого за собой не замечала, в отличие, например, от моей подруги Камиллы Бриард.

– Разрешите вас проводить к столу, – и мне предложили локоть.

И вдруг до меня дошло, что мы заходим в помещения обеденного зала ресторации вместе с ректором! «Ого, это ведь повод для сплетен!» – заволновалась я.

И самое удивительное случилось потом – ректор усадил меня по правую руку от себя. А сам он сел, как и полагается руководителю академии, во главе стола. Я немного замялась, засмущалась и не знала, куда смотреть, наталкивалась на любопытные взгляды и сразу же впившиеся в меня глаза сотрудников академии.

Первый тост был, естественно, поднят ректором во славу и процветание академии, речь лилась плавно – сразу же видно человека, привыкшего читать длинные лекции. А когда народ выпил несколько бокалов горячительных напитков, атмосфера в зале сразу же стала не такой официальной – все расслабились и громко заговорили. Нам подавали изысканные блюда, даже на мой утонченный вкус. Но помимо того, что трапезничали, все переговаривались с соседями по столу, обсуждали вопросы касаемые работы и говорили о жизни. Я же молчала и пока не знала с кем и о чем разговаривать из присутствующих.

Меня спас ректор:

– Леди Эванс, вы хорошо устроились на новом месте?

– Да, меня все вполне устраивает.

– Вы раньше бывали в Адовере?

– О, это было давно, в детстве. Я город почти уже и не помню.

– Тогда советую посетить наш замечательный парк и театр. Он не хуже, столичного.

– Спасибо за подсказку, – поблагодарила я и мягко улыбнулась мужчине. – А вы ходите в театр?

– У меня там есть постоянная ложа, – утвердительно кивнул ректор.

И я спохватилась, поняв свою оплошность. О, Единый! Да я же только что почти напросилась с ним вместе пойти в театр. И, конечно же, он понял меня, похоже, неправильно.

– Анита, приглашаю вас через три недели на премьеру балета. Приезжает труппа из Охсбурга.

– О, мне очень приятно, спасибо за приглашение, – и кровь прилила к лицу от смущения. Надеюсь, пятнами не пошла, от злости на себя и на свою оплошность.

– А давайте танцевать! – послышались уже пьяненькие голоса профессоров.

Ну что сказать, этого и следовало ожидать. Все сразу же оживились, повскакивали с мест и направились в соседнюю залу, где уже настраивал инструменты оркестр. Дамы были в особенно в приподнятом настроении, глазки блестели от выпитого вина, и они игриво подпрыгивали и похихикивали. Наряды профессорско-преподавательского состава не отличались изыском, так как все-таки они не кокетки. И на одежду им тратиться особо не было смысла. Не из-за зарплаты – она в академии была достаточно высокой, а потому что ходить особо было некуда, да и некогда.

Целый день профессора преподавали, а по вечерам была бесконечная и рутинная работа: проверка контрольных работ, курсовых и эссе студентов, а еще проводили научные исследования. Ведь это основная обязанность всех преподавателей академии. Так что такой повод для праздника, как сегодня, не пропустил никто.

Первый танец оказался медленным. Это традиция, как и на всех балах, но я видела у многих не очень довольные лица. Всем хотелось уже побыстрее пуститься в безудержный пляс, кровь горячил алкоголь. Тягучие звуки мелодии, словно шелк скользил по телу и ласкали слух. Низкий бархатный голос рядом произнес:

– Разрешите пригласить вас на танец. – Глаза ректора сейчас казались сумрачно-серыми. Смотрели, впившись и удерживая, не давая отвести взгляд.

– Конечно, – еле слышно ответила я.

Ректор Сандерс взял мою кисть, чуть сжал и повел в центр зала. Сильная рука обхватила мою талию, а его глаза так и не отпускали, словно утягивая в омут бурной реки. Что-то было в них такое… Волевое и сильное, то, чему хотелось покориться и не возражать. Отдаться на милость природной и первозданной силе.

– Анита, вы очень красивая девушка.

– Спасибо, – ответила смущенно.

– У вас должно быть много поклонников. – Не вопрос, констатация фактов.

– Я умею от них вовремя убегать, – усмехнулась в ответ.

– Но не всегда так будет. Когда-нибудь вам попадется тот, кто точно не отпустит такое сокровище. – В глазах Девида Сандерса отразился свет от магических светильников, и словно звезды зажглись разом на вечернем небосводе.

Аромат пачули и кедра туманил мозг, теплота мужского тела притягивала, и хотелось прижаться еще теснее. Его глаза становились все ближе и ближе, так, что я почувствовала теплое дыхание, почти коснувшееся моих губ. Но волшебство внезапно исчезло с последними аккордами музыки, и ректор шепнул на ухо:

– А теперь я вынужден вас покинуть.

Я удивленно взглянула на него, и ректор пояснил:

– Не только вас, но и праздник. Начальству не стоит видеть своих подчиненных в некоторых моментах. Сейчас начнется самое жаркое, и потом им будет передо мной стыдно, и перед собой тоже. Так что не буду никого смущать – веселитесь. – И, поцеловав мне руку, удалился, уверенно шагая в сторону выхода, оставив меня в смятении, и, непонятно почему, с сильно забившимся сердцем.

***

– Танцуют все! – объявила сильно подвыпившая преподавательница теории рунической магии – Кэрри Уинстоун и заказала у оркестра музыкальную композицию шальных орков, что обычно играли в низкопробных кабаках, чем очень меня удивила. А потом она выкинула то, что я вовсе от нее не ожидала – профессор выставила вперед ногу в черном чулке, чуть приподняла бархатное зеленое платье и понеслась через весь зал, заодно еще и подпрыгивая.

Что самое интересное и поразительное, за ней с веселым визгом бросилась другая профессорша не очень хрупкого телосложения. А потом к обеим женщинам с веселыми криками присоединились остальные преподавательницы. Также носясь почему-то из угла в угол, сильно задирая подолы платьев почти до колена. Они раскраснелись и светились счастьем. Мужчины, глядя на такое разгулье, тоже решили не оставаться в стороне и присоединились к всеобщему веселью. Пустились в пляс лихо приседая – кто как мог. Если помоложе, то до пола, а кто-то только чуть помахивал ногой.

Один преподаватель попытался поймать с разбегу летевшую на него, словно очень перекормленную птицу, леди Уинстоун. Но не удержал и они оба кубарем покатились по полу. Причем леди основательно придавила своим огромным бюстом, не менее седьмого размера, бедного худосочного мужчину. Она забарахталась, пытаясь слезть с него, но получилось все еще хуже. Профессор Уинстоун все больше вжимала мужчину в пол. Я видела, что он под ней уже начал синеть от удушья. Мне стало его очень жаль, и я было дернулась в его сторону, чтобы спасти, но к ним уже подбежали другие сердобольные. Они тоже не хотели такой глупой смерти своему коллеге, да еще и на празднике.

Я тихонечко встала в уголочке и, попивая лимонад, наблюдала за праздником жизни. Примерно через час леди Уинстоун пришло в голову станцевать на столах. И, подговорив еще больше захмелевших подруг, они залезли втроем на один небольшой фуршетный стол. Женщины закрутили задом необъятных размеров, выставив их в сторону зала на манер диких орчанок. Тут же подбежали счастливые от такого зрелища мужчины и зааплодировали им.

Треск и грохот был оглушительный, казалось, что упало несколько шкафов одновременно. Все кинулись поднимать женщин с пола, но не тут-то было. Вдруг очень громко взвыла профессор Уинстоун – она лежала на боку причитая и плача. Тут же вызванный лекарь констатировал перелом ноги.

М-да… Ну ладно, повеселились все знатно, о чем вспомнить точно будет. Хорошо, что драки не было.

***

Утром следующего дня меня нашла секретарь ректора мисс Дебора Райз. Высокая и стройная брюнетка с красивыми шелковистыми волосами, убранными в высокую прическу, открывающую ее тонкую лебединую шею. Красивое личико с белоснежной кожей и вежливой улыбкой вызывало у меня по какой-то причине раздражение. Вот зачем профессору Сандерсу такая красотка в секретарях? Я думаю, что на ее месте нужна более опытная женщина лет так шестидесяти, не меньше.

Мисс Райз нашла меня в библиотеке, куда я пришла уже с утра пораньше и выписывала из трактатов таблицу рун для своих исследований. Рун было множество и имели они совершенно разные значения с учетом применения их во всевозможных последовательностях. И только архимаги владели полными знаниями об их происхождении, и правильном использовании.

– Леди Эванс, вас приглашает в свой кабинет ректор Сандерс, – слащавая улыбка мелькнула на губах секретаря Риз. Я сдержалась, чтобы при ней меня не перекосило от тошноты, и вежливо ответила, что сейчас подойду.

Когда я вошла в кабинет ректора, он что-то искал на полках стеллажа и, оглянувшись, сразу же мне тепло улыбнулся и пригласил присесть. А сам устроился напротив, скрестив пальцы.

– Анита, у меня к вам просьба.

Приняла вид, что вся во внимании,

– Вы видели, что вчера произошло на праздновании в ресторане? – начал издалека профессор Сандерс.

Я принялась лихорадочно соображать, что там был такого страшного. И, надеюсь, он меня не станет выспрашивать, кто и как там себя вел. Это нехорошо по отношению к коллегам выдавать их. Но я не думаю, что ректор такой, он не будет просить шпионить за спиной. Или будет?

– Анита, в связи с о случившимся инцидентом, я имею ввиду ту травму, что получила профессор Уинстоун. Я хочу попросить вас провести занятия по теории рунической магии, пока она будет отсутствовать.

Я аж заерзала на месте – такие новости меня взбудоражили. Самой вести занятия! Это и волновало, и, честно говоря, было страшно. Я же ни разу этого не делала, и еще меня интересовал один вопрос:

– А что с профессором Уинстоун? Ее разве не вылечили?

– У нее сложный перелом. Лекари сказали лучше недельку после того, как они срастили кости, будет лучше все-таки полежать дома. И еще… – замялся ректор. – Она немного ударилась головой. Есть небольшое сотрясение и ей пока точно лучше отдохнуть.

– О-о-о, – выдала я многозначительно.

– А на данный момент у нас нет свободных преподавателей. У всех и так своя большая нагрузка и они не взаимозаменяемые, ведь у каждого своя специализация. Поэтому я подумал, раз вы занимаетесь исследованиями на эту тему и, к тому же, аспирантка, вы имеете право вести занятия. Все равно надо когда-то начинать. Вы же, насколько я понимаю, очень хотите преподавать? – брови ректора вопросительно поднялись.

– Это моя мечта. Я со времен обучения в академии желала этого, – закивала интенсивно я.

– Ну вот и появился прекрасный шанс для вас, – обворожительная улыбка озарила лицо сероглазого кра… «Так, это ректор, это ректор… Мой наниматель», – спохватилась я.

– Но… – замялась я, и глаза забегали по полу. – Я не знаю… я не умею.

– Анита, у всех когда-то был первый день занятий. Поверьте, все страшно только первые пять минут, а потом вы привыкнете, и все пойдет хорошо. Подготовитесь и вперед – в свой первый бой.

Видимо, страх слишком уж явно отразился на моем лице, потому что ректор тут же поспешно исправился:

– Нет, не бойтесь, я вам даю всего лишь первый курс. Это очень спокойные ребята и с ними не будет проблем.

Так-то он не очень сильно успокоил.

– Они точно спокойные? И будут меня слушаться?

– Конечно! Им всего по семнадцать лет, и, если будут шалить, сразу же отправляйте их в деканат или вызывайте их куратора.

– Хорошо, я попробую, – промямлила в ответ, судорожно сжимая подол платья.

– Удачи! – губы ректора расплылись в радостной улыбке.

– Спасибо. А когда приступать?

– Завтра с утра.

– Но я…

– Я в вас верю, Анита, все будет хорошо!

И я в каком-то оцепенении вышла из кабинета, ноги были как деревянные. Страх предстоящего поглотили меня полностью, но и где-то в глубине души слабым ростком прорывался восторг. Ну хорошо, в бой так в бой.

Весь день перед первыми в жизни занятиями в качестве преподавателя, я провела в библиотеке, конспектируя нужный мне по теме материал, выискивая ответы на дополнительные вопросы, если они будут. Всем известно, что преподаватель должен прочитать на один учебник больше, чем студент. Я даже не сходила в столовую на обед, но, самое печальное, забыла покормить Рину. Ох какой она скандал мне вечером закатила! Такой, что мне пришлось на ужин для нее расстараться и принести все фрукты, какие нашла в столовой и тарелку ее любимых помидоров с сахаром. Она, в конце концов, перестала на меня ворчать и уснула довольная, даже не полетев как обычно на свою ночную прогулку.

Я же долго не могла заснуть и все думала, как пройдет первый день моей новой жизни в качестве преподавателя.

***

Утром подскочила, как ужаленная ни свет ни заря. Вытряхнув из шкафа все имеющиеся у меня наряды, стала лихорадочно их бросать на кровать, пытаясь прикинуть, в чем лучше явиться перед студенческие очи. Потому что это очень ответственно, ведь они всю пару будут смотреть только на меня.

– Что ты делаешь? – задала вопрос удивленная Рина, следя за тем, как я бегаю по комнате.

– Готовлюсь к парам, – бросила ей.

– Ну, в этом платье ты похожа на умертвите. А в этом, наверное, ты ходила на чьи-то похороны, а потом сразу же после них пришла в академию, – заметило слишком говорливое создание.

Честно говоря, черное и строгое платье мне совершенно не шло. Обычно я предпочитаю в одежде яркие и светлые оттенки, а его взяла с собой в Адовер на всякий случай. Не знаю правда, какой, надеюсь, умертвием я не стану и ни на чьи похороны мне не доведется идти.

Все-таки выбрав платье сливочного цвета, что оттеняло мои медовые волосы, убранные в пучок, строгий, как и положено прожженным профессорам. Не стала наносить на губы блеск, только чуть брызнула на себя любимый аромат с нотками пралине и ванили. Выдохнула, взяла в руки сумку с конспектами и прочитала молитву Богине Праматери. И только взялась за ручку двери, как услышала удивленный вопль:

– Я не поняла!

Даже оглядываться не стала.

– Ты что это! Ты как это!

– Ну что еще, Рина, – устало произнесла я.

– Без меня идешь в такой важный для нас день?

– Для тебя-то он почему важный? – удивленно воззрилась на своего фамильяра.