Темные легенды. Антология русского хоррора
Мы добрались до поля. К тому времени каждый из нас опасливо оглядывался по сторонам, до того красочно описывал Рыжик ту страшную ночь. Бледность сошла с его лица, но голос дрожал.
– Я лежал, боясь пошевелиться. Переводил взгляд с темных углов на дверь, прикидывая, смогу ли добежать до нее… – Рыжик замолчал, собираясь с мыслями. Ни я, ни Женька не нарушали тишины. – Сперва появился запах. Сильный запах. Он напоминал болотную грязь, поднятую со дна. А потом… на лунной дорожке, на полу, выросла тень: горбатая, вся какая-то скрюченная. Ночной гость знал о моем присутствии, и за хриплым дыханием послышался голос, обращенный ко мне. Скрипучий, загробный голос, как у мертвеца из ужастика, – мальчик остановился на том самом месте, где мы познакомились тремя неделями ранее.
– Дальше-то что? – прошептал Женька.
– Дальше? – переспросил Рыжик, рассеянно посмотрев ему в лицо. – Ах да, – казалось, он выпал из пространства и не понимал, где находится. – Подождите, я в туалет схожу, потом продолжу, – и зашагал к деревьям.
Мы с Женькой стояли, переваривая услышанное. Как оказалось, в скором времени нас ожидала развязка всей истории. Я снова подивился своей проницательности, не далее, как две недели назад, сидя в «птичьем гнезде» представлял себе нечто подобное, глядя в перепуганные глаза Рыжика. И оказался прав.
Рыжик скрылся за деревьями, а мы настолько погрузились в фантазии, что не заметили, как к нам подкрались со спины. В последний момент я увидел выросшую перед собой тень (как в рассказе Рыжика), а затем чудовищной силы удар сбил меня с ног. Вскрикнув, я кубарем полетел в траву. Мир заплясал, чувства, отвечающие за координацию, сбились, а когда в живот прилетел гигантских размеров ботинок, в глазах вспыхнули искры. Я приготовился к последующим ударам и сжался в комок, но их, на счастье, не последовало.
– Что, уроды, не ждали? – за знакомым голосом Царенко последовал смех Гаврилова.
Я поднял голову и увидел, как Серега склоняется над Женькой. Нос у бедняги разбит, в глазах стоят слезы. Но он не просит пощады, не умоляет его отпустить – понимает, что пришло время платить по счетам. Я оглянулся в поисках Рыжика, но того нигде не было. Вовремя он ушел отлить, возможно, хоть один из нас вернется домой в добром здравии. Однако, вспомнив про изуродованную руку мальчишки, застыдился своих мыслей.
Царенко достал нож, обычную подростковую раскладушку, но и от ее вида внутри у меня похолодело.
– Где третий пидор? – орал Царенко, слюна летела из его рта, но Женька мотал головой и крепко жмурился. – В молчанку играть удумал? – Серега поднес нож к груди Женьки. – Сейчас я даже до трех считать не буду.
– Не трогай его, – прохрипел я, все еще не в силах отдышаться. – Мы не знаем, где он.
– Заткни-ка его, – Царенко ткнул в мою сторону острием ножа, и Гаврилов, улыбаясь, навис над моим обессиленным телом. – А ты, урод, навсегда меня запомнишь, если не начнешь сотрудничать, – нож прочертил незамысловатую траекторию на груди Женьки. Он заскулил от боли и страха, но не проронил ни слова. Из раны выступила кровь.
Два увесистых пинка выбили из меня оставшийся дух. Будь удары немного сильнее, Гаврилов переломал бы мне все ребра.
И тут голос Рыжика, звонкий, как воскресный набат, заставил наших мучителей остановиться.
– Хватит, – закричал мальчишка, выйдя из-за деревьев. – Я здесь, уроды, попробуйте поймать, – и он заставил себя засмеяться, чем вызвал еще больший гнев у старшаков.
Царенко обезумел. Отшвырнул Женьку, как куклу, и бросился на Рыжика, надрывая глотку от ярости. Но расстояние между ними было приличное, что и спасло нашего нового друга. Он кинулся к тропинке, оставив Царенко в дураках. Гаврилов направился наперерез, но его огромная туша не могла передвигаться быстро. Жир колыхался в его теле, мешая движениям.
Я смотрел вслед удаляющейся щуплой фигурке и его преследователю – злобному троллю, размахивающему ножом. Последним бежал Гаврилов, обливаясь по́том.
Женька с трудом поднялся, прижал носовой платок к лицу.
– Можешь идти? – донесся до меня его гнусавый голос.
Я кивнул и перевернулся на живот. Мне казалось, из этого положения будет проще встать. Грудь ломило от боли, в животе полыхал пожар. Женька, видя мои безуспешные попытки подняться, пришел на помощь.
– Они его… убьют, – прохрипел я, – нужно… поторопиться.
Женька кивнул, и, поддерживая друг друга, мы как могли быстро зашагали по тропинке. Рыжик и Царенко к тому времени скрылись из виду, и единственным ориентиром для нас оставалась спина Гаврилова. Но как бы медленно ни бежал толстяк, мы упустили его. Когда вышли в поселок, вконец отчаялись их отыскать.
– Пошли к его дому, – предложил Женька, и я согласно кивнул.
Немногочисленные прохожие оглядывались на нас, некоторые интересовались, что случилось, другие предлагали помощь, но мы, никого не слушая, упорно шагали к дому Рыжика. И когда подошли к воротам, Женька вскрикнул и указал пальцем за заброшку. Взгляд мой оставался рассеянным, но хватило и его, чтобы различить огромную спину Гаврилова, мелькнувшую в дверном проеме бесхозного жилья.
Мы переглянулись. Идти туда жуть как не хотелось, особенно после рассказа Рыжика, но выбора не оставалось: друга необходимо спасать. С горем пополам мы перелезли через забор. Женька выбросил насквозь пропитанный кровью носовой платок, высморкался и зашагал к скулящей на ветру двери. Я старался не отставать. Противный шум в голове нарастал, ноги заплетались. Но я шел. Шел со своим лучшим другом выручать Рыжика. Я не знал, что мы будем делать, оказавшись внутри, но это не имело значения. Мои мысли занимал лишь маленький тихий мальчишка, жизнь которого мы просто обязаны спасти. Даже ценой собственных… Безумие, но я считал именно так. Следовало прихватить с собой штакетник от забора, но эта идея пришла слишком поздно: перед распахнутой дверью подвала, из глубины которого вдруг донесся крик невыносимой боли и отчаяния. Не раздумывая мы бросились вниз. Дважды я чуть не свалился со ступеней. В нос бил запах плесени и еще чего-то отвратительного.
Крик более не повторялся, но из черноты подвала поднимались другие, не менее жуткие звуки. Возня, скрип гнилых половиц, едва различимый стон. Что-то рухнуло, загремело, усилилась вонь.
Я ступил на земляной пол, вытянул руки перед собой. Кое-где через щели в заколоченных окнах-бойницах пробивались полоски света, но их было ничтожно мало, чтобы как следует рассмотреть обстановку. Пришлось ждать, пока глаза привыкнут к темноте. Я слышал оглушительный стук своего сердца, а еще противные шорохи в дальнем углу. Там, куда не проникал ни единый луч солнца.
– Рыжик? – позвал я, не узнав собственный голос.
– Максим? Что вы здесь делаете? Зачем пришли?
– Мы пришли за тобой.
– Где остальные? – опомнился Женька.
– О них можете больше не беспокоиться, – уклончиво ответил Рыжик.
– А кто возится там, в углу? – я боялся этого вопроса, но он сам сорвался с языка.
– Тот, кто однажды ночью явился в мою комнату. Тот, кто грозился сожрать моих родителей, если я откажусь приносить ему пищу. Он не может покидать подвал, но как-то сумел дотянуться до нашего дома, видимо, корнями, которыми опутан с ног до головы. Я испугался за маму и папу и согласился кормить его. Он любит мясо: живое, мертвое – без разницы, но чтоб с шерстью, потрохами и прочим. Он Хозяин этого дома.
Я вглядывался в угол и постепенно стал различать движение. Что бы там ни находилось, оно шевелилось, набухало и оседало, удобнее устраиваясь на своем чудовищном ложе. Прогнившие отростки, которые Рыжик назвал корнями, больше напоминали щупальца, но я понимал, что в земле щупальцам взяться неоткуда. Это корни, опоясывавшие монстра, вступившие с ним в симбиоз.
– Так где все-таки старшаки? – спросил я, и Рыжик сокрушенно потряс головой.
– Я не мог придумать, как спасти вас, и привел их сюда…
– Он их сожрал? – Женька тоже разглядел живую клумбу с человеческим остовом.
– Вам нужно уходить, пока он не закончил со старшаками.
Я уставился на Рыжика как на чокнутого.
– Он прав, – Женька толкнул меня в плечо и побежал вверх по ступенькам.
– Это сделал он? – я имел в виду покалеченную руку Рыжика, пока мы шагали к лестнице.
– Да, – кивнул мальчишка. – Я забыл приготовить ему еду, и он рассердился. Это, – он поднял руку, – наказание.
Женька выскочил из подвала и теперь стоял в проеме, призывая нас с Рыжиком поторопиться. Мы добрались примерно до середины пролета, как дверь вдруг с грохотом захлопнулась. В воздух поднялись клубы пыли, стены задрожали, а дверное полотно загородили извивающиеся отростки.
– Мы не успели, – в ужасе прошептал Рыжик.
Женька колотил дверь с обратной стороны, звал нас, но более ничего не мог предпринять.
– Я же говорил, чтоб вы уходили…
– Что теперь делать?
– Я не знаю. Он не выпустит тебя. Блин…
По ступеням навстречу нам поползли отростки. Они походили на змей и, казалось, выползали из стен. Их было очень много.
Мы отступили.
– Не трогай его, – прокричал Рыжик в темноту, но движение не прекратилось. – Пожалуйста, я сделаю все, что ты скажешь. Он мой друг! Прошу тебя.
Я вцепился в Рыжика, как в спасательный круг, до крови расцарапав ему кожу. Чудовище загудело, и я чуть не свалился в обморок. Рыжик верно подобрал слова, это напоминало загробный гул, ничто живое не в состоянии издавать подобные звуки.
– Помогите, кто-нибудь, – завопил я, хотя кто, кроме Женьки, мог меня услышать. Да и тот был отрезан дверью.
– Ты должен уйти без меня, – Рыжик повернулся, и в сумраке подвала я смог разглядеть его влажные глаза.
– Нет. Только вместе.
– Я его задержу, – стоял на своем Рыжик. – Мы же друзья… ты сам говорил.
Теперь и по моим щекам катились слезы, и я не скрывал их. Рыжик отстранился и шагнул в темноту.
– Я останусь с ним. Он одинок, как и я – до недавнего времени – мы друг друга сто́им.
– Нет, – я попытался ухватить Рыжика за рукав, но он оказался проворнее – шагнул в объятия монстра, что раскрылись ему навстречу, и последнее, что я услышал от моего нового друга, было:
– Вы были хорошими друзьями – лучшими в моей жизни.
– Я не… уйду…
– Ты можешь приходить ко мне, я буду здесь. Обязательно приходи, но только с едой.
А затем голос Рыжика стих, и в то же мгновение распахнулась дверь подвала. В свете прямоугольника я увидел до смерти перепуганного Женьку. Он не знал, как поступить: дверь открылась, однако еще раз спуститься в подвал друг не решался. Я не стал терять время, бросился наверх, превозмогая боль в груди и животе. В спину дохнуло отвратительной смесью гнили и сырой земли.
Прошло много лет, но я до сих пор живу в нашем маленьком поселке. Женька уехал в город лет пятнадцать назад, с тех пор мы не виделись. У меня жена и прекрасные дети, которых я люблю больше всего на свете. А также тайна, о которой не знает ни одна живая душа, кроме Женьки (это и стало нашим яблоком раздора).
Но у меня нет выбора. Рыжик спас мне жизнь, и я не мог поступить иначе. Каждый вечер я прихожу к нему в подвал, кормлю его и, пока он и тот – другой – поедают очередную собаку или кошку, рассказываю Рыжику о своей жизни и о том, что происходит снаружи. Удивительно, но, когда пропали трое ребят, полиция перевернула весь дом, однако в подвал так никто и не спустился. Словно что-то отпугивало людей от гнезда Хозяина и моего друга. Оно и к лучшему, подобное не должно открываться человеческому взору.
Возможно, когда-нибудь мы с семьей уедем из поселка, но не сейчас. Мне необходимо выполнять свой долг, иначе Рыжик зря пожертвовал собой. Он был самым смелым и преданным человеком из всех, кого я знал. Дорожил дружбой как никто иной просто потому, что для него она всегда являлась роскошью.
И я дорожу дружбой с ним. Делаю все, что в моих силах, чтобы он не голодал. Однако все чаще задаюсь вопросом: что буду делать, когда в поселке не останется животных?
Ответ приходит сам собой, и с каждым днем он кажется все более разумеющимся.
Светлана Катеринкина
Лихо для лиходея
Погожий летний день радовал людей ярким солнцем. Тёплый ветерок ласкал кожу и шептал о том, что жизнь бывает так прекрасна, особенно когда выезжаешь на рыбалку с друзьями после трудовой недели. В эту пятницу несколько мужчин, закончив пораньше работу, сели в одну вместительную машину. Автомобиль тронулся с места и повёз своих пассажиров по разбитой дороге прочь из одного небольшого посёлка Тверской области. Мужчины ехали, весело переговариваясь и смеясь, предвкушая отличный отдых на природе.
– Эх, люблю рыбалку! Отдыхает душа, когда сидишь с удочкой на берегу нашего водохранилища, – мечтательно и почти нараспев проговорил седовласый старик.
– Ты, Петрович, тот ещё романтик, – смеясь обратился к старику водитель.
– Да, Влас, ты прав, – согласился Петрович.
В салоне машины заиграла модная мелодия – звонил мобильный телефон. Красивый молодой мужчина, сидевший за водителем, достал мобильник из кармана широких зелёных штанов. Он посмотрел на дисплей и сбросил входящий звонок.
– Что, Артём, не отвечаешь на звонок? – поинтересовался сидевший рядом толстяк.
– Да опять Катька звонит, – ответил красавец, – а тебе-то что, Олег?
– Счастливчик ты, Артём, – с завистью в голосе отозвался Олег, – бабы по тебе сума сходят, выбирай любую! Что же я таким красавцем не уродился? Я бы с Катькой по телефону поболтал. И не только по телефону.
– Ну не всем же быть таким совершенством, как я, – засмеялся Артём, – меня ещё в школе Красавчиком прозвали.
– А наглости тебе, Артём Красавчик, не занимать, – невесело заметил Петрович.
– И это правильно, – вмешался Влас, крутя руль, – женщины таких любят, и везёт таким во всём.
– Во всём, не во всём, а нехорошо быть наглым, – пробубнил Петрович.
– Да брось, Петрович, ты просто завидуешь, – произнёс Артём Красавчик с улыбкой, обнажившей его ровные белые зубы. Серые его глаза, красивые и жёсткие, искрились от веселья. Красавчик поправил рукой жгуче-чёрные волосы, стриженные по последней моде.
– В конце концов, я не виноват, что природа одарила меня столь привлекательной внешностью, – философски заключил молодой мужчина.
Петрович ничего на это не ответил, только покачал неодобрительно головой.
Через несколько десятков километров Влас, управляющий машиной, свернул с магистрали на грунтовую дорогу. Поехали по этой дороге через лес.
– И когда только асфальт здесь проложат! – сетовал Олег.
– Да никогда, – изрёк Влас.
– Тем лучше. Меньше народа будет ездить на наше рыбное место, – уверил спутников Петрович.
– Меньше народу – больше кислороду! – поддержал его Красавчик.
Мужчины проехали ещё километров пять, и внезапно лес расступился, и их взору предстала безупречно блистательная водная гладь.
– Мужики, приехали, – сообщил Влас, остановив машину, – вылезайте.
Друзья бодро вышли из машины, размяли ноги, попрыгав на месте, и принялись разгружать багажник.
– Артём! Палатку неси вон под ту сосну, видишь? – обратился Петрович к Красавчику.
– Вижу, – отозвался тот и направился к указанной цели.
– Олег, Влас, помогите-ка мне лодку достать, – попросил старик товарищей.
Закипела работа. Друзья недавно облюбовали эту стоянку на лесистом берегу Вышневолочковского водохранилища. Теперь они частенько здесь рыбачили, отдыхая от повседневной жизни.
Когда палатка была поставлена, дрова для костра наготовлены, большая резиновая лодка надута с помощью насоса, мужчины приготовили свои рыбачьи снасти. Вечерело.
– Пора! – скомандовал Петрович, – вечерний клёв вот-вот начнётся.
Они сели в лодку и отплыли от берега. Вода искусственно созданного, но всё же прекрасного водоёма отражала закатное солнце. Ветерок, прилетевший под вечер с запада, чуть тревожил поверхность водохранилища, и мелкая рябь казалась розовой из-за отражающегося в ней неба. Похолодало. Петрович поёжился.
– Мужики, вы хоть горячительного чего взяли в лодку для обогреву? – встревожился старик.
– Не боись, Петрович, всё при нас, – весело ответил Артём, – и закусон тоже.
– Уф… – облегчённо выдохнул Петрович, – я уж заволновался. Давайте-ка обогреваться. Где одноразовые стаканчики?
– Вот, держи! – протянул Олег ему прозрачный стаканчик.
Телефонный звонок прервал начавшуюся попойку. Красавчик посмотрел на свой мобильник и раздражённо буркнул:
– Опять Катька! Вот пристала!
– Да ты ответь девушке, Артём, объясни ей, что ты на рыбалке, – посоветовал Влас.
– Не хочу я с ней говорить, – недовольно ответил Артём.
– А что так? – поинтересовался Олег, – помнится, ещё месяц назад ты только и делал на рыбалке, что болтал с Катериной по телефону.
– Дело в том, что я назначил ей на сегодня свидание, – объяснил Красавчик, – и забыл про это.
– Хорош жених… – прокомментировал Петрович.
– А я не жених, – огрызнулся Артём, – ещё чего не хватало!
– Так зачем же ты девушке голову морочишь? – возмутился старик.
– А то ты не знаешь зачем! – отозвался Красавчик.
– И как? Получил, что хотел? – спросил старик.
– Да, – самодовольно сообщил Артём, – поднадоела теперь мне Катька, и другую крепость намерен взять я приступом.
– Какую же? – удивился Олег.
– Это Оксана, подруга Катюхина, – пояснил Артём.
– Во даёт! – воскликнул Влас, – молодец!
– Ничего не молодец, – проворчал Петрович, – сколько девок страдало от тебя, Артём?
– Не знаю. Не считал, – небрежно ответил тот.
– И Катерина наверняка слёзы сейчас проливает из-за тебя, – укорял мужчину старик.
– Да пусть проливает, – заявил Артём, – как сказал классик, «чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей».
– Ух, какой начитанный! Пушкина цитирует! – поразился Петрович, – да только пушкинского героя с этой философией трудно назвать счастливым.
– А я счастливый, – отозвался Красавчик.
– Ты лиходей, Артём, – проговорил старик, – а таковых счастье обманчиво, потому что нельзя так к людям относиться.
– К людям? – отозвался Артём, – курица – не птица, женщина – не человек.
– Да ну тебя, лиходей! – махнул рукой Петрович.
Несмотря на выпитое спиртное, улов удался на славу. Уже в сумерках рыбаки вернулись на берег, разожгли костёр и, почистив несколько рыбин, занялись приготовлением ухи. Ночь мягко окутала прибрежный лес. Огонь весело трещал, взметая время от времени в тёмное время ярко-оранжевые искры. Мужики, отведав ухи, совсем разомлели.
– Ладно, ребята, – заплетающимся языком промямлил Петрович, – спать пора. А то так утренний клёв проспим.
– Ты прав, Петрович, – согласился Влас и, с трудом поднявшись на ноги, поплёлся к палатке.
Олег ушёл молча. Только Артём ещё оставался сидеть у костра. Он был трезвее своих товарищей, и потому не особо его клонило в сон. Наоборот, не хотелось ему спокойствия. Если бы сейчас он находился в баре или в каком-нибудь клубе, обязательно затеял бы с кем-нибудь драку. Но здесь, на берегу водохранилища, драться было не с кем. Поэтому Красавчик решил просто прогуляться вдоль берега. Он встал на ноги, почувствовал, как кровь, подогретая алкоголем, разносит тепло по всему телу. Из-за облака выглянула полная луна. Её бледный лик в окружении звёзд отображался в тёмных водах. Неожиданно в кустах за палаткой раздался хруст лежащих на земле веток. Молодой мужчина силился разглядеть, кто из его товарищей ещё не спит.
– Петрович! – позвал он, – это ты?
Ответа не было.
– Олег?
Молчание.
– Влас?
И вновь никто не ответил. Но кто-то продолжал наступать на ветки. Артём был не из трусливых, к тому же желание подраться никуда не делось. Он, немного шатаясь, пошёл в сторону, откуда доносился звук.
Артём зашёл за палатку и остановился как вкопанный. Его пьяные глаза различили тёмный силуэт. Приглядевшись, Красавчик понял, что это женщина, одетая в какие-то лохмотья и стоящая к нему спиной. Луна ярко освещала стоянку рыбаков, и Артёму показалось, что у женщины неестественно костлявые руки. Мужчина решил, что перед ним лицо без определённого места жительства. Он достал из кармана небольшой фонарь.
– Эй! – крикнул рыбак подозрительной гостье, – вам чего тут надо? Может, помощь нужна?
Женщина издала какой-то стрекочущий звук, что немало удивило Артёма.
– Я к вам обращаюсь, дамочка! – сердясь крикнул он и направляя на неё включённый фонарь, – если я могу вам чем-то помочь, скажите. Если вам помощь не нужна, проваливайте отсюда!
Женщина начала медленно разворачиваться к мужчине лицом, но лица её он так и не увидел. Вместо лица у загадочной женщины оказалась отвратительная морда! На серой коже зияла окровавленная пасть с острыми клиновидными зубами. Женщина таращила на Артёма единственный глаз, располагавшийся во лбу. Рыбак дико закричал, но закашлялся от собственного крика. Он отскочил назад, споткнулся о еловый корень и упал. Чудище приблизилось к нему и протянуло свои костлявые руки. Воздух наполнился отвратительным смрадом, от которого Артём чуть не потерял сознание. Он почувствовал, как из его груди вытекает что-то невидимое, как будто внутренние силы покидали его. Ужасная женщина открыла свой кровавый рот, показав свой чёрный раздвоенный, как у змеи, язык.
– Что ты такое?! – заорал Артём, – пошла вон!
Он отчаянно шарил руками по земле. Его дрожащие пальцы нащупали полено. Артём схватил полено и запустил его в чудовище. Послышалось ужасающее рычание.
– Эй! Что случилось? – донёсся из палатки голос Власа, разбуженного шумом.
Чудище моргнуло глазом, зашипело и стало удаляться к лесу. Сердце Артёма колотилось, его трясло. Ужас выгнал весь хмель из головы. Жуткая женщина скрылась за деревьями. Красавчик не мог встать, так как ноги его налились свинцом. Он на четвереньках пополз к палатке.
– Мужики! Мужики! – орал он, – просыпайтесь! Чудовище!
– Ты что, спятил? – недовольно проворчал Влас, – что орёшь посреди ночи?
– Там жуткая тварь! Там, в лесу!
– Что у него, «белка», что ли? – сонно пробормотал Олег, – и пили ведь не так много…
– Придурки, вставайте! – истерично вопил Артём, – сюда что-то приходило из леса!
Влас и Олег вылезли из палатки, прихватив с собой фонари и ругаясь.
– Где твоё чудище? – спросил Влас.
– Вот за теми деревьями скрылось, – указал Артём на высокие сосны.
– Пойдём, Олег, посмотрим, что за диво дивное здесь бродит, – сказал Влас.
Мужчины, включив фонари, принялись обшаривать опушку леса. Петрович настолько был пьян, что даже громкие вопли молодого товарища его не разбудили.
– Да нет там никого! – вернувшись к палатке, сообщил Влас.
Олег покачал головой и сказал:
– Слушай, Тём, давай спать. Никаких чудищ в лесу нет, по крайней мере, в этом месте. Если страшилище и было, то только в твоём воображении.
– Тебе пить точно нельзя, – сказал Влас.
Артём сел на бревно у потухшего костра. Друзья постояли у палатки какое-то время, потом им удалось уговорить Артёма залезть внутрь. Все трое укутались в спальники. Мужчины прислушивались к ночным шорохам, пока их не сморил сон.
Страшная ночь подходила к концу. Тусклый свет коснулся макушек деревьев.
– Сони! Подъём! – послышался голос Петровича, – я что-то совсем вас разбудить не могу. Говорил я вам, что рано спать надо лечь.
– Да Красавчик орал ночью, – раздражённо отозвался Влас, – спать не дал.
– Заткнись! – воскликнул Артём, – ты бы сам заорал, если бы увидал эту страхолюдину.
– Какую ещё страхолюдину? – удивился Петрович.
– Это ты у этого припадочного поинтересуйся, – ответил Влас, кивнув на Артёма.
– Артём, что произошло? – полюбопытствовал старик.
Красавчик рассказал старшему товарищу о ночном происшествии. Петрович, нахмурившись, внимательно выслушал его, а потом сказал:
– Ну-ка, пойдём, покажешь, где оно стояло.
Они вышли, обошли палатку, и Кравчик указал место, где накануне произошла ужасающая встреча. Старик стал внимательно осматривать место происшествия. Вдруг что-то привлекло его внимание. Он нагнулся, вглядываясь в землю.
– Смотрите-ка, – произнёс он.
Мужчины увидели, что на земле валяются какие-то грязные тряпки.
– Вот! Я же говорил! – воскликнул взволнованно Красавчик, – эта страшная женщина была одета в такие же лохмотья!
– Что за хрень? – поразился Влас.
– Вчера тут этого трепья не было, – добавил Олег.
– Плохо дело, – тревожно озираясь, произнёс Петрович.
– Что это значит? – удивился Влас.
– Наш Тёмка попал в неприятную ситуацию, – ответил старик, – он повстречал самого настоящего демона, беса уныния и ужаса. В народе это существо зовётся лихо одноглазое. Злой дух, питающийся человеческими пороками и крадущий жизненные силы своей жертвы.