Я кое-как поднялась, чувствуя отголоски боли в животе, а также сильную слабость, и взглядом начала искать свои вещи. На мне была больничная пижама и нижнее белье. Видимо кто-то меня переодел.
Все вокруг спали. Будить людей я не стала, и поковыляла на выход.
Там заметила дежурную медсестру. Она спала за столом, положив голову на руки.
– Девушка, – дернула я её за руку, и она сразу же встрепенулась.
– Что случилось? Вы почему не спите? – зевнув, недовольно посмотрела она на меня.
– Я хотела бы узнать – где мои вещи? – спросила я.
– А вы что на скорой приехали? – устало спросила медсестра, уже поднимаясь со своего места.
– Я не знаю, – покачала я головой растеряно. – Меня похитили, потом кто-то спас. А потом я отключилась. Не знаю, как тут оказалась.
– Ааа, точно-точно, я же вас и раздевала, – в глазах девушки мелькнуло сочувствие. – Пойдемте дам вам ваши вещи. А вы что уже выписываться собрались, что ли?
Она пошла по коридору куда-то.
– Да, – кивнула я. – Я ухожу.
– У нас ночью не выписывают вообще-то, – пробормотала она неуверенно.
– Девушка, вы не понимаете, меня убить могут, мне очень надо прямо сейчас отсюда уйти, – заныла я плаксивым голосом, и сложила руки перед собой. – Прошу, отдайте мне одежду, и я пойду. Мне нельзя тут находиться.
Она какое-то время смотрела на меня скептически, но та капля сочувствия в ней всё же победила, и вздохнув, она кивнула:
– Только вы мне расписку оставьте, что вещи сами забрали.
– Без проблем, – ответила я.
Одежду она мне вернула, а вот сумки моей среди вещей не оказалось.
Хорошо, что у меня в штанах завалялась пятитысячная купюра, и вот, я сидела в какой-то забегаловке, недалеко от больницы, которая только-только открылась, и ела подгоревшую яичницу, не представляя как буду дальше выживать. Ни денег, ни документов, ни друзей, и какой-то таинственный заказчик, желающий моей смерти.
Интересно, как долго я смогу прожить?
– Ого, какие люююууди, – протянул какой-то бугай, усаживаясь слева от меня.
А справа бухнулся еще один.
Я сначала не врубилась, подумала они не со мной разговаривают, но когда услышала своё имя, то вся онемела от ужаса.
– Что же ты Ева всё бегаешь и бегаешь, еле нашли тебя.
Я медленно повернула голову в лево и посмотрела на мужчину, который назвал меня по имени.
– К-кто вы? – спросила я, чуть не подавившись куском хлеба.
– Ты нам вчера звонила, – вместо этого ответил другой.
– А потом мы тебя еще и в больничку определили, думали ты до утра потерпишь, а ты уже смылась, – услышала я третий голос, и обернувшись увидела слегка знакомого мне мужчину.
– Это вы меня осматривали? – спросила я его.
– Ага, – кивнул он, и добавил: – Вставай, пошли, хватит прохлаждаться.
– Я никуда с вами не пойду, – подрагивающим голосом сказала я. – Пока вы не объясните мне зачем меня вытащили из того багажника.
Кто из знает, вдруг они еще одни враги. После того, что сделал Тема, я больше никому никогда не смогу доверять.
Тот, что сидел слева вздохнул, и пробурчав: «Из Гепарда мы», – а затем, подхватил меня на руки, и понес к выходу.
Я по инерции хотела уже вырываться, но затем застыла, чувствую себя легкой пушинкой в руках этого амбала, да и его слова о «Гепарде» до меня наконец-то дошли.
Та самая фирма, телефон которой мне дал дядя Федор, и в которую я так и не дозвонилась.
Значит это они меня всё же спасли?
Они вышли на улицу, и сразу же загрузили меня в огромный черный внедорожник на заднее сиденье.
А там в машине я увидела еще четверых человек, таких же бритоголовых, как те, что меня убить пытались.
Я в ужасе попыталась вырваться, но тот, что с мед образованием, меня успокоил:
– Не нервничай, это свои.
Я притихла во все глаза рассматривая мужчин.
Их как будто специально всех отбирали по росту и ширине плеч.
Все здоровенные, огромные, широкоплечие, разве что прически у всех разные. Да волосы. Ну и лица, само-собой.
– Мы все из агентства «Гепард», – начал говорить «доктор».
Я мысленно его так окрестила, других имен он мне пока не называл.
– П-понятно, – пробормотала я, заикаясь от одолевающего меня страха.
– Игорь был нашим отцом, – продолжил говорить мужчина. – И тебя почти дочкой своей считал.
– Дядя Игорь Павловский? – в шоке уставилась я на мужчину, услышав знакомое имя, и еще раз посмотрела на мужчин.
На вид им всем было лет по тридцать где-то, не меньше.
– Это шутка? – нервно усмехнулась я. – Дяде Игорю было тридцать два года.
– Ему было больше, – ответил «доктор», криво улыбнувшись, и добавил: – Просто выглядел хорошо.
