Шерловая искра

Глава 1

– Так, чемодан собрала, воду отключила, паспорт не забыла, планшет, зарядка… машину вызвала. – я вслух проговаривала все ключевые моменты перед отъездом, чтобы не упустить чего-нибудь важного, – Что ещё? Ну да, присядем на дорожку.

Опустившись на пуф в коридоре, обвела взглядом тихую квартиру, ловя себя на ощущении, что всё-таки что-то забыла. Сборы были стремительные – не мудрено…

– Купальник! – в последнюю секунду сжалилась память, - Там же бассейн, вроде, обещали, а плавать я очень даже люблю.

Заглянув в рекламный буклет, убедилась, что права. На красочной картинке сверкала голубым кафелем и стерильной водной гладью, поделенной на ровные дорожки, акватория дома отдыха. Вот туда я и выдвигалась.

Зазвонил телефон, искусственный голос сообщил: "К вам подъехало такси…". Не разуваясь, вернулась в комнату, нырнула в шкаф и, выудив с полки купальный костюм, сунула его в боковой карман сумки (потом переложу). Захлопнула дверь и побежала к лифту.

Таксист – терпеливый, вежливый парень, ожидал у машины с уже открытым багажником. Перехватил мой дорогой компактный чемодан, аккуратно уложил в нутро автомобиля и даже пригласительно открыл дверцу.

– Приятно. – одобрительно отметила я, удобно устраиваясь на мягком сиденье, – Первый раз пользуюсь этой службой, надо будет запомнить.

Что поделать, числится за мной такой грешок – люблю комфорт. Вот из этой самой любви, щедро сдобренной стремлением к независимости, и тянутся корни моего одиночества.

Почти всю свою жизнь, а если быть точной, до сорока двух лет я отработала переводчицей. Кроме незаурядных способностей к языкам, с раннего детства имела ещё и страсть к оным, которую умело поддерживал и развивал мой отец – лингвист, доктор филологических наук и почти что академик. Автор научных трудов и обладатель несметного количества друзей, знакомств и связей. Он же наградил меня упёртым характером.

Мама, в противовес нам обоим обладавшая спокойным нравом, здоровым чувством юмора и на редкость крепкой психикой (а как иначе – двух деспотов в доме терпеть, любить и не сойти с ума), изо всех сил старалась смягчить результаты папиного участия в моём воспитании. Однако, как говорят, гены пальцем не размажешь. Зато от мамочки мне досталась любовь ко всему красивому и настоящему.

Благодаря отцовской протекции, ну и, безусловно, отличному знанию пяти языков, проблем с работой у меня никогда не было. И я очень её любила. Эти бесконечные путешествия, смену картинок, новые люди, города, страны, континенты. А также и финансовая независимость, свобода действий, возможность в любую минуту сорваться с места и лететь навстречу новым впечатлениям.

Привязать себя к месту – вот, чего я боялась больше всего. От того всю жизнь береглась от беременности. Замужем побывала, но совсем недолго. Как полагается, следуя постулатам Фрейда, в супруги себе выбрала отцовскую копию. Думаю, не сложно представить, чем обернулась наша семейная жизнь. Ведь у нас в доме не было мамы, способной гасить вспышки эмоций, принимая огонь на себя, а сглаживать углы самостоятельно я к той поре ещё не научилась. В конечном счёте, так и разлетелись, как бильярдные шары, в противоположные стороны.

А потом мамы с папой не стало. Они оба погибли в одной из поездок.

Вот тогда я оглянулась на свою жизнь и оформила завещание. Всё моё движимое и недвижимое имущество по его условию отдавалось детскому дому номер восемь, в котором когда-то воспитывалась моя подруга Лена. Потому, что больше передать его было просто некому, а жизнь, как и смерть – явления непредсказуемые.

Затем случился совершенно нелепый, но очень сложный перелом ноги, операция, долгое лечение. И я всё-таки оказалась наглухо привязанной к дому. Стрессовала жутко. И от недавней потери родителей, и от беспомощности, и от того, что понимала – выпадаю из рабочей обоймы. Перелом, по вердикту врачей, грозил навсегда оставить свой след хромотой. А в моей деятельности подобные изъяны просто недопустимы. Здесь всё должно быть красиво и безупречно.

Не помогали ни поддержка, звонки и визиты подруг, ни метания из одной методики восстановления душевного равновесия в другую. "Очень хороший психолог", втихушку, без моего ведома приглашённый Ленкой ко мне на дом, выбесил на первой же минуте общения идиотским заявлением: "Всё будет хорошо". Выгнала его вон, прыгая на одной ноге и размахивая костылём. Нервы.

Спасение пришло, откуда даже не ждала – с новым увлечением и работой. Хоть и не сразу.

В какую-то минуту просто пришло осознание, что вот это истеричное состояние – только мой личный выбор. И больше ничей. Это я загоняю себя в панику, размахиваю костылями и рыдаю в подушку вместо того, чтобы остановиться, подумать и браться осваивать новую реальность.

Да, прежний уровень красивой профессии мне больше не светит, но ведь я сломала всего лишь ногу, не голову. Мои знания никуда не делись, и даже сейчас, лёжа в койке я могу заняться, например… да хотя бы переводами на удалёнке. Уж с голоду не помру, а дальше посмотрим.

Утерев сопли, открыла ноутбук. Вдруг, пришла совершенно очевидная в своей простоте мысль о том, что в любой момент можно позвонить папиному другу и такому же учёному червю, Александру Гавриловичу. Он, не смотря на возраст, до сих пор в профессии и точно не бросит дочку старинного товарища на произвол судьбы, найдёт возможность подкинуть заказов.

Но раз поисковик уже запущен, решила сперва всё-таки глянуть, что почём нынче на рынке труда по моему направлению. В глаза назойливо полезла реклама, мешая нормально вникнуть в текст и цифры. Через полтора часа напряжённого изучения информации с попутным бесконечным отключением всплывающих окошек, раздражённо дёрнула мышкой, промахнулась и, вместо крестика, нажала на "вкл".

Экран вспыхнул красочной картинкой.

– Так, и что это у нас такое? – вместо ожидаемой фотографии какой-нибудь бытовой техники или спортивного питания, с рисунка на меня улыбалась очаровательная девушка с кочергой в руках, – Очень мило. – я покрутила колёсико, опускаясь глазами ниже, - Книга! И про что глаголим? С таким-то оборудованием.

Побежала дальше по строчкам и не заметила, как зачиталась. Перебралась в кровать и до самого утра зависла в экране. Настолько оказалось переживательное чтиво – смеялась и плакала, убегала, догоняла и выживала вместе с героиней, пока с великим сожалением не прочитала слово "Конец".

Зачем мне ваши аутотренинги, психологи и релаксации? За эти несколько часов я выхлестнула столько эмоций – хороших, добрых слёз, радости, удивления, восхищения… С этого момента книги стали моим наркотиком и душевным обезболивающим.

Идею с переводами я, конечно, не бросила – кушать-то надо. Но и чтение заняло своё законное место в ежедневном графике жизни – это, по собственной установке, был мой бонус за хорошо проделанную работу. И вот, со временем стала, вдруг, ловить себя на том, что мысленно думаю, как бы я описала тот или иной эпизод, как бы повернула событие, нарядила героиню. Всё это выливалось потом в обсуждения с девчонками.

– И вот чего ты без толку фантазируешь? – как-то не выдержала моя любимая обаятельная пышечка Ленка, уплетая пирожное, – Возьми, да напиши сама.

– Кто? Я? – в первую минуту затея показалась просто невозможной.

– Да-да, ты. Я абсолютно серьёзно. – убеждённо кивая головой, заявила она, – С твоим-то образованием и багажом реальных приключений – грех не попробовать. Да не пугайся ты так. – она аж перестала жевать и отложила лакомство на тарелку, – Не боги горшки обжигают!

Вот это её "Не боги горшки обжигают", я повторяла себе ежечасно, как молитву, когда писалась моя первая история. Не сразу решилась на этот шаг, только тогда, когда поняла, что Ленкина идея меня больше не отпустит. Она уже просто горела во мне, жгла и не давала спокойно спать. В итоге, через неделю сомнений и метаний не выдержала, всё-таки "взялась за перо".

Когда подругам было оглашено, что книга сегодня запускается в публикацию, в дом набежала вся шумная компания. И Ирка, и Наташка, ещё одна Наташка, Маня, ну и, конечно, Ленуся.

– Девчонки, не надо было. Мне и так страшно, вдруг провал. Так бы хоть в одиночестве свой позор пережила, а к публичному поражению я что-то совершенно не готова.

– Не правильная установка. – категорично заявила одна из Наташ, – Не дрейфь. Вот я, например, вообще нисколько не сомневаюсь в твоём успехе.

– Да! Мы просто обязаны были присутствовать при этом историческом моменте. – подхватила вторая, – День триумфа дорогой подруги.

– Божечки, тётки, вы вообще о чём? Какой триумф? Слова-то какие нашли. Я – маленький, зелёненький новичок. Так быстро триумфов не бывает. – бормотала я, надеясь хоть немного умерить этот неудержимый поток энтузиазма, но меня никто не слушал.

А, нет, слушал.

– Но момент-то исторический?! – резонно заметила Лена, выставляя на стол большущую коробку из своей любимой кондитерки (при этом в пакете в другой руке что-то многозначительно дзынькнуло).

Исторический – факт. Не поспоришь.

Торжественно распечатали торт, и под дружный обратный отсчёт я нажала заветную кнопку.

Как же отчаянно я тогда трусила. Как волнительно было обновлять страницу и видеть, что люди забирают книгу в библиотеку, а число подписавшихся на автора читателей растёт. Автора? Это я? Неужели и вправду моя писанина кому-то показалась интересной? Каждому-каждому этому неизвестному человеку я сейчас всей душой посылала "спасибо".

– Ну! И чего ревём? – Лена обняла меня за плечи и блестящими глазами посмотрела в мои, – Светик… Пардоньте, Александра Шерл, ответственно заявляю вам, что это – успех. Слушай, а почему именно Шерл?

– Мой талисман. – я достала из-под блузки кулон с непроглядно-чёрным камнем, – От бабушки достался.

С того памятного дня прошло уже пять лет. Переводы постепенно отошли на второй план, а затем и вовсе сошли на нет. Много было историй создано, горы информации перелопачены, и теперь я с полной уверенностью могла называть себя человеком, который ничерта не умеет, но зато в теории – знает всё. Ну или почти всё. Ибо читано-писано.

Теперь вот, в кои-то веки, еду на заслуженный отдых.

Честно говоря, в эту поездку я совершенно не собиралась, попала негаданно и по блату.

Неделю назад мы с Катериной (для всех остальных – Катериной Ивановной Гольц) в "Монархе" отмечали удачное завершение новой книги. Дело в том, что прототипом главной героини моего последнего опуса как раз и была эта яркая, пышущая жизненной энергией брюнетка.

В роман она угодила, что называется, на спор. Вообще-то, я не очень люблю говорить о своей писательской деятельности, но тут, как говорится, нашла коса на камень. На Ленкиных именинах в ресторане за общим столом обнаружился один товарищ, весьма скептически настроенный на дамское творчество. Кого уж чёрт дёрнул за язык проболтаться о моей профессии – не знаю, но мужика зацепило и понесло.

– И что, это работа? – оттопырив нижнюю губу, захмелевший гость водил перед собой фужером с коньяком, – Это разве литература?

Все споры насчёт объективной полезности моего труда давно уже, вроде, перестали волновать нервы. Доказывать, что людям иногда необходимо греть душу добрыми сказками даже во взрослом возрасте – совершенно не собиралась. Несколько раз пыталась соскользнуть с темы, но настырный собеседник вцепился в меня, как чесоточный клещ. В общем, вопреки годами сознательно выработанной сдержанности, я начинала конкретно закипать.

– Пональёте розовых соплей, и разма-а-зываете. – доводя до белого каления не только меня, но и невольных свидетелей, распалялся тот, – А ещё салфеточки вяжете и миллионы лопатой гребёте. А ты попробуй из ничего сделать всё! А? Да вот хотя бы без этих ваших бабских рукоделий.

Заткнуть оратора не удавалось никакими дипломатическими способами, а портить праздник подруге докучливым спором, грозившим перерасти в склоку – совершенно не хотелось.

– Какие будут ваши предложения? – неожиданно даже для себя, заявила я, развернувшись к нему всем корпусом и вызывающе вздёрнув подбородок.

– М-м-м… А-а-а… – подобная реакция, наконец, поставила скандалиста в тупик и заставила сменить риторику, – И что, прям напишете?

– Спор. Задавайте исходные условия.

– А какова, так сказать, цена вопроса? – прищурился тот.

– Ящик коньяка. – указала глазами на его фужер, хотя зачем он мне – непонятно, крепкий алкоголь не входит в список моих вкусовых предпочтений.

– Тогда-а-а… Сейчас. – мужик задумался, подбирая самые бесполезные, с его точки зрения, навыки, – Пусть она будет певичкой. В средневековье. И ещё монашкой. – для верности усложнил условия задачи он.

– Годится. – я решительно выставила кисть для пожатия, должного поставить уже точку в утомительных дебатах.

– А-а-а, не-ет! – "литературный критик" всея Руси отдёрнул руку, почти было дотянувшуюся до моей, – Погодите, ещё героиня! Вот пусть будет… да хоть она. – Его палец указал на первую попавшуюся фигуру, которая принадлежала как раз Катерине.

Та едва не поперхнулась пузыриками. Собственно, на том и подружились. Прототипом героини, на моё счастье, оказалась активная и интересная дама – директор одного из филиалов сети магазинов весьма известного бренда.

Пари я выиграла, по этому поводу и засиделись в тот раз за столиком в уютном углу ресторана. Как ни старался загнать меня в тупик визави, работать над книгой оказалось просто невозможно, как интересно. И вот теперь я вздыхала, что жаль было заканчивать историю, что нет достойных идей для нового, не хватает ярких эмоций и образов.

– Слушай, тебе, дорогая моя, нужно выдохнуть, проститься с романом и получить новые впечатления. – убедительно заявила Катя.

– Возможно, ты и права.

– Постой, наши тут замутили конкурс на поездку в Горный, давай я тебя туда пропихну?

– Так я же никакого отношения к этому вашему розыгрышу не имею.

– Ай, ерунда. – небрежно махнула рукой подруга, – Должна же я тебя как-то отблагодарить за главную роль в книге.

– Кать, да подь ты вся. Я, вроде, не бедствую, могу и сама оплатить, если что.

– Бог мой. Ты как вчера на свет народилась. Как будто я из своего кармана буду финансировать этот тур. Или ты – единственная, кто попадёт в него подобным образом. Не смешите мои набойки! Соглашайся. И потом, сама ты ещё сто лет никуда не соберёшься. А тут – нормальные живые люди, общение, эмоции. Впечатляйся – не хочу.

– А чего бы и нет? – сдалась я.

Так и попала Светлана Павловна Косицкая, по псевдониму – Александра Шерл – писательница-бытовичка, как нас называют на профессиональном жаргоне, в непритязательный автобус, собиравшийся унести своих пассажиров в сказку Алтайских гор.

Не сказать, что так уж комфортно, будем надеяться, что санаторий не подкачает и окажется лучше, чем наше транспортное средство, зато персонажей для изучения – море. И половина, как и я, – очкарики. Руки чесались схватиться за планшет, чтобы скорей уже делать наброски образов, но слово взяла исключительно колоритная мадам – наш проводник и наседка, считавшая в данный момент своих цыплят по головам. Хотя… вот уж на кого, а на наседку дамочка была похожа меньше всего. Скорее погонщица. Одни лайковые перчатки вкупе с тонкой шпилькой чего стоят.

Возрастная блондинка. Крашеная, ухоженная. Лет – на вид не больше сорока, но на деле – все пятьдесят – однозначно. Явно ревностно следит за каждым своим седым волоском. Макияж, маникюр, сто процентов уверенна, что и педикюр (не смотря на "не сезон" для демонстрации гладких пяток) – всё в наличии и отличного исполнения.

Выбор стиля и цветов в одежде – белый и стальной, как и выражение бесстрастных глаз, тоже говорят о многом. К слову, не только о стервозном характере, но и о наличии вкуса. Я опять поймала себя на мысли, что не могу отделаться от желания отобрать у Натальи Леонидовны лаконичную сумочку и всучить кнут. Обязательно возьму этот харизматичный образ в какую-нибудь историю.

Любопытно, как в её глазах сейчас выглядела я? В перекличке очередь дошла до моей фамилии, и она как раз обратила высокое внимание на такую незначительную личность, как сорокасемилетняя шатенка в окулярах с изящной дорогой оправой. О, явно отметила хорошую укладку и мастерский татуаж. Не могла не оценить. Марина – супер специалист, сделает так, что и не заметно, что меры приняты радикальные, но всё на своих местах, причём совершенно естественного вида. А эта дама точно знает толк в качественной рукотворной красоте и её стоимости.

Чтобы ещё маленько сбить спесь с надменного лица ведущей, я улыбнулась ей белозубой, самой открытой и доброжелательной улыбкой из своего арсенала. Стоматолог у меня тоже отменный.

Надо же, во взгляде Натальи Леонидовны мелькнула искра любопытства? Боюсь польстить себе, но, возможно, даже интереса. Кажется, она разгадала мои манёвры. По губам скользнула тонкая понимающая улыбка.

Я расчехлила планшет, и пальцы привычно побежали по буквам. Это стоило записать – надеяться на память в нашей профессии – гиблое дело и неоправданное расточительство.

– Та-ак, кто у нас дальше? – отмечая, как будоражит нервы зарождающееся вдохновение (О-о-о, это волшебное чувство!), переключилась на других участников тура, – И чего же вы, девоньки дорогие, никак не желаете себя любить? – задалась мысленным вопросом, оглядывая соседок и стараясь не слишком явно крутить головой.

Вот взять хотя бы вон ту хрупкую блондинку. Пусть немного нескладная, пусть даже белёсая, как простыня – ну так чистый холст! Что хочешь сваять можно. Отдай её в руки той же Мариночки – конфета же получится. Хотя я, может, слишком строга к Дюймовочке. Глазки грустные, губы скорбно поджаты, выражение лица угрюмое – может период сложный в жизни. А я тут со своими комментариями. Себя бы вспомнила.

А вон чудесный птенчик с художественной папочкой в руках. Вся скукожилась, сморщилась, укуталась – еле дышит. Как такой яркий рыжик смог сделать из себя полную неприметность, сливающуюся с интерьером – загадка. Спряталась за круглыми очками, шапку надвинула… Зяблик – одно слово.

Или стеснительная пышечка с копной каштановых волос напротив? По мне, так милаха – вон какая приятная улыбка. Чего так робеть? Ну полноватая, ну возраст, думается, лет пятьдесят пять – шесть. Так взять нашу Ленку ( это у которой на именинах спор вышел) – в пятьдесят два она с таким вкусом наряжает свои сто кг, что любо-дорого. Соседка, кстати, кажется, тоже Лена.

– Простите, вы мне не поможете? – отвлекая от наблюдений, над самым ухом раздался довольно приятный мужской голос.

– Опять очкарик. – про себя констатировала я, поднимая глаза на пассажира переднего ряда, нависшего над спинкой своего кресла.

В переносицу из-под толстенных линз упёрся смущённый взгляд невысокого русоволосого, взъерошенного, как воробей, парня. На вид симпатяге было лет тридцать с небольшим. Смешной, какой-то неустроенный, но трогательный до того, что едва удержалась, чтобы не погладить его по всклокоченным волосам.

– Чем могу помочь? – вместо этого спросила я.

– У меня портмоне укатилось под ваше сиденье, а тут не развернуться. Вон там, вижу его, а дотянуться не могу. Спасёте?

– С удовольствием. – я наклонилась и выудила из-под ног такой же потёртый, как и его хозяин, кошелёк, – Пожалуйста. – протянула находку.

– Благодарю. – парень немного суетливо кивнул и сел на место, в десятый, наверное, раз пытаясь удобнее пристроить под ногами сумку глобальных размеров.

Автобус тронулся и, подрагивая на дорожных колдобинах, покатился вперёд. Путь предстоял неблизкий. Постепенно разговоры, шебуршение пакетов и прочие звуки затихли, пассажиры, уткнувшись в гаджеты, погружались в дремотное состояние.

– Ладно, будет ещё время. – поддаваясь общему сонливому настроению, закрыла планшет.

Кто-то шумно, заразительно зевнул. Я тоже не удержалась и, прикрыв ладонью рот, проглотила зевок.

Спасибо милосердным высшим силам, всё дальнейшее произошло во сне. Не успела даже испугаться или что-то почувствовать. Просто дикой силы удар, и меня не стало. Правда, поняла я это только потом, позже.

Глава 2

Открыв глаза, обнаружила, что нахожусь в полумраке странного помещения. Странного от того, что оно живо напоминало описание комнаты какого-нибудь замка из моих же собственных книг.

– Ну вот, хапнула впечатлений, кажется "строка пошла". Ура! – подумала про себя, спокойно разглядывая серые каменные стены, оплавленную свечу, подрагивавшую от еле заметного сквознячка, высокий потолок. Усмехнулась, – И опять во сне.

Подобное часто происходило, поэтому и страха не было совершенно. Просто очередное сновидение, вызванное пробудившимся вдохновением. Главной задачей теперь было продержаться в нём как можно дольше и постараться потом не забыть детали.

– О! И кровать, как полагается, деревянная и, соответственно, твёрдая, как тульский пряник годовалого срока давности. А постель жидкая, мятая и сыроватая. Какой реалистичный сон. – подивилась я, потянув носом и уловив даже сам этот плесневый запах недосушенного тряпья, – Так, посмотрим, что у нас тут ещё имеется.

Решив, что нужно поспешить разглядеть как можно больше подробностей, пока иллюзия не растаяла, встала с неудобного ложа. Мир слегка покачнулся.

– Ну вот этого ещё не хватало. – крепко цепляясь за сознание, схватилась за высокую, прямую спинку стула, оказавшегося под рукой, подождала, пока всё вокруг встанет обратно на место и рискнула сделать шаг, – Хорошо. Обойдёмся без обмороков, а то и вправду "выкинет из кадра", обидно буде-ет.

Глянула на стол, такой же массивный, как и стул, который всё ещё боязно было отпустить, поводила глазами в поисках сундука. В подобной обстановке непременно должна иметься неуклюжая гробина, в которой девицы хранят свои вещи. Рекомый сундук обнаружился, как и ожидалось, в дальнем углу. Но большее внимание сейчас привлекала жаровня.

– Так, вот это вот надо поближе глянуть. А то всё печки, да камины. Только бы не забыть, только бы не забыть. – приговаривала я, медленно двигаясь к древней отопительной конструкции.

По дороге споткнулась о какую-то металлическую хреновину, непонятно как и зачем оказавшуюся на полу. На ногах устояла, но грохоту наделала – мама дорогая.

На звон в комнату чудным видением буквально ворвалась заспанная девчонка-подросток с жидкой косичкой в доисторической пижамке до пят. В смысле, в ночнушке.

– Ридганда*, вы пришли в себя! – нежное создание прижало руки к груди, – хвала Эрине Милостивой***, не дала супругу своему небесному, Даркану Вершителю**, забрать вас в посмертные чертоги.

– Да. – блаженно улыбаясь, брякнула я, умилённо взирая на пришелицу и пытаясь хоть что-то разобрать в этом щебете, кроме знакомого "вы пришли в себя".

– Я сейчас же бегу за франга****! – девица выпорхнула из комнаты, шлёпая по полу босыми ногами.

– Постой, не убегай! Я ещё не всё запомнила!.. – хотелось крикнуть ей вдогонку, но следом пришла другая мысль, и я передумала её возвращать, – Впрочем, валяй, зови. Может с этим франга станет ещё интересней.

Голову по-прежнему кружило. К этому ощущению примешивалась какая-то нездоровая эйфория. То ли от восторга по случаю такой удачной темы для новой книги, то ли… не знаю. Не уверенна, но, вероятно, так себя чувствуют наркоманы, накурившись какой-нибудь дряни. Ещё раз глубоко втянув в лёгкие воздух, уловила слабый сладковатый запах, исходивший от жаровни, до которой я, кстати, так пока и не добралась.

– Надо исправить сие упущение. – возвращаясь на ранее заданный маршрут, двинулась к намеченной цели, - А вот любопытно, ридганда, это что? Это меня по имени назвали, или фамиль такой? Как-то корявенько. Зато Эрины с Дарканами – вообще песня. Это, видать, про богов была речь. Звучит-то как эпично. Отличная находка.

До "печки" я снова не дошла, так как на полдороге вспомнила, что до сих пор не озаботилась внешностью героини. Даже в первую секунду испугалась, что смотрю сон в своём нормальном обличье. Вот бы расстройство было! Глянула на "свои" руки, задрала подол хлопкового балахона, и тут же успокоилась.

– Порядок. – отметила удовлетворённо, пронаблюдав острые девчачьи коленки и тонкие пальцы молодых рук, – Теперь бы вот ещё лицо посмотреть. И где у нас тут зеркало?

Таковой объект нашёлся не сразу. И вообще, вместо него на стене у окна висело большое металлическое блюдце. Больше никаких отражающих поверхностей не имелось, поэтому пришлось воспользоваться им. Прихватив огарок, подошла поближе и с величайшим интересом уставилось в это чудо допотопной инженерной мысли.