Василиса+говорящая
– Вот, родственница приехала из самой Москвы! Так это же Ольгина племянница! Как, а вы не знали? Ну, та, которая за Сёму замуж выскочила, а он её с дочкой там и бросил.
Я не возражала, кивая на все выдумки головой. Пусть болтает, всё равно в правду никто не поверит.
Незаметно деревня осталась позади, и мы вышли на взгорок, с которого открывался великолепный вид на огромное поле. А слева, вдоль сельской грунтовой дороги, тянулся лес. Ну как лес, так, деревья в три ряда. Там эта машина и стояла, уткнувшись носом в большой куст.
При ближайшем рассмотрении машина оказалась одним кузовом, порядком проржавевшим. Видно, местные жители – ребята не промах, разобрали всё, что имело хоть какую-то ценность.
Валентина остановилась, деловито оглядывая машину:
– Ну, вот она, с той весны тут стоит. А мужик тот с бабой пропали…
– Так, может, утонули? – предположила я, оглядывая железо. – Или в лесу заблудились? У вас тут звери какие-нибудь водятся?
– Во! – хохотнула Валентина. – Ты прямо как Митька говоришь! Он тоже в область отписал, что утонули они. А я тебе так скажу, у нас тут тонуть негде, речка-переплюйка, мне по голень будет, в ней отродясь никто не тонул, даже спьяну. А даже если бы и утонули, где тела? Не такое там течение, чтобы их унесло куда…. Да и заблудиться тут нельзя, гляди лес-то какой! Три сосёнки, три берёзки. Поле светится. Не-ет, тут дело нечистое, точно тебе говорю!
Я подошла к машине поближе и рукой по капоту провела. Меня словно током дёрнуло. Перед глазами поплыла белая пелена, будто кто мне кино показывает.
…Вижу, как из этой машины выходят двое, мужчина и женщина, а на дороге стоит и на них смотрит мужик в полицейской форме. Пообщались они, и он им рукой влево показал, туда, куда дорога вдаль уходила. Мужик из машины кивнул и пошёл вперёд по дороге. Женщина ему что-то крикнула и на машину посмотрела, а он махнул рукой и позвал за собой. Так они и ушли…
Я головой дёрнула, прогоняя фантазию. Чего только в голове дурной да нетрезвой не родится!
– А может, они и живы, – протянула я, вспоминая свои фантазии.
– И тож, – согласилась со мной тётя Валя, – может, и так. Ну, что, ко мне пойдём, или автобус ждать будешь?
Я огляделась по сторонам.
– А где же остановка-то?
– Да вон же! – кивнула она на взгорок, с которого мы только что спустились. – Видишь, палка торчит железная? То и есть. Мужики знак-то пропили, но водитель знает, что тут остановка, не впервой.
– И когда он будет? – я почесала затылок, соображая, как лучше до дому добираться.
– В 12:00 теперь, – развела она руками, – девятичасовой мы с тобой проговорили…
Я на часы то глянула и ахнула: половина одиннадцатого!
– Вот блин! Теперь точно уволят! – слезливо протянула я. – Где этот дурак, когда он нужен?!
Валентина прищурилась:
– А тебе он зачем спонадобился?
– Как сюда меня выдернул, пусть обратно и вернёт! – я насупилась и ногой топнула.
Тётя Валя засмеялась:
– То бегаешь от него, то сама встречи ищешь…. Эх, девка-девка! Ну ладно, приятно было познакомиться. Если ещё будешь в наших краях, заходи, – и она обняла меня, так по-матерински, что на глазах слеза навернулась.
– Обязательно, тёть Валь! Не ругайте, если что не так!
Мы расцеловались, и она пошла к деревне, а я осталась у столба, с грустью провожая её глазами.
Через полчаса ожидания небо стало сильно хмуриться. Я с тоской глядела то на часы, то на небо, то на дорогу. Ни одной машины за это время не проехало мимо меня. А погода становилась всё более угрожающей. С тоской вспомнив о своём зонтике в прихожей, я поплотнее закуталась в плащ и начала считать шаги от одной колеи дороги до другой. Первая капля упала мне прямо на макушку. Я вздрогнула и подняла глаза к небу.
– Нет! Только не сейчас! Подожди немного, вот сяду в автобус, тогда польёшь!
И так сильно мне этого захотелось, что я зажмурилась и с огромным желанием протянула:
– Пожалуйста-а-а!
Уже открывая глаза, я поняла, что вновь светит солнце! И светит оно только в том месте, где я стою! А метрах в десяти-пятнадцати от меня стеной идёт дождь. Я ахнула. Природа послушалась меня! Я потопталась на месте, оглядываясь вокруг, и сделала шаг влево. Солнечное пятно шло за мной следом, как будто я была под большим солнечным зонтиком. И так это было здорово и смешно, что я начала танцевать, напевая себе под нос венский вальс. Почему венский? Потому, что очень люблю Штрауса. Мама у меня была пианисткой и прививала с детства любовь к музыке. За воспоминаниями о маме и за танцами, я не заметила, что за мной наблюдают.
Он стоял недалеко под зонтиком и с ухмылкой смотрел на мои безумства.
Когда натолкнулась на него взглядом, я словно врезалась в стену. В ушах зазвенело, липкий страх вновь начал пробираться в душу, ноги сами потихоньку отступали назад. Видя моё состояние, Иван выставил руку вперёд и проговорил:
– Не бойся, не убегай… Я обещаю, что не сделаю тебе ничего плохого!
Аха! Так я ему и поверила! А инкубатор? Ну уж нет! Не получится мне лапшу на уши повесить!
– Я тебе не верю… – опасливо отступала я всё дальше и дальше, с тоской понимая, что остановка осталась далеко за ним.
– От, ты чумовая! Да честное слово! Ну чем мне поклясться? Да я и не смогу ничего тебе сделать. Ты же говорящая! У нас такие редкость. Тебя защищать надо…
И такое у него было выражение лица при этих словах, что мне стало смешно:
– Ага, ясно, краснокнижное животное я…
Иван виновато улыбнулся и кивнул:
– Хочешь верь, хочешь нет…
– Поэтому ты меня хотел в инкубатор сдать, под охрану?
Тот скривился:
– Прости, это я от злости ляпнул, за то, что ты меня дураком обозвала…
– А ты и есть дурак, прилепилось уже… – ехидно скривила я рожицу. – Чего тебе от меня надо?
– Мне приказано тебя домой вернуть… и извиниться, – тихо добавил Иван.
– Жаль, – протянула я, – мне уже казаться стало, что ты хороший, а ты это по приказу делаешь?
– Да хороший я! – возмутился Ваня. – Это ты чудная, всё у тебя не как у людей…
– Поговори мне ещё! – пригрозила я. – Убегу, не сможешь приказ выполнить!
Мы стояли друг напротив друга и ждали. Он с зонтиком под проливным дождём, я под солнечными лучами на сухой дороге.
– Может, хватит уже? – тоскливо протянул он. – Давай домой вернёмся?
Я хмыкнула, уперев руки в бока:
– А зачем ты меня сюда вытолкнул? Сам виноват, напугал до полусмерти!
– Места тут красивые, – он пожал плечами, – хотелось произвести впечатление…. Пусти меня к себе, пожалуйста. Тут сыро и холодно…
Было в его взгляде что-то такое, что я поверила. И как только в душе растаял страх, небо над головой прояснилось совсем, туча исчезла, словно и не было дождя. Только с его зонтика продолжали стекать струйки воды.
– Вот и хорошо, – он стряхнул воду с зонта и убрал его в карман куртки, – давай руку, я перенесу в Москву.
– В метро? – заинтересованно спросила я, протягивая ему ладонь.
– А это, что называется, как скажешь, – и вовсе он был уже не надменный и не страшный, – могу вернуть тебя прямо в постель домой, в сегодняшнее утро. Хочешь?
Я нахмурилась:
– И я всё забуду?
– Почему? – хохотнул Ваня. – Нет, конечно! Просто успеешь туда, куда опаздывала с утра. И зонтик не забудешь…
– Слушай, – я не торопилась прыгать во времени, оттягивая приятные минуты, – если я – говорящая, то ты кто?
– Я владею временем и пространством. Таких, как я, называют портальщиками, – мне показалось, или Иван тоже не хотел заканчивать наш разговор, его рука была мягкой и тёплой. Мы просто шли по дороге, не обращая внимания, что автобус, обогнав нас, умчался вдаль.
– Всё так странно сегодня и непонятно, – вздохнула я, – ты, когда меня обратно вернёшь, в моей жизни что-то изменится?
– Уже изменилось, – Ваня искоса глянул на меня, – ты хоть скажи, как тебя зовут?
– Василиса…
– Да ладно! – он отпустил мою руку и широко заулыбался. – Прекрасная или Премудрая?
Я хихикнула:
– Ну, ты на царевича никак не тянешь…
– Два персонажа из одной книжки, – забавлялся Иван, – мне тебя Васькой, что ли, звать?
Я пожала плечами и кивнула:
– Можешь…
– Ну, что? Прыгаем?
Я тяжело вздохнула и кивнула, снова протягивая руку…
И услышала трель будильника.
«Значит, говорящая… – подумала я, потягиваясь в кровати. – «Интересно узнать бы, что это значит».
Милка лежала рядом со мной и методично вылизывала лапу. День покатился своим чередом. Уже в ванной вспомнила про пустой холодильник и выглянула в коридор с зубной щёткой во рту. Милка уже заняла свой пост. Радуясь, что рано встала, я накинула плащ и, как была в пижаме, выбежала в магазин. Благо вход в него был рядом с дверью подъезда моего.
Я всегда ставлю будильник на шесть утра. Ведь с моей невезучестью надо иметь всегда время в запасе. В круглосуточном магазине было ещё пусто. За прилавком дремала Ленка, толстая продавщица средних лет. Мы с ней немного знакомы. Вообще-то она хорошая, только с мужиками ей совсем не везёт. Вот она от одиночества и подалась в ночные продавцы. Так больше шансов мужика найти.
Я влетела в двери, зазвенев китайскими колокольчиками, и сразу к ней:
– Лен, здорово, мне нужна пара пакетиков вискаса. Только срочно, а то на работу опоздаю!
Потянувшись, она окинула меня удивлённым взглядом и засмеялась:
– Ну и видок, Вась! Хорошо, что никого в это время тут нет. Ты себя в зеркале-то видела?
Я только рукой махнула, кинув денежку на тарелку, и, схватив пакетики, рванула на выход. И лбом врезалась в широкую грудь мужика. Глаза поднимаю и про себя матерюсь…
– Ты здесь откуда? – я вспоминаю замечание Ленки про мой внешний вид и опускаю голову как можно ниже. Вот бли-и-ин!
Но Ваня уже успел заметить мой растрёпанный вид и захохотал, хлопая себя по коленкам:
– Вася! Ты чудо расчудесное! В пижаме, тапочках! Босая! Не холодно?
– Мне кошку кормить нечем, – пробубнила я, пряча лицо за воротником плаща.
А Ленка сидит и внимательно за нами наблюдает. И по глазам вижу, что завидно ей до одури.
– И где ж таких красавцев берут? – с интересом откликнулась продавщица, заметив мой недовольный взгляд.
Иван посмотрел на неё и, мило так улыбнувшись, говорит:
– А вы, извиняюсь, с какой целью интересуетесь?
Ленка вздохнула, явно заигрывая с ним:
– Да вот тоже была бы не против с таким красивым познакомиться. Я ж одинокая, бессемейная, свободная.
И сидит, противно так фартучек на плече колбасками своими поправляет, кидая на Ивана призывные взгляды.
– Неужели королеве столь завидного места сложно найти себе кавалера? – в тон ей мурлыкает Иван.
А меня почему-то злость начинает разбирать. Чего она к нему клеится?
– Да, сложно, – скромно опускает глазки Ленка, – хороших мужиков мало осталось. То ли дело вы…
Я не выдержала, обернулась и, глядя ей в глаза, как выдам:
– Сегодня у тебя от таких отбоя не будет… Точно тебе говорю!
Иван аж в лице изменился, схватил меня за руку и поволок на улицу, на ходу махнув Ленке ручкой на прощанье.
Не спрашивая, где я живу, словно знал уже, он втащил меня в подъезд и вызвал лифт. Пока ехали, он молчал и только всё пыхтел, недовольно поглядывая на меня. Но стоило зайти в квартиру, как Иван накинулся на меня с криком:
– Ты с ума сошла? Следи за своими словами!
Я его оттолкнула, сняла плащ и гордо прошествовала на кухню:
– А что такое? Приревновал, что ли? Боишься, что Ленка тебе не достанется?
– Дура, – в сердцах выплюнул он, сложив руки на груди, и замолчал, видимо, пытаясь успокоиться.
Пока он дулся, я насыпала Милке еды и скрылась в ванной.
Одного взгляда в зеркало хватило, чтобы понять весь кошмар сложившейся ситуации. Волосы торчат дыбом, по лицу размазана зубная паста, вокруг глаз чёрные круги от туши…
Мда-мс… Красавица! Не удивительно, что он на Ленку запал. Я бы на его месте бежала от меня за тридесять земель. Благо, что Иван-дурак!
Пока я приводила себя в порядок, всё прислушивалась. Вроде он тут. Во всяком случае, ходил по кухне и звенел чашками. Интересно, зачем?
Из ванной я вылезла уже вполне приличным человеком. Оказалось, что он сделал мне кофе… Может, и не дурак вовсе?
Когда я вошла в кухню, он обернулся и долгим взглядом смотрел мне в глаза.
Первая не выдержала я:
– Что?
– Ничего, так, – он смерил меня с ног до головы, – теперь как человек выглядишь…
Я смутилась и присела на табурет.
– Спасибо за кофе…
Он только кивнул и устроился напротив.
– Второй кружки не нашёл, – развёл руками, – оставишь глоточек?
– Посуда в машине, – ткнула я пальцем в свой любимый агрегат, – мытое всё, бери.
Открыв посудомоечную машину, Иван присвистнул:
– Зачем тебе столько посуды? Одна ж живёшь…
– Это риторический вопрос? Можно не отвечать?
Он замолчал, наливая себе кофе и изредка поглядывая на меня. А я отчего-то вдруг про Ленку вспомнила и про дуру… И насупилась… Вообще, кто ему давал право со мной так обращаться? Тоже мне, царевич выискался!
– У тебя хоть какие-нибудь печенюшки есть? – он полез по моей кухне в поисках съестного.
– Для тебя нету, – огрызнулась я, – и нечего по моей кухне лазить!
Ваня сел за стол и с удивлением уставился на меня:
– Ну, а теперь-то что? Вроде бы успокоились уже?
– Ты меня дурой назвал… – я недовольно вздохнула, – и к Ленке клеился…
Звонкий хохот заставил меня поморщиться и прикрыть одно ухо ладонью.
– А ты меня дураком… Так что мы квиты! А насчёт продавщицы… Стоило бы, конечно, тебя отшлёпать по мягкому месту!
– За что это? – возмутилась я, чуть не подавившись кофе.
– Пора привыкать, что каждое твоё в сердцах сказанное слово сбывается. Ты – говорящая, детка! Так что следи за собой и поменьше болтай, особенно в плохом настроении.
Пока он говорил, я начала соображать, что натворила. Волосы на голове зашевелились, глаза из орбит полезли:
– Это я что, практически её прокляла, что ли?
– Ну, я бы не был столь категоричен. Но проблем с мужиками ей добавила… – развёл руками Ваня. – Хороший у тебя кофе…
И он улыбнулся очень тепло и по-дружески. Но меня было уже не успокоить.
– А как ей теперь помочь? Можно мои слова обратно взять?
Ваня задумался и покачал головой:
– Не стоит… Ради такой малости время возвращать не стану. А Ленке будет впредь наука, чтобы всем подряд глазки не строила! – и, заметив мой тоскливый взгляд, попытался утешить: – Ну, не расстраивайся ты так! Ты ж не знала… Санкций никаких не будет…
Я уже поднялась, собираясь на работу, и тут ухо резанули его слова:
– Санкций? Это как?
– Понимаешь, – помялся Ваня, ставя кружку в раковину, – у нас за проступки наказывают…
И он понизил голос до шёпота:
– Они всё видят…
Я совсем запуталась и с обречённостью плюхнулась обратно на табурет:
– Я уже ничего не понимаю! Кто они? Какие санкции? Кто-нибудь мне объяснит, в конце концов!
– Ты на работу опоздаешь, – уклонился он от ответа и пошёл к двери, – зонтик не забудь!
Дверь хлопнула, а я так и осталась сидеть на кухне, глядя ему вслед.
Вот свезло так свезло! Нежданно-негаданно угодила в какую-то секту ненормальных, обзавелась ядовитым языком, так и ещё под надзор попала… Тоска-а…
Вздохнув, глянула на часы и бегом засобиралась. Время ждать меня не хотело.
Весь день на работе мысли крутились вокруг утренних событий. Надо было у царевича спросить, будет ли помнить меня тётя Валя или нет…
Хотя, если вдуматься, раз для меня время назад вернулось, может, и для них тоже? А тогда не было меня в Саратовской области сегодня … А жаль. Хорошая она, Валентина. Только одинокая…
Стоп! В какой-то момент я начала соображать. Если я – говорящая, может, помочь ей, ведь что я пожелаю от всей души, исполнится… Но пользоваться своей силой мне было отчего-то страшно. Вдруг не то пожелаю…
Всю дорогу домой я в толпе в метро выискивала глазами Ивана, надеясь узнать у него то, что весь день не давало мне покоя. Однако до самого дома так его и не встретила.
Сверкнувший надписью «Продукты» магазинчик напомнил мне о пустом холодильнике.
– Ну что ж, шопинг так шопинг.
К моему великому изумлению на кассе сидел Вахтанг.
– Вечерочек, Вахтанг Георгиевич, – улыбнулась я, – а чего это вы сами на кассе сидите? Продавщицы ваши поувольнялись, что ли?
Старый грузин поднял на меня тоскливый взгляд:
– Хуже, Вася, Ленку тут чуть днём толпа мужиков не изнасиловала… Она мне фартук в лицо кинула и сбежала. Сам, говорит, торгуй, тебя не тронут. А Верка не вышла, позвонила, сказалась больной.
Я залилась краской и закашлялась, вспоминая утреннее проклятие. Господи, стыдно-то как!
– Прости… – пролепетала я.
– Да ты тут при чём, – отмахнулся от меня владелец магазинчика, – с бабами всегда морока. Мне бы парня в продавцы… Мужики в декрет не уходят и истерики не закатывают.
Я пока складывала покупки в пакеты, старательно себе язык прикусывала, чтобы чего лишнего ещё не сболтнуть. Хватит, для одного дня и так уже много чего натворила…
Глава 2. ЛюПарНас
С неделю примерно Иван не объявлялся на моём горизонте. К выходным я начала тосковать, в понедельник забыла покормить кошку, а ко вторнику поняла одну кошмарную вещь: я влюбилась. И ведь предупреждал он меня, что на работе романов не заводит, и вообще, я не в его вкусе… За что ж такая напасть на меня?
Милка долго глядела, как я мешаю остывший уже кофе, и тихо мяукнула. Чего-то она последнее время стала послушной, странно даже. Я погладила её, почесала шейку под мордочкой и тяжело вздохнула. Она снова «мявк». И прямо в глаза смотрит.
– Тяжко мне, Милочка, – попыталась я объяснить свою грусть, – не видела его уже неделю… А вдруг больше не придёт?
Кошка моя на пол спрыгнула и к двери входной побежала. Я вылила холодный кофе, поставила чашку в машину и пошла в прихожую, намереваясь отправиться на свою нелюбимую работу. Смотрю, а кошка сидит у двери и интенсивно лапой намывается.
– Зря, – хмыкнула я, – не придёт он, не жди…
Только я за ручку взялась, дверь на себя потянула, раздалась трель звонка. И я лбом снова впечаталась в его грудь.
– Это становится традицией, – засмеялся Ваня, потирая ушибленное место, – ну и железный же у тебя лоб, Вась.
Я от радости на шею ему и кинулась, забыв и про «романы на работе» и про «не в его вкусе».
– Ого, – он поднял меня за талию и внёс обратно в квартиру, – так соскучилась? Или влюбилась?
Я сразу руки-то и отдёрнула, оттолкнула его от себя и подбородок вверх задрала:
– Не дождёшься… – а сама таю в душе.
– Прости, что бросил так надолго, – он прислонился к косяку двери и улыбался, ну, как… Ну прямо что кот мартовский!
– У меня к тебе так много вопросов накопилось, жаль, на работу бежать надо… – я постаралась сделать равнодушное лицо.
Ваня удивлённо смотрел и не понимал, то ли я шучу, то ли и впрямь ненормальная.
– Ты моё письмо не получила, что ли?
– Какое письмо? – настала моя очередь удивляться.
Он отодвинул меня в сторону и, как был в кроссовках, протопал в комнату.
– Вот же оно лежит в кипе газет! Ну, ты даёшь!
Он вернулся с внушительным пакетом в руках.
– И что там? – я повертела конверт в руках.
– Открой, узнаешь, – хитро протянул Иван.
– Вань, я на работу опоздаю!
– Открывай, – настаивал он.
Мы прошли в кухню, и я ножом быстро разрезала бумагу. На стол высыпались какие-то бумаги, красная корочка, кулончик и пачка денег.
– Что это? – в оцепенении разглядывала я деньги. – Зачем?
Ваня взял мою ладонь и потянул присесть:
– Ты теперь сотрудник Научно-производственного объединения «ЛюПарНас», это твоё удостоверение, трудовой договор и аванс.
Я, как во сне, разглядывала содержимое конверта, не до конца понимая, что это значит.
– А как же работа?
– С сегодняшнего дня ты там не работаешь…
– А где я работаю? – смысл его слов никак не хотел проникать в мою бестолковую голову.
– В ЛюПарНасе… Это наша организация. Основное тебе объяснят там, могу лишь сказать, что тебя уже очень ждут… Собственно, я за тобой и пришёл, чтобы проводить…
– Куда?
Ваня закатил глаза, молча встал, сунул конверт в карман своей куртки и вывел меня на лестницу:
– Из квартиры прыгать не будем, опасно, – пояснил он зачем-то мне, – из лифта выйдем.
И, видя мой ступор, который никак не хотел проходить, потряс меня за плечи:
– Ау! Василиса! Ты понимаешь, что я говорю?
Я моргнула глазами и кивнула:
– Пытаюсь…
– Вот и ладно, – двери лифта закрылись, и Ваня открыл сиреневый переход прямо к проходной какого-то советского завода.
От неожиданности я ойкнула.
– Это вы тут работаете?!
– Не «вы», а «мы». Ты теперь тоже… – и он подтолкнул меня к турникету.
Мы прошли мимо старенького вахтёра, дремавшего на стуле и не обратившего на нас никакого внимания.
– Тоже мне, охрана, – тихо хихикнула я.
– Ну да, – отозвался Иван, – ты с ним попробуй поборись. Это он спит, потому что свои прошли. Вот если кто чужой нос сунет, очень об этом пожалеет.
Я обернулась, с интересом разглядывая старичка.
– А он тоже, как мы? С причудой?
– Это соня… – и так Ваня на меня посмотрел, что мне стало стыдно, – сказок в детстве не читала?
– Ну, читала…
– Понятно, – хмыкнул он, – не те читала. Соня всегда спит, если вокруг всё в порядке. Но будить его нельзя, сразу зверем становится, порвать запросто может…
Я с сомнением посмотрела на тщедушного старичка. Что бы такой мог порвать? Да ни в жизнь не поверю…
А старик одну бровь приподнял и глазом на меня зыркнул. Да так, что я мурашками покрылась.
– Бу, – выдохнул он в мою сторону и снова заснул.
– Идём, Вась, время! – Иван потащил меня за руку вперёд к серому безликому зданию в стиле советского постмодернизма. Я рот раскрыла и по сторонам головой вертела. Интересно же, где всякие там маги обитают. У меня никак в голове не укладывалось, что я тоже «всякий там маг». Было чувство, что я сюда на экскурсию пришла.
Главный вход преградил нормальный такой верзила, метра два ростом в форме вневедомственной охраны, с кобурой. В общем, всё как положено.
Иван судорожно начал искать по карманам конверт с моими документами. Пока он копался, верзила внимательно разглядывал меня, словно фотографировал. Даже спиной повернул к себе и понюхал.
Я сделала от него пару шагов и спряталась за Ивана.
– Фух, нашёл! – Ваня сунул мне в руки кулон и удостоверение, – на шею надень…
Я протянула верзиле красную корочку, думала, что он сейчас её будет внимательно изучать, но тот, даже не взглянув в документ, склонился к кулону и втянул воздух носом. Потом фыркнул, кивнул и отошёл в сторону:
– Проходи, – пробасил он, вытянув руку.
– А это кто? – шёпотом спросила я, проходя в стеклянные двери.
– Волк…
– Кто? – не поверив, протянула я.
– Потом объясню, – Ваня быстрым шагом припустил к закрывающимся уже дверям лифта, – не уезжайте, пожалуйста!
Из лифта выглянула старушка в белом платочке и недовольно скосила на нас глаза под внушительной толщины линзами:
– Опаздываешь, Вань! – проскрипела она. – А это кто с тобой?
Мы вбежали в лифт, а когда двери закрылись, Ваня улыбнулся:
– Привет, Егоровна. У меня задание, так что сегодня можно… Знакомься, Василиса. Говорящая…
Старушка залихватски присвистнула:
– Самая взаправдашная?
Ваня кивнул:
– А то! Лично обнаружил!
Егоровна с интересом посмотрела на меня:
– Ну, здравствуй, милая. Меня зовут Настасья Егоровна. Но тут все по-простому зовут, Егоровна. Я за лифтом слежу… А ты давно поняла, что говорящая?
Я пожала плечами:
– Ещё не до конца. Если бы не Ваня…
– А! Ну тогда тебе одна дорога, в инкубатор… – вздохнула старушка.
А я дёрнулась. Ваня, заметив мою реакцию, поспешил успокоить:
– Не про то речь, Вась. Это инкубатор для начинающих магов. Там учат со своими силами управляться…
– И тож! Я про него и говорю, – кивнула Егоровна и улыбнулась. – А ничего девка-то! А, Вань?
Тот заметно смутился, и уши залило краской.
– Ой, ты! А покраснел-то как! Да не тушуйся, шучу я… – и она заквохтала старческим смехом.
Я обратила внимание, что мы отчего-то долго едем. На табло уже мигала цифра 47.
– Это где ж столько этажей? – удивилась я. – Снаружи вроде только пять?
Егоровна посмотрела на меня и хмыкнула:
– Снаружи видимость только. Настоящего здания людям видеть не положено! Секреция! – и она подняла палец вверх.
– Секретность, Егоровна, – с улыбкой поправил старушку Иван и повернул голову ко мне. – Мы на 52-й едем. В приёмную, знакомиться.