Василиса. Магическое дно

Ну что тут скажешь? Только одно:

– А свадьба когда ж?

Ленка пшикнула и завертела рукой у меня перед глазами:

– Расписались уж, Вась. Пока тебя не было. По-домашнему, скромно.

Я с некоторой долей зависти поглядела на блеснувшее колечко. Везёт же некоторым. Хотя о чём это я, сама же напророчила…

– Тогда от всей души поздравляю. Только с чего вы взяли, что сын будет?

Вахтанг нахмурился и переглянулся с женой:

– А кто ещё? Конечно, сын!

– А если девочка?

Ленка махнула на меня рукой и незаметно покрутила у виска пальцем. Я кивнула. Понимаю, Вахтангу сын нужен.

– Шучу я, Вахтанг! Конечно, сын! Только сын! А вот вторая уже девочка…

Грузин расплылся в улыбке и закивал, протягивая мне бокал красного вина:

– Давай за сына! А потом и за всех других детей! Мамой клянусь, четверых родим!

Я засмеялась, а Ленка закатила глаза и шумно выдохнула.

Вот такая радостная я и вбежала в свою квартиру. Милка только из-за угла глянула и ушла обратно в комнату. Обиделась, видать. Немудрено. Хозяйки дома совсем не бывает. А завтра снова уеду. И, словно в тон моим мыслям, из комнаты донеслось:

– К тёте Лиле переселюсь… Надоело одной тут…

– Милка, пожалуйста, не обижайся. Я тебя очень люблю! Но у меня работа такая. Хочешь, я сама к ней схожу, попрошу взять тебя на время?

Кошка только фыркнула и спряталась под кровать.

Я даже вискасом пошуршала посильнее, чтобы она соблазнилась и вылезла. Да куда там!

Поставив миску на пол, я отошла к окну.

– Завтра к Ване уеду на Гоа. Тётя Лиля тебя будет кормить приходить.

Тихие шаги и мягкий вспрыг на подоконник.

– Ты вроде не рада? – она потёрлась о мою руку мордочкой и в глаза заглянула. – Не хочется или что-то другое?

– Я не отдыхать еду, мне нужно Костю уговорить возглавить Комитет. А я не знаю, как к этому подступиться. Просто засада какая-то!

– Проблему нужно переспать, – мяукнула моя умная кошка и пошла есть свой корм. Всё гениальное – просто! Отключаю мозги до утра. Лучше сумку соберу. Что мне там может понадобиться?

День кончился далеко за полночь. Итогом стала большая спортивная сумка и куча сожалений, что влезло не всё, что хотелось. Милка только угорала надо мной. Я раньше и не знала, что кошки умеют смеяться…

А утром решила: будь что будет.

– Готова? – Всеволод Воеводьевич окинул мой багаж скептическим взглядом, но от комментариев воздержался и молча погрузил сумку в багажник.

– Даже если я скажу «нет», разве это что-то изменит?

– Вот и умница, – он кивнул и распахнул дверцу машины, – прыгай.

Не хочу быть умницей! Хочу быть дурой беззаботной! Ничего не знать, греться на солнышке и глупо хихикать…

Сёва скосил на меня озадаченный взгляд и вырулил со двора.

– Итак, – начал он наставительным тоном, – напоминаю: про магическое дно – ни слова, про твои похождения – тоже! Описываешь в красках разрушение ретрансляторов на Храме, упираешь на единственную его кандидатуру и всеобщую мобилизацию магов. Если и дальше будет сопротивляться, попробуй пустить в ход свои чары… Кстати, колечко не забыла? Молодец!

– Какие свои чары? Вы о чём? – конечно, я понимала, что он имеет в виду, но отчаянно сопротивлялась это признавать. – У меня есть Ваня! Мы, между прочим, живём вместе как муж и жена! А Вы мне предлагаете на глазах у него соблазнять Кощея?

Сёва хмыкнул и покачал головой:

– Хочешь, я Ивана вызову на пару часов в ЛюПарНас?

Я насупилась, скрестив руки на груди, и буркнула:

– Я подумаю…

Порывшись в кармане, директор достал занятную брошку и протянул мне:

– Возьми, это маячок. Захочешь меня позвать, щёлкни по нему и говори сообщение. Активируется только один раз. Потом можешь выбросить.

Он проводил меня до дверей кабинета Кости и пожелал удачи.

Минут пять я топталась у двери, глядя на массивный замок и старый ключ в руке. Потом вздохнула и вставила его в скважину замка. Двери со скрипом открылись, словно приглашая меня войти.

Маячок висел на месте, ровно в центре кабинета. Я прошла на ковёр и бухнула сумку об пол. Значит, надо позвать их. Если сейчас девять в Москве, там вторая половина дня. А смотреть маячок они будут вечером. Ладно, подождём.

Кашлянула, пробуя голос:

– Я хочу к вам, откройте портал, – вроде, всё, чего ещё говорить? Может, лучше было позвонить Ване? Но настораживало, что могут слушать. Пусть лучше так. Схожу пока в столовую. Позавтракать с утра толком не успела.

В столовой было прилично народу. Кто-то пил кофе, кто-то полноценно завтракал. В общем, жизнь кипела. Родька помахал мне рукой от столика возле стены:

– Васька, иди к нам!

– Сейчас кофе возьму и приду, место готовьте! – я улыбнулась им искренне и побежала на кассу.

Голод – не тётка. К ребятам я вернулась с полным подносом. На кривые взгляды только отмахнулась:

– Есть хочу! Целыми днями один кофе гоняю…

Они болтали о разной ерунде, а я кушала и мотала на ус.

Где-то в центре нашли мага, выпитого до смерти. Это уже серьёзно. Раньше хотя бы жизнь не пили.

Егоровна с утра какая-то недовольная, на всех бурчит. А когда у неё такое настроение, значит, у директора тоже. Как-то это взаимосвязано.

Ещё говорят, что полпредприятия в отпуск отправили. Правда, непонятно, с какой радости. Работы только прибавляется. Ретранслятор работает практически круглосуточно. Вот вчера, например, ОМПшники притащили парня к нам, в ЛюПарНас. В отделе у них очередь на чистку слишком большая.

Я застыла с вилкой у рта. Похоже, это те самые вчерашние знакомые.

– Вась, – вдруг обратился ко мне Родион, – не знаешь, куда Константин Борисович делся? С утра его ищу. Очень нужен…

Я равнодушно пожала плечами:

– Что я ему, сторож? Он мне не докладывается. А ты у Всеволода спроси.

Родька скривился и махнул рукой с глубоким вздохом.

– Спрашивал.

– И?

– В командировке, сказал.

– Ну, значит, в командировке.

– Ага, а в бухгалтерии Олечка сказала, что в отпуске.

Зараза болтучая…

– Значит, в отпуске. Что за срочность?

– Прорыв на Бутырке. Сёва поручил мне съездить посмотреть. Только что я могу без них? Ну возьму я приборчик, ну найду дыру, а дальше что? Ближайший свободный портальщик улетел в Турцию с женой. Ивана тоже нигде нет.

– Слушай, – я даже немного разозлилась на него, – твоё дело – съездить, посмотреть, дать оценку. Всё! Приедешь, расскажешь, что и как. Всеволод Воеводьевич сам решит, кого посылать.

– Может, составишь мне компанию, а, Вась? – он так жалобно посмотрел на меня, что я засомневалась. С одной стороны, я жду портал на Гоа, а с другой, они ещё часа четыре не выйдут на связь. Может быть, мы ещё успеем вернуться. И я решилась. Резко отодвинув поднос, кивнула:

– Поехали, только недолго, мне к обеду надо тут быть.

Родька расплылся в довольной улыбке и рванул к дверям столовой, крича на ходу:

– Встречаемся в холле внизу через десять минут. Я только оденусь и прибор захвачу!

Я решила, что мне возвращаться в кабинет Кощея не за чем, куртка на мне, сумочка висит через плечо. Деньги тут. Поэтому сразу спустилась вниз. По пути обратила внимание на лифтёршу. Она и в самом деле выглядела хмурой. Видимо, на неё тоже действует слабеющий ключ силы.

Через восемь минут Родион вылетел из лифта, потрясая ключами от машины.

– Во! Игорян спонсировал! Не придётся по метро толкаться, – и, довольный, распахнул передо мной двери, – стартуем?

– Только аккуратно! Соблюдаем правила!

– Конечно, – пшикнул он, – будь спок, Василиса! Я – водила крутой! Это у меня сейчас тачки нету. Продал полгода назад. Вот премию получим за квартал, возьму А5.

Старенький бумер взревел турбодвижком и рванул с места. А Родька прямо кайфовал, практически дрейфуя на поворотах.

– У Игоряна тачка гоночная. Он столько сюда напихал! Клиренс посадил до минимума, чтобы скорости прибавить. На гладкой дороге машина – зверь! Но зато через лежачих полицейских приходится на пузе переползать…

И он засмеялся. Я абсолютно не разделяла его эйфории, судорожно вцепившись в поручень и проклиная себя за то, что согласилась на эту авантюру. Живой бы назад вернуться!

А он решил просветить меня про место, куда мы мчались с бешеной скоростью.

– Бутырка всегда была самым страшным местом в Москве. И не потому, что там тюрьма. С незапамятных времён это место пропитано кровью жертвоприношений и чёрных обрядов. Люди – странные существа. Считалось, что богов надо задабривать кровью. Бр-р-р, мурашки бегают, я бы не смог жить в те времена!

Я хмыкнула:

– Ну да, теперь никто жертв не приносит. Сами себя закладываем на алтарь смерти. Кто курит безмерно, кто пьёт беспробудно, а кто гоняет, как сумасшедший! Родька, давай потише! Я жить хочу!

Тот скосился на меня и заметно сбавил скорость.

– Прости, я привык гонять. Обещаю вести себя примерно, не бойся.

– И часто вы в этот район выезжаете? – я успокоилась и отпустила поручень.

– Очень часто. Там место скопления силы. Прямой выход потусторонних миров. Он, конечно, закрыт, но регулярно прорывается. Ванька там свой маячок держит. Странно, что он не поднял тревогу до сих пор.

Я поджала губы. Вряд ли Ваня может оттуда контролировать свои маячки. Слишком далеко.

Как ни странно, долетели мы до Гончаровского парка за рекордные двадцать минут. В моих глазах Родька даже подрос до Родиона. Действительно – крутой водила.

Машина с лёту вскочила на тротуар и замерла у пруда.

– А разве здесь можно парковаться? – сомнение было оправданным. Знаков, разрешающих парковку, нигде не было.

– Конечно, нет, – усмехнулся Родион и галантно предложил мне руку, помогая выбраться из авто, – но мне по фигу. У меня купол есть.

Он вытащил приборчик, направил его на машину и нажал кнопку. Машина растворилась в воздухе. Я открыла рот, не веря своим глазам:

– Это как так?

– Техномагия! – гордо произнёс он. – Идём, чего зря время терять?

Прудик был так себе. Скорее, большая лужа, но современно облагороженная. Интересно, почему прорывы случаются в тех местах, где пруды или водоёмы?

– И где будем искать? – я подошла к самой воде и чуть наклонилась, разглядывая пруд. – Как-то не верится, что тут прорыв пространства…

– Это потому, что ты его не видишь, – Родион отошёл от меня на пару метров и достал из сумки прибор.

Это была массивная пушка из алюминия с кольцевым наконечником, обмотанным толстой медной проволокой. Сверху находились две кнопки и тумблер.

– Это оно? – я с сомнением разглядывала чудо советской технологии. – Тяжёлый, наверное?

Родька кивнул деловито:

– Тяжёлый. Зато никаких помех или поглощения силы. Все современные материалы способны накапливать в себе магию. Это создаёт неустойчивый фон, сбивающий показания приборов. Я предпочитаю работать со старыми проверенными материалами.

Он направил пушку на воду и щёлкнул тумблером. От прибора потянулся еле заметный поток воздуха. Он был чуть теплее окружающего пространства, поэтому виден невооружённым взглядом.

– Теперь смотри внимательно на воду. Я буду прочёсывать каждый метр. Где вода закрутится спиралью, там прорыв.

И мы сосредоточились на воде. Оказалось, что это та ещё работёнка. Через десять минут Родион вспотел от усталости. А я потирала глаза: напряжённое всматривание пересушило роговицу.

– Может, отдохнём? – я сказала это на всякий случай, хотя и понимала, что пруд большой, работать ещё долго.

Но Родион, как настоящий мужчина, упрямо мотнул головой:

– Нет ещё. Минут десять выдержу. Не отвлекайся.

Через полчаса мы сидели на скамейке, с тоской глядя на пруд. Осилили примерно четвёртую часть.

– С таким успехом мы до вечера не управимся, может, можно как-то ускориться? Ну или увеличить площадь обработки?

Родька сначала грустно покачал головой, а потом вдруг вскочил.

– Точно! Ты же говорящая! Лупа нужна. 40х. Можешь материализовать?

Я только пожала плечами и вытянула руку вперёд:

– Лупа, сорокакратного увеличения, размер… – скосилась на прибор, – десять сантиметров с креплением на пушку…

И на руке у меня блеснул простой кругляшок в алюминиевой оплётке с крючками. Родька заржал, глядя на моё произведение искусства, но лупу взял.

– Надо же, подходит! Но всё равно – кружок «Умелые ручки»!

– Хоть бы спасибо сказал, – насупилась я, – как умею, так и творю. Объяснять лучше надо!

– Спасибо! Я не подумал, что ты даже телескоп в руках не держала. Ладно, пробуем?

– Пошли, – я вздохнула, нехотя поднимаясь с лавки, – время идёт. Ещё домой возвращаться. В смысле – в ЛюПарНас.

С лупой дела пошли живее. Не прошло и десяти минут, как я первая заметила водяную воронку.

– Стой! – крикнула Родьке, отошедшему на несколько метров. – Вон она! Возвращайся!

Пушка заставила воронку крутиться сильнее. Мы выдохнули. Родька достал телефон и просто продиктовал координаты.

– Всё, – махнул рукой в ту сторону, где должна была стоять машина, – поехали.

Мне особого приглашения не надо было. Рванула впереди него.

– Я забыла, где машина, – растерянно обернулась, – проявляй давай!

Пока он доставал приборчик из кармана, неуклюже придерживая пушку, на нас обратили внимание зеваки. Но Родион этого не заметил и быстренько деактивировал купол. Машина появилась из ниоткуда. Двое парней, и без того с интересом наблюдавшие за нами, и вовсе пооткрывали рты.

– Нас заметили, – негромко произнесла я и мило помахала ребятам пальчиками. Родька чертыхнулся.

– Придётся чистить, – он начал снова копаться в кармане, – сейчас сфоткаем их и перешлём в ОМП.

Мне отчего-то стало их жаль.

– Подожди, не фоткай. Я сама.

Не спеша направилась к парням с приветливой улыбкой:

– Привет, мальчики. Чего застыли, интересно?

Навскидку обоим было не больше шестнадцати лет. Совсем юные.

Один отмер и закивал, тыча пальцем в машину:

– Это как? Я точно видел, не было машины там. Откуда она взялась?

– Фокус такой. Мы иллюзионисты. Смотрели фильм «Иллюзия обмана»?

Юноши закивали. В глазах начало проявляться чувство понимания и любопытства.

– Хотите, я тоже сейчас исчезну?

Тот, что повыше, кивнул:

– Очень! А нас научите?

– Обязательно, – хохотнула я и с нажимом, заглядывая обоим в глаза, произнесла, – на улице ничего нет, вы идёте по своим делам…

Через секунду они развернулись и пошли дальше, оживлённо переговариваясь. И даже ни разу не обернулись.

– Высший пилотаж! – хмыкнул рядом Родька. От неожиданности я даже вздрогнула. – Ну, поехали, пока не оштрафовали?

– Не оштрафуют! – уверенно сказала я и потопала к машине. Ух, какое это было чувство! Королева я! Нет, не королева – богиня! А потом сама над собой хмыкнула. Тоже мне, Брюс Всемогущий3! Смотри шесть пальцев не отрасти!

И пока упивалась ощущением силы, не заметила, что за мной наблюдают. Родька первый смекнул. Уже усевшись за руль, склонился ко мне близко-близко и зашептал:

– Не оборачивайся резко. На той стороне улицы парень стоит у столба фонарного. Тобой интересуется…

По спине пробежал холодок. Держалась, сколько смогла. Но разглядеть того парня получилось лишь, когда проезжали мимо. Он не прятался. Стоял, плечом прислонившись к столбу, и жевал зубочистку. Взгляд колкий, чёрный. Что-то смутно знакомое промелькнуло в лице. Заметив мой взгляд, он улыбнулся. А я ахнула.

Это был тот самый нарик, который пытался снять меня у ЛюПарНаса ночью. Но что он тут делает?! Где ЛюПарНас, а где Бутырка! Я вся вывернулась на сиденье, провожая его взглядом.

– Что, знакомый? – нахмурился Родион.

– И нет, и да, – уклончиво ответила я, – и это пугает.

– Не ожидала здесь увидеть, – кивнул он.

– Что-то типа того. Ладно, бог с ним, – мне нужно было настроиться на разговор с Костей, и о незнакомце я вскоре забыла.

На предложение Родиона – пообедать – отмахнулась. Некогда. В кабинете Кощея наверняка меня уже ждут.

Как ни странно, не ошиблась. Только распахнула двери, как наткнулась на хмурый взгляд Ивана.

– Ванечка! – с радостным криком кинулась ему на шею. Но он перехватил мои руки и увернулся.

– Где бегаешь? Я тебя тут уже три часа жду!

– Как три часа? Я рассчитывала, что вы маячок будете только вечером смотреть, то есть в обед по Москве!

Ваня засопел, но обнял и притянул к себе, вдыхая аромат моих волос:

– Он каждый час ждал, что ты позовёшь. Всё боялся пропустить. Так что, как только ты активировала маячок, он прибежал ко мне и срочно отправил сюда. Вот и сижу, тебя жду да любуюсь на твой багаж.

– На Бутырке прорыв, – начала оправдываться я, – мы с Родькой ездили координаты искать.

– Почему Родька? Где Сан Саныч?

– В Турции с женой, – я пожала плечами, – а ты на Гоа. Сам знаешь, больше некому, увы.

Иван нахмурился и отодвинул меня:

– Я к Сёве, посидишь тут или тебя к Косте закинуть?

– А ты надолго? – я начала соображать, что это шанс поговорить с Кощеем наедине.

– Не знаю. Если мне придётся закрывать прорыв, то на пару часов.

– Тогда давай меня на Гоа. Там подожду, отдохну немного.

Задумываться было некогда, поэтому он выстроил фиолетовый переход и чмокнул меня на прощанье:

– Я постараюсь быстренько, не скучай! Наша комната на втором этаже слева крайняя по коридору.

Когда за спиной переход захлопнулся, меня начала бить нервная дрожь. Значит так, отдыхать некогда. Брошу вещи в комнате и пойду искать Костю.

Но искать его не пришлось. Налетела сразу, как свернула в левый коридор. А он словно ждал, схватил в объятия и тут же отпустил.

– Фух! Напугала! – отошёл на пару шагов и оглядел с ног до головы. – С одной сумкой? На тебя не похоже. Или ты ненадолго?

– Ненадолго, Кость. Я к тебе по делу.

– Лицо серьёзное, руки трясутся. И Ивана нет. Ладно, идём ко мне, расскажешь.

Он подхватил мою сумку и потянул за руку в ближайшую комнату. А я и не сопротивлялась. Чем быстрее этот разговор закончится, тем мне станет легче.

– Садись в кресло и рассказывай, – Костя бросил мою сумку на свою кровать и присел на журнальный столик возле кресла.

Вся эта стремительность настолько выбила меня из колеи, что я забыла все наставления и брякнула первое, что пришло в голову:

– Тебе надо вернуться…

Он даже отшатнулся, посмотрев на меня, как на чумную:

– Не понял?

И я под его изумлённо-пристальным взглядом поведала про триплекс на куполе Храма, про слабеющий ключ силы, про Сёву, который меня сюда командировал. Чем больше говорила, тем сильнее хмурился Кощей, тем быстрее мне хотелось отсюда убежать. Хотя бы в Ванькину комнату.

– Из всего, что ты тут наплела, – наконец очнулся он, – я понял лишь одно. Кандидатуру на место Председателя пока не нашли, так?

Я истово закивала:

– Так! Именно так! До всеобщей мобилизации осталось чуть меньше десяти дней!

– Но я-то тут причём? Чем я могу помочь? На мобилизацию, конечно, приду. Но…

– Ты – единственный кандидат на место Председателя, – всё. Выдала. И заткнулась, с ужасом ожидая бури.

Костя замолчал, словно подавился языком, выпучив на меня глаза.

– Кто сказал? – наконец прохрипел он и закашлялся.

– Сёва… и Егоровна, – сдала всех.

– Из Комитета кто-нибудь приезжал?

Я покачала головой:

– Никто не знает там. Мы молчим…

– Тогда с какого перепугу Сёва так решил?

– Этого я не знаю. Мне надо тебя уговорить вернуться, и всё. А кто, что там, не сказали.

– Значит, Сёва послал тебя специально ко мне, – его голос вдруг стал вкрадчивым и жутким. Так умел говорить только он. Я поёжилась под пристальным взглядом и кивнула. – Ну, и на что ты согласна, чтобы меня уговорить? А, кстати, где Иван? Или Сёва его специально задержал в Москве, чтобы ты могла со мной спокойно покувыркаться?

Меня словно подхватила невидимая сила. Я вскочила и со всего размаху врезала ему ладонью по щеке. И тут же затрясла рукой от жгучей боли.

– Идиот! – только и смогла выговорить. Развернулась на каблуках и побежала в комнату к Ивану. Ещё и дверь за собой заперла на щеколду. И устало привалилась к косяку, потирая горящую ладонь.

Именно этого я и боялась, соглашаясь на разговор с Костей. Того, что он извратит всё и выставит меня доступной и беспринципной.

– Василиса, открой! – он застучал яростно по двери и затряс ручку. – Я с тобой ещё не договорил! Сейчас же открой!

Я молча смотрела на дёргающуюся ручку и плакала.

Минут пять он неистовствовал, потом перешёл к уговорам. Потом замолчал.

Но шагов я не слышала. Значит, стоит у двери.

– Я могу пройти порталом, – вдруг глухо донеслось откуда-то снизу, – давай ты откроешь сама… по-хорошему.

Вздохнув, щёлкнула задвижкой и распахнула створку. Костя сидел на полу у самой двери и снизу вверх смотрел на меня.

– Вещи свои забыла, – он пнул ногой мою сумку, стоящую тут же, – забери, а то Ванька невесть что подумает…

Сумка перекочевала внутрь комнаты. А Костя продолжал сидеть и смотреть с укором.

– Кто меня наказал тобой? И за что? – с грустью протянул он. У меня аж сердце зашлось. Не могу я спокойно смотреть, как человек мучается. Подошла, присела рядом и накрыла своей ладонью его руку.

– Прости меня. Конечно, это моя вина, что ты стал великим. Просто я ничего теперь не могу поделать. Одно скажу точно. ЛюПарНас останется твоим навсегда. Где бы ты ни работал!

– ЛюПарНас – это прежде всего люди! Маги! Я привык к ним, они – моя семья! Ну не тащить же мне их всех в Комитет!

– Не место красит человека, – мудро проговорила я и получила насмешливый взгляд.

– Не умничай, тебе это не идёт. Чужой мне Комитет.

– У тебя нет выбора, прости…

– Выбор есть всегда, найдут, кого посадить на трон…

Я даже хихикнула.

– Чего смеёшься? Я не прав?

Наши глаза были так близко, что казалось, я в них утону.

– Да не, просто я тоже так Сёве сказала… про трон… А он сказал, что ты точно откажешься, если я это брякну.

– Целый план уговоров выстроили? – он скривился и отвернулся. Но руку не убрал.

– Ты согласен?

Я затаила дыхание. А Костя молчал. И только когда в коридоре послышались шаги, вздрогнул, вытаскивая свою руку из моих ладоней.

– Нет… извини…

– Что происходит? – Ваня склонил голову, обозревая нас двоих, сидящих на полу в проёме двери, только что не обнимающихся.

Костя оценил мизансцену и ухмыльнулся, поднимаясь на ноги:

– Не обращай внимания, старик. Это спектакль для меня. Пришла уговаривать возглавить Комитет.

– Не может быть! – Ваня даже присвистнул. – Почему Костя? Что, больше некому?

Я покачала головой и тоже поднялась:

– Я – парламентёр. Но, увы, неудачник. Единственная надежда всех магов упирается, как баран.

– Иди, парламентёр, обратно к Сёве. И объясни ему, что у меня отпуск! А всё остальное… А! Короче, идите лесом!

Он стукнул ладонью по стене и исчез за поворотом коридора.

Мы с Ваней переглянулись.

– Это правда?

– Да.

– Значит, ты тут не останешься?

– Мне нужно сказать это Сёве. Он надеется на меня.

Ваня подошёл поближе и обнял, успокаивающе поглаживая по спине:

– Подожди, Василёк, может, он ещё передумает? Останься хотя бы до завтра? В море искупаемся, обещаю тебе романтический вечер при свечах… А?

От такого соблазна отказаться я не смогла. Действительно, утро вечера мудренее!

Удивительно бывает впервые открывать для себя новые ощущения. Романтический ужин при свечах на пляже мягко перерос в романтическое купание в лунном свете. Море было гладкое, воздух не шевелился. А мне казалось, что я вишу в небе. Тепло, легко и необычайно красиво. Ванины пальцы обхватили мои руки и потянули на мелководье.