Лиловый остров, или Трое из прошлого

– Иди дальше, Таир. Тебя пасут. И очень плотно.

С трудом подавив желание оглянуться, Таир бросил на прилавок костюм, спросил:

– Мальчикам пятнадцати-шестнадцати лет это подойдет?

– Подойдет мальчикам, что ж не подойти, – откликнулся продавец с широкой улыбкой на лице и тут же прошептал: – Один с накрыльями, один – без?

– Все с накрыльями, – ответил Таир.

– Принесу ночью домой, – прошептал продавец и продолжил во весь голос: – А не нравится, проходи! Не толпись здесь, бугай здоровый! Вон, девушкам дорогу загородил.

Таир оглянулся и встретил колючий взгляд черноволосой красавицы.

– Что же не понравилось твоему покупателю, Рой?

– Говорит – тонкая пряжа.

– А зачем вам пряжа толстая? – женщина повернулась к Таиру. – У нас всегда тепло.

– Я люблю, когда жарко, – ответил Таир, уходя.

Ему очень не понравились эти глаза – черные, глубокие, как морские воды далеко от берега. Таир покрутился еще на рынке, замечая теперь, что за ним следом все время кто-то шел. Их было трое. Один высокий широкоплечий парень и две девушки. Если отставал парень, то появлялась одна из девушек, отставала она, сзади оказывалась вторая. Таир понял: Аглая знает о смерти кошки и спасении сестры. Иначе, зачем бы ей следить за ним.

Таир решил все-таки что-то купить. Он взял кусок вяленого мяса и выбрал круг зрелого сыра, почти сухого. Расплатился, завернул покупки в тряпицу и оправился домой. По дороге зашел к другу отца. Ожидая на крыльце, пока откроют дверь, наблюдал, как провожавшая его девушка металась в поисках укрытия. Таир хотел знать, давно ли за ним следят. Лихорадочно вспоминал, не выдал ли укрытие, где спрятана сестра. Дверь ему не открыли, видимо, в воскресный день весь город толкался на рынке.

Дома Таир поставил на огонь чайник и из-за штор долго наблюдал за улицей. Он уже жалел, что пооткровенничал с продавцом. Но около дома никто не задерживался и вообще, не ходил. Значит, они ищут его сестру в другом месте. Надеются, что Таир их выведет. Но что он мог спрятать кого-то в собственном доме, под носом Аглаи, не думают. Он так и не понял, что произошло с родителями, но чувствовал – надо уходить. Лучше вернуться позже, когда сестра и чужестранка окажутся в безопасности. Кира подошла сзади.

– Что ты высматриваешь? – спросила она.

– Хвост за мной был, на рынке, но к дому не подошли. Уходить бы надо. Ты закройся, я слетаю к Шевину. Дверь никому не открывай. Если что, постарайся прилететь на маяк.

Шевин все время что-то делал: утром поливал виноград, в обед строгал доски. Дана заскучала в башне. Кошка спала, набегавшись за ночь по соседним развалинам, книг у Шевина почти не было, а то, что она нашла, прочитано еще в детстве. Дана осторожно выглянула из двери мазанки. Дик, пес Шевина, подскочил, поскуливая, упал и перевернулся на спину, подставляя живот. Дана села на корточки, принялась почесывать пушистое брюшко, в этот момент появился Шевин с охапкой обрезанных виноградных лоз.

– Что, красавица, скучно одной?

– Да уж, тоскливо.

Шевин подтащил к двери деревянное кресло-качалку с потертыми кожаными сиденьем и спинкой.

– Садись, заячья душа. Если кто будет приближаться, Дик залает, ты шмыгнешь в двери.

Лицо Даны расплылось в благодарной улыбке, она села в кресло в тени небольшого навеса и раскидистого старого инжира, продолжила ласкать собаку босой ногой. Шевин взглянул на ее ноги и неодобрительно покачал головой.

– Что? – спросила Дана.

– Да как ты, думаю, будешь в пещере босая?

– Кира тоже босая, – ответила Дана.

– Лапти тебе сплету. Есть у меня береста.

– Я думала, лапти из липы?

– Из липы лучше, но есть береста. Налить сока?

Дана кивнула.

– Таир из дома обувь принесет, – Дана взяла протянутый бокал.

– Только не летать! А то знаю я вас, чаек шустрых, чуть что, и в небеса…

Он налил и себе сока, в большую керамическую кружку с трещиной на ручке, сел рядом на землю, прислонившись спиной к стволу инжира.

– Откуда она, а?

– Говорит, отсюда. Плавала на надувном матрасе, начался шторм, и ее выкинуло на остров. Что такое надувной матрас?

– Надо было и тебе в монастыре учиться. Может, и беды не случилось бы. Видел в монастыре книги, где они нарисованы, видел.

Внезапно пес подскочил и залаял.

– Прячься, быстро.

Дана стремглав скрылась за дверью, но уходить не стала. Она прижалась к стене и прислушалась. Прошелестели складывающиеся крылья.

– Шевин, с солнцем тебя, – услышала Дана сиплый мужской голос.

– С солнцем, парень, мы знакомы?

– Тебя знают все, меня тоже.

– Я не знаю.

– Я от Аглаи.

– А, от Аглаи? И что нужно старухе?

– Девушки.

У Даны едва не остановилось сердце. Ей показалось, что незнакомец может услышать ее дыхание. Вжавшись в стену, она застыла.

– Какие девушки и зачем они старухе? Я слышал, старая карга, гиена порченая, ведет какие-то грязные дела? Это правда, что она приносит человеческие жертвы на Лиловом острове?

– Я пришел от Аглаи. И ты мне скажешь, где девушки!

– Да что ты мне вместе с Аглаей? Я и так жалею, что помог ей тогда! Передай своей госпоже, если узнаю что, ей несдобровать!

Гость рассмеялся каким-то кашляющим, натужным смехом.

– Ты забываешься, Шевин.

Дана услышала непонятный шорох, а потом звук удара о землю. Не выдержав, чуть отодвинула занавеску и взглянула в щелку. Гость, огромного роста мужчина, растянулся на земле, крылья раскинуты в стороны, в одной руке палка, ноги слегка задраны вверх: вокруг щиколоток обмотана веревка. Шевин стоял, высоко подняв руку с концом той самой веревки.