Воскрешение. Павел Первый

– Скажи мне, дружочек, сегодня твоя смена находиться подле меня, но что делали эти трое здесь? У них нет других забот?

– Вы сами велели им дожидаться здесь. Причину я не знаю, – ответил Кириллов.

Выудив, кое-что из памяти Павла, немного анализируя ситуацию, я стал склоняться к тому, что император сам инициировал заговор, своим поведением и отношением. Похоже самодур был ещё тот. Но главное реформы Павла были правильными, может не совсем своевременными. Правление Екатерины Великой раскормило дворянство до беспредельных границ. Павел понимал, что мать платила за возведение её на престол. Сам же надеялся в корне изменить ситуацию, только закончилось всё печальным результатом, царской болезнью под названием «апокалипсический удар табакеркой по голове» А ведь мне придётся разбираться со всеми его указами и реформами, а главное с дворянством. Ну прямо кризисный менеджер, чёрт побери.

– Приведи их в чувство, да начните наводить здесь порядок, – распорядился я, выглядывая в следующее помещение, на предмет проверки.

Там никого не было. Я развернулся и увидел на стене большое зеркало, подошёл к нему. Не помешает рассмотреть себя подробнее. М-да. Внешний вид меня не то, чтобы разочаровал, но положительных эмоций не вызвал. Рост невысокий, метр с кепкой в прыжке. В прошлой жизни мой рост ровнялся ста восьмидесяти сантиметрам. Память Павла обижено указала, что рост императора 166 сантиметров. Это я уже для себя в сантиметры перевёл. В пядях, вершках и прочих мерах запутаться можно. Кстати, надо взять на заметку и поменять на метрические меры, например, как у французов. Нос курносый, глаза какие-то печальные. Обиженные что ли? Стоп! Мужчины не обижаются, они огорчаются. Так что прочь все подобные выражения. Я нахмурил брови, взгляд стал чуть суровее. Ну вот другое дело. Хотя лицо чем-то напоминает детское, будто у ребёнка отобрали конфету. Брутальным мачо не назовёшь, что не мешает иметь любовниц. Оно и понятно, кто же откажется быть любовницей императора. Голова повязана кровь на рукаве. Чёрт, действительно измазался кровью. Крикнул Кириллова и велел принести мне что-нибудь выпить. Сам уселся на стул в большой комнате. Надо дождаться Агопеева. Кириллов принёс две бутылки и бокал. И где только умудрился найти? Я сначала подумал хлебнуть конька, так как одна бутылка была с коньком. Но передумал, забрал распечатанную бутылку вина и приложился к ней прямо из горлышка. Даже жажду утолил. А ничего такое вино, вполне приличное, явно сухое. Я прочитал название на этикетке «Кларет». Сразу пришло знание того, какую пищу любил Павел Первый. У моего предшественника гастрономические предпочтения были как у Петра Первого. Павел предпочитал традиционную русскую кухню, где присутствовали блюда простые и сытные – щи, котлеты, супы на куриных бульонах, биточки, каши, капусту. Излюбленными блюдами Павла были сосиски и говядина. Вино предпочитал красное бордосского типа, к коим принадлежала марка «Кларет». При этом император пил мало, никогда не увлекался винопитием. Оказывается, всем известна борьба Павла с екатерининской роскошью, он прогнал огромное количество поваров, набрав новых и в малом количестве. Выпив полбутылки, я почувствовал, что моя ярость пришла в какое-то ровное состояние, ум стал работать более трезво. Ага, после винца. Но тем не менее мысли потекли ровнее.

Интерлюдия. Михайловский замок. 3 часа 30 минут.

Рядовой Семёновского полка 3-го батальона Степан Агопеев служил в солдатчине семь лет, по этой причине считался вполне заслуженно ветераном. Друзей приятелей в Семёновском полку у Агопеева хватало, даже унтер-офицеры порой прислушивались к его мнению. Своей крестьянской смекалкой Степан понимал, что ему выпал шанс, который бывает лишь раз в жизни. Тем более он знал, что император вполне благосклонно относится к нижним чинам. Такое положение позволяло думать о том, что государь понимает солдата. Такое мнение имелось не только у Агопеева, но и у большинства нижних чинов, и не только в Семёновском полку. Степан решительно вышел во двор, где собрались мятежные батальоны. Начал беседы да разговоры с солдатиками и быстро выяснил, что нижних чинов обманули. Сказали, что идут спасать императора от заговорщиков, а на самом деле задумали убийство. Вскоре вокруг Степана собрались не только солдаты, но и унтер-офицеры.

– Вы подумайте, братцы, наш государь-батюшка на вас всю надежду возложил. Не уж то позволим супостатам убить государя? Вспомните, как государь крестил детей у некоторых нижних чинов, встать нам потребно на его защиту, – старался убедить Степан собравшихся солдат.

– А ну как, Стёпка, ты нас дуришь? – задал вопрос старший унтер Егор Лыков.

– Государь мне сам лично велел привести представителей батальонов, сам поговорить с ними желает. Только сделать надо это без ведома офицеров, потому как не знаем, кто из них задумал предательство. Вот вам истинный крест, – Степан размашисто перекрестился.

Чтобы не посвящать офицеров в такие разговоры нижние чины быстро разбежались по всему батальону, а часть отправилась в батальоны Преображенского полка. Чтобы не возвращаться в Михайловский замок большой солдатской толпой, решили выбрать представителей из самых авторитетных солдат. По пять человек от каждого батальона. Агопеев умудрился тайно провести эту представительскую группу пред светлые очи императора.

12 марта 1801-го года. Санкт-Петербург. Михайловский замок.

Пока я ожидал Агопеева и его результатов от переговоров с солдатами, память Павла подсказала мне, что есть казачьи формирования. Это наследие от его Гатчинских детских забав. Три года назад создан лейб-гвардии Казачий полк. Кроме этого, в том же году сформирована лейб-Уральская сотня. Я взял бумагу перо и чернила и принялся писать письма командирам этих казачьих формирований. Мне, как императору нужна не просто защита, но и возможность взять под арест всех заговорщиков которых получится выявить. Не знаю почему, но мне верилось, что именно казаки станут опорой в самом начале моего пути. За несколько часов я уже стал понимать, насколько глубоко произошло «загнивание» империи. Из памяти Павла я извлёк данные о командирах казаков. Уральцами командовал войсковой старшина Дмитрий Данилович Донсков, он был лично знаком с императором. Не вдаваясь в подробности, но указав о заговоре, я приказал ему немедленно прибыть в Михайловский замок со всеми его казаками. Уральские казаки находятся в Гатчине, до Питера сорок пять вёрст. Чтобы не загнать лошадей казаки прибудут сюда в лучшем случае часа через три. Да и мало уральцев. Казачья сотня – это грубо сто двадцать сабель. В голове промелькнула грустная мысль Павла, что лучше бы он ночевал в Гатчине. Но я быстро отбросил такие настроения. Следующее письмо я написал командиру лейб-гвардии Гусарского полка генерал-майору Болотникову Андрею Илларионовичу. По сведениям памяти Павла, у императора с гусарским генералом сложились вполне ровные отношения. Тем более гусары находились значительно ближе, в Павловске, а значит смогут прибыть сюда в течении двух часов. Я вздохнул, закончив письмо. Эх, нам ночь продержаться, да день простоять. Гвардейцам Казачьего полка написал третье письмо, командиром у них генерал-майор Орлов Алексей Петрович, и дислокация казаков в самом Петербурге, что внушает мне радужные надежды. Что печально в это время, при правлении Павла Первого, нет толком полиции и жандармов. Полицмейстер, конечно, имелся, но это не те силы, которые могли помочь императору. Я отвлёкся от раздумий, но ненадолго. Вставал вопрос, кого послать курьерами к казакам и гусарам? Камер-гусаров? А если они предадут? Надо дождаться Агопеева, а потом подумать.

Вскоре послышались гулкие шаги, явно шло несколько человек. Я взял винтовку и обнаружил, что она заряжена, на полке почти не просыпан заряд. На один выстрел хватит. И когда Агопеев успел зарядить винтовку? Я приготовился к тому, что возможно придётся погибнуть, но бегать мне совсем не хотелось. Может потому, что я не успел привыкнуть к жизни, после первой смерти? Вполне может быть… Вскоре в комнату, а точнее в большой зал вошли шестнадцать человек. Это были нижние чины Семёновского полка и Преображенского полка. Подойдя ближе и наконец разглядев, кто перед ними, солдаты построились в нестройную шеренгу. Один отделился от них, и это был Агопеев, страх и напряжение сразу отпустили меня.

– Ваше Императорское Величество, ваше приказание выполнено, – бодро отчеканил Агопеев.

Я прошёлся вдоль шеренги гвардейцев, всматриваясь в лица. Что-то мне подсказывало, что среди них нет заговорщиков. Солдат использовали втёмную. Вот среди этих унтер-офицеров я и выбрал троих, на свою удачу, тех, кто отвезёт письма казакам. Между мной и гвардейцами состоялся разговор, короткий и в тоже время ёмкий. А вслед за разговором я отдал приказ взять под стражу всех офицеров батальонов. Привести их сюда, в смысле арестованных, а далее получить от меня распоряжения. Нижние чины гвардейцев не подвели меня, через сорок минут привели всех офицеров, начиная с командира взвода. Особенно мне понравился один старший унтер-офицер, Матвей Болотный, в уме я поставил для себя «галочку», что обязательно произведу его в офицеры. Кроме Болотного имелся ещё один унтер из Семёновского полка, Егор Лыков. Я приказал организовать оборону царственной особы. Кроме всего прочего выставил караулы к комнатам сыновей и императрицы. Сам проводить расследование не торопился. Всех арестованных заперли в одной из кладовых замка. На месте преступления велел навести порядок, слуги очухались и сейчас суетились, наводя порядок. Отправил посыльного за комендантом Петропавловской крепости князем Долгоруким.

К семи утра прибыл лейб-гвардии Казачий полк, во главе с генерал-майором Орловым. Я отдал приказ взять под охрану Михайловский замок, а караул, состоящий из гвардейцев 3-го батальона Семёновского полка взять под стражу, пока всех без исключения. Ведь именно они пропустили заговорщиков на территорию замка. Кто прав, а кто виноват будем разбираться позже. Вместе с казаками прибыл и комендант крепости князь Долгорукий. Он тоже получил приказ обеспечить перевозку арестованных в крепость. Я же решил посетить цесаревича, чтобы, так сказать, посмотреть ему в глаза. Генерал Орлов выделил мне охрану из двух десятков казаков, которые теперь повсюду следовали за мной. Как мне подсказала память Павла, у императора личного конвоя не было, но имелись казаки, которые в этот день отдыхали, он же сам их отправил в увольнение. Так сказать, предоставил возможность попить водки в кабаках. Сначала я сам не хотел вести допрос заговорщиков, но по прибытию казаков мне пришла хорошая идея, что «колоть» виновников надо по живому, не откладывая в долгий ящик. С этой просьбой обратился к Орлову.

– Алексей Петрович, есть у тебя среди казачков такие, кто умеет развязывать языки?

– Так точно, Ваше Императорское Величество, найдём, – отчеканил казачий генерал и я поморщился.

– Алексей Петрович, не надо так кричать. Разрешаю обращение «государь» или «батюшка государь», – решил я упростить отношения.

Вскоре пришли казаки, вызванные Орловым. О, удача! Этими казаками были родовые пластуны. Такие казачки, как правило элита казачьего воинства, а в том числе и разведка. Определив помещение в замке для допросов, я дал добро казачкам начинать беседы с заговорщиками, за исключением Волконского и Беннигсена, генерал плохо понимал русский язык, а если быть точным почти не разговаривал на языке русских варваров. Сам же отправился к старшему сыну своего нового тела, в которое попал. По пути рассуждал о подлости семейки Романовых. Попробовал вспомнить, кто же из Романовых нормально правил в последующие годы. Из своей памяти, Павла Обухова, мне на ум приходил, только Николай Первый. Сейчас он младший сын Павла и ему пока нет даже пяти лет. А что, самый возраст, чтобы правильно воспитать. Пока размышлял добрался до комнаты цесаревича, у дверей стояли два гвардейца Преображенского полка, из нижних чинов. В комнату сына императора я вошёл один.

Цесаревич Александр и его супруга Елизавета Алексеевна сразу встали со стульев, как только я вошёл. Оба были бледны, особенно напугана принцесса. Внешний вид этой парочки говорил о том, что постельку они покинули давно, то есть одеты почти парадно. Слуг к ним не пускали, а значит оделись они ещё ночью. Это лишний раз подтверждало то, что Александра всё знал.

– Папа, что всё это значит? Зачем возле нашей комнаты стоит караул? – ударение в слове «папа», Александр ставил на последней гласной.

Я прошёлся по комнате туда и обратно, остановился возле стола, рядом с Александром. Наследная пара не могла не заметить, что моя голова перевязана.

– Скажи мне, почему? – задал я вопрос, глядя в глаза цесаревичу.

– Не пойму, что почему? – удивился Александр, но слегка вздрогнул при моём вопросе, а я это заметил.

– Почему ты решился на переворот? Почему ты решился на убийство своего отца? Торопился занять престол?

Александр побледнел ещё больше, а Елизавета всхлипнула, но я оборвал её причитания сразу выставив перед ней ладонь.

– Избавьте меня от лжи. Часть заговорщиков уже допросили. У меня совершенно простой вопрос, ты знал? – спрашивал и говорил я, спокойно не срываясь на крик.

Александр опустил голову и глухо произнёс.

– Я не хотел твоей смерти, только чтобы ты отрёкся от престола.

Елизавета вновь всхлипнула, но моя поднятая рука снова оборвала её желания попричитать.

– Твоя мать, а моя супруга знала о том, что случится? – спросил я.

– Не думаю. Она, конечно, сердилась на тебя из-за твоих фавориток, но с заговорщиками никогда бы не пошла на сговор, – так же тихо произнёс цесаревич.

– А твой брат Константин?

– Думаю, да. Он несколько раз задавал наводящие вопросы, возможно что-то слышал.

Я вновь походил по комнате, размышляя. Если императрица невиновна, то мне сейчас придётся налаживать с ней отношения. А я уже размечтался отправить её в монастырь. Ладно, посмотрим, ещё не вечер. К тому же я даже не видел, как выглядит Императрица.

– Как члена императорской семьи, к тому же наследника, мне не хотелось бы допускать суда над тобой. Надеюсь, ты понимаешь, что заговор против императора с целью убийства тяжкое преступление, которое карается смертью.

– Но я и Елизавета…, – хотел что-то сказать цесаревич, но я прервал его.

– Молчи. Не стоит унижать себя ложью. Итак, мне не хотелось бы видеть собственного сына в петле. Потому у меня к тебе предложение. Ты добровольно примешь постриг в монахи, как и твоя жена. Только так я смогу вас оградить от позора суда и казни.

После моих слов Елизавета села на стул и зарыдала. Александр что-то хотел сказать, но я оборвал его взмахом руки.

– А как же моя дочь? – сквозь рыдания спросила Елизавета.

– Она не пострадает. Для всех будет лучше если вы уйдёте в монастырь. Разбирательство по заговору не предадут огласке. Так что в интересах вашей дочери согласиться с моим предложением.

Я развернулся и вышел из комнаты старшего сына, направляясь к своему рабочему кабинету.

К полудню прибыли казаки, уральская сотня, и гусары. А также косяком пошли чиновники и разные высокие чины, но я приказал никого не допускать к себе. Несколько раз порывалась императрица Мария Фёдоровна, но я пока был не готов говорить с ней, а потому выставили возле её комнаты караул, чтобы она не бегала по замку с визгами и стонами. Пластуны похоже своё дело в допросах знали, а может заговорщики не запирались, через час мне стали приносить записи откровений. Я даже удивился, в заговоре замешаны сто восемьдесят человек напрямую, и сто двадцать человек косвенно. Косвенно в том смысле, что знали о заговоре, но предпочли занять выжидательную позицию. Ничего себе подарочек. Как только подтвердились списки от Волконского, даже немного добавились имена, я отдал приказ брать под арест, всех участников и препровождать в Петропавловскую крепость. Столица замерла, жители старались не выходить в этот день на улицы. Все ждали реакции императора. Надо заметить, что Павел приобрёл репутацию вспыльчивого человека, потому и ждали развязки. Хотя высшие сановники продолжали проситься на приём, чтобы выразить мне свою преданность. Я же засел за изучение реформ, что успел провести Павел до меня. Хотелось понять, в чём зарыта собака, коли его решились грохнуть. После обеда, я разрешил допустить к себе императрицу. Наверное, настроение улучшилось после вкусного обедав виде котлеток на пару и толчёного картофеля с подливой. Когда императрица вошла, я сидел как раз за чтением документов по реформам, делая время от времени заметки. Время от времени ругался. Чёрт бы побрал эти гусиные перья. Постоянно ставлю кляксы. Павел скорей всего имел навык письма таким инструментом, но у меня получалось через пень-колоду. Пришла умная мысль привлечь ювелиров для изготовления перьев из металла, чтобы получилась нормальная ручка для писания чернилами. Кроме этого, меня в полное бешенство приводили местные правила правописания. Ну вот скажите зачем ставить твёрдый знак в конце слова? Что за бред? Обязательно прикажу сократить алфавит. Теперь я понимаю почему многие пишут на французском языке, там не надо мучить себя старославянскими фразами. Кстати, о знании языков. Павел знал французский язык и несколько других иностранных языков. Я, как Павел Обухов тоже знал несколько языков, бизнес требовал общаться с партнёрами на их родном языке. Так что в этом случае я не должен опозориться. Я поднял свой взгляд на вошедшую Марию Фёдоровну и без стеснения рассматривал её. Блондинка, рост примерно с Павла. Щёки слегка обвисли, но для своего возраста она смотрелась неплохо. В этом году ей исполнится сорок два года. Под платьями не видно, как выглядит фигура. Но рождение десятерых детей – это практически подвиг. Вот значит откуда пошла многочисленная родня Романовых, которая не принесла ничего хорошего к началу 20-го века. Императрица была не совсем в моём вкусе, глядя на плечи, можно сказать, что чуть-чуть полновата. Но в этом времени это почти эталон красоты, хотя меня такой эталон не впечатляет. Глаза её сверкали от негодования, грудь вздымалась, дамочка решительно готовилась дать супругу небольшой семейный скандал, который видимо закатывала и не раз.

– Ты обязан мне всё объяснить! Что ты творишь? Совсем из ума выжил? Да как ты посмел, запереть меня под стражу? Больше того ты арестовал наших старших сыновей. Меня твои тупоголовые солдаты не пропустили к моим детям. Немедленно отзови стражу, – Мария Фёдоровна даже немного запыхалась от своей речи, время от времени она обмахивала себя веером.

– Тебе известно, что произошло в замке текущей ночью? – задал я вопрос спокойным тоном, при этом слегка улыбнулся.

– Говорят о каком-то немыслимом перевороте или заговоре. Но это не даёт тебе право арестовывать собственных детей, устроил здесь казарму, солдафон, – ответила супруга Павла.

– Хорошее слово «немыслимом», отражает всю глубину поступка моих подданных. Что касается сыновей, они пока не арестованы, им ограничили передвижения по замку в целях их собственной безопасности.

– Может ты и младших детей посадишь в тюрьму, тиран? – Мария Фёдоровна старательно накручивала себя.

– От чего же? Ты можешь спокойно пройти к ним, тебе этого никто не запретит. Что касается Александра, то он был полностью в курсе заговора против меня. Решил, что сможет сам править на престоле. Это уже подтвердили заговорщики. По Константину пока не ясно, разбираются. Я по сыновьям не принимал решения, но обязательно решу, что с этим делать, – говорил я всё так же в спокойном тоне, не повышая голоса.

– Нашего мальчика оговорили. Наверняка обманули. Ты просто обязан простить его. Он же твой наследник. Мальчик ошибся, сделай ему внушение, он больше не допустит такой ошибки.

Я смотрел на императрицу и слегка офигевал от её слов. Мальчик, у которого… простите кое-что не лезет в стаканчик. Он женат и даже имеется дочь. Слегка пожурить его и он сделает выводы. Конечно сделает, в следующий раз надёжно грохнет меня, с контрольным выстрелом в голову. Такие мысли носились вихрем в моей голове.

– Послушай, дорогая, тебя в детстве не роняли головой на пол? А то ты сейчас несёшь такую чушь, что я поверить в это отказываюсь. Посмотри на мою голову. Сегодня ночью меня убивали, при этом ещё и душили шарфом, моим шарфом. Били ногами, и какая-то тварь прыгала мне на живот и на грудь. Это ты называешь шалости? Наш сын ошибся? Действительно он ошибся, не добил меня вовремя, исполнители подкачали. Наш наследник был полностью в курсе заговора, как и его жена. Так что мы с тобой об этом говорить не будем, пока я не приму решения. Хотя я уже Александру предложил принять постриг, в том числе его жене, – я произнёс свою речь тихим тоном, но при этом смотрел на супругу Павла максимально злым взглядом.

Императрица осеклась, сейчас она, наверное, подбирала слова или решала, как ей действовать дальше. Но её взгляд говорил о гневе в её душе. Я решил ещё немного добавить перчика.

– Скажи мне, милая, почему дверь между нашими спальнями оказалась закрытой? А ещё странно, что ты ничего не слышала. Гвардейцы так шумели, что услышать можно было даже во дворе.

– Я крепко спала. А дверь закрыла, рассердившись на тебя. Ты опять с вечера посещал свою шлюху, – резко выпалила она.

– Кто ж виноват тебе, если ты постоянно ходишь беременная. К тому же следующая беременность может тебя убить. Я таким способом забочусь о твоём здоровье. Согласись, что я заботливый? – после своих слов я улыбнулся улыбкой демона.

После моих слов императрица задышала более яростно, но ответить у неё не получалось. Слов что ли не хватает? И чего она так нервничает? Чует собака чьё мясо съела? У женщин так часто бывает, свою вину пытаются скрыть за истерикой, по принципу «лучшая защита – это нападение». Но не казнить же мне её в самом деле. Как никак он мать целого царского выводка. Мать героиня, мля. Дело в том, что память Павла подкинула мне кое-какую информацию. Павлуша, в теле которого я был, оказался суперсексуальным. Да к тому же необычайно плодовитым. А императрице действительно запретил беременеть акушер, она про это знала. Вот и не находила встречной речи для меня.

– Ступай к себе или к младшим детям. Как только разберусь со всем этим безобразием, сам приду к тебе, и мы поговорим, – я вновь стал читать бумаги, показывая, что разговор с ней закончен.

Мария Фёдоровна резко выдохнула, а то всё вдыхала. Так и хотелось ей сказать «выдыхай, бобёр, выдыхай». Но я слов не произнёс, фраза из анекдота моего времени, а мадам не поймёт-с. Императрица выскочила из кабинета, а я вернулся к изучению реформ Павла. Спать лёг, поздно раздумывая над реформами Павла, но уснул буквально через пять минут. Этот тяжёлый день закончился.

Март 1801-ый год. Санкт-Петербург. Новое правление императора.

На следующий день с утра приказал мне привести дворцового ювелира, но такового не оказалось. По причине, что при дворе такой должности нет. Зато есть поставщики Двора Его Императорского Величества. Тогда я велел свои камер-гусарам найти лучшего ювелира в столице, но обязательно русского. Кириллов и прочие охламоны из камер-гусар притащили ко мне через час купца 2-ой гильдии Ивана Семёновича Соснова. Данный купец не был сам ювелиром, но умел хорошо организовать работу. У него имелись ювелирные салоны в столице и в других крупных городах. Кроме этого, он торговал часами, сотрудничая с известными швейцарскими марками. Купец был напуган, когда его притащили ко мне.

– Не пугайтесь так, Иван Семёнович. У меня к вам есть предложение, вполне деловое предложение, – попытался я успокоить бледного купца.

– Всё исполню, Ваше Императорское Величество, – поторопился заверить меня купец.

Подаю купцу листы бумаги, с нарисованными картинками перьевой ручки и чернильницы. Начинаю коротко объяснять, что да почему и для каких целей. Купец внимательно рассматривает картинки и довольно цокает языком, но при этом я вижу, что он чувствует себя сковано. Шутка ли, к самому императору привезли. Однако слухи по столице ходят, что Павел не стесняется общаться с простыми солдатами, что видимо помогает Соснову не впасть в благоговейный экстаз перед своим государем. Далее пошли вопросы от купца по разным мелочам.

– Насколько я понимаю, разрез на кончике пера и отверстие для того, чтобы чернила удерживались на пере. А что за шишечки на самом конце пера?

– Сделав перо острым, оно будет царапать и рвать бумагу. К работе приступай немедленно. Для начала начни делать из серебра и золота. Лично мне нужны несколько таких перьев в ближайшие дни. Палочку можно делать из дерева, украшать её серебром или золотом. Нисколько не сомневаюсь, что такой товар будут покупать не только в России. Держи в секрете такие знания. В твоём предприятии шестьдесят процентов прибыли будут принадлежать казне. Но ты станешь поставщиком двора, о чём получишь грамоту. И ещё. Подмечай разных мастеров с талантом, как и инженеров тоже, составляй списки, а эти списки будешь передавать мне. От меня тебе будет полная защита, но не вздумай хитрить. Я умею награждать, но и карать тоже смогу.