Кубанский хмель. Мюзикл

– По-моему, всё худшее у них уже позади, – ответил дед Костя тоже смотрящий на парней через стекло заднего вида. – Видишь, руки уже вытирают. Значит дело сделано, —

– Ну, и ладно, – успокаиваясь сказал дед Костя, и отвернувшись от представшей его взору картины, поднёс к носу очищенную от чешуи тараньку и блаженно вдохнул её рыбий аромат.

– А, что это за ребята? – поинтересовалась русоволосая Тома.

– Что, понравились? – лукаво спросил дед Костя.

– Понравились, – искренне призналась та, – очень симпатичные ребята.-

– Эти ребята арендуют кафе «Пирамида». Торгуют шашлыками, пивом, минералкой, ну и так далее. – пояснил дед Костя.

– А, почему «Пирамида»? – вновь спросила внучка.

– Да, был тут у нас один чудаковатый архитектор. Хотел нас удивить чем – то от Тутанхамона, а получился, как в том мультике, «фигвам». Но, ребята не унывают, стараются работать с прибылью. И получается у них. Молодцы.-

За автобусной остановкой машина снова выбралась на асфальт и тряска прекратилась. Теперь «лада» катила плавно по главной улице хутора с поэтическим названием Широкая Балка, проезжая мимо работающей качалки вытягивающей нефть откуда то из глубин кавказских недр. Теснящие дорогу горы как бы расступились, открывая восхитительный пейзаж вершин покрытых сплошным лесным покровом. И, девчонки в восторге от увиденного аж взвизгнули. Беспрестанно озираясь по сторонам русая Тома ведущая машину, словно забыла о том, что она за рулём. Но, не тут – то было. Дорогу она контролировала чётко, и всё происходящее на ней совершенно не ускользало от её внимания. Правда, в пути ничего не происходило поскольку, дорога эта среди хадыженцев, не пользовалась особой популярностью из – за своего «неудобья», и встречных машин не было вовсе. Всё удовольствие портил участок дороги лежащей между Кутаисом и Широкой балкой. До, и после, лежал хороший ровный асфальт, а между ними «стиральная доска». Но, слава Богу, и хвала Аллаху, неудобоваримый участок остался позади и «лада» весело катила дальше. Вот проехали «Асфальтовую» и впереди уже оставался только Хадыженск. Дорога опять, пошла вверх, прижимаясь левым боком ко вновь теснившим её подножиям гор. И когда «лада», взошла на последний перевал, взору путников открылся ещё более потрясающий вид. Слева от асфальта гора уходила вверх, а справа наоборот круто падала вниз, открывая взору бескрайнюю панораму расступившихся гор словно намеренно отбежавших далеко – далеко, чтобы открыть за своими зелёными маковками вершины убелённые снегами.

– Ну, прямо Швейцария, – задохнулась от восторга шатенка Тома не в силах оторвать глаз и от удалившихся вершин, и от глубочайшего широкого ущелья, больше похожего на пропасть и потому внушавшего девчонкам некоторую робость.

– Куда там Швейцария, бери выше, – горделиво заворчал дед Константин и успокаиваясь хмыкнул: – Швейцария. —

И вдруг девчонки, до того не отрывавшие взгляда от панорамы открывшихся гор, увидели горного козла. С огромными рогами, этот могучий хозяин гор, горделиво озирая свои владения, казалось, вот – вот спрыгнет на дорогу с бетонного пьедестала и преградит дальнейший путь. Машина резко затормозила, взвизгнув тормозами.

– Ты, чего внучка? – удивлённо вскинулся Дед Константин.

– Так, ведь козёл на дороге, – ошеломлённо ответила, русоволосая Тома не веря глазам своим.

– Что с тобой, внучка? Какой же это козёл? Это ж монумент. Он же из бетона. Поставлен здесь согласно плану монументальной пропаганды, типа «Рабочий и Колхозница», «Девушка с веслом», «Пролетарий с ключом», «Ленин в гробу» и так далее. Протри глаза внучка, а то ведь недолго и в ущелье сигануть, – ухмыльнулся дед.

– И вправду отдохнуть надо. А, то уже больше часа за рулём. Пойдём, Тома выйдем, разомнёмся, подышим свежим воздухом гор на самой маковке перевала. И всем бы не мешало заодно просвежиться, – обратилась она к сидящим в машине.

Те, в полном согласии и бормоча что – то восторженное по поводу открывшихся красот, вылезли из машины и огляделись.

Напротив «монументального» козла, прямо через дорогу, на другой её стороне, была устроена открытая смотровая площадка, явно рассчитанная на приезжающих туристов.

И действительно. Открывающийся вид на горы захватывал дух вызывая никогда ранее не испытанные эмоции. В душе что – то вскипало и выплёскивало через край.

– Э – ге – ге – гей …, – вдруг вместе и звонко закричали обе Тамары и удивившись столь неожиданной согласованности глянув друг на друга расхохотались. На удивление никакого эха в ответ не последовало. И виной тому густой лесной покров, окутавший и все вершины, и ущелья, и, казалось даже небо. Так высоко забрался в окружающие горы этот настырный лес.

– Слышишь, Тома? Нет совершенно никакого резонанса. Условия для репетиции самые идеальные. Никакого тебе призвука, – обратилась шатенка Тома к своей русоволосой подруге.

– А, действительно. Ну – ка, давай репетнём на природе нашу фестивальную. —

Они дружно подбежали к машине, выхватили из неё гитары, к изумлению своих дедов и пританцовывая в движении к подножию монумента, в голос просчитав «раз», «два», «три», «четыре» разом ударили аккорд и запели в ритме «буги – вуги».

Утром, лишь, волшебным светом

Брызнет солнце по витринам,

По газонам, парапетам,

Как трезвонит мне Ирина.

Ты, скорей моя подружка,

Сновидений, не жалея

Отрывайся от подушки

Прогуляться по аллеям.

Ну, Тамара! Чем, мы, не пара?

Восхищают всех наши чары.

И, когда идём по бульвару,

И, когда поём под гитару.

Ну, Тамара!

Про наши чёлки

Тараторят все без умолку.

И, когда блистаем в заколках

И, когда купаемся в шёлке.

Ну, Тамара …..

Только к зеркалу прильну я,

Посекретничать с минуту.

Причесаться, улыбнуться,

А, в окно стучит Анюта.

– Уж, вовсю цветёт черешня,

Накалилась добела.

Ждут, с тобой, порою вешней

Наши, девичьи дела. —

– По, над озером прохладой

Ночь седой туман разлила.

Нам, сейчас немного надо б,

Только солнышка вполсилы.

Вот тогда, с тобой, вдвоём мы

Будем ласкою облиты. —

То, уже в дверном проёме

Улыбается Никита.

– Слушай, что такое?, – с изумлением глядя на танцующих и поющих девчонок обратился к своему пассажиру сидящий за рулём «кавказец». Он резко остановил машину, когда из – за поворота предстала картина с танцующими эвридиками.

– Не знаю, дорогой. Может секта какая? – в столь же сильном изумлении пожал плечами тот, глядя на импровизированную сцену.

– Козлячья что – ли? – удивился третий пассажир.

– Почему «козлячья», дорогой? – переспросил тот, что за рулём.

– Под козлом танцуют, дорогой. Э – э – э… как танцуют. Пойдём и мы с ними танцевать будем лезгинку. Давай барабан. —

Все, трое выскочили из машины и отбивая по туго натянутой коже барабана зажигательный ритм в движениях лезгинки удивительным образом сочитающихся с озорными движениями танцующих девчонок двинулись по направлению к ним.

Те, нисколько не удивившись такому повороту событий, продолжали своё исполнение.

Ну, Тамара Чем мы не пара?

Восхищают всех твои чары.

И, когда идём по бульвару,

И когда поём под гитару.

Ну, Тамара!

Сколько же можно

Подходить к любви осторожно.

Пару слов сказать, ведь, не сложно,

И, тогда всё станет возможно.

Утром лишь, волшебным светом

Брызнет солнце по витринам,

По газонам, парапетам

Ан, трезвонит мне Марина ….

Едва прозвучали последние слова, и смолк последний аккорд, как все трое словно подкошенные рухнули вниз, но на одно колено, быстрыми движениями поочерёдно прикладывая руку к сердцу и склоняя голову выпалили:

– Мурад —

– Махмуд —

– Магомед —

– О! МММ! – удивлённо воскликнули девчонки и тут же по очереди представились:

– Тамара, —

– Тамара. Группа «ТТ». Сражает наповал, —

– Ва – а… Царица Тамар, – восхищённо выдохнул Махмуд, глядя влюблёнными глазами на красивых девчонок.

– Две, – выдохнул Мурад

– Что, две? – переспросил в удивлении Махмуд, не сводя глаз с предмета своего обожания.

– Две, царица Тамар, – пояснил Магомед.

– Вы откуда такие красавицы? – в неподдельном восхищении спросил

Мурад.

– Вообще – то, мы тутошние … – не сговариваясь, в голос выпалили девчонки и расхохотались: – Но, по образованию мы тамошние. – И снова засмеялись, глянув друг на друга: – Ну, как в сказке «Варвара краса». Учимся в Москве, в пединституте. На музыкально – педагогическом отделении. Приехали домой на Кубань, собирать казачий песенный фольклор.-

– А, кавказские танцы тоже собирать будете? – заинтересованно спросил Махмуд.

– Наверное, тоже будем. Но, скорей всего только песни. Потому что, мы всё —таки поём. А, танцы не наш профиль. Хотя и танцы нам тоже очень нравятся, – закончила пояснения синеглазая шатенка Тамара.

Сидевшие в «ладе» деды, пока суть да дело молодое, приговорили «чекушку», почистили тараньку и принялись жевать её запивая пивом «Сибирская корона». Хадыженского пива в Горячем ключе как раз не оказалось, и деды обошлись «Сибирской короной».

– Не – е – т – …, – протянул дед Константин: – Наш – то Хадыженский пивасик, явно повкусней будет, что и говорить. —

– Да, уж само собой, – поддакнул дед Гена. И они продолжили пивной завтрак.

Уложив пустые бутылки в полиэтиленовый пакет, где уже лежала вся рыбья чешуя, дед Гена открыв дверь машины окликнул; – Ну, что девоньки, пора бы и по домам. —

Удивлённые джигиты, в горячке совершенно не обратившие внимания на пассажиров «лады», были приятно удивлены невесть откуда взявшимся дедам, заулыбались и подойдя к машине почтительно поздоровались и с дедом Константином.

– Внучки наши, – пояснил тот, – приехали на всё лето отдыхать. —

– А, почему мы вас с дядей Геной знаем, а их не знаем и никогда не видели? – спросил Мурад, во все глаза глядевший на русоволосую Тамару и явно симпатизируя ей.

– Потому, что живут они в Москве с родителями, а к нам очень редко приезжали. Да и то, проездом на море. Так что и сами мы их очень мало видели. Хоть, что ни на есть, а самые родные – родненькие, – объяснился дед Костя и добавил: – Ну, джигиты, по коням —

Все расселись по своим машинам и кортеж из двух легковушек скорым ходом двинулся дальше.

Вот и последний поворот. Дорога пошла слегка вниз и далеко внизу впереди взору открылась широкая долина усеянная крышами многочисленных частных домов укрывшихся под кронами пирамидальных тополей, фруктовых деревьев, сосен, елей, вязов, каштанов и прочей могучей зелени.

Вот и железнодорожный переезд. Дорога ещё круче пошла вниз, пробежала по мосту через мелкую речушку, и разлеглась на ровном месте, протянувшись аж до соцгородка. Там снова немного вниз, через мост и вновь на ровное поле.

– Значит так девоньки, – пробасил дед Гена: – Везёте нас в казачество и там оставляете. —

– А, что вы даже кушать домой не поедете? – попыталась возмутиться шатенка Тома.

– Атаманов приказ. По приезду сбор в казачестве. Затем молебен. И, потом казачий обед, во здравие кубанского казачества. Ну, а только потом домой. Мы с Костиком вам позвоним. Приедете за нами: – тоном, не терпящим возражения закончил дед Гена.

Русоволосая Тома, сидящая за рулём, недовольно хмыкнула, но дедов приказ заставил её послушно повернуть к казачеству. Высадив казаков у их штаба, она отвезла свою подругу домой и уехала к себе, где с нетерпением уже ждала её бабушка.

Во дворе, рядом с недавно отстроенной казаками церковью святого Георгия, находился штаб Хадыженского юрта, сиречь, отделения Кубанского казачьего войска. У входа в штаб толпились съезжающиеся казаки, курили, о чём – то тихо переговариваясь и поглядывая на блестящий золотом купол церкви. Нет, нет да чему – то своему смеялись и кивали головами в знак согласия. Малиновые, чёрные черкески, камуфляжная форма на молодых казаках – всё это смешалось в какую – то удивительно пёструю цветочную массу, отчего со стороны казалось, что во дворе казачества ожила и расцвела восточная клумба.

Подъехавшие к казачеству дед Гена и дед Константин едва успели вывалиться из машины и пристроиться к общему сбору, как раздалась зычная команда атамана.

– Казаки на молебен, – и вся масса собравшихся казаков степенно двинулась к дверям церкви, скоро вобравшей в себя своих сынов.

Внутри церковь была не особо просторной и не особо богатой, но на это никто из казаков не серчал. Всё их внимание было сосредоточено на батюшке.

– Господу помолимся, – нараспев читал молитву батюшка, и казаки осеняли себя крестным знамением.

Молебен продолжался довольно долго, но этому никто не удивлялся. Так было положено издревле и обряд этот, свято соблюдался.

– Во имя Отца, Сына и Святаго духа, аминь. – закончил молебен батюшка и казаки троекратно перекрестившись, неторопливо потянулись к выходу.

В здании хадыженского казачества имелись две большие комнаты в одной из которых, до того, как была достроена церковь служил службы батюшка, а в другой, атаманской, собирался казачий круг. И, вот теперь, в атаманской были расставлены столы накрытые белыми скатертями вокруг которых суетились казачьи жёны, расставляя посуду, рюмки, раскладывая чисто казачьи, а по сути русские разносолы. А, на самое видное и почётное место четвертные бутыли с «чачей», виноградным спиртом градусов этак под шестьдесят, внутри которой словно неимоверно крупные капли крови, на разной глубине и широте плавали стручки маленького, но очень жгучего перца с ласковым именем «огонёк».

– Ох, и напьются же сегодня муженьки наши, – вздыхала одна, раскладывая ложки и вилки.

– И, пусть пьют. У нас, у казаков кто не пьёт, тот або хворый, або пудлюка, – отвечала ей другая, – расставляя солонки и хозяйски оглядывая стол – всё – ли так и всё – ли на месте.

– А, чего это мы ножи на стол не кладём? – вдруг спохватилась третья.

– А, на что казаку нож, когда у него есть кинжал? – вопросом на вопрос ответила четвёртая.

– А, на что казаку два кинжала? – лукаво пропела ещё какая – то, и девки переглянувшись вдруг грохнули хохотом.

– Чёй – т, они там развеселились, – нахмурился атаман, но смех за дверьми так же внезапно стих, как и всплеснулся.

– Итак, казаки, сегодня мы собрались не только для того, чтобы праздновать День реабилитации казачества России, хотя вся вина прадедов, дедов и отцов наших в том, что мы верой и правдой служили отечеству нашему российскому, но в том числе и для того, чтобы ознакомится с приказом Атамана Кубанского Казачьего Войска.

Все вы хорошо знаете, что 19, 20, 21 августа 2011 года Россия будет праздновать двадцатилетие освобождения России от коммунистического режима. В честь этого в г. Сочи намечено провести в эти светлые праздничные дни Всероссийский фестиваль молодёжной песни и танца. Съедутся молодёжные коллективы со всей России. Сами понимаете, господа казаки, что в самом городе Сочи и его окрестностях соберётся огромная масса народа. И нет никого сомнения в том, что скоплением такой массы народа воспользуются не только воры, проститутки, грабители и прочие наркоторговцы, но и террористы, желающие не только напугать жителей России, но и мстить Российскому правительству за его жёсткую антитеррористическую деятельность на Северном Кавказе. В связи с этим Атаман Кубанского Казачьего Войска приказывает.

Приказ:

– В связи с проведением в г. Сочи фестиваля молодёжной песни и танца 19,20,21 августа 2011 года создать мобильные казачьи подразделения для патрулирования г. Сочи и его окрестностей.

– Маршруты патрулирования будут определены особым приказом по Кубанскому Казачьему Войску.

– Начало формирования мобильных казачьих подразделений возлагается на атаманов местных казачьих общин, в срок не позднее 1 июня 2011 года.

– О готовности мобильных казачьих подразделений доложить Войсковому Атаману Кубанского Казачьего Войска, 22 июня 2011 года.

Краснодар.

22 мая 2011 г

– Вопросы будут, казаки? – спросил атаман.

– Будут, – ответил кто – то из казаков.

– Задавай вопрос, – глянул решительно в его сторону атаман

– Оружие и транспорт. —

– Из оружия пока только шашки и кинжалы. Транспорт свой, способный ходить не только по бездорожью, но и по горным дорогам. И, в первую очередь по горным тропам. А, это значит конь, уазик, квадроцикл, ну и, ГАЗ 66, —закончил атаман, – и добавил: – детали будут уточняться на следующих круговых сборах. А, теперь за стол казаки. Бабоньки и «чача» заждались. —

Казаки, разом зашумев, двинулись в комнату с уже доверху накрытым столом. Пока рассаживались, женщины наливали и разносили тарелки с борщом. Казакам оставалось лишь разливать чачу по рюмкам. И, когда рюмки были налиты, взял слово атаман.

– В этот светлый, праздничный день, день реабилитации казачества России, я, лично хочу поздравить всех нас с днём, в который верили мы во всё время большевистского засилья. Господь не оставил нас, но испытал. И, мы сегодня славим Господа за весь путь, который он нам предположил. И, который, мы с честью прошли, несмотря на всю антихристову власть. Сказал Господь, истина не в силе, но в правде. А, истина такова, что коммуняки здохли, а мы и по се в живе. О, то и впрямь говорено «казачьему роду нет переводу». Так оно и случилось. Так выпьем же, господа казаки за жизнь нашу несломленную, выпьем, нальём и споём. —

Атаман выпил свою чару, крякнул. Уж больно крепкая оказалась чача.

– Ну, а теперь Николай, возьми баян и от души ударь по хроматизму. – Было ясно, что атаман кой – чего соображает в музыкальной грамоте.

Николай, уже далеко не молодой, но очень крепкий, о которых говорят «усадистый», казак взял баян, не спеша на плечи набросил ремни и рванул припев песни. Запел сам, сочным баритоном, блестя и улыбаясь глазами:

Вот кони грудью

Сминают ветер,

Вот ворон кружится

Над головой.

Нас не пугает

Ничто на свете,

Ни гром орудий,

Ни вражий бой.

И, все вместе, казаки грянули припев:

И, всплески сабель,

И, визг картечи,

Кубань помянет

И нас, с тобой.

Ну, что за удаль

Лихая сеча,

Ну, что за чудо

Казачий бой.

Мой конь буланый

Звеня уздечкой,

Напрягся силой

И рвётся в бой.

Ты не покинешь

Товарищ верный

Мы породнились

Навек с тобой.

И, снова казаки ударили припев. А затем Володька продолжил: —

Отважный сотник

Лишь на мгновенье

Сверкнув улыбкой

Вдруг рявкнет в ус:

– Держитесь крепче

Вы в сёдлах хлопцы,

Мы защищаем Святую Русь.

И, снова все вместе припев, и далее выводит соло Володя:

Вы не рыдайте

Младые жёнки,

И слёз не лейте

Позадь крыльца.

Сегодня всем, вам

Стоять в сторонке,

Сегодня битва

У молодца.

И, опять все вместе, казаки ударили припев:

И всплески сабель,

И, визг картечи.

Кубань помянет

И нас, с тобой.

Ну, что за удаль

Лихая сеча,

Ну, что за чудо

Казачий бой.

Песня стихла и кто – то из казаков обмолвился: – Жаль места здесь, в комнате мало, а то б сплясали.

– Ну, сплясать можно – б было и во дворе. Да церковь рядом. Негоже перед святым домом выплясывать. В другом месте и в другой раз. А, сейчас просто попоём наши казачьи. И за здравие казачества выпьем. Да и по домам пора. Наши разлюбезные жёнушки и домочадцы поди уж заждались нас к семейному столу.

– Ото так, – согласно загудели казаки, поглядывая на Володьку, который снова взял в руки баян. И полились казачьи песни от души, и от сердца.

Тем временем, русоволосая синеглазая Тома подъехав к воротам дома посигналила. Из дома вышла женщина в годах, но ещё стройная и опрятная. Увидев гостью, она радостно вскрикнула и едва ли не бегом, кинулась отворять ворота.

– Уж, я так тебя ждала, так ждала. Что, думаю, так долго едете? Вроде бы должны уже дома быть. А всё нет и нет, – вздыхала пожилая с любовью целуя и оглядывая стройную внучку. – Вон, какая уже стала. Чисто невеста на выданье. —

– Рано ещё бабуленька. Мне ещё учиться и учиться. Да и не готова я ещё к семейной жизни. – отвечала внучка радостно улыбаясь.

В это время из дома выбежала девчушка лет шести в сопровождении молодой женщины и с ходу, не поздоровавшись, объявила:

– А, Тимка кашу ест, сам мультик смотрит, а мне мешает смотреть. —

– Да чем же он тебе мешает? – засмеялись женщины.

– Жуёт и ложкой по тарелке шкребёт, – беззаботно ответила девчушка.

– Как же тебя зовут? – притворно, будто не зная имени, спросила гостья.

– Анюта, – ответила девчушка и тут же задала вопрос сама: – А, тебя как? —

– А, меня Тома, или Тамара. Как тебе больше понравится, – ответила девушка подхватив на руки девчушку.

– А, меня тоже зовут Аня и Анюта. Посмотри, какой у меня красивый бантик. Это мне бабуля заплела. – И она, повернув голову, показала крупный розовый бант, в форме астры охвативший кольцом на её макушке хвост рыжих волос, ниспадающих на спину крупными локонами. Её карие завораживающие глаза торжествующе оглядели окружающих. Взрослые заулыбались, а девчушка, сидя на руках продолжила:

– Ты, Тома, которая живёт в Москве? —

– Да. Я, самая и есть. —

Тут из дому вышел белёсый голубоглазый малец, неся в одной руке тарелку, а в другой ложку, и на ходу тихо и безостановочно повторяя: – каски, каски. —

– Ах, ты мой малышок. Сейчас тётя Тома почитает тебе сказки, – целуя мальчонку в обе щёки и в губы, щебетала девушка.

– Да, не сказки он, а ещё кашки просит, – засмеялась молодая женщина.

– Ну, давай Света веди нашу гостью в дом. Она с дороги голодная и уставшая, – дружелюбно пробурчала пожилая.

– И, ничего не уставшая, хотя и немножко голодная. Подумаешь, два часа самолётом из Москвы и полтора часа на машине из Краснодара. Ну, и где ж тут оголодаешь особо. Или перетрудишься. Так, что и уставать – то не с чего, – успокаивая бабушку, и унося на руках мальчонку в дом, говорила Тома.

В доме было прохладно и после уличного жара девушке показалось, что они вошли в какое – то райское место.

– Ну, и жарко у вас тут на Кубани, – вздохнула Тома, усаживая малыша в кресло перед телевизором, где на экране всё ещё щебетали рисуночные герои.

– Ещё бы. Это не у вас в Москве. Всё дожди и дожди. Здесь всё – таки юг. Вон уж скоро белый налив поспеет. А, раннюю вишню уж и собираем, – отвечала баба Лена, накладывая и подавая тарелочку с недавно испеченными, но уже остывшими, оладушками Тиме. Тот даже и не глянув на бабулю, взял тарелочку, положил себе на колени, ухватил оладушек и не отрывая глаз от экрана телевизора, откусив чуть ли не половину стал задумчиво пережёвывать податливую съедобу.

– Давай – ка и мы хорошо перекусим. Деда ждать не будем. Он, там, в казачестве потрапезничает. Я, знаю. У них сегодня праздничный молебен, круг, а потом застолье. Так, что придётся тебе внучка за ним попозже съездить. А то, не дай бог, завернёт куда – нибудь в неудачную сторону. Всё – таки не молодой. Как бы какой неприятности не случилось, – слегка волнуясь всерьёз говорила баба Лена, накрывая на стол.

– Не волнуйся, бабуля, – успокаивала пожилую Тома, а за нею следом и дочь её Света, и даже маленькая Анюта.

– Он у нас знаменосец и с кинжалом, – продолжила Тома, усаживаясь за накрытый стол, во главе которого стоял литровый графин домашнего виноградного вина.

Выпив по маленькой рюмочке, все принялись не спеша кушать пельмени, потом после пельменей выпили ещё по рюмочке и заели приготовленным на пару, толстолобиком. А потом, после третьей рюмочки попили крепкого чаю с вишнёвым вареньем прошлогоднего урожая и оладушками.

– Уф и наелась я, бабулечка. Спасибо тебе огромное за такую встречу. Только больше, я, так есть не буду. Не привыкла я к столь обильной трапезе, да и фигуру беречь надо. Нам, ведь, с Томой выступать на фестивале в Сочи. А, мы явимся как две коровы откормленные, – простонала Тома, черпая по капельке вишнёвую сладость из вареньици.

– Ну – ка, ну – ка, ну – ка, расскажи поподробнее, что это за фестиваль такой молодёжный? – заинтересовались баба Лена, со Светланой. И, даже маленькая Анюта, растопырила свои большие карие глаза и удивлённо приоткрыла ротик – вся внимание.

– Ну, в общем, дело конечно грандиозное, – начала объяснять Тома: – Президент России выступил с интересной инициативой, в дни двадцатилетия освобождения от большевистско – коммунистической диктатуры, то есть 19, 20 и 21 августа 2011 года, провести в городе Сочи фестиваль молодёжной песни и танца. Приглашаются все молодёжные коллективы России. Молодёжное движение «Раши» уже собирает благотворительный фонд и спонсорские средства на проплату дорожных расходов молодёжных творческих коллективов из удалённых городов России. А те, кто живут в европейской части России приедут за свой собственный счёт, плюс средства местных спонсоров. Соберётся в Сочи народу видимо – невидимо. Вот это будет фестиваль, так фестиваль. Песни, музыка, танцы, знакомства с неизвестными российскими ребятами и девчатами. Мы, с Томой хотим попасть. Но, надо обязательно приготовить свой оригинальный песенный номер, или музыкально – инструментальный номер, или оригинальный танец. Пусть даже и на известный народный танец, но в современном молодёжном исполнении; – закончила девушка, увлечённо поблескивая своими синими глазами.