Дело N-ского Потрошителя

Наган он вычистить успел и даже наградил себя премиальной папиросой «Герцеговины Флор», несколько штук которой держал у себя в столе для особых случаев. А вот насладиться чифиром с сушками и сахаром вприкуску – уже нет.

Совершенно неожиданно для Дениса через полчаса дверь кабинета распахнулась, и на пороге появился слегка растерянный Иванов. Денис даже на секунду позлорадствовал: не ожидал увидеть на лице самоуверенного важняка такую обескураженность. Надо же, никакие человеческие чувства ему не чужды! Но тут же отбросил несущественные эмоции и нетерпеливо спросил:

– Ну? Что там? Что Игнатьев сказал?

Иванов подхватил своё кашне, лёгким движением намотал его на шею, потянул носом и заговорил совсем про другое:

– А чего ты всегда эти папиросы не куришь? Хорошо пахнет. Орехами. Это «Герцеговина»?

Не успел Денис удивиться и вопросу, и тому, что чопорный Иванов перешёл неожиданно на «ты», как тот тут же бросил перед ним обгоревший с одного края обрывок нитки и слегка разочарованно пояснил:

– Сказал, чтобы мы по ерунде его не дёргали и научились смотреть как следует. И видеть.

Иванов сделал жест, как будто поправляет на носу очки, и довольно похоже передразнил Игнатьева:

– Тут же и слепому понятно – цвет другой, состав и структура! Но если вам так хочется, товарищ следователь, я проведу несколько экспресс-исследований.

– Провёл? – Денис невольно засмеялся: Иванов даже интонацию сумел передать.

– Провёл, – вздохнул Иванов. – Не то пальтишко. Я, впрочем, не удивлён. Но, знаешь ли, хочется иногда верить в сказку. Чтобы раз – и главная улика по делу у тебя в руках, если не сам убийца.

Иванов уселся на диван, закинул ногу на ногу и продолжил уже совсем о другом:

– А этот Владлен парнишка хороший.

Денис согласно кивнул:

– Хороший. Только, видать, очень инициативный. Тормозить его придётся.

– Тормознём, – махнул рукой Иванов. – А всё-таки, почему ты, товарищ Ожаров, «Герцеговину» не куришь?

Ответить Денис опять не успел: на его столе вдруг истошно задребезжал телефон.

Сердце предательски сжалось от нехорошего предчувствия. Денис рывком снял трубку и отрывисто бросил:

– Слушаю!

– Ожаров, ты? А я помню, что ты вроде не уходил ещё. Сейчас дворник звонил с Пролетарской улицы. Он труп в подворотне нашёл. Женский. Похоже, что твой случай. Я сейчас туда дежурную бригаду посылаю, с ними поедешь или ваше авто вызывать? – Денис слушал дежурного милиционера и мрачнел с каждой секундой.

– С ними поеду, – отрывисто бросил он, – скажи, чтобы без меня не уезжали.

Когда он положил трубку на рычаг и повернулся к Иванову, тот уже стоял в своей щегольской шубе и неизменно кипенно-белом шарфе.

«Стирает он его, что ли, каждую ночь?» – отстранённо подумал Денис, автоматически вставляя пули в барабан нагана.

– Что-то он зачастил… – зло сощурив глаза, бросил Иванов. – Я правильно понял, у нас труп?

Денис молча кивнул, натянул кепку и шагнул за дверь. И удивлённо замер на секунду – в самом конце полутёмного коридора, привалившись к стене, сидел Владлен, на скамье рядом с ним стояли новые сапоги и лежал свёрток, перетянутый бечёвкой.

– Ты его видел, когда сюда шёл? – повернулся Денис к Иванову.

Тот качнул головой:

– Нет, он, наверное, только недавно появился. – И усмехнулся, на секунду теплея глазами. – Инициативный энтузиаст. Ему, наверное, сказали, что ты ещё не ушёл.

Владлен порывисто вскочил, смял от волнения кепку в руках.

– Товарищи! Я слышал, как дежурный вам звонил. Можно, я с вами?

– Можно, – кивнул Денис, – только шмотьё своё в кабинет забрось.

Через полчаса они уже были на месте. Старенький полуубитый «Форд» остановился у самого въезда в подворотню, натужно чихнул и замер. Иванов выскочил из салона раньше остальных, на секунду притормозил, доставая из щегольского портфеля, с которым никогда не расставался, небольшой кожаный футляр. На удивлённый взгляд Дениса небрежно бросил:

– Фотоаппарат, ФЭД. Командирская модель, спецвыпуск. Почти копия немецкой Лейки, но лучше.

Да, московский следователь был полон сюрпризов, хорошо, что пока – приятных.

Молодая женщина лежала во дворе трёхэтажного кирпичного здания. Раньше тут был доходный дом, а сейчас жили рабочие и служащие льноткацкого комбината. Рядом с телом топтался дворник, старательно отводя глаза от мёртвого тела.

В свете фонаря на снегу темнели пятна крови, а на груди женщины ветер трепал лёгкий лоскут ткани.

«Тут что-то не так», – мелькнуло в голове у Дениса. Он задумчиво оглядывал двор, не спеша подходить к трупу, потом повернулся к Иванову и вздохнул:

Примечания