Транзиты. Новый уровень
– Это гвозди в стенах храма, ребята.
Мужчина подошел к ближайшей стене. Фреска на этой стене была совершенно уничтожена, видны были лишь цветочные декоры, но зато эти необычные отверстия на ней были так низко, что при желании их можно было потрогать. Аня и Олег последовали за мужчиной, чтобы поближе все разглядеть.
В отверстиях действительно находились большие металлические шляпки от гвоздей. Во всяком случае, было похоже на то.
– Гвозди? И зачем так много? – обратилась к мужчине Аня.
– Тут использовали такой способ нанесения фресок. Сначала густо в стены храма вбивали эти гвозди, затем на них натягивали какую-то армирующую сетку, на нее накладывали штукатурку и расписывали. Думали, видимо, что лучше сохранится. А сейчас видите, от шляпок штукатурка-то отлетела вся. В советские времена, когда фрески реставрировали, даже заранее искали эти гвозди и вытаскивали, чтобы целостность не нарушать. Но сами видите, их тут несчитано много.
– Распято тут все получается этими гвоздями! Верно та женщина сказала, плачет храм. Поехали уже дальше, Ань?
– Поехали. Через Переславль и Синий камень?
– Да, конечно. Это же по дороге в Москву.
Дорога из Ростова до Переславля-Залесского должна была занять около часа. Пока Олег за рулем следил за дорогой, Аня решила почитать все истории, связанные с тем, что сегодня удалось узнать.
– Олег, знаешь, сколько смотрю историй про князя Василька, все какие-то лубочные. Его святым признали, так как от веры не отрекся у татар. Но в целом, как будто не человек живой, а какой-то рисованный супергерой. Даже неинтересно, видно же, что приврали все житие. Зачем писать настолько банальные вещи? Любой сейчас прочтет и не поверит, только глупый может сказать, что верует. На кого это рассчитано?
– Ань, я думаю, что это давно писали. Тогда люди проще к информации относились. Что написано, то и правда. Это мы сейчас копаемся в потоках информации и пытаемся отделить ложь от истины, а раньше информация была дефицитом. Даже читать не все могли. И где гарантии, что с боксовыми трансляциями не почистили все это, что думать заставляет?
– И то верно. Хорошо бы переписать все это, чтобы людям реальный образ донести. Он же герой.
– Наверное, традиция православия такова, что переписать не могут. Либо традиция с ее лубочными писаниями, либо превращение в какую-то другую церковь. Выбор не велик. Да и история про этого князя есть ли? Кто помнит, как оно было в те года? Представь, тысяча лет почти прошла!
– Ну да. Это ты прав, наверняка никаких реальных документов и описаний не осталось. Жаль, что так. Живем и не знаем свою историю, которая всего тысячу лет назад была. Я уже не говорю про две и три тысячи, а то и глубже в веках.
– Давай лучше про Синий камень почитай. Что за диво дивное?
Аня открыла несколько статей, в которых детально описывали историю этого камня и его чудесные свойства. Аня сначала самостоятельно прочитала все, что выдал ей поисковик, и когда уже в новой ссылке ничего нового не находилось, пересказала кратко все прочитанное Олегу.
– Значит, слушай, что пишут. Цвет этого камня в обычном состоянии серый, но когда он мокнет, то дает синий оттенок. Хотя название может быть и не от того, многие совсем не видят там синего цвета. Камень исполняет желания, но надо быть к нему почтительным. То есть нельзя на него садиться, вставать, отламывать кусочки, он это не любит.
– Так и говорит всем: «Не люблю я так?» – попытался пошутить Олег.
– Зря иронизируешь, камень этот живой. Во-первых, пишут, что он очень древний. Культ синих камней был у племени меря, которое жило раньше на этих землях, а сейчас его представителей найти не могут. Исчезло племя. Только толком никто не знает, чему служил этот камень, но это еще не все. Во-вторых, когда на эти земли пришли славяне, они хорошо вместе существовали рядом с людьми меря, и тоже камень этот стали почитать.
– А как давно сюда славяне пришли? – уточнил Олег.
Аня посмотрела ответ на вопрос Олега в поисковике.
– Разное пишут. По официальной версии первые славяне сюда приходили в десятом веке, а княжество тут возникло и расширилось в одиннадцатом-тринадцатом веках.
– Это как раз при Васильке, что ли?
– Да, похоже. Точно! Василек, а вернее его прадед, дед, отец и прочие родственники и обосновали тут славянское княжество.
– Ну тогда продолжаем знакомство с нашим героем. Рассказывай про камень дальше.
– Дальше пришло время, когда православные священники, решили, что камень мешает людям верить в бога. Просто очень много людей ходили к камню с молитвами. И священники признали, что в камне сидит бес.
– Ого! Это тоже при Васильке?
– Нет! Это позже, несколько веков спустя. И вот тогда, решили они камень уничтожить. Закапывали в землю, а он из земли выпячивался. Потом его через Плещеево озеро везли, уронили в воду. Думали утонул, а он в скорости на берег вышел. Вот там и лежит.
А еще там рядом гора есть, которая была святым местом славян. Ее называли Яриловой горой, но через некоторое время переименовали в Александрову гору. Так и зовут сейчас. Это знаешь, в честь Александра Невского. Где-то пишут, что Невский тоже камень чтил. А на горе храм строили и терем свой Невский строил, да только все разрушилось. Сбрасывает гора все с себя.
– Раньше даже и не подумал, что тут рядом есть такие интересные места. И что еще прочитала?
– Остальное все больше похоже на выдумки. Кто-то пишет, что камень с горы скинули. Тогда непонятно, как его по озеру с другого конца везли. Про то, что снег на нем не лежит, а тает, и камень все время оголенный. И тут же кто-то фото прислал со снегом. Хотя снега очень мало. А может кто и специально снега сверху накидал, как думаешь?
– Да все равно. Люди любят вокруг чего-то загадочного рождать путаницы. Аня, скажи мне лучше, как там правильно у камня желание загадывать? Мы уже почти подъехали.
Машина Олега двигалась по прямой асфальтированной дороге, с одной стороны которой была возвышенность, поросшая лесом, с другой стороны было Плещеево озеро. На широком берегу озера виднелись палаточные лагеря, отдыхающих в этот летний день было много. По обочине дороги с одной и второй стороны были припаркованы машины. В общем-то свободных мест для парковки было минимально.
– Про то, как желание загадывать. Кто-то пишет, что надо руки на него положить и пообщаться. Кто-то ленточки советует завязать. И кстати, вход туда платный.
– Тогда идем за билетами, приехали.
Олегу повезло с парковкой, он остановил машину на обочине дороги, напротив вывески с Синим камнем. Это место освободилось прямо перед тем, как ребята подъехали.
Перейдя дорогу и немного спустившись, Аня и Олег нашли небольшую будку, где можно было купить билет. Билет стоил двести рублей. Далее деревянная широкая дорожка вела через крытые торговые ряды с сувенирами к берегу. У берега были уже туристы, часть из них расположилась возле камня, другая пошла вязать ленточки на деревянный пирс, уходящий в густые заросли камыша.
Ребята подошли ближе к камню. Люди, не смотря на все, что Аня прочитала, на камень садились, вставали и даже ложились. Было сложно понять, хотели ли эти люди максимального внимания и помощи камня в своих земных желаниях, либо праздно испытывали это необычное место на прочность.
– Ань, а посмотри с помощью кулона, может кого-то интересного тут найдем? Место необычное.
– Тогда пошли к тем, что ленточки вяжут. Мне почему-то хочется у камня побыть наедине, пусть эта шумная компания разойдется.
Деревянный пирс вблизи скорее походил на небольшой помост, так как край его, повернутый к озеру, до воды не доходил, а весь контур этого помоста был огорожен перилами. На деревянных перилах красовались разноцветные тоненькие ленточки, их было очень много. Помост выглядел нарядным. Ленточки колыхались на ветру.
– Может тоже повяжем? Их продают в сувенирных рядах, могу сходить купить – предложил Олег.
– Не ходи, это просто ритуал. Мне ощущается, что с камнем побыть будет поважнее. А ты желание уже придумал?
– Мое желание разобраться с «голубым» уровнем. Другое в голову и не приходило.
– А мое, я тебе не скажу, – Аня заулыбалась, – это секрет.
– Опять что-то девичье придумала! Давай уже посмотрим на присутствующих, есть «транзитники»?
Улов был. Девушка, повязавшая все свои ленты одним узлом, стояла в самом конце помоста, пытаясь за камышами рассмотреть озеро. Кулон в ее присутствии искрился оранжевым. Олег, отойдя на небольшое расстояние, навелся на идентифицированную девушку черной картой. Миссия по переводу на второй уровень восприятия была успешно завершена в считанные секунды. К этому времени от Синего камня уже ушли все те, кто несколько минут назад привязывал ленточки. Камень был свободен.
Аня и Олег подошли ближе. Это был достаточно большой валун, вероятно глубоко погруженный в землю. Видимая его часть, действительно была серого цвета. Местами камень был слегка покрыт каким-то матовым тонким белесым налетом, местами отшлифован до темного серого цвета. Отшлифованные места, скорее всего, были итогом соприкосновения одежды сидящих с поверхностью. Сначала Аня, а затем Олег присели рядом с камнем, и, закрыв глаза, мысленно обратили к нему свои запросы. Запрос Ани, хоть и был, исходя из ее пола, девичьим, но суть его была определена поездкой в Ростов. Аня все больше чувствовала свою глубинную связь с этими местами. Синий камень, тоже был частью ее самой, той частью, которую она никак не могла точно вспомнить. А потому, просьба ее была лишь об одном, ей необходимо было вспомнить то забытое, что весь день преследовало ее мимолетными ощущениями-воспоминаниями от самых стен Ростовского кремля. Что-то важное должно было выйти из глубин памяти, да и Монах дал однозначно это понять при встрече. Аня, настроившись на камень, как будто слилась с ним во что-то единое. И вдруг в ее осознании пролетел на огромной скорости кинофильм, где множество людей, в большей степени пришедших к камню в надежде на аттракцион «щедрого чуда», создавали вокруг камня плотное облако своих узких и приземленных желаний. Камень взывал к помощи, его душа была растерзана этими несовпадающими с его тонкой энергией человеческими желаниями. Аня услышала зов, но пока не могла понять, как ей помочь этому волшебному камню.
Олег поднялся первым, нужно было поклониться камню и отправляться дальше.
Аня поднялась следом, сняла кулон, чтобы переложить его в сумочку. И на миг ей показалось, что в центре камня в кулоне сверкнула синяя яркая молния. Аня повертела кулон, но эффект больше не повторялся. Говорить это Олегу было лишним, он был очень озадачен историей с Майей, да возможно, что и молния всего лишь примерещилась. Ребята отправились на выход.
– Ну что, на Ярилову гору будем подниматься? – спросил Олег возле машины.
– Я устала, если хочешь поднимись сам, я в машине посижу. Это вон туда, где большой крест стоит?
– Да. Тогда посиди, я недолго.
Олег быстрым шагом направился к горе, какое-то время Аня видела его малюсенький силуэт, стоящий близко к краю, и смотрящий, вероятно, на озеро. Потом он спустился по тому склону, который не был виден из окна машины.
– Олег, а в этом озере рыба есть?
– Конечно, должна быть.
– А где бы ее купить? Наверняка здесь продается свежая копченая рыбка!
– Давай в Переславле посмотрим, тут на туристских палаточных просторах маловероятно, что есть коптильня.
Свежую копченую рыбу нашли почти в самом центре Переславля. Она продавалась в небольшом магазине с собственной коптильней недалеко от памятника Ильичу. Помимо переславской ряпушки в магазине были свежие сыры, мясные деликатесы и хлеб – все собственного производства. Популярность магазина подтверждалась постоянным наличием покупателей. Значит продукция была качественная. Взяв с собой в Москву разных вкусностей помимо ряпушки, ребята прошлись к берегу реки расположенной недалеко.
– Это Трубеж, – пояснил Олег, – приток Плещеева озера.
Трубеж был небольшой спокойной рекой, разделяющей жилые дома, как широкая дорога. Возможно, когда-то река была более важным путем передвижения, чем сейчас, когда мы все с лодок пересели на автомобили. Вода в реке была зеленовато-коричневого оттенка, только местами ее высветляло отражающееся в ней небо. У берега обильно росли круглые листы кувшинки, а близ домов были привязаны рыбацкие лодки. Казалось бы, такая провинциальная идиллия, но Ане из-за этих мутных вод стало совершенно мутно на душе. Река показалась ей такой грязной, что хотелось скорее убраться отсюда, чтобы успеть еще вычистить всю эту грязь, внезапно хлынувшую внутрь. Настроение у Ани испортилось.
– Олег, поехали отсюда, что-то мне не по себе от этой темной воды.
– Да, поехали, как скажешь. Может тогда к храму еще завернем, там Плещеево озеро, в нем светлая вода?
– Думаешь станет легче?
– Думаю ты утомилась, просто посидим там на берегу, послушаем волны. Помнишь, как на Неро сидели.
– Поехали, немного посидим.
Набережная возле Храма сорока мучеников открыла перед ребятами огромный простор Плещеева озера. Ветер колыхал гладь этого огромного водоема, потому вся его поверхность была покрыта живыми бугорками волн. Набережная представляла собой широкую бетонную дорогу, закругляющуюся по изгибу побережья. С правой стороны от бетона, если ориентироваться от места, где ребята вышли на набережную, за забором был православный храм, и сразу по этому краю дороги стояли лавочки, где можно было отдохнуть путешественникам. С левой стороны бетонную набережную ограничивал невысокий металлический забор-поручень. Подойдя к ограждению, можно было разглядеть воды озера. Вода, плескавшаяся у бетонного спуска, была прозрачной, но желтой, похожей на медовый квас. В воде у берега кучковались маленькие рыбки.
Понаблюдав за игрой мальков, Аня села на свободную скамейку. День был наполнен разными впечатлениями, которые пронзали до самой глубины ее внутренний мир, но при этом все они не имели никакого логичного объяснения. И как по-разному она ощутила эти два древних города. Ростов – наполненный светом и любовью, как будто манил ее обратно. Переславль – рождал в Ане смутную тревогу и мимолетное, но тягостное чувство тления всего живого. Даже чистые воды Плещеева озера не отмыли в Ане ощущений, случайно возникших на берегу Трубежа. Вечерело, пора было возвращаться.
В Москву ехали почти молча, сказывалась усталость и обилие впечатлений.
СОН ИЛИ СТАРАЯ ПАМЯТЬ
Вернулись в Москву Олег и Аня уже ближе к десяти часам вечера. Единственное желание было скорее лечь и уснуть, что благополучно и сделали, приняв душ.
Ночью Ане приснился яркий и странный сон. Из всего сна запомнилось лишь два эпизода.
В первом эпизоде Аня увидела себя молодой девушкой, лет двадцати, с русыми длинными косами и круглыми большими металлическими кольцами, вплетенными в косы у висков. На ней был не то сарафан, не то длинное зеленое платье, украшенное необычными цветными узорами, а на талии красовался широкий пояс, расшитый мелкими бусинами. Она стояла на берегу озера Неро и смотрела на искрящуюся воду, к ней со спины подошел и нежно обнял самый дорогой и близкий ей мужчина. Она с улыбкой обернулась и увидела его прекрасное лицо. Его русые волосы, усы и борода отливали на солнце легким оттенком красного золота, а синие, как небо глаза излучали любовь и нежность. Он тоже улыбнулся.
Аня ощутила, как небывалое чувство любви к своему мужчине и миру наполняло ее грудь без меры, и это чувство лилось наружу, гармонизируя собой все пространство вокруг. И в какой-то момент, стало вдруг понятно, что уже нет ее, нет ее любимого, есть только это сильное, наполняющее весь мир чувство Любви.
Второй эпизод Аня увидела, как в кино, она смотрела на происходящее немного сверху. Все события разворачивались в большом полутемном каменном зале. Все та же девушка стояла недалеко от небольшого окна, внимательно слушая невысокого седого мужчину с выразительно острыми черными глазами. Мужчина был одет по-княжески. Недалеко от них в глубине зала у стены на скамье сидела молодая женщина, одетая в белые богато украшенные одежды. Аня не слышала сам разговор, но понимала все происходящее. А происходило следующее: девушка, которой Аня была в первом эпизоде сна, в этом доме была гостья, притом она была иноземкой, и ощущение ее чужеродности для окружающих пропитывало всю суть общения. Мужчина уговаривал девушку уехать, Аня отчетливо чувствовала, что девушка чем-то мешает сидящей в зале молодой женщине, но чем пока понять не могла. Эта женщина была дочерью старого мужчины и, вероятно, хозяйкой данного места. Все мысли об отъезде сковывали душу той Ани ледяным холодом. Она отказалась уезжать. Разговор был напряженным, но каждый остался при своем. Та Аня понимала, что она в ловушке, простого выхода из которой нет. Ничего не оставалось, как отправится в свою комнату и еще раз все обдумать. Темные коридоры слились в одну длинную и быструю дорогу, как полет в тоннеле. Девушка зашла в свою маленькую комнатку через низкий дверной проем слегка поклонившись. Белые стены, небольшое оконце, все очень просто. Аня, смотрящая сквозь сон на девушку, вспомнила, что такую же комнату она нашла среди переходов Ростовского кремля. Во всяком случае, комнаты были очень похожи. Вероятно, от жаркого разговора в горле пересохло, девушка налила себе воды из стоящего на столе глиняного кувшина и отпила несколько глотков. Далее она последовала в центр комнаты, но неожиданно легко подломилась и стала медленно осаживаться, пока не упала на пол. Буквально сразу в ее комнату вошло двое мужчин крепкого телосложения и явно грубого характера. Аня знала, что эти мужчины были чужаками, пришлыми в этом месте. Мужчины достали большое мешковатое полотно, переложили туда обмякшее тело молодой девушки, и замотали его в ткань, обвязав веревками.
Потом Аня видела, как тело девушки мужчины вынесли по коридорам к берегу озера, положили в лодку. На середине озера к ее телу примотали камень и скинули в воду.
Аня во сне пережила бурю эмоций: возмущение, невыносимое чувство несправедливости и глубокую боль от нереализованности чего-то главного в жизни этой молодой девушки. Что-то важное и сильное было прервано насильно в одночасье.
Проснувшись утром, Аня все еще ощущала огромное расширившееся в ней чувство любви к миру и скорбь от резкого прерывания этого сильного чувства смертью. В центре груди почти физически пульсировала некая незатягивающаяся рана. Сомнений не было, это был не сон. Ростовская земля всколыхнула глубинную память.
Олег еще спал. Аня не стала его будить. Она пошла на кухню, и хотела было налить воды, но памятные картины сна еще жили внутри. Только не вода.
Она достала пластиковую бутылку с квасом и налила полстакана. После чего присела за стол и стала пить маленькими глоточками, припоминая детали сна. Пожалуй, сон нужно было записать, записать как можно подробнее. Аня достала блокнот и карандаш и стала фиксировать воспоминания на бумаге. Когда все почти было записано, на кухню пришел Олег.
– Ты что так рано проснулась? Сегодня же воскресенье, еще можно поваляться.
– Иди поваляйся еще, – как можно более спокойно ответила Аня, – я выспалась.
– Да нет уж, какой смысл мне валяться без тебя? – подмигнул Олег.
Аня решила, что перевести все в шутки дальше у нее сил нет, надо рассказать Олегу о своих переживаниях.
– Олежка, со мной сейчас нечто странное происходит. Мне кажется, что я вспомнила свою прошлую жизнь. Вернее, не вспомнила, а только начала вспоминать. Я раньше, очень давно жила в Ростове, и умерла там. Вчера весь день меня сопровождали какие-то смутные воспоминания, а ночью сон приснился из прошлого. Теперь надо все это понять и вспомнить до конца. Меня убили и в озеро сбросили, понимаешь?
Олег задумчиво слушал, и лицо его стало серьезным. Потом он, как всегда, рассудил логически:
– Что именно ты увидела и ощутила, мы пока точно не знаем. Такой практики не припомню на своем веку, но разобраться с тем, что пришло нужно. По-моему, сейчас будет отличным решением сходить к Майе. Она же звала на «шаманские путешествия», думаю, что путешествие в прошлую жизнь или какую еще она организовать сможет. Что скажешь?
– Да, Олег! Это то, что нужно! Какой же ты у меня классный! А ты тоже к ней пойдешь со своим вопросом про новый уровень восприятия?
– Нет, я успею еще. Чего-то мне еще не хватает, чтобы правильно вопрос задать. Так что, отвезу тебя к Майе, а сам поеду, поищу подарок Мишке с Ксенией, хорошо?
– Я тебя люблю! – с благодарностью выдала Аня.
Позвонив Майе и записав Аню на ближайший свободный сеанс с шаманским бубном, ребята вышли из дома.
Студия Майи находилась в Подмосковье, в небольшом городе-спутнике. Она была оборудована в мансарде таунхауса. Небольшое помещение было звукоизолировано от внешнего мира. Дизайн был выполнен с большой любовью. Стены были расписаны каким-то художником, и не смотря на разнородность пейзажных сюжетов, все складывалось в единую картину. В одной части помещения были пастельные картины с облаками, небесными домами и садами, обласканные розовыми лучами восходящего или заходящего солнца. В противоположной части была изображена уходящая в бесконечность Вселенная с ее космической графикой, обрамленной туманностями, галактиками, звездами и планетами. В центре на полу красовалась Земля, как ее изображают на фото из Космоса – голубая светящаяся планета с желтыми материками. От Земли из центра зала к его стенам были проведены цветные волнистые линии, видимо, символизирующие магнитное или гравитационное поле нашей планеты.
В правом углу у стены с космосом стояло семейство гонгов. Большие и маленькие, очень разнообразные по структуре своей поверхности, они составляли своеобразный иконостас. Рядом с ними на стенах мерцали неоновые светильники, от чего гонги еще больше походили на неземных богов. Пространство перед гонгами было свободно, но рядом в нише лежали матрацы и подушки с пледами, позволяющие обустроить это место для групповой гонг-медитации.
В левом углу стояла небольшая кушетка с бежевым мягким покрытием, на которой лежал розовый клетчатый фланелевый плед. Кушетка явно служила местом расположения посетителей индивидуальных сеансов. Рядом стояло небольшое кресло для хозяйки. Над кушеткой висел бубен. В диаметре бубен был небольшим, сантиметров 70. Края его обрамлял белый мех. В отличие от строгого благоволения гонгов, бубен излучал светлую энергию радости и принятия по отношению к любому существу в данной комнате. Это был не космический бог, а живое земное существо.
Майя, встретившая Аню на входе, предложила ей переобуться в домашние мягкие тапочки и расположиться поудобнее на кушетке. Сама она зажгла какую-то небольшую деревянную щепку и слегка окурила комнату, себя, Аню и бубен этим приятным, немного терпким дымом.
– Ну что? Ты в первый раз идешь в «шаманское путешествие»? – спросила Майя.
– Да, это первый мой опыт. Для меня и гонг в прошлый раз был открытием. А бубен похоже действует? – уточнила Аня, располагаясь на кушетке.
– Нет. Гонг – он сам выбирает, что транслировать, и играющий на нем всего лишь проводник. Бубен – это верный друг и помощник шамана. Мы с ним как бы одно целое. Знаешь, как еще называют бубен?
– Как?
– Конь-ветер. Он на своей спине внесет и тебя и меня в тот мир, куда нам позволят хранители, а потом также вынесет обратно.
– Я когда увидела ваш бубен, мне показалось, что он живой, – улыбнулась Аня.
– А он и правда живой – улыбнулась Майя, – сейчас готовься, он нас понесет через Колесо Времени.
– Да, я готова.
Аня легла удобно на кушетке и закрыла глаза. Начались гулкие и монотонные удары бубна. Голос Майи направлял внимание Ани в этом путешествии. Сначала под удары бубна Аня увидела горящий перед ней костер, он играл своими озорными языками, а искры уходили в небо. Костер оказался расположен на берегу Плещеева озера, дальше костра были те самые камыши, а дальше, вероятно, вода. Аня оглянулась, и ровно за своей спиной, увидела Синь-камень. Удивительно, что камень попал в ее путешествие так сразу. Только этот камень из видения не был обыкновенным, его поверхность с небом соединяли редкие тонкие синие электрические молнии. Аня так и не поняла, сам камень давал разряды в небо, или он принимал небесный огонь в себя. За камнем на горизонте стояло огромное дерево, оно было такого же синего свечения, что и молнии на камне.
Но долго у костра находиться было не за чем, попросив вместе с Майей разрешения на путешествие по Колесу Времени у всех духов хранителей, Аня отправилась по тонкой тропинке и незаметно оказалась в какой-то сухой и светлой пещере, где ее уже ждал хозяин Колеса. Он был в длинной белой мантии с капюшоном, лицо не было видно. Лишь светлые седые волосы выбивались слегка из-под капюшона. Он жестом проводил Аню к стене. Стена оказалась живой. Точнее это была не стена, а поверхность, заполненная какой-то субстанцией. Субстанция текла по причудливым траекториям, образуя непересекающиеся петли и воронки в русле, но в целом это сложное движение Аня все же была готова назвать Колесом.