Ленинград в борьбе за выживание в блокаде. Книга вторая: июнь 1942 – январь 1943

Обстрел города, начатый неприятелем в 18 ч 30 мин, прекратился через 15 минут. Было предупреждение штаба МПВО об укрытии населения в убежища.

В городе без перемен.

Вечером шел дождь. Температура падает. Ночь прошла спокойно.

13 июня. Холодно. Пасмурно. Температура в 6 ч утра +5°. Днем холодно и ветрено. Температура выше +10° не поднималась. Облачно. В городе перемен нет. С фронта изредка слышна редкая арт. стрельба.

14 июня. Воскресенье. Ночью, в 0 ч 45 мин, наши зенитки, находящиеся на обороне в городе, открыли частый огонь по воздушным пиратам, пытавшимся сделать налет. Звуки воздушной тревоги по радио раздались около 1 часа ночи. Отбой дан примерно через час.

После был обстрел.

Погода сегодня с утра пасмурная, свежая. Температура в 6 ч утра +5°. Тихо.

Днем переменная облачность, большею частью солнечно. Ветрено. Температура +15°. День и ночь прошли спокойно. В городе без перемен.

15 июня. С утра солнечно, но холодно. Температура в 6 ч +5°. Небо чистое.

Днем облачно. Температура +16°. С фронта иногда слышна сильная арт. пальба. Мобилизованное население и работники предприятий и учреждений строят на ближайших рубежах города огневые точки и разные полевые укрепления. В городе ничего существенного не произошло. Ночь прошла спокойно.

16 июня. Ясное солнечное утро. Температура +8°. Тихо. Днем температура до +18°. С фронта редкая, но мощная арт. пальба. В городе без перемен.

17 июня. Пасмурно. В 6 ч утра температура +9°. Тихо. Днем прояснилось. Температура до +20°. Небольшой, но порывистый ветер. Пальбы не слышно в течение всего утра и части дня. Около 24 ч ночью отдельные залпы из крупных орудий. На окраинных улицах города вблизи открытых мест силами населения под руководством военных строятся огневые точки в окнах зданий и отдельные укрепления и блиндажи. В некоторых местах, в самом городе, устраиваются пулеметные гнезда в окнах домов перед открытыми пространствами улиц и площадей.

18 июня. Солнечное утро, t +11°. Тихо. Днем, в начале 14-го часа, неприятель обстреливал город снарядами, которые рвались где-то очень далеко, так как был хорошо слышен только свист во время их полета. Штаб МПВО предупреждал по радио население о необходимости укрытия в убежища и щели и прекращении движения по обстреливаемым улицам.

Обстрел продолжался минут 15–20.

В остальной части дня тихо, кроме редкой очень отдаленной арт. стрельбы.

Ночь прошла спокойно. В городе никаких существенных перемен нет.

19 июня. С утра пасмурно, идет мелкий дождь. Очень сыро. Температура в 6 ч утра +13°. Без ветра.

Около 14 ч противник произвел обстрел. Всего было дано три выстрела. Свист пролетающих снарядов был хорошо слышен. Разорвались они примерно в Московском районе. При большой густой серой облачности беспрерывно идет дождь, весь день. Температура держалась +15–16°.

В городе без перемен. Ночь прошла спокойно. В народе идут разговоры о предстоящем наступлении немцев на Ленинград в годовщину войны 22/VI и о том, что наши войска готовы к отпору и сокрушительному удару.

20 июня. Утром легкая редкая облачность. Светит ярко солнце. Температура в 6 ч утра +10°. Днем до +20°. Густые темные облака, без осадков.

После 18 ч враг произвел сильный обстрел Октябрьского района близ завода «Марти». Снаряды попали в жилые дома, есть жертвы. В частности, снаряд попал в дом № 4 по Дровяному пер., в кв. № 6 в окно с фасада. Никто не пострадал, так как никого не было дома. Две комнаты и обстановка разбиты. Обстрел продолжался около 20 минут.

С фронта иногда слышна отдаленная пальба.

Ночь прошла спокойно. В городе за сутки особых перемен нет. С 21-го июня начинает функционировать на Литовской ул. трамвайный маршрут № 10 (Ржевка – Волково кл.).

21 июня. В 6 час утра редкая облачность. Температура +13°.

Днем переменно, иногда идет дождь, иногда облачность проясняется.

С фронта с утра не слышно ни единого выстрела.

В городе во всех районах спешно возводятся в окнах домов пулеметные точки и амбразуры для стрелков. Идут разговоры, что немцы в годовщину войны могут начать штурм Ленинграда.

Сегодня пошел трамвай № 10 по Литовской ул. Маршрут продолжен с Охты до Волкова кладбища.

Вечером была слышна редкая отдаленная стрельба. В городе особых перемен нет. Ночь прошла спокойно.

22 июня. Сегодня годовщина начала войны и почти ровно 10 месяцев, как наш Ленинград находится в блокаде. В течение этого срока враг пытался неоднократно прорваться в город, но все попытки были отбиты, и недалеко то время, когда враг будет отброшен, так как силы наших войск растут. Приказ тов. Сталина о разгроме гитлеровцев в 1942 году будет выполнен.

Сегодня с утра пасмурная погода. Температура в 6 ч утра +13°. В 8 часов утра слегка побрызгал дождь. Днем погода прояснилась. Солнце ярко светит. Температура в тени до +26°.

Сегодня с фронта почти не слышно ни единого выстрела. Редко-редко где-то в отдалении бухнет одиноко отдельный выстрел. И снова тихо надолго.

Но вот в 21 ч 17 мин завыла сирена воздушной тревоги. Отбой дан в 21 ч 57 мин. Все прошло тихо и спокойно, только высоко в небе гудели наши самолеты. Враг над городом не появлялся. Днем был обстрел. В городе перемен нет. Ночь прошла спокойно.

23 июня. С утра отдельные легкие облака. Температура в 6 ч утра +14°. Днем редкая облачность, большею частью солнечно. В тени до +25°. В течение дня с перерывами доносится отдаленная арт. пальба на фронте. В 15 ч 15 мин начался обстрел города и продолжался в течение 15 минут. Хорошо был слышен свист пролетающих снарядов и разрывы их в городе. Ночью спокойно.

24 июня. Ясное тихое солнечное утро. В 6 ч температура +15°. Тихо. Днем жарко. В тени +26°. На солнце +35°. После полудня враг обстреливал город.

Вчера снаряды упали в районе б. Обуховской больницы – Институт путей сообщения и в др. местах.

В городе перемен нет.

25 июня. Утром точно такая же погода. Температура – как и вчера. Днем солнечно и очень жарко. Враг произвел короткий обстрел. Перемен нет.

26 июня. Солнечное утро, t в 6 ч утра +16°. Днем большею частью солнечно, проходящие крупные облака. Очень жарко – в тени +28°. Днем отдаленная канонада артиллерии. В воздухе гудели наши самолеты. В 11 ч был обстрел города. По радио было предупреждение Штаба МПВО об укрытии и проч. Ночью бухала вблизи города наша батарея из тяжелого орудия.

27 июня. Ясная солнечная погода. В 6 ч утра t +16°. Издалека доносятся одиночные арт. выстрелы. В 15 часов снова артобстрел, прекратился он через 35 минут. Было предупреждение по радио об укрытии.

Днем жарко, до 26° в тени, но дует прохладный ветерок. Около 13 ч и 18 ч появлялись вражеские самолеты-разведчики, которые отгонялись огнем наших зениток. Воздушной тревоги не было.

28 июня. Воскресенье. В 6 ч утра t +16°. Небольшая легкая облачность. Рано утром одиночные глухие арт. выстрелы. Около 7 ч стреляли наши зенитки. В 15 ч 30 мин обстрел врагом города с бронепоезда, подошедшего, по-видимому, очень близко, т. к. хорошо слышны выстрелы из орудий, свист снарядов и разряды их в городе.

Обстрел прекратился в 16 ч. Было предупреждение Штаба МПВО об укрытии. В 23 часа противник вновь очень сильно обстреливал город с близкого расстояния. Снаряды свистели.

29 июня. Ясное утро. Солнце ярко светит. В 6 ч утра t +16°. Дует легкий ветерок. Днем жарко, безоблачно. На фронте тихо. Вечером обстрел.

Ночью далекая орудийная стрельба. В городе никаких происшествий нет.

30 июня. Утро солнечное, t +17°. На фронте и в городе тихо. В начале 9-го часа противник начал обстрел Московского района (Смоленская ул.), больница Коняшина, Международный проспект. Много жертв: раненых и убитых.

За июнь месяц выдано населению по продкарточкам в кг:

мясо, мясопродукты и сельди – рабочим 1.8, служ. 1.0

кондитерских изделий – рабочим 0.9, служ. 0.5

крупа – рабочим 2.0, служ. 1.5

сухофрукты – 0.15 всем

мыло – по 34 куска всем

масло – разн. рабочим 0.8, служ. 0.4

молоко соевое по 1 литру

чай по 25 гр всем

хлеб ежедневно – рабочим 0.5, служ. 0.4, ижд. 0.3.

Все нормированные продукты выданы аккуратно в назначенные сроки, кроме спичек и соли, которые в июне не выданы.

Днем был вторично обстрел, а к вечеру была стрельба зениток.

Ночью спокойно. В городе без перемен.

Архив Большого Дома. Блокадные дневники и документы / сост. С. К. Бернев, С. В. Чернов. СПб., 2004. С. 111–118.

Справка Управления милиции г. Ленинграда председателю Ленгорисполкома о результатах проверки домовых книг

Совершенно секретно. Серия «К» 5 июня 1942 г.

Во исполнение решения исполкома Ленгорсовета от 3 мая 1942 г. сообщаю о проделанной работе по сверке домовых книг с фактически проживающим населением в домах.

Всего проверено 15 945 домов и 1179 общежитий. Выявлено выбывших и неотмеченных 241 687.

Из них:

а) выбывших по эвакуации 112 757 ч.

б) выбывших в РККА 33 029 ч.

в) умерших 81 305 ч.

г) арестованных 2959 ч.

д) по другим причинам 11 637 ч.

Выявлено нарушителей паспортного режима 1459 ч.

Из них:

а) проживавших без прописки 437 ч.

б) с просроченной пропиской 991 ч.

в) уклоняющихся от военного учета 24 ч.

г) уклоняющихся от призыва 7 ч.

Райисполкомами для оказания практической помощи управхозам было выделено 376 чел., фактически работало 213 чел.

Октябрьский, Смольнинский, Выборгский, Фрунзенский, Володарский и Свердловский райисполкомы надлежащей помощи в проводимой работе не оказали. В этих районах работа проходила силами актива домохозяйств.

Красногвардейский райисполком по сверке домовых книг на территории 21 отделения милиции выделил 24 чел., фактически работало 6 человек малограмотных рабочих с производства.

Петроградский райисполком выделил из числа граждан, проходящих всевобуч, 31 чел., которые могли принимать участие в работе по сверке домовых книг с 15 ч. до 17 ч. 30 мин.

Проверка показала, что управхозы и коменданты домов отметку выбывающих граждан производили несвоевременно ввиду массового выбытия.

В некоторых домах длительное время были вакантные должности управхозов, а со стороны райжилуправлений внимания этой работе не уделялось. В целях улучшения работы в настоящее время, в соответствии с указаниями НКВД СССР, проводится инструктаж управхозов и комендантов и от последних отбираются расписки об объявлении им установленной законом ответственности за нарушение паспортного режима, а вновь назначаемые управхозы к работе будут допускаться только после проведенного с ними инструктажа в органах милиции.

Начальник Управления милиции города Ленинграда

Инспектор милиции Е. Грушко

О блокаде Ленинграда в России и за рубежом / отв. ред. А. Р. Дзенискевич. СПб., 2005. С. 31.

Справка государственной санитарной инспекции Ленинграда о санитарном состоянии домохозяйств города

16 июня 1942 г.

Государственная санитарная инспекция г. Ленинграда совместно с санитарной общественностью (212 чел.) с 11 по 13 июня с. г. произвела проверку санитарного состояния всех домов города.

Из 11 307 номерных домов системы Ленжилуправления обследовано было 11190 – 98,5 % (на один номерной дом в среднем падает 2 строения).

Большинство из обследованных домов – 9747 (84 %) имеют очищенную дворовую территорию и лестничные клетки (92 %). Элементарный санитарный порядок еще не наведен в 1716 домах (15,5 %), в 2502 домах (22,5 %) обнаружены переполненные мусороприемники. Дезинфекция мусороприемников производится в 3451 доме (30 %).

Водоразборами обеспечены 3023 дома (27 %), кроме того в 3464 строениях вода подается в квартиры, что составляет 37,5 % к 9486 домам, имеющим внутридомовой водопровод. Из 2760 домохозяйств города [в] 583 (19 %) имеются кипятильники, из них в действующем состоянии 334 (62 %).

Домовая канализация работает в 7654 строениях (79,6 %).

В действующем состоянии находятся 3553 домовые прачечные (67 %), в 1804 домах (33 %) домовые прачечные требуют производства ремонтных работ по различным техническим причинам (неисправность печного отопления, оборудования и проч.).

Домовые убежища в должный порядок еще не приведены, хотя из имеющихся 2864 убежищ 1833 убежища (63,5 %) содержатся чисто, 724 убежища (25,5 %) оказались к эксплуатации непригодными, ввиду затопления их водой.

Из имеющихся 2444 домовых санитарно-бытовых комиссий (80 % к общему числу домохозяйств) работают 2282 (84 %).

Начальник Государственной санитарной инспекции г. Ленинграда

Никитин

О блокаде Ленинграда в России и за рубежом / отв. ред. А. Р. Дзенискевич. СПб„2005. С. 32.

Б. П. Городецкий – А. Городецкой

5 июня 1942 г. Ленинград.

Мои милые, родные и близкие! Пишу вам почти каждый день, потому что очень скучаю без вас. И чтобы не очень тосковать, я весь ухожу в работу. Моя работа по институту вся на виду – исчезли прежние склоки (когда после посещения института хотелось, придя домой, вымыться в ванне), организовался тесный, сплоченный коллектив сотрудников. Третьего дня на Главном Ученом Совете всех ленинградских институтов утвержден наш годовой план. Меня слушаются, верят мне, и никогда я не чувствовал себя таким нужным, как сейчас.

Завтра, в субботу, 6-го июня – день рождения Пушкина. Помните, как я последние годы ездил на Пушкинские торжества в Михайловское, помните – я рассказывал вам о том, что там мне приходилось делать доклад для 12000 слушателей, расположившихся на берегу Сороти и в радиофицированных лесах. Сейчас, по условиям военного времени, в Михайловское ехать нельзя, и мы проводим эти традиционные торжества в Ленинграде. В прошлом письме я послал вам пригласительный билет на наш завтрашний вечер. Начинается он в шесть часов моим кратким вступительным словом, затем В. А. Мануйлов сделает доклад «Пушкин с нами!» (под этим лозунгом проходит весь вечер) и, наконец, концерт. Концерт обещает быть интересным, так как нам дали согласие участвовать в нем такие крупные артистические силы, как Касторский, Ваграм Папазян, Лидия Вырлан, Студенцов, Железнова и другие. Зал, где будет проходить заседание, будет убран и декорирован свежей весенней зеленью, полевыми цветами. Но вряд ли мне придется послушать этот интересный концерт, так как в этот же вечер в 9.45, в ленинградском радиоцентре, начинается общегородской радиомитинг, участвовать в котором меня пригласили. По всей вероятности, мне придется уехать из института в полвосьмого, чтобы попасть в радиоцентр, даже если придется долго ждать трамвая.

В Ленинграде сейчас очень чисто, никаких очередей нет, работает много театров, кино, идут концерты в филармонии, но я никуда не хожу, нет сил, времени и особенной охоты. Зато я с удовольствием слушаю хорошую музыку по радио, которой передают очень много: по нескольку больших концертов в день. Передаются концерты Шаляпина, Собинова, целые оперы (например, «Князь Игорь»), джаз Утесова и так далее…

Городецкий С. Письма времени. СПб., 2005. С. 138–139.

ТЕЛЕГРАММА ЗАМЕСТИТЕЛЯ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ СОВНАРКОМА СССР А. Н. КОСЫГИНА В ЛЕНГОРИСПОЛКОМ

12 июня 1942 г.

Сообщаю, что из Ивановской области на 9 июня отгружено Ленинграду картофеля 1200 тонн, подготовлено к отгрузке 200 тонн. Из Рязанской области отгружено Ленинграду картофеля 25 мая 50 тонн, 26 мая 32 тонны, 29 мая 100 тонн, 31 мая 15 тонн, 5 июня 30 тонн, 9 июня 137 тонн. Намечено к отгрузке 11 июня 60 тонн.

Зампредсовнаркома СССР Косыгин

Страна – Ленинграду. 1941–1945. Сб. документов / отв. ред. В. М. Ковальчук. СПб., 2002. С. 140.

Из воспоминаний блокадницы о работе в совхозе в июне 1942 г.

Каждый из нас мечтал о работе, связанной со столовой, магазином продовольствия, а люди, работающие там, казались избранниками, попасть туда не представлялось возможным.

Голодная и унылая бродила я по городу в поисках работы, временами свет мерк в моих глазах и страшное бессилие и безразличие охватывали тело и разум.

Я мечтала о «хлебной работе». В поиски эти я втянула свою приятельницу В. Она где-то читала историю, но к весне ее преподавание кончилось, да и было, кажется, не особенно удачным. Это была ее первая после окончания университета работа, совпавшая с периодом ужасающей дистрофии, когда мысли о пище заслоняли все остальное.

Помню, как мое голодное внимание привлекло объявление, написанное большими красными буквами на куске полинялых обоев голубого цвета: оно приглашало жителей города отправиться на работу в совхоз, плата в котором была обещана натурой. Вмиг в моем мозгу возникла соблазнительная картина всевозможных овощей в виде картошки, редиса, лука, огурцов и пр. Это обещание имело чрезвычайно большую силу.

Уже ни о чем другом неспособная думать, начала я соблазнять В. отправится со мной работать в совхоз. Там будет много неистоптанной и незапачканной травы любых сортов и пород. Там будет свежий воздух, живительная и целительная близость природы, а потом, потом пойдут огурцы, картошка и пр. Этого оказалось достаточно, чтобы, недолго думая, собрать свои скудные пожитки в рюкзаки и двинуться в путь.

По дороге произошло трагическое происшествие. В. несла в своем рюкзаке бутылку с олифой, заменяющей в ту пор нам жиры. В пути пробка выпала, а бутылка, съехав набок, оставила свое содержимое на спине владелицы в виде огромного маслянистого пятна. При обнаружении этой потери

В. пришла в глубокое отчаяние и разразилась гневными упреками по моему адресу – как это я, идучи сзади, вовремя не обнаружила эту катастрофу. Этот прискорбный случай вызвал одну из тех ссор, которые почти беспричинно возникали среди раздраженных голодом людей.

Мы почему-то воображали, что будем почти в одиночестве. К нашему немалому удивлению, к месту сбора прибыла огромная разношерстная толпа голодных жителей города. Большинство из них были худые женщины с потемневшими лицами с массой орущих и беспокойных ребят.

Нас поместили в какой-то большой полуразрушенный дом с огромной кухней на первом этаже при входе, в которой помещалась большущая плита. Поселились мы, к несчастью, в комнатушке рядом с кухней, и отсюда пошли наши беды.

Голодная ленинградская орава мгновенно, как саранча, набросилась на окрестные травы, и очень скоро в близлежащем районе не оказалось ни листочка более или менее съедобной травы.

День и ночь топилась на кухне огромная плита. День и ночь шла борьба за лучшие места на плите, за дрова, за украденные травы и т. д и т. п. Ночью через тонкую перегородку из кухни раздавался непрерывный, разноголосый человеческий вой, который был отвратителен, жалок и совершенно непереносим.

Сварить на плите что-либо было очень трудно и почти что невозможно, люди всегда хотели есть, всегда что-то варили и всегда ссорились при этом. Сон в таких условиях был совершенно невозможен. И мы решили найти индивидуальное жилище, сколько бы оно ни стоило. Очень скоро мы покинули этот страшный дом, так похожий на дом умалишенных, помешанных на траве людей.

Ничего, кажется, неспособно было радовать нас. Работа в совхозе была непосильна. Требовалось целыми днями, наклоняясь, сажать рассаду капусты и потом поливать ее, таская для этого большие ведра с водой из далекого грязного озера, расположенного не меньше чем за полкилометра. Не могу сказать, что работа шла быстро, но она все же подвигалась вперед.

Командовали нами местные жители, мимо которых прошла ужасная голодная смерть и которые поэтому не могли понять наших нечеловеческих страданий. Между нами возник естественный антагонизм. Они с полупрезрением смотрели на наши кости, обтянутые серой кожей, и мы внушали им страх и отвращение своими все поедающими желудками. Наш потрясающий и ненасытный аппетит был им непонятен. Сытый не понимает голодного! Они ничем не могли пресечь нашу пожирательную способность.

Мы ели рассаду капусты, благо ее было очень много, ели как зайцы, хрустя и наслаждаясь. Мы ели, вернее пожирали, сырую картошку, которая лежала, обнаженная, на полях при машинной посадке, не всегда одинаково закрытая землей, мы ели ее с землей, приставшей к ее поверхности, и трудно было представить большего наслаждения. Как хотелось унести ее с поля с собой, но это не всегда удавалось. За нами следили. Одна горожанка умудрилась положить пару картошек в свою пышную прическу, я клала несколько картошек в рукава небрежно наброшенной на плечи фуфайки и т. д.

Полуживые от усталости, возвращались мы домой, на ходу набивая мешки травой, это был главным образом клевер. Дома варили эти травы, иногда подправляя их украденной картошкой или кусочком хлеба, и падали замертво на свое ложе, на минуты испытывая ощущение утоленного, заглушенного голода.

Блокада. Воспоминания очевидцев. М., 2014. С. 443–446.

Из дневника директора Архива Академии наук СССР Г. А. Князева

361[-й] день войны.

1942. 17 июня. Среда.

Все-таки, несмотря на свои затруднения при передвижении, решил пойти на заседание Ученого совета. Доктор истории Ковалев делал смелый доклад о том, чем должна быть история. Главный его тезис – история должна стимулировать наш патриотический подъем и воспитывать в этом духе молодежь. Для этого нужны этические и эстетические подходы при изложении фактов истории. Если искусство никак не отображает действительность как она есть, то история максимально приближается к отображению этой действительности. В этом принципиальная разница между историческим трудом и произведением искусства. Но история должна быть эмоциональна и обязательно со страстью. История должна быть партийна, и если партийность формально субъективна, то советская партийность, как ее понимают марксисты-историки, – по существу объективна.

Передаю прослушанный доклад, быть может, не совсем точно, не в формулировках автора, а так, как он дошел до моего сознания. Вопросы, поставленные докладчиком, очень спорные и волнующие. Не есть ли это возвращение к формуле Покровского: «История – это политика, обращенная к прошлому»? У докладчика – этика, эстетика, воспитание, патриотизм.

Многострадальные мои родные предметы работы всей моей жизни – история и вспомогательная историческая дисциплина архивоведение. Если естественники никогда не спорят, наука ли тот предмет, которым они занимаются, то мы, многострадальные «гуманитарии», время от времени возвращаемся к этому вопросу.

Я спросил докладчика – сказанное им относится вообще к историческим исследованиям – монографиям, диссертациям и т. д., или к учебной литературе? Вразумительного ответа не получил; докладчик уклонился от прямого ответа.

Прения были отложены.

Заседание происходило в старом кваренговском, бывшем Главном здании Академии наук, на третьем этаже, там, где раньше помещался Физико-математический институт, а потом Археографический институт, и где теперь, с 1938-го г[ода], разместился Институт истории материальной культуры. Поднимался по внутренней лестнице мимо прежнего входа в Секретариат, теперь наглухо закрытого. На лестнице, крутой и мало удобной, спасали меня перила. В окнах ни одного стекла и сквозной ветер обдувал меня все время, покуда я поднимался по бесконечным ступенькам. В передней третьего этажа темно и нестерпимое зловоние. Заседание было назначено в «комнате палеолита и неолита». Пришлось искать таковую. В коридоре на столах и прямо на полу сушились вымокшие в подвальном помещении при разрыве трубы книги. Наконец, мне показали комнату… Она оказалась рядом с той, где я две недели назад делал доклад на очередном заседании Ученого совета о плане работ Архива. Та комната почему-то имела номер пятнадцатый, эта была без номера. По стенам шкафы. Один с деревянными скульптурными украшениями на евангельские темы… Совсем не палеолит!… На стенах портреты Маркса и Энгельса. Между ними – открытые полки. На них черепа и реконструкции человеческих голов древнего человека из гипса. Глядел во время доклада на полулицо одного такого звероподобного предка и сравнивал его с львиной головой Карла Маркса. На другой стене – портрет Ленина и рядом на шкафу бюст какого-то опять далекого предка (реконструкция). В комнате неуютно, нет жизни, души. Стекла целы; вместо вторых рам деревянные ставни.

Несмотря на середину июня, все в пальто. Присутствовало человек 20 историков, оставшихся в Ленинграде. Председательствовал Ив. Ив. Толстой. Не видел его более 30-ти лет. В 1910 году я работал в его просеминарии по греческому языку, и он обворожил меня своей воспитанностью, культурностью, эрудицией. Сейчас ему за 60, но он сохранил еще бодрость и ясность ума. Только, принимая председательствование, почему-то немного волновался, и первые его слова были нервны и напряженны. Потом он овладел собой. В рядах остался сидеть доктор А. И. Андреев, который, вероятно, предполагал, что ему будет предложено председательствовать, т[ак] к[ак] Ковалев, заместитель] больного председателя Ученого совета акад. Крачковского, был сам докладчиком. А. И. Андреев кисло и скептически улыбался, жался в углу талантливый, но леноватый В. Г. Гейман, жмурился как кот и, по-видимому, скучал. Предо мною сидели доктор истории И. И.Любименко и ученый секретарь Института востоковедения Пигулевская; они все время наклонялись друг к другу и что-то говорили шепотом. Пигулевская – очень нервный, напряженный, неспокойный человек, но, кажется, в И[нститу]те сейчас единственный деятельный, не утративший если не трудоспособности, то нервной энергии. Смотрел на все время курящую М.А.Тиханову, ученого секретаря ИИМКа, бойкую, но, по-видимому, умную, хотя и своеобразную женщину… А докладчик все бубнил и бубнил, читая слово в слово свой написанный доклад. Оказывается, он читал уже его неоднократно в своем Институте. Сотрудники не раз уже обсуждали выдвинутые им тезисы. Этим и объясняется, по-видимому, почему В. Г. Гейман сидел с таким скучающим видом. Но было и приятно то, что собравшиеся говорили не о делах столовой, не о том, где бы достать крупу или масло, не просто сидели, обязанные по службе, а добровольно и честно выполняли свой долг советского ученого.