Судьба темнее, чем любовь

Глава 6

Блэр

Дорога пролетела незаметно. Казалось, я всего на секунду прикрыла глаза – и вот поезд уже в Ванкувере. Но на самом деле времени прошло немало: сначала я доехала на машине до Эдмонтона, потом села на поезд, в котором провела около двух дней, не двигаясь с места. Теперь, когда я наконец встала, мышцы у меня заныли. Взяв сумку, я вместе с другими пассажирами вышла из поезда.

Стоило оказаться на улице, как меня накрыло волной разнообразных запахов: выхлопные газы, уличная еда, ветер с привкусом соли. Я зажмурилась. Видимо, море совсем рядом. Стоило об этом подумать, как у меня засосало под ложечкой. Я никогда не видела моря. Опомнившись, я затрясла головой. Несколько дней назад вся моя семья погибла. Разве у меня есть право радоваться таким вещам?

Стиснув зубы, я перехватила сумку в руке и устремилась вперед, к месту назначения. Мама часто о нем рассказывала и подробно все описывала, поэтому мне оставалось лишь следовать навигатору. Я снова и снова смотрела на карту, желая удостовериться, что иду правильно. Я знала дорогу наизусть, хотя была в Ванкувере впервые.

Ванкувер совсем не похож на мои родные края – и совсем не такой, каким я его представляла. Я привыкла к маленькому городку, в котором прожила всю жизнь, где ходила в школу и где должна была остаться до следующего лета. До колледжа.

Мои края не могут похвастаться ничем особенным: там есть церковь, дом престарелых, школа, две заправки, клиника, полицейский участок, хоккейный стадион, один супермаркет. И, конечно же, природа. По сравнению с домом Ванкувер кажется мне огромным, громким и многолюдным. На улицах полно прохожих, от велосипедов, машин и прочего транспорта исходит ужасный шум. Верхушки зданий взмывают ввысь, словно пытаясь достать до небес. Здесь нельзя вот так просто залезть ночью на крышу и в тишине понаблюдать за северным сиянием. Впрочем… Думаю, если подняться на один из этих небоскребов, то наверняка возникнет ощущение, что до северного сияния рукой подать.

Из размышлений меня вырвал громкий гудок клаксона. Я вздрогнула и отступила за мгновение до того, как передо мной проехали стоявшие на светофоре машины.

Все мои знания о больших городах ограничивались книгами, интернетом и телевидением. Мы с мамой несколько раз бывали в Эдмонтоне и в Йеллоунайфе, но это совсем другое. Как ни странно, сейчас меня пугали не люди и не машины, а звуки, которые окружали со всех сторон. Голова от них буквально гудела.

Я огляделась, пытаясь сориентироваться, и побежала вперед. Если верить навигатору, до места, где обитают валькирии, осталось совсем немного. До места, где находится вход в Вальгаллу.

Я свернула за угол, прошла мимо роскошного отеля, у дверей которого стоял швейцар, потом мимо небоскреба, где располагались бесчисленные офисы, и остановилась. Вот оно. Я пришла.

Нужное мне здание оказалось огромным: чтобы увидеть верхний этаж, пришлось запрокинуть голову и прикрыть глаза рукой, защищая их от солнца. Снаружи здание выглядело совершенно обычно: светлый, грязновато-серый фасад, множество окон. Никаких неоновых вывесок и светящихся баннеров. Вместо этого простая черная надпись: «Бюро ритуальных услуг «Норд».

Тонко и в то же время очевидно. Никто никогда не догадается, что скрывается внутри. Это известно лишь героям, чьи души валькирии избрали для вечной жизни в мистической Вальгалле.

Скандинавская мифология мне хорошо знакома: я выросла на историях об Одине, Торе, Фрейе, Хель и других божествах. На ночь мама рассказывала нам с Феньей о валькириях и о том, какие они храбрые и красивые. А еще об их миссии – находить павших воинов и доставлять их в Вальгаллу, где они проведут вечность, готовясь к последней битве. К Рагнареку.

В детстве я надеялась, что все это правда, и мечтала однажды стать валькирией. Лет в тринадцать у меня возникли первые сомнения, и я стала считать мамины истории детскими сказками. А потом мама рассказала мне правду: я не валькирия и никогда ею не стану. А вот мама – валькирия. И моя старшая сестра Фенья тоже ею станет. Стала бы, если бы они обе не погибли в этой ужасной аварии.

Налетел ветер, и я задрожала от холода. Потом втянула голову в плечи, кинула последний взгляд на табличку, собралась с силами и пошла вперед.

Девять узких ступенек – и вот я у стеклянных дверей, ведущих в огромный вестибюль из белого мрамора. Пол, стены, даже стойка регистрации были настолько яркими, что у меня заслезились глаза. Потолки здесь высоченные. Сначала я решила, что в помещении царит полнейшая тишина – после уличного шума это место показалось мне оазисом спокойствия, – но потом я услышала тихий плеск и музыку. Классическую музыку. Она была мне знакома, но композитора вспомнить не удалось. А вот Фенья бы сразу назвала его имя…

Увидев меня, девушка за стойкой улыбнулась. У нее были рыжие волосы, сияющие глаза и ярко-красные губы.

– Добро пожаловать в бюро ритуальных услуг «Норд»! Чем я могу вам помочь?

Я глубоко вздохнула, собираясь ответить… и заколебалась. Пока все шло по плану. Я поменяла мамин билет, села на поезд, проделала долгий путь до Ванкувера и нашла похоронное бюро. Что теперь? Все мои мысли были только о том, как бы сюда добраться. Я даже не подумала, что скажу, когда окажусь на месте.

– Вам назначена встреча? – терпеливо поинтересовалась девушка. «Саманта» – было написано на бейджике у нее на блузке.

Я медленно покачала головой и поставила на пол сумку, которая с каждой минутой становилась все тяжелее и тяжелее.

– Нет, но… эм-м… – Я откашлялась, потому что внезапно мой голос ослабел. – Моей маме и… сестре была назначена встреча. Рейна и Фенья Арктандер. К сожалению, они не… не смогли приехать.

– Рейна? – переспросил кто-то у меня за спиной.

Вздрогнув, я медленно обернулась. В нескольких шагах от нас стояла женщина, на вид – мамина ровесница, хотя возраст ее определить было трудно. Одета она была в белую блузку с высоким воротничком, узкую юбку до колен и туфли на невероятно высоком каблуке. Черные волосы водопадом спадали по ее плечам, доходя до талии. Эта женщина излучала силу и уверенность и, несмотря на современную одежду, держалась с изяществом древней японской императрицы, которая каким-то чудом попала в наше время.

– Эм… да, – с опозданием ответила я. – Рейна… была моей мамой.

– Была? В каком смысле?

В несколько шагов преодолев разделяющее нас расстояние, брюнетка испуганно посмотрела сначала на меня, потом на Саманту. Вблизи я заметила, что ее миндалевидные глаза такие же черные, как и волосы.

– Что все это значит?

Я сглотнула, пытаясь избавиться от кома в горле. Не помогло.

– Она… произошел несчастный случай… пять дней назад. Она… она… погибла. Как и моя сестра.

Настанет ли когда-нибудь день, когда эти слова перестанут вызывать у меня слезы? Когда обруч горя перестанет стискивать мою грудь так, что я едва могу вдохнуть? Когда я перестану чувствовать себя такой виноватой из-за того, что выжила? Вся моя семья погибла, а я здесь, почти без единой царапины. Это несправедливо.

Выражение лица брюнетки смягчилось, на нем появилось что-то похожее на сочувствие.

– Как тебя зовут, малышка?

– Блэр. Блэр Арктандер.

– И ты ее дочь, – прошептала брюнетка. На мгновение мне показалось, будто в ней происходила внутренняя борьба, затем она кивнула Саманте и повернулась ко мне: – Пойдем со мной.

– Куда? – спросила я, не сдвинувшись с места.

Брюнетка улыбнулась, но в глазах у нее читалась хорошо знакомая мне грусть, и потому улыбка вышла безрадостной.

– Я отведу тебя к остальным.

Глава 7

Оставив вещи под присмотром Саманты, я последовала за женщиной, которая представилась как Аяне. Войдя в лифт, Аяне набрала на панели комбинацию цифр, и мы тронулись. Казалось, поездка заняла целую вечность. В лифт то и дело входили и выходили люди. Одни держали в руках портфели, другие – планшеты и стаканчики с кофе, кто-то говорил по телефону о маркетинговых планах. Казалось, мы находимся в самом обычном офисном здании, где все занимаются самыми обычными рабочими делами.

Сама не знаю, какой представляла себе Вальгаллу. Может, такой, как рассказывают мифы, – с зелеными полями, ярко-голубым небом и огромным залом, заполненным павшими воинами. Во всяком случае, меньше всего я ожидала увидеть фирму, по которой ходят люди в деловых костюмах. Наверное, следовало заранее поискать информацию в интернете, но я думала лишь о том, как добраться сюда. То, что будет после, меня не волновало.

На девятнадцатом этаже двери лифта распахнулись, Аяне вышла и жестом пригласила меня следовать за ней. В отличие от предыдущих этот этаж не был офисным. По крайней мере, здесь я не увидела ни распахнутых дверей, ни стеклянных стен, демонстрирующих заполненный компьютерными столами опен спейс.

«Интересно, куда мы идем?» – невольно подумала я. Аяне знала маму, а значит, была ее подругой, правильно? Не могу представить, чтобы кто-то желал маме зла. Она была самой милой и доброй женщиной на свете – и это несмотря на то, что беспощадно тренировала Фенью, готовя из нее свою преемницу. Теперь с тренировками покончено.

Некоторое время мы шли по длинному узкому коридору. Я изо всех сил старалась не отставать от Аяне. Она была не очень высокой, но, несмотря на высокие каблуки, двигалась невероятно быстро. А я, в своих линялых джинсах, мятом свитере и с растрепанными после поезда волосами, с трудом за ней поспевала.

Наконец Аяне остановилась перед одной из дверей и без стука вошла. На двери не было ни таблички, ни какой-либо другой подсказки, указывающей на то, что внутри. Я отмахнулась от нехорошего предчувствия и последовала за Аяне. Пути назад нет.

«Здесь пахнет цветами», – первым делом подумала я. Удивленно огляделась и увидела длинный, проходящий через все помещение стол, на котором лежали цветы и зеленые веточки. Вся комната была буквально завалена растениями, вазами и разноцветными ленточками. Вдоль стен стояли полки, на которых громоздились горшки и кадки. Здесь были и белые каллы, и желтые лилии, и розы всевозможных оттенков… А еще плющ, декоративный мох, ветки с красными ягодами и множество других неизвестных мне растений. Если бы я не знала, где нахожусь, то решила бы, что очутилась в цветочном магазине.

Сердце болезненно защемило и пропустило удар. Я с легкостью могла представить в этой комнате маму. Ей бы здесь понравилось, она бы с удовольствием плела венки и составляла букеты.

За столом сидели женщины, они превращали цветы в настоящие произведения искусства и были настолько поглощены работой, что, кажется, поначалу даже не заметили нашего появления. Но постепенно они отвлекались от своего занятия и поворачивались к нам. У этих женщин не было ничего общего: разные фигуры, разный цвет волос и кожи, разный стиль одежды… Единственное, что их объединяло – помимо их занятия, – это красота и возраст. Они казались ровесницами Аяне. И мамы.

Стоило всем пятерым посмотреть в мою сторону, как у меня по спине пробежал предостерегающий холодок и я поняла, что ошибалась. Эти женщины не флористки и не работницы похоронного бюро. Они валькирии.

– А это еще кто? – поинтересовалась блондинка спортивного телосложения, стройная и мускулистая. У нее были волосы длиной до подбородка, угловатое лицо и полные губы, придававшие ее грубоватой внешности неожиданную женственность.

– Не будь такой грубой, Тайра, – с улыбкой ответила Аяне. – Это Блэр. Дочь Рейны.

– Это не та дочь, которую Рейна обучала, – вмешалась другая валькирия. Ее тон ничего не выражал, но мне пришлось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы не сжаться под ее взглядом. Глаза у этой женщины были необычными – карими с сине-зелеными вкраплениями. В них читалось выражение, которое я не смогла распознать. Недоверие? Любопытство? Радость? Злость? Не знаю.

Поза ее была непринужденной: она с безмятежным видом держала в руках ножницы и обрезала цветы. Угольно-черные волосы чуть выше плеч, смуглая, почти оливковая кожа, но непохоже, что эта женщина родом из Южной Америки или Южной Европы. И одежда ничего не говорит о ее происхождении. Из всех присутствующих про нее труднее всего сказать что-то определенное.

– Рейна погибла. Как и ее старшая дочь, – сказала Аяне.

Тишина. Валькирии переглянулись и уставились на меня. А в следующую секунду случился настоящий хаос.

– Погибла? – воскликнула блондинка, которую, кажется, звали Тайра.

– Кто, Рейна?! – переспросила другая валькирия.

– Ты уверена?

– Быть такого не может! Нет, это невозможно! – заявила валькирия с необычными глазами, имя которой я не знала, и сжала в руке розу.

– Валькирии не могут умереть!

– А как же Ви? От нее уже несколько месяцев нет вестей, – заметила невысокая женщина со стильной короткой стрижкой и белым цветком за ухом.

– Мы не знаем, что случилось с Ви, – возразила Тайра.

– Валькирий всегда было девять. Всегда. Никто из нас не может просто… просто взять и умереть.

Голоса наслаивались друг на друга, смешиваясь со стуком у меня в ушах, и вскоре превратились в однотонный шум. Зажмурившись, я замотала головой, пытаясь сосредоточиться, но не смогла. Я пришла сюда, чтобы узнать, что произошло. И почему это произошло. И как вариант, чтобы обнаружить, что все ошибаются и что мама с Феньей еще живы. Меньше всего мне хотелось слышать вопросы, на которые у меня нет ответов.

– Тихо! – произнесла единственная молчавшая до этого времени валькирия – и остальные немедленно замолчали.

Шум у меня в голове мгновенно стих, и воцарилась тишина.

Валькирия встала со своего места во главе стола и направилась ко мне. Двигалась она так плавно, как если бы парила над землей, а не ходила как простые смертные. Ярко-рыжие волосы мягкими волнами ниспадали ей на плечи. Валькирия остановилась примерно в полуметре и посмотрела на меня. В ее ярко-зеленых глазах было столько мудрости, словно она лично видела все, что я когда-либо читала в учебниках по истории.

– Значит, ты дочь Рейны?

Я кивнула, не в силах произнести ни слова.

Валькирия взяла меня за плечи, и у нее на лице появилось теплое, сочувственное выражение.

– Меня зовут Кендра. Пожалуйста, расскажи, что случилось. Наша сестра… Как именно она… Как все было?

Я стиснула зубы, проглатывая волну тошноты, а потом заставила себя открыть рот. Они заслуживают знать правду.

– Мы… мы ехали на вокзал, – запинаясь, начала я. – Мама с Феньей должны были сесть на поезд до Ванкувера, чтобы… чтобы приехать к вам. И чтобы… мама могла передать свои силы Фенье. – Я глубоко вздохнула, пытаясь собраться с мыслями. Все было бы совсем иначе, если бы мама с Феньей переместились сюда по северному сиянию, но мама говорила, что валькирии не могут перемещать обычных смертных. Только павших героев. А Фенья была совершенно обычным человеком.

– Дорога обледенела, мама не справилась с управлением и… и мы влетели в канаву. Машина была всмятку.

– Но ты практически не пострадала, – заметила Тайра, скрестив руки на груди.

Я машинально дотронулась до левого виска, которым ударилась о стекло. В больнице наложили швы, и теперь мне уже даже пластырь не нужен. Со временем рана заживет, хотя шрам, наверное, останется. Но это не значит, что я не пострадала или что я ничего не потеряла. Потому что на самом деле я потеряла все.

– Что еще? – поинтересовалась Кендра, пропустив мимо ушей слова Тайры. – Ты не заметила чего-нибудь странного или подозрительного? Чего-нибудь, что могло показаться незначительным, но…

– На месте аварии был мужчина в черном, – добавила я торопливо, но не очень уверенно. – Во всяком случае, мне кажется, что там был мужчина…

– Ты видела его лицо? Можешь описать?

Сжав губы, я покачала головой. Мои воспоминания стали смутными и неясными. Да и потом, мне столько раз говорили, что на месте аварии никого не было, что я начала сомневаться в себе.

Но Кендра, похоже, не собиралась так легко сдаваться:

– Может, там был кто-то еще? Кто-то, кто видел того мужчину?

Я снова покачала головой. Да, там был Райан, он наверняка спас мне жизнь, вытащив из машины, но он никого не видел. И уж тем более мужчины в развевающемся плаще.

Я обвела взглядом присутствующих. Полицейские задавали мне такие же вопросы – и отнеслись к моим ответам так же скептически, как и валькирии.

– Ты уверена, что там кто-то был? – поинтересовалась брюнетка с необычными глазами.

Все во мне хотело закричать «да», но я не смогла произнести ни звука. А что, если я все придумала? Что, если валькирии, Райан, полицейские и спасатели, которые тоже были на месте аварии, правы, а я ошибаюсь? Но зачем мне было такое придумывать? Это же полная бессмыслица!

Валькирии переглянулись, и Аяне шагнула вперед.

– Ты через многое прошла, – сказала она, протягивая ко мне руку, но я отшатнулась.

– Он был там, – сказала я и добавила чуть громче: – Он и правда там был!

Почему мне никто не верит?

– Блэр… – снова попыталась успокоить меня Аяне. – Ты пережила тяжелое испытание. Ничего удивительного, что ты не уверена в том, что видела. Мы все понимаем…

– Я – нет, – сухо ответила Тайра.

– Тайра! – обернулась к ней Аяне, возмущенно сверкая глазами.

Но блондинка лишь пожала плечами, после чего вернулась к своему букету.

– Девчонке здесь делать нечего. Мы не знаем, говорит ли она правду. К тому же она не одна из нас.

– Но она дочь Рейны!

– То, что она дочь Рейны, не делает ее валькирией. Тебе ли этого не знать? – сказала Тайра, с видимым сожалением пожала плечами и добавила: – Силы Рейны потеряны.

– Ты этого не знаешь.

– Неужели? А что случилось с Ви? Где ее силы?

Казалось, Аяне хочет что-то ответить, но в итоге промолчала. Окинув Тайру взглядом, она повернулась ко мне и сказала:

– Я отведу тебя вниз.

И это все? Я проделала такой путь, проехала через полстраны, чтобы рассказать о том, что случилось, а они… выгоняют меня? Несмотря на то, что я дочь их подруги? Да, я не валькирия, но неужели то, что Рейна была моей матерью, ничего не значит?!

Видимо, не значит, потому что я и опомниться не успела, как оказалась сначала в коридоре, а потом и в лифте.

– Вот и все, да? – пробормотала я, когда Аяне нажала на первый этаж.

– Мне очень жаль, Блэр, но это зависит не только от меня, – слабо улыбнувшись, произнесла Аяне. – Мне жаль, что мы не можем ничего для тебя сделать, но… Понимаешь ли, Тайра права. Мы живем на земле давно, очень давно. У некоторых из нас были дети, а у тех, в свою очередь, свои… со временем нас забывают, и для потомков мы остаемся лишь именами в генеалогическом древе. Никто из них не унаследовал наших сил. Так это не работает.

– Я все понимаю. Я не одна из вас.

И не важно, что я выросла, слушая истории о валькириях и Вальгалле. Не важно, что я знаю правду об этом месте и что моя мама была валькирией. Если так подумать, то, наверное, у многих людей среди предков есть валькирии. Вот только никто об этом не знает. Как-то нечестно…

– Что означают букеты, которые вы составляете? – спросила я, просто чтобы что-то сказать, потому что тишина в лифте становилась невыносимой. И потому, что нам оставалось проехать еще пятнадцать этажей.

Аяне окинула меня удивленным взглядом и ответила:

– Бюро ритуальных услуг существует так давно, что работает практически без нашего участия, обеспечивая нас необходимым доходом. Цветы – это наш личный вклад в дело. Составлением букетов занимались еще первые валькирии, основательницы этого места. Так они чтили память душ, которые не попали в Вальгаллу. Мы сохраняем эту традицию и по сей день.

Странно, что мама ничего об этом не рассказывала. Впрочем, она не рассказывала ни о похоронном бюро, ни об остальных восьми валькириях. Или семи, если я все правильно поняла, хоть я понятия не имею, кто эта таинственная Ви и что с ней случилось.

С каждой секундой я все яснее понимаю: мама многое от меня скрывала. Я чувствую себя преданной и ничего не могу с собой поделать. Я злюсь. Мне больно. Пусть я и не та, кому мама собиралась передать свои силы и полномочия, но я все еще ее дочь. Как она могла столько всего скрывать? Как могла погибнуть, если была бессмертной? Как могла оставить меня одну?

Я осталась совсем одна – теперь я осознала это пронзительно остро. У меня больше нет семьи. Нет ни отца, ни бабушки с дедушкой, ни дяди, ни тети, ни двоюродных братьев-сестер… А валькирии, мамины названые сестры, не хотят иметь со мной ничего общего. Я совершенно одна. И я не знаю, что делать и куда идти.

Глава 8

Удивительно, насколько сильно может измениться жизнь всего за один день. Да что там за день – за секунду! И сегодня это снова произошло. Не знаю, как я пережила период до похорон и сами похороны, но потом у меня появилась четкая цель: приехать сюда, выяснить, что случилось и кого я видела на месте аварии. Эта цель придала мне сил и помогла выдержать тяжелую дорогу. Но теперь… теперь у меня больше нет цели.

Мы с Аяне в полнейшем молчании вернулись в вестибюль. Саманта окинула меня сочувствующим взглядом, передала мне мои вещи и вернулась к работе.

«Вот и все», – поняла я, чувствуя накатывающую панику. Другого шанса мне уже не представится. Валькирии не станут встречаться со мной во второй раз, они не захотят больше со мной разговаривать. Я должна что-то сделать! Что-нибудь, что угодно!

Взгляд скользнул по блестящему вестибюлю и остановился на неприметной двери.

– Можно?.. – откашлявшись, спросила я и указала в сторону туалета. – Дорога у меня была долгой…

Тепло улыбнувшись, Аяне взяла у меня из рук сумку и куртку.

– Конечно. Я подожду тебя здесь, – сказала она.

Иначе говоря: «Я не спущу с тебя глаз и лично прослежу за тем, чтобы ты убралась отсюда подобру-поздорову».

С одной стороны, я все еще жутко злюсь на этих валькирий, с другой – даже могу их в чем-то понять. Если бы мне было несколько сотен или даже тысяч лет и две мои сестры недавно погибли, я бы вряд ли горела желанием возиться с дочерью одной из них. Но это не значит, что я сдамся так легко!

К тому времени, как я вошла в дамскую комнату, глаза уже привыкли к белому цвету и он перестал меня слепить. Я посмотрела в зеркало и испугалась собственного отражения: налитые кровью глаза, растрепанные волосы, бледная кожа… Я нащупала рану на виске и поморщилась, надавив на нее слишком сильно. Голова тут же запульсировала от боли. Впрочем, боль напомнила мне о том, что я жива. Что я должна что-то сделать. Все, что произошло, случилось не просто так! Приезд сюда, то, что я нашла Вальгаллу – пусть и не настоящую, а похоронное бюро… Разговор с валькириями. Авария, гибель мамы и Феньи. Во всем этом должен быть какой-то смысл.

Мой взгляд бесцельно блуждал по помещению. Вот сверкающая раковина, рядом – корзинка, в которой лежат дезодорант, крем для рук, тушь и тампоны… У зеркала стоит ваза с пестрыми цветами, которым не полагается цвести в это время года. Вот потолок с вентиляционным отверстием, но оно слишком крошечное, чтобы в него можно было пролезть. Не говоря о том, что до потолка еще надо допрыгнуть. Вот две белоснежные двери, ведущие в кабинки, а вот маленькое окошко…

Секундочку.

В несколько шагов я оказалась у окна и распахнула его. Мы на первом этаже, окно выходит в переулок или на задний двор. Похоже, там довольно малолюдно. На окне нет решеток, но оно довольно небольшое – пролезет разве что ребенок. А впрочем… Я оглядела себя сверху донизу. В отличие от мамы и Феньи я всегда была довольно маленькой. Самой маленькой в семье.