Боль для выживания
На своих руках они носили браслеты, при помощи которых передавали сигналы друг другу, общаясь мысленно: эти существа были телепатами, поэтому люди придумали им название – «Немые». С помощью этих браслетов Немые могли остановить пулю, так что ранить их было невозможно, а вступить в рукопашный бой с ними никто не решался, так как они были намного сильнее человека. Немые подразделялись на одиночек и стаю. Одиночки выслеживали людей и передавали сигналы остальным, посредством чего те, остальные, давали команду охотникам, которая подразумевалась зачисткой того места, где были найдены люди. Стая состояла из нескольких единиц разумных существ, которые изучали людей. Они всегда передвигались вместе с охотниками: охотники, учуяв человека, вытаскивали его из бункера, норы, дома и, не убивая, волокли его к хозяевам. Немые могли увидеть всю жизнь, прожитую человеком, всего лишь приложив свою широкую ладонь к его голове. После получения нужной информации они отдавали приказ охотникам на растерзание этого человека. Немые никогда не убивали людей сами.
Охотники были похожи на Немых, это можно было заметить невооруженным глазом: их объединяли цвет кожи, овал лица, голова. Они передвигались на двух конечностях, а охотники на четырех. Хищники также были телепатами, но они были глупыми и ими двигал только инстинкт. Люди считали, что Немые и охотники были одной крови, они считали, что разумные существа создали себе подобных – создали смертоносное оружие, с которыми они могли бы общаться телепатически, и у них это получилось. Охотники были чистильщиками. Вестники смерти – это был всего лишь первый заход, их задача состояла в том, чтобы убить как можно больше людей, сократить численность населения, а задача охотников – зачистить оставшихся в живых. Эти твари были незаметными в ночное время, их невозможно было услышать, даже если они находились совсем рядом. У охотников был один единственный минус: они не умели прыгать, несмотря на строение своих конечностей, которые были приспособлены к прыжкам. Их задние лапы были длиннее и мощнее передних, при всем желании эти твари могли бы запрыгнуть на крышу одноэтажного дома, но их мозг не мог рассчитать расстояние прыжка, им казалось, что расстояние слишком большое. Люди использовали эту брешь: спасаясь от зверей, человек использовал всевозможные препятствия, например, машины: перепрыгнув через капот, беглец выигрывал некоторое время для побега, потому что хищник, вместо того, чтобы перепрыгнуть следом, останавливался на время, чтобы обойти это препятствие или же просто врезался в него. Но все же пешком от них скрыться было почти невозможно.
За шесть лет население Земли значительно сократилось, человечество оказалось на грани вымирания. Люди прятались, как могли, питались, чем могли, процветал каннибализм и насилие. Люди убивали друг друга за одежду, за воду, за любое сказанное слово, которое не понравилось бы собеседнику. Никому нельзя было доверять. Из-за высохших деревьев и растений вымерли почти все животные. Высохли многие водоемы из-за перемены климата, которая была вызвана вспышками. Города были заброшены.
Охотники размножались, строя норы в заброшенных домах. Отпрыск зверя не был так страшен, как взрослая особь: хватало всего лишь одной пули в голову, чтобы убить молодняк, но молодые особи передвигались стаями, а стая этих тварей могла запросто разорвать человека на части.
Мир не был прежним, люди не были доброжелательными, как раньше, на первом месте стоял вопрос о собственном выживании, о собственной жизни. Человек был готов на все – на убийство… на каннибализм… на насилие.
Глава 2
Шагая по высохшей траве, ребята направлялись на запад, в сторону Москвы. Данил шел молча и постоянно оглядывался по сторонам, поскольку видел дорогу в ста метрах от них. На ней стояли заброшенные пыльные машины, некоторые из них были побитые, а большинство – сгоревшие. Даня внимательно следил за машинами и прислушивался к каждому звуку, потому что там могли прятаться охотники, Немые, просто обычные люди, встреча с которыми ему не была приятна.
Он часто щурился от солнца и вытирал пот со лба, было немного жарко. Солнце стояло в зените. Не было слышно ни пения птиц, ни шелеста листьев. По дороге им попадались деревья, но они были голыми, мертвыми. Расстояние до города было очень большим, их путь простилался через поля и заброшенные участки. Даня рассматривал заброшенные дома, мимо которых они проходили. Он смотрел в пустые, разбитые окна и на выбитые двери. Он заметил, что в некоторых домах вместо окон были прибиты доски, а двери в таких домах подперты диванами, машинами и стульями – когда мальчик видел это, он ускорял шаг. Можно было бы поискать там что-нибудь, но он боялся, что там могут прятаться люди. Обычно с отцом они не упускали такой возможности пополнить запасы еды и воды, но Данил знал, что теперь все по-другому: он один, неопытен и труслив. Он не хотел рисковать. Ему всё время казалось, что за ними наблюдают, поэтому его пальцы постоянно находились на спусковом крючке.
– Смотри под ноги! – вдруг сделал он замечание сестре.
– Я смотрю, – обернувшись к брату, ответила девочка.
Ева не была так осторожна, как брат: она бегала по полю туда-сюда и, не понятно зачем, собирала маленькие камушки.
– Быстро иди сюда и держись рядом! – грубо скомандовал Данил.
Ева шла на расстоянии пяти метров от брата, карманы её свитера были набиты камнями. Она взглянула на брата и ответила:
– Сейчас!
Девочка присела, подняла еще пару камней с земли и сунула их в карман, а затем подошла к Даниле.
– Зачем ты собираешь эту дрянь?!
– Камни? Мне нужна еще веревка, три штуки.
Даня вздохнул и остановился.
– Мы на открытой местности, здесь опасно! Я иду молча и смотрю под ноги, чтобы, не дай бог, не задеть растяжку в траве или не наступить на мину, а ты, глупая, бегаешь туда-сюда и собираешь ненужный хлам! Посмотри на свои руки – теперь они грязные! Как можно быть такой тупой? Ты вся в свою мамашу! – высказался мальчик и, нахмурившись, пошел дальше.
Ева стояла на том же месте и смотрела ему вслед. Его слова обидели ее, но она привыкла к высказываниям подобного рода.
– Эй! – вскрикнула она и быстрым шагом направилась к Дане.
Мальчик остановился и обернулся.
– Сам ты дурак, понял! Не говори плохо о маме!
– А то что?
Девочка нахмурилась, шагнула ближе к брату и сердито заглянула в его лицо.
– А то я тебя ударю и…
– И что? Напугала… – съязвил тот и направился дальше.
– И расскажу папе! – сказала Ева ему вслед.
После ее слов Данил остановился и тяжело вздохнул, ведь девочка не знала, что отца больше нет. Она подошла к нему сбоку и, достав горстку камней из кармана, протянула их брату, чтобы показать, но Даня даже не взглянул на них – он отвернул голову в сторону. В его горле появился ком, а его глаза покраснели, но он сумел сдержать себя.
– Если найдем веревку, то я сделаю браслет, и когда мы вернемся, я подарю его папе, думаю, что он обрадуется, – сказала Ева.
Тогда Данил стиснул зубы и сжал кулаки, ее слова разозлили его.
– Пошли! – он схватил ее за плечо и подтолкнул в сторону города.
– Но мы ведь должны искать лекарство, ты сам сказал! – упиралась девочка. – Мы прошли мимо тех домов, – указывая назад, говорила она. – Нам надо было там посмотреть, там могут быть лекарства!
– Нет, не могут… Туда мы не пойдем! – снова подтолкнув сестру, ответил мальчик.
– Нам нельзя идти в город, там опасно! Если папа узнает…
– Не узнает! – вскрикнул Даня и остановился.
Ева испугалась, она также остановилась и, не решаясь ничего сказать, смотрела на брата широко открытыми глазами. Данил заметил ее напуганный взгляд и понял, что перегнул палку: он присел на колени, чтобы видеть ее лицо.
– Прости, ладно…
Девочка кивнула.
– В город мы не пойдем, ни в коем случае… я же не самоубийца. Мы обойдем его, а там, может, будут другие дома. В крайнем случае, на западе Москвы должен быть лагерь.
– Но ведь… – неуверенно промолвила девочка. – Вот же рядом дома… – добавила она, указывая пальцем туда, откуда они пришли.
– Интуиция мне подсказывает, что туда лучше не заходить… Отец поступил бы также.
– Ну, хорошо… тогда нам надо быстрее идти, чтобы скорее вернуться к папе!
– Перестань собирать мусор с земли и пошли!
Ева кивнула и последовала за братом, не отвлекаясь больше на камни. Она попыталась взять его за руку, но Даня одернул свою руку.
– Я тебе не папа!
Данил не хотел держать сестру за руку, сколько бы она не старалась, он не поддавался ее уговорам. Он не проявлял братскую заботу или любовь к девочке, он любыми способами пытался отдалиться от нее – и у него это хорошо получалось. В его сердце боролись два чувства к ней – любовь и ненависть. Ненависть за то, что ему пришлось пережить из-за нее. Где-то в глубине души он понимал, что она его сестра, пусть только по отцовской линии.
Спустя пару часов ребята дошли до города, как сказал Данил, они пошли в обход. Их путь шёл по пригородному району, точнее за пригородным районом, откуда были видны дома. Ребята видели черный дым где-то в городе, поднимающийся к небу.
– Кому-то нужна помощь, наверное, – сказала Ева, переступая разбросанные пакеты и остальной мусор, которым была устелена земля.
– Может, бензоколонка взорвалась…
– А может кто-то поджег охотников…
– Может… в любом случае, если там и есть люди, пусть выкручиваются сами.
Они ступали по сухой траве, на которой лежало большое количество мусора, Даня внимательно смотрел на весь этот мусор, надеясь заметить среди него бутылку с водой, хотя бы наполовину полную. Кроме всех этих пакетов, бумаги и одежды, можно было наткнуться на человеческие кости, которые, судя по состоянию, лежали там давно. Мальчик не закрывал Еве глаза, не приказывал отвернуться, когда они натыкались на останки: девочка давно знала, что это такое, она уже привыкла. На этой пустоши им попадались еще и брошенные машины. Данил не проходил мимо, он осматривал транспорт в надежде найти еду или патроны, но эти авто давно уже были обшарены другими людьми: сиденья там были поломанные, вывернутые, а бардачки открытые, что указывало на обыск. В некоторых машинах, на полу, стеклах и сиденьях невооруженным глазом можно было увидеть давно высохшую кровь.
Спустя некоторое время мальчик остановился: он снял синий рюкзак с плеча, присел на колени и открыл его. Ева встала рядом.
– Я хочу пить, – сказала она.
– Ладно.
Он достал из рюкзака полупустую пачку сигарет и маленькую бутылку, где воды было совсем на донышке. Он протянул бутылку сестре и сказал:
– Мне оставь пару капель.
Ева сделала маленький глоток и передала воду брату. Даня вылил себе в рот несколько капель и сунул пустую бутылку обратно в рюкзак.
– Я пить очень хочу.
– Я знаю, я тоже. Будем искать, – ответил он, после чего достал из пачки сигарету и закурил.
– Папа не разрешает тебе курить!
Сделав одну затяжку, мальчик ответил:
– Он не узнает! Пошли!
Данил начал курить с десяти лет. Сначала он брал сигареты у отца и прятался, чтобы покурить, но запах сигаретного дыма выдавал маленького воришку, поэтому отец наказывал его – Данилу били, но он все равно не переставал этого делать. Из-за этого отцу пришлось бросить эту пагубную привычку: если у него не будет сигарет, то и сыну не откуда будет их брать, но, несмотря на это, Даня нашел другой выход. Каждый раз, когда они обыскивали машины, дома и склады, он находил сигареты и прятал их. Отец долго боролся с этим, но вскоре он сдался, он не одобрял привычку своего сына: Дане было позволено курить, но только тогда, когда отец этого не видел.
Еве тоже не нравились эти «ароматные палочки» в руках брата, поэтому она также, довольно часто, делала ему замечание, но тот не обращал на это внимания.
Даня выкурил сигарету за полминуты, после чего достал вторую. Девочка отошла от него на пару метров, чтобы не дышать дымом. Она шла хмурая, часто смотрела на брата и ждала, когда он закончит.
– Ты еще больше пить захочешь! – сказала Ева.
– Впереди дорога, обыщем машины.
Впереди и вправду была дорога, которая вела в город. Сотни грязных безжизненных машин стояли в огромной пробке на выезде из города, судя по всему, люди не смогли выехать, они покинули свои машины и ушли пешком, когда-то давно. Маловероятно, что кто-то из них все еще бродит где-то там живой в поисках укрытия.
Широкая пробка тянулась на многие километры вдаль, загораживая детям путь. Обойти ее было невозможно. Ребята подошли поближе, Данил как раз докуривал третью сигарету. Он посмотрел на потрескавшийся асфальт, где были видны следы крови. Ева закрыла нос рукой и стала отмахиваться от мух, что летали вокруг. Даня также почувствовал этот зловонный запах, который шел непонятно откуда. Он подошел к одной из легковушек и открыл пыльную дверь с разбитым окном, залез на переднее сиденье и оглянулся: там к заднему сиденью было прикреплено детское кресло, облепленное мухами, но запах шел не оттуда. Мальчик открыл бардачок и, вытащив оттуда все бумаги, нашел пару талых конфет.
– Эй, Ева, смотри, что я нашел!
Он вылез из машины и оглянулся – девочки нигде не было.
– Ева! – крикнул он и в панике начал бегать между машинами, ища сестру.
Он нашел ее в двадцати метрах посреди транспорта. Ева стояла неподвижно и пристально смотрела куда-то.
– Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не отходила от меня ни на шаг! – подошел он к ней и схватил за плечо.
Девочка испугалась.
– Что?! – глядя в ее напуганные глаза, спросил мальчик.
Тогда Ева указала пальцем на одну из машин. Черный седан ничем не отличался от остального транспорта, он был таким же пыльным и с огромным количеством царапин на корпусе. Мальчик взглянул на открытую переднюю дверь, а затем, подойдя ближе, заглянул внутрь. Девочка попятилась назад, не отрывая глаз от автомобиля. На передних сиденьях Данил увидел облепленные мухами кишки, а на полу лежали три свежих человеческих головы – две мужские и одна женская.
– Даня, это охотники?!
Мальчик достал пистолет из-под пояса и стал осматриваться.
– Это охотники, Дань? – испуганно повторила Ева.
– Тихо! Нет, не охотники, – ответил он шепотом и, высматривая кого-то вдали, добавил: – Уходим, сейчас же!
Он схватил сестру за рукав и направился быстрым шагом вдоль машин в сторону города.
– Нам нельзя туда! – возмутилась девочка.
– Нас могут увидеть на открытой местности, пойдем за теми домами, – указав на частные загородные дома, сказал мальчик.
Каннибалы… не щадят никого, будь то мужчина, женщина или даже ребенок – все они были лишь мясом. Если бы Данил мог выбирать: умереть от когтей охотников или же от рук каннибалов, он бы выбрал охотников. Люди, которые едят человеческое мяса, были очень жестокими: прежде чем забить жертву, они обычно долго и мучительно издевались над ней. Они избивали, резали очень медленно, чтобы насладиться криками и мучениями.
Обходя машину за машиной, Даня постоянно оборачивался. Его глаза были наполнены страхом и паникой: с одной стороны, он боялся приближаться к городу, но, с другой стороны, у него просто не было выбора.
Глава 3
Пройдя около километра, они свернули с дороги в сторону частного сектора. Шли быстро, минуя одноэтажные, двухэтажные дома, обнесенные маленькими заборчиками. Некоторые дома были полностью разрушены. В маленьких дворах стояли безжизненные детские качели и горки, Ева смотрела на эти мини площадки. Ей хотелось забыть об опасности и покататься на качелях, хотя бы пару минут, но Данил тянул ее вперед и не давал остановиться ни на секунду. По правую и по левую стороны от них стояли дома, мальчик боялся, что там могут находиться каннибалы, которые оставили ненужные человеческие части тела в той машине. На потрескавшемся асфальте лежало множество гильз и мусора. Лежали детские велосипеды, выброшенные диваны, стулья, одежда.
Дойдя до небольшого перекрестка, ребята увидели около десяти военных брошенных машин, которые стояли на одной из улиц. Данил подбежал к одной из машин и, открыв дверь, стал искать внутри обоймы или хотя бы пару патронов, но машина была пустой: кто-то побывал там задолго до него. Он обыскал четыре авто и, не найдя ничего, отправился дальше по частному сектору. Ева держалась возле брата. Она смотрела на полуразрушенные дома и на голые деревья: на некоторых деревьях висели черепа охотников, верхние и нижние челюсти у них немного выступали вперед, на верхних челюстях невооруженным глазом виднелись длинные клыки, с помощью которых эти хищники разрывали своих жертв когда-то. Сами зубы были очень острыми, если подойти к одному из черепов и дотронуться до зубов, можно было бы порезать палец. Глазницы были узкими, а сами черепа были невероятно больших размеров, как у огромного медведя. Раньше люди вешали мертвых охотников на деревья, заборы, столбы, тем самым показывая свое превосходство и готовность воевать, но это было очень давно, когда человечество еще могло дать им отпор.
Вскоре дети преодолели частный сектор и снова отошли от города. Шагая по высокой желтой траве, Данил постоянно оборачивался назад, переживая, что за ними может быть слежка. Девочка же не оборачивалась, ее не беспокоили каннибалы, которые могут преследовать их со спины: она внимательно смотрела в сторону голых деревьев, которые находились неподалеку по правую сторону от них. Она боялась, что оттуда за ними могут наблюдать Немые, или же там может неожиданно появиться охотник, а так как расстояние от леса до них было небольшое, около четырехсот метров, шанса убежать они бы не имели.
Пройдя несколько десятков метров, Ева увидела игрушку, которая лежала в траве возле поваленного электрического столба. Она отбежала от брата и подняла грязного мишку. Он был небольшого размера, потертый, пыльный и с одним глазом.
– Смотри, что я нашла! – обрадовалась она и, вернувшись к брату, протянула ему игрушку, чтобы похвастаться.
Но мальчик сразу же выхватил плюшевого медведя из рук сестры и швырнул его в сторону.
– Сейчас не до игр! Хватит подбирать ненужный хлам!
– Ну пожалуйста! – промолвила девочка и подбежала к брошенной игрушке.
Она снова подняла медведя и, взглянув на брата, спросила:
– Можно я его оставлю?
Но Даню это еще больше разозлило: он подошел к сестре, снова выхватил медведя из ее рук и оторвал ему заднюю лапу, а затем выкинул в сторону.
– Зачем ты это сделал?! – возмутилась девочка и в тот же миг ее глаза наполнились слезами.
– Я сказал, сейчас не время для игр!
Тогда Ева топнула ногой и, нахмурившись, быстрым шагом пошла впереди брата. Данил молча шел позади нее, он знал, что она была обижена, но он не придал этому значение. Он достал сигарету, чиркнул спичкой и снова закурил. Спустя минуту он услышал хлипанье, которое исходило от впереди идущей сестры.
– Ну и что ты плачешь? – невзначай спросил он.
– Я не плачу, – послышался тихий голос девочки.
– Я не дурак.
Тогда Ева остановилась и обернулась. Ее глаза были красными, а по ее белым щекам текли слезы.
– Ты никогда мне ничего не разрешаешь! Что в этом такого, если бы я его оставила?!
Даня вздохнул, сделал последнюю затяжку и выкинул сигарету в траву.
– Из-за этого грязного медведя ты сейчас устраиваешь истерики?! Что у тебя в голове?!
– Нет, не только из-за него! – нахмурившись, выкрикнула девочка.
– Не кричи, дура! Из-за чего ты плачешь, а? Тебе не додали конфет? Не подарили куклу-барби с розовым пони? Что, из-за чего?! Посмотри вокруг, посмотри, где мы! Сегодня – завтра мы можем умереть, а ты ноешь из-за чертового медведя!
– Сам ты дурак, понял!
После этих слов Данил сделал шаг к сестре, схватил ее одной рукой за свитер и чуть-чуть приподнял.
– Ты у меня вот тут уже сидишь! – указав пальцем на свою шею, произнес он. – Не знаю, получиться ли у нас добраться до лагеря, но, если у нас получиться – я оставлю тебя, и тогда наши дороги, наконец, разойдутся! – сердито добавил он, глядя в ее глаза, наполненные обидой.
– Я хочу к папе.
Тогда Даня отпустил сестру и, взглянув на небо, стал тихо смеяться. Это был не смех радости, он смеялся не потому, что ему было смешно – это был смех отчаяния.
– Почему ты смеешься?
Мальчик перестал смеяться и взглянул на сестру. Он долго стоял в безмолвии, глядя в ее наивные заплаканные глаза. В голубых глазах Даниила также были печаль и горе, которые разрывали его изнутри, но маленькая девочка не пыталась разглядеть в них его прожженную насквозь душу. Она не могла себе даже представить, что он может упасть духом, может заплакать, может обидеться, она не видела в нем того настоящего брата, душа которого давно уже была мертва, она видела в нем сильного человека, волевого и ответственного. Если бы Ева описала его в словах, Даня никогда в жизни бы не догадался, что речь идет именно о нем. Он ни во что не верил: не верил в будущее, не верил в себя, он считал себя трусом и был слаб. Если Ева строила планы на будущее, представляла, как они доберутся до убежища и будут жить без страха, то Данил не думал даже о следующем дне – ему было достаточно жить только сегодня.
– Данил! – дернув брата за рукав, сказала девочка.
Мальчик вышел из раздумий.
– Что?
– Почему ты смеялся? Что-то не так?
– Нет… все нормально… – произнес он и вдруг, в тот же миг, послышался крик неподалеку.
«Помогите! Кто-нибудь!»
Дети испугались и присели на колени, чтобы скрыться в высокой траве. Даня немного приподнялся и посмотрел в ту сторону, откуда доносился женский голос – в ста метрах от них, ближе к деревьям, стоял трактор. Голос раздавался именно с его стороны, но мальчик никого там не видел, вероятнее всего, незнакомка находилась за трактором.
«Помогите!» – снова раздался отчаянный голос женщины, в котором можно было услышать нотки дрожи.
Данил опустился ниже к земле и взглянул на сестру, которая смотрела в сторону шума и была напугана больше, чем он.
– Что будем делать?! – сказала девочка и крепко схватила его за рукав.
Даня снова посмотрел в сторону трактора и, схватив Еву, поднялся на ноги.
– Быстро-быстро! – прошептал он и потянул ее в другую сторону, подальше от незнакомки.
Дети побежали вперед. Ева не успевала за братом – она падала через каждые пару метров, но мальчик поднимал ее и снова тянул за собой. Через полсотни метров посреди высокой травы стояла сгоревшая машина – дети спрятались за ней. Ева села на землю и прислонилась спиной к корпусу. Данил выглянул из-за машины и посмотрел по сторонам – врагов поблизости не было.
– Зачем она кричит?! – закрыв уши руками, спросила Ева.
Незнакомка молила о помощи, не переставая. Даня боялся выйти из укрытия, потому что за женщиной могли прийти, а если дети выйдут на открытое поле не вовремя, то их тоже могут заметить. Поэтому он лишь наблюдал и слушал, дожидаясь врагов, чтобы знать, с какой именно стороны они придут, тогда он будет знать в какую сторону им бежать.
Вдруг Ева подошла к нему с боку и схватила за руку.
– Спрячься! – скомандовал мальчик.
– Давай поможем ей.
– Нет!
– Но она просит о помощи!
Даня оттолкнул сестру от себя и указал пальцем на землю, чтобы она обратно села за машину, но Ева не послушала брата.
– Ей нужно помочь! – громко сказала она.
Тогда Данил подошел к ней и, прижав к машине, закрыл ладошкой ей рот.
– Если хочешь сдохнуть, иди и помоги! А я еще поживу! – гневно произнес он и убрал руку от ее губ. – Это может быть ловушкой, пойми ты уже наконец – этот мир опасен и я не папа, чтобы защищать тебя!
Тогда Ева села на землю, прижала колени к груди и обняла их руками.
Даня снова подошел к краю машины и стал осматриваться, слушая мольбу женщины.
– Мы просто будем ждать? – спросила девочка.
– Да, – не оборачиваясь к сестре, ответил мальчик.
– А если никто не придет, мы поможем ей?
– Нет!
– А если совсем никто не придет, никогда… мы поможем ей?
Мальчик вздохнул и закатил глаза.
– Нет, не поможем!
– Папа бы помог.
Тогда Данил взглянул на нее и промолчал.
Когда прошло около десяти минут, Ева не выдержала: она поднялась на ноги и побежала изо всех сил в сторону трактора, но Даня быстро догнал ее. Он схватил ее под руки и потащил обратно к машине. Ева стала вырываться из его хватки, требуя отпустить ее, но Данил донес ее до машины и, поставив на землю, закрыл ей рот.
– Ты что, дура, делаешь! – крикнул он.
Девочка увернулась от него и сделала несколько шагов в сторону.
– Никто не пришел! Мы должны помочь! – крикнула она.
– Закрой свой рот! – прошептал Даня и попытался схватить ее, но девочка снова увернулась от него.
– Папа бы помог!
– Не помог бы!
– Помог! Он смелый, а ты трус! Я сама могу помочь! – сказала она и, обойдя брата, быстрым шагом направилась в сторону трактора, но тот снова остановил ее.