Боль для выживания

Глава 9

Данька закинул рюкзак на плечо, просунул дрожащую руку в карман и достал пачку сигарет. Он вытащил из пачки сразу три штуки и, чиркнув спичкой о коробок, поджег сигареты. Парень сделал несколько затяжек, чтобы раскурить их, а затем бросил дымящиеся сигареты на рельсы: запах дыма должен был сбить с толку хищников на некоторое время, этот дым создаст барьер, который скроет запах людей, благодаря чему охотники потеряют след.

Он обратил взор в сторону станции – охотники взвыли, это значило, что теперь они последуют за остальными ребятами, которые скрылись из виду. Даня рванул с места.

Он быстро догнал девочек, сходу подхватил сестру на руки и побежал дальше. Вскоре дети добрались до следующей станции. Они запрыгнули на платформу и направились к эскалатору, надеясь выбраться из смертельной ловушки через обычный выход. Данил беспокоился, что выход также будет завален камнями или подперт машинами, если его опасения подтвердятся, то вернуться назад им не удастся – они пересекутся с охотниками.

Ребята поднялись наверх – как и думал Данил, двери были закрыты: они были стеклянными и подперты легковыми автомобилями снаружи, которые стояли боком.

– Что нам делать? – паниковали девочки.

– Спокойно! – прокричал мальчишка, а затем опустил сестру.

Выход не был подобен переходу, через который они когда-то вошли в метро. Двери располагались прямо в здании и вели на улицу, куда-то в центр города: Данил видел высокие здания и широкую улицу снаружи.

Вика выключила лампу и поставила ее на пол, в помещении было довольно светло, так как на улице уже пробовало всходить солнышко. Даня вытащил нож и рукоятью ударил по стеклу, отчего на двери образовалась трещина. Он продолжал бить снова и снова, слушая приближающийся рев позади и крики девочек, которые умоляли его поторопиться.

Когда осколки упали на пол, и в двери образовалась дыра, Даня подхватил сестру и осторожно, чтобы не порезать, просунул ее через отверстие на капот машины. Вика полезла следующей. Даня оглянулся к лампе: он хотел сделать пару шагов к ней и поднять, но в темном коридоре показался силуэт охотника, который в тишине мчался ему навстречу. Мальчишка быстро перелез через капот машины и упал на асфальт, в тот же момент раздался грохот… Охотник на всей скорости врезался в дверь, отчего стекла на дверях посыпались вниз, а машина, которой был подперт вход, сдвинулась на метр, чуть не придавив собой лежащего на земле Данилу.

– Быстрее! – крикнул он и подскочил на ноги, видя, как дикая тварь пытается перелезть через автомобиль.

Ребята побежали вдоль дороги по тротуару, обегая перевернутые машины, которые были повсюду. Вскоре Даня обернулся – охотник ринулся за ними, но он тормозил перед машинами и осторожно обходил их. Данил знал, что препятствия не задержат эту тварь надолго, пешим от охотников уйти было невозможно, поэтому, заметив канализационный люк под ногами, он остановился.

– Помоги мне! – крикнул он Вике, пытаясь снять железную крышку.

Они быстро отодвинули крышку: глубина до пола была примерно два метра. Вика полезла первой, Данил схватил Еву на руки и залез в люк сразу же после Вики. Одной рукой он держал сестру, а второй держался за прутья железной лестницы, но через пару ступеней он сорвался и полетел вниз. Даня упал на спину. Он схватился за голову и застонал. Ева слезла с брата.

– Данил! – вскрикнула она и потрогала его волосы на затылке, боясь, что там обнаружит кровь, но крови, к счастью, не было.

Вика посмотрела вниз на ребят, а затем вверх, она стала подниматься, чтобы закрыть крышку люка, но не успела – в отверстии показалась морда зверя: он просунул длинную лапу в люк, надеясь зацепить девочку когтями и вытащить ее на поверхность. Но Вика успела пригнуться – когти зверя немного задели ее голову и вырвали небольшой клок волос.

Девочка стала быстро спускаться, слушая дикий рев охотника наверху, который просовывал голову и лапы внутрь. По меркам хищника, расстояние до пола было слишком большим, поэтому, он вцепился в лестницу и осторожно стал спускаться головой вниз, боясь упасть и разбиться насмерть.

Ребята сразу же подскочили на ноги и бросились прочь. Длинный тоннель, по которому они бежали, был широким, там было сухо, так как канализационные воды успели испариться за столько лет, но, несмотря на это, там все равно присутствовал специфический запах прогнивающих стен.

Преодолев пару сотен метров, Данил обернулся: в тот момент он увидел охотника, который, также сорвавшись с лестницы, упал. Хищник сразу же перевернулся, встал на все четыре лапы, а затем громко взревел и помчался за ребятами. Даня прибавил ходу, но маленькая Ева не успевала за братом: она упала на коленки, тогда мальчик притормозил и подхватил ее на руки. Это «торможение» оказалось чуть ли не роковым для мальчишки: охотник вцепился когтями в его рюкзак, отчего Даня вместе с Евой упали, но скорость зверя была слишком большой, а впереди был крутой поворот вправо, так что, не успев притормозить, хищник проскользнул над лежачими детьми и врезался головой в стену.

Вика остановилась и вернулась к ребятам, чтобы помочь им подняться: она пробежала мимо зверя, который пробил лбом кирпичную стену и, словно потерявшись в пространстве, начал вертеть головой в разные стороны.

– Быстрее! – кричала она мальчику, не отрывая глаз от разъяренной твари.

Даня снова поднял Еву на руки и, быстро промчавшись мимо охотника, ринулся вперед Вики.

Впереди он увидел решетчатую стену, которая разделяла коридор на две секции, решетная дверца, ведущая на ту сторону, была приоткрыта: Данил ускорился, чтобы успеть проскочить через нее.

Спустя полсотни метров он притормозил, дернул дверь на себя, вошел, отпустил сестру и обернулся.

– Вика! – тут же прокричал он во все горло.

Он и не заметил, что та отстала. Их разделяли всего лишь десять шагов друг от друга, но это незначительное расстояние оказалось решающим для девочки. В тот момент время для Дани словно остановилось, те секунды казались для него вечностью, он не отрывал взгляда от напуганных до смерти глаз Вики, в его голове зазвучала тишина, сквозь которую он слышал частое дыхание мчащегося охотника и громкое шлепанье сапог подруги по бетонному полу.

Он сделал шаг вперед за дверь и протянул свою руку. Девочка крепко вцепилась в его руку и упала: острые зубы хищника вонзились в ее ногу.

– Не отпускай! – прошептала она, глядя в его потерянные глаза.

Охотник резко дернул ее на себя, отчего Даня выпустил Вику из своих рук.

Зверь швырнул девочку о стену, а затем накинулся на мальчишку, но тот успел захлопнуть дверь – дикая тварь врезалась в решетку, оставив на ней большую вмятину.

Данил сделал пару шагов назад от решетки и, не обращая внимания на охотника, который просовывал лапы через прутья, взглянул на Вику: она вытерла рукой кровь со своего носа и сидя прижалась к стене. Она даже не пыталась бежать, просто сидела там в ожидании неминуемой смерти.

Зверь громко фыркнул на парня, которого он не смог достать, а затем, отступив от решетки, направился к девочке. Вика посмотрела на Данилу, который не отрывал от нее своих глаз: она смотрела на него до последней секунды, надеясь запомнить его лицо перед смертью. Даня ничего не мог сделать, ему оставалось лишь смотреть, как густые струи слез текут по белым щекам девочки, как страх и отчаяние заполняют ее карие глаза.

В отличие от Евы, которая сидела на полу, громко плакала и кричала, закрыв свои уши руками, чтобы не слышать тот ужасный вопль, исходящий от Вики, Даня даже не дрогнул: он молча стоял и слушал всё это. Из его глаз не текли слезы, его руки не дрожали, он не испытывал страх: он просто стоял и чувствовал, как его душа летит в бездну, а тело окутывает безмолвная пустота.

Когда охотник отступил от растерзанного тела и набросился на решетку, мальчик схватил сестру за рукав и помчался дальше по коридору. Дети бежали без оглядки, слушая скрежет когтей и дикий вой позади.

***

Яркий солнечный свет накрыл мертвый город теплым покрывалом. Легкий ветер гонял по заброшенной дороге полиэтиленовые пакеты и ошметки газет, которые врезались в колеса пыльных машин.

Ева безмолвно шла по широкой потрескавшейся дороге, отставая от брата на несколько шагов. Она осторожно обходила заброшенные автомобили, что стояли в длинной пробке, и смотрела по сторонам. Она рассматривала дома, расположившиеся по обе стороны, читала надписи на вывесках. Несмотря на то, что ей было всего лишь шесть лет, она уже знала все буквы алфавита – ее научил отец. Когда-то… Ее взгляд упал на высокое светло-коричневое здание. Данил прошел мимо этого безумно красивого строения. Но Ева остановилась напротив входа и, не сходя с дороги, подняла голову вверх: яркий солнечный свет, который отражался от бесконечных окон, ослепил ее, она прищурилась. В самом верху она увидела на фасаде здания изображение серпа и молота.

Она никогда не видела столь высокого и красивого здания. Девочка посмотрела на уходящего брата и, убедившись, что тот ничего не видит, переступила низкий бордюр и побежала к высоким дверям через небольшую парковку. Возле одной из дверей на стене она заметила грязную табличку, над которой висел флаг России – Ева подошла поближе и сняла рукой толстый слой пыли с золотой таблицы.

– Минис-терст-во иностр-ан-ных… – по слогам читала она, но ее отвлек раздраженный голос брата.

– Ева, твою мать! Быстро иди сюда!

Девочка обернулась. Даня быстрым шагом, чуть ли не бегом, направился в ее сторону: он был очень злым. Заметив его разъяренный взгляд, Ева испугалась и робко шагнула ему навстречу. Мальчик схватил ее за руку и сжал ладонь так крепко, что Ева вскрикнула от боли, но он даже не соизволил расслабить хватку и продолжал тянуть ее к дороге.

– Что ты делаешь! – разревелась девочка.

Данил отпустил сестру и направился дальше, обходя стороной машины, которые стояли на его пути.

Ева осмотрела свою руку красного цвета и, морщась от боли, последовала за братом, который не обращал внимания на ее слезы и шмыганье носом – он шел, как прежде, впереди нее и осматривал военную технику, что находилась почти на каждом углу. Он пинал пустые гильзы ногами, которые звонко разлетались в стороны, сверкая золотом в солнечном свете. Иногда он подходил к машинам и пинал их по колесам непонятно зачем. Ева останавливалась в те моменты, когда он это делал, потому что делал он это в гневе. Он был очень нервным и сердитым, Ева боялась его, она боялась, что он может ударить ее или еще хуже – избить. Даня никогда не поднимал на сестру руку, максимум, что он мог сделать – это замахнуться, но Ева видела его поведение и догадывалась, что он находится на грани срыва, поэтому она не знала, какой сюрприз может преподнести ей брат в столь неадекватном состоянии.

Прекратив возмещать злость на колесах машины, Даня сел на капот и, достав из пачки сигарету, закурил. Он медленно выдыхал белый дым изо рта и смотрел в одну точку – куда-то на одно из окон напротив расположившегося дома.

Ева робко приблизилась и облокотилась плечом о переднюю дверь автомобиля, на капоте которого сидел Даня.

– Когда мы пойдем назад? – нерешительно промолвила она в полголоса.

– Куда? – ответил мальчик, не обращая на нее внимания.

Ева сделала небольшую паузу, а затем сказала:

– К папе…

– Он мертв, – без колебаний, спокойным голосом ответил он.

– Ты врешь! – возразила она, и в тот же момент в ее горле появился ком.

– Нет, не вру…

– Врешь! – вскрикнула она, ударив его по ноге. – Ты все врешь!

– Он умер! – не выдержав, прокричал он во все горло и спрыгнул с капота.

– Нет… – сквозь слезы промолвила она.

Большой ком в горле не давал вздохнуть ей полной грудью, ее глаза стали бегать по сторонам. Ева начала реветь, как никогда в жизни. Она не могла поверить в слова брата, не хотела верить в горькую правду. Она очень любила отца, больше Дани, больше жизни: он всегда был к ней добр и справедлив, в отличие от брата, который постоянно колол ее словами и убивал в ней душу ребенка. Ева переступала с ноги на ногу и смотрела по сторонам в поисках какого-нибудь места, где можно спрятаться, куда можно уйти. Она не могла смириться с тем, что никогда больше не взглянет папе в глаза, не услышит его голос, не обнимет его, не поцелует, у нее даже не было его фотографии, не было ни единой его вещи, которая служила бы памятью о нем, к которой можно было бы притронуться и ощутить его запах. Слезы текли по ее щекам и падали вниз толстыми каплями, ударяясь о пыльный асфальт.

В тот момент она почувствовала одиночество, присутствие брата ничего не значило, она ощущала себя каплей в бесконечном море и знала, что никому не нужна, даже Дане, который открыто намекал ей на это.

– Ты удивлена в его смерти? – снова начал мальчик.

Ева взглянула на него потерянными глазами, но ничего не ответила.

– Ответь мне! – швырнув сигарету в сторону, продолжил он.

– Ч-т-о? – с запинками прошептала она, вытирая бесконечные потоки слез со своих щек.

– Вот что может произойти, оказывается, из-за твоей тупости! Ты суешь свой нос, куда не нужно, не смотришь под ноги, не слушаешься, а потом плачешь!

– Что ты говоришь?

– Что слышишь! – вскрикнул он в ярости. – Из-за тебя он погиб!

– Нет! – громче разревелась она.

– Ведь это ты привела за собой Немого! Ты! Ты захотела помочь той женщине, а она потом выдала нас!

Ева упала на колени и закрыла лицо руками, слушая очередные обвинения брата.

– Из-за тебя нас чуть не убили каннибалы! Из-за тебя меня чуть не разорвал охотник! Если бы ты не колебалась тогда на станции, Вика была бы жива!

– Зачем ты так говоришь?!

– Потому что все вокруг тебя дохнут как мухи! – прокричал он. – Там, где ты появляешься, умирают люди! Все умирают, кроме тебя… я, очевидно, буду следующим… – прошептал он и достал сигарету.

По щеке мальчика пробежала одинокая слеза, но он быстро вытер ее и, взглянув на плачущую сестру, глубоко вздохнул.

– Пошли! – сказал он.

Даня подпалил сигарету и направился дальше по дороге. Он шел вперед широкими шагами и ни разу не обернулся к сестре.

Ева сидела на том же месте и перестала реветь. Вскоре она вытерла слезы со своих щек и направила взор на уходящего брата. Девочка поднялась на ноги и, шмыгая носом, пошла по дороге, но не за братом, а от брата, в другую сторону. В ее голове не было никаких мыслей: она не думала об отце, о Дане, об опасности, которая поджидала за каждым углом, она просто хотела уйти куда-нибудь далеко. В своем сердце она почувствовала необъяснимую легкость, это была пустота, которая стерла все, что было. Боль. Страх. Любовь. Надежду. В ее глазах мир не был прежним, красочным, каким она его видела раньше, он окрасился в серый пепельный цвет – теперь она видела этот мир глазами брата.

Через полсотни метров Ева остановилась и, подняв глаза вверх, взглянула на синее небо.

– Я хочу к тебе, пап… – прошептала она. – Забери меня, пожалуйста… – ее глаза снова наполнились слезами.

Вытерев слезы, она пошла дальше, но через несколько шагов остановилась и обернулась. От увиденного по ее щекам снова потекли слезы: она увидела Даню, который стоял вдалеке в теплых лучах солнца и ждал ее. Он смотрел в ее сторону и тер руками свои глаза: он плакал не из-за отца, не из-за друзей и родных, которых когда-то потерял – он плакал из-за тех слов, которыми ранил сестру. Даня жалел о сказанном, но иначе он не мог, он не мог контролировать свой язык в приступах гнева.

Они долго смотрели друг на друга в тишине. Вскоре Ева не выдержала и рванула с места в сторону брата. Она бежала изо всех ног, словно впервые увидела его после долгой разлуки. Даня также быстрыми шагами направился в ее сторону: он крепко обнял девочку и упал на колени.

– Прости меня, ладно… – пробормотал он, уткнувшись носом в ее волосы.

– Ладно, – сквозь слезы прошептала Ева.

– Ты не виновата ни в чем, не смей слушать меня, дурака!

Ева взглянула в его наполненные слезами глаза.

– Я помогу тебе нести боль… – промолвила она, вытирая слезы с его щек.

– Что?

Но Ева промолчала.

– Пойдем, – сказал Даня. Он поднялся на ноги и впервые за долгое время взял сестру за руку, отчего та удивилась.

Он повел Еву за собой, крепко сжимая ее маленькую ладонь и уверенно глядя вперед.

***

– Он не хотел, чтобы ты видела его в таком состоянии, так что не нужно винить себя за это… – говорил Даня, вытаскивая бумаги из бардачка в машине.

Ева стояла рядом, вытирала слезы со своих щек и шмыгала носом.

– Не буду… – произнесла она.

Не найдя ничего полезного, Даня вылез и, взяв сестру за руку, пошел дальше по дороге.

– Не плачь, – сказал он, глядя на танк в полусотнях метрах впереди.

– Он смотрит на нас, да?

– Кто?

– Ну, папа. Он на небе, да?

Мальчик взглянул вверх на синее небо и ответил:

– Не знаю…

– Детишки! – послышался голос позади.

Ребята сразу же обернулись, Даня завел сестру за свою спину.

– Вы слишком громко беседуете между собой, – добавил незнакомец и направил дуло пистолета на мальчишку.

Данил осмотрел высокого мужчину – ему было лет тридцать.

Незнакомец снял серую косынку с головы и оттянул тряпку с носа, которая скрывала его лицо до самых глаз. Он закрыл на мгновение зеленые глаза и глубоко вдохнул, наполнив легкие свежим воздухом.

Даня почувствовал резкий запах бензина, который веял от мужчины: его одежда была полностью пропитана им, наверное, чтобы скрыть свой запах от охотников. «Умно», – подумал мальчик.

Незнакомец провел рукой по своим длинным, по плечи, грязным волосам, а затем снял с плеча потрепанный рюкзак и бросил его под ноги Дани.

– Если в твоей сумке есть что-нибудь полезное, положи туда! – сказал он, указывая на свой рюкзак.

Мальчик взглянул под ноги, затем на мужчину, который не думал опускать пистолет.

– У нас ничего нет, – настороженно ответил он и посмотрел по сторонам, беспокоясь, что незнакомец не один.

– У меня пистолет, не видишь что ли?!

– Вижу…

Мужчина замолчал: он долго смотрел на напуганного мальчишку и маленькую девочку, которая пряталась за ним, боясь взглянуть хотя бы одним глазом на чужака.

– Ладно! – наконец произнес он и сделал шаг вперед, отчего Даня отступил назад. – Спокойно! – приблизившись к детям вплотную, добавил он.

Не отводя пистолет от ребенка, мужчина осторожно снял рюкзак с плеч Дани.

– Стой, где стоишь!

Данил пристально наблюдал, как чужак достает все его вещи из рюкзака: потрепанную карту Москвы, пустую бутылку из-под воды, два пустых пистолета, три коробка спичек и пару карандашей.