Михаил Гущин. Предотвратить смуту

Глава 4. Оренбург

До Оренбурга добирался еще два дня. Пришлось здорово поблуждать по лесу в поисках дороги, и только к концу второго дня я вышел к железнодорожному пути. Конечно, идти вдоль рельс не решился – слишком открытая и глухая местность, ни к чему попадаться на глаза первому встречному, поэтому я углубился в лес и держал дорогу в поле зрения. Ночевать приходилось в лесу. Несмотря на лето, ночи здесь были холодными, поэтому спальное место приходилось хорошенько выстилать листвой и прикрываться сверху сосновыми ветками.

Проснувшись на третий день своего путешествия, решил размяться. От долгого лежания на твердой земле мышцы затекли, и разминка пришлась очень кстати. Желудок требовал завтрак, но пришлось довольствоваться съедобными корнями растений и парочкой ягод. Чтобы заглушить чувство голода, сорвал молодую кору с какого-то фруктового дерева с зелеными плодами и тщательно пережевывал ее во рту. На вкус было не особо съедобно, зато перебивало чувство голода. Покосился на грибы, ноне решился из пробовать. Как назло, в памяти прошлого Михаила не осталось знаний о том какие грибы съедобные, а какие нет. Рисковать не хотелось. Не для того я столько всего перенес, чтобы погибнуть от обычного отравления. Нет, я не раб желудка, потерплю еще денек.

Пока спал, мышцы затекли, и пришлось хорошенько размяться перед тем, как продолжить путь. Про себя я даже ухмыльнулся, представив как выгляжу со стороны. Странный человек, размахивающий руками посреди леса – более забавной картины представить сложно. Ладно, силы смеяться есть, значит еще не все так плохо. Вот чего не хватало, так это питьевой воды. Ягодами особо жажду не удалишь, да и искать их собрать их нужно не меньше пары жменей, чтобы хоть как-то утолить голод и жажду. Правда, на счет жажды я поторопился – из-за сладкого сока пить хотелось еще больше.

Наконец, к середине третьего дня впереди показались очертания Оренбурга. Лишь через несколько минут до меня донеслись звуки города – шум проезжавших автомобилей, крики, болтовня и ругань, гул вентиляции и легкая музыка, лившаяся из открытого окна дома.

В том, что передо мной был Оренбург, я не сомневался – в этой стороне до ближайшего крупного города нужно было идти еще едва ли не неделю. С одной стороны, я решил промежуточную проблему – нашел город, а что теперь? Предположим, я найду семью Архипа, а вот как добираться домой без денег я не представлял.

– Простите, не подскажете как пройти к переулку Ямщиков? – стоило мне подойти к первым прохожим, они с опаской шарахнулись от меня в сторону, будто я у них потребовал кошелек.

Не пойму, этот переулок Ямщиков – такое жуткое место, или их смущает внешний вид человека, который несколько дней бродил по лесу? Ладно, попробуем найти более сговорчивых людей. Впереди я заметил скопление народа посреди площади. Оттуда доносился смех и подбадривающие крики. Может, там мне подскажут? Я направился туда и в скором времени узнал причину веселья – на площади проходил какой-то праздник, и толпа собралась поглазеть на представление. Здесь собралось больше тысячи зрителей, так что на недостаток аудитории жаловаться не приходилось. Вот только толпа постепенно рассасывалась. Их пытались развлекать артисты, был и медведь на привязи, и скоморохи, и гусляры, вот только чего-то этому празднику не хватало. Яркости что ли, особой изюминки, чтобы запомниться зрителю и привлечь внимаие.

– Вы знаете где находится переулок Ямщиков? – поинтересовался я у коренастого мужичка, который с виду был не из пугливых.

– Прости, сынок, я сам не местный, не знаю.

– Но это же Оренбург, верно?

– Оренбург, конечно же! Как же нет?

– Благодарствую, отец! – отозвался я и обвел толпу взглядом, надеясь увидеть кого-то из коренных жителей.

– Не знаю, милок, – прошамкала наполовину беззубым ртом старуха. – Я уже давно не отхожу далече от дома.

Мда-а, угораздило же меня вляпаться в такую историю! Я осмотрелся вокруг, и мой взгляд невольно остановился на странном человеке, спешившем в мою сторону.

– Э, не понял, ты что, мою территорию отжать собрался? – набросился на меня мужик. – Тебя как звать?

– Михаил, – спокойно ответил я, думая как отвязаться от назойливого собеседника. По-тихому вырубить не выйдет – слишком много людей вокруг. Услышат – поднимут вой, на который явится Надзор. А мне им попадаться на глаза не стоит – без документов попробуй докажи кто я такой, а возиться абы с кем попало и проверять правда ли я Михаил Гущин, вряд ли кто-то будет. Такие уж тут порядки. Разве что дар активировать, но тогда от дружинников князя отбоя не будет. В общем, не вариант.

– Вот что, Миша! У тебя скучное лицо, тебе денег никто не даст! – заявил нахал. Нет, точно по лицу хочет!

– А деньги-то мне зачем?

– Вот чудак! Ты дурака не валяй, я же вижу, что попрошайничеством занимаешься! Это моя территория, так что убирайся отседова куда подальше.

– А ты-то сам кто такой будешь?

– Я? – мой новый знакомый выпятил грудь колесом. – Последний наследник древнего рода Севастьян Вспышкин!

– Вспышкины? Что-то не припомню таких… – я сделал умное лицо, словно пытался вспомнить. На самом деле тут и думать нечего – этот бродяга врал с три короба и никаких Вспышкиных не существовало.

– Потому и не помнишь, что я один остался! Я – избранный, и мне суждено спасти Великое княжество и весь мир. Так что не стой столбом, а подсоби медяком.

Я не мог удержаться, чтобы не улыбнуться. Ну, как шуту, может, и перепадет что, а вот всерьез его точно никто не воспримет.

– Слабая история, на «троечку». В следующий раз придумай что-нибудь оригинальнее. Например, что ты внебрачный сын Великого князя Преображенского, которого он заделал, будучи проездом обратно в Москву. Тебе передался его дар и теперь ты странствуешь в поисках наставника, который обучит тебя секретным навыкам Великого князя.

– Эк, знатно ты придумал, – протянул лже-Севастьян, но тут же мотнул головой. – Нет, за такое точно по шее дадут, история со Вспышкиным в этом плане куда лучше.

– Фома! Снова ты тут отираешься? Еще и дружка какого-то с собой притащил! А ну, марш отседова, пока Надзор не позвал.

Отседова… Что за манера речи? Не припомню в Ростовском княжестве такого произношения. Рядом с Севастьяном, который оказался Фомой, появился высокий крепкий мужчина в дорогом костюме. Настроен он был явно недружелюбно.

– Ты мне что, сорвать представление собрался? Не видишь, и так люди расходятся, еще ты тут свои склоки устроил. Послушай, парень! Если не уберешься отсюда в два счета, я быстро тебе покажу что бывает с теми, кто переходит дорогу Григорию Лукину!

– Люди расходятся, потому как смотреть не на что, – вмешался я в разговор и поймал на себе недовольный взгляд.

– А ты, значится, знаток в этом деле, да? Ну что за время пошло? Что ни бродяга, так считает себя учёной птицей. Вам бы только дай страной править, так на словах вмиг бы ее с колен подняли!

– За страну не скажу, а вот на счет представления мысли имеются. Что предложите, если я вам соберу толпу народа и покажу такое представление, что весь Оренбург вспоминать будет?

– И сколько хочешь? Сразу говорю, деньги вперед не дам. Знаю я вас, оборванцев…

– Вы же тут не просто народ веселите, верно? Все эти калачи, петушки на палочке и прочая снедь ваша? В таком случае, я хочу десятую часть от всей выручки с продажи и той мелочи, что народ кинет в виде благодарности.

– А не много хочешь? Это ж рублев двадцать выйдет, а то и больше…

– Думаю, больше. Ну, решай! Либо народ через полчаса разойдется, либо вступлю в дело я, и зрители сбегутся со всей округи.

– Давай так: если заработаем за день больше двухсот рублей – десятина твоя. Если меньше – получишь пять рублей и ступай, пока по шее не надавали.

– Договорились!

Я потер руки и осмотрелся. На самом деле, любая импровизация – это тщательно подготовленный и заранее продуманный план, а у меня его не было. Придется создавать представление из того, что есть.

– Дайте-ка мне вон те факелы! – приказал я, понимая, что сейчас меня будут слушать. А пока мне несли факелы, я усилил свой голос с помощь дара, вскочил на скамью и закричал:

– Гости Оренбурга и его жители! Такого представления вы еще не видели! Стар и млад, здоровый, больной – приходи на представление всею толпой!

Григорий уже понял, что я не простая птица и сейчас с нескрываемым интересом следил за моими действиями. Тут один из помощников поднес мне четыре факела. Я принял их из рук и подбросил один высоко в воздух.

Волна огня сорвалась с моей ладони и ударила в факел, а толпа закричала от восторга. Самые впечатлительные даже бросились в сторону, решив, что горящий факел упадет им на голову. Но я не дал горящему факелу упасть, а подбросил его вверх потоком ветра. Он затушил огонь, но я не расстроился. Еще три факела взмыли вверх и принялись кружиться в воздухе, а потом я выпустил волну огня, которая снова зажгла их. Конечно, в ночное время это смотрелось бы куда зрелищнее, но и днем толпа гудела от восторга, а некоторые хлопали в ладоши.

Большого труда стоило подбрасывать их вверх, при этом не задувая. Наконец, факелы догорели, а я спустился со скамьи и подошел ближе к людям. По дороге я уже создавал каменную кожу на груди, которую было не рассмотреть за одеждой.

– А сейчас предлагаю вам показать свою силу. Каждая попытка стоит рубль. Кто сможет ударом сбить меня с ног, получит обратно два!

Толпа загудела, а мужики принялись выстраиваться в очередь. Надеюсь, они не переломают себе руки. Уже первый усатый мужик едва не лопнул от натуги, когда его кулак ударился о каменную пластину. Поначалу от желающих не было отбоя, но потом все быстро смекнули, что задание не такое простое, а чтобы порадовать толпу, я решил создать немного прохлады.

– Жарко вам, люди? Упарились, поди, в ясный летний день на площади торчать? Вылейте воду! – я повернулся к помощникам Григория и адресовал свою просьбу уже им.

Они справились живо и тут же опрокинули на мостовую пару бочек с водой. К чести тех, кто строил дорогу, вода не впиталась сразу, а собралась лужицей и потекла к водостоку, но сбежать ей я не дал. Прижав руки к земле, я призвал дар. Меня окутало яркое синее облако, а вода вокруг начала замерзать.

Кто-то ахнул от удивления, другие упали ниц, не веря своим глазам. Да, видимо, нечасто одаренные демонстрировали свои способности на глазах у людей. Уже через пару минут из всех окрестных домов и даже улиц посбегались зрители, а Григорий только успевал распродавать пряники, калачи и леденцы. Пока лед не успел растаять, детвора скользила по нему, кто-то даже санки притащил. Вот только хватило меня минут на пятнадцать такого чуда. Все-таки даже на этой ступени дара силы были ограничены, но я и так был доволен результатом. Можно сказать, что не только торговля, но и праздник удался на славу.

Плохо только, что сильно засветился. Об одаренном в Оренбурге точно будут судачить еще долго, а если меня будут искать Родионовы здесь, обязательно обратят внимание на одаренного в обносках, который веселил толпу.

Поэтому я постарался скрыться от любопытных глаз, чтобы на меня поменьше смотрели. Вдруг повезет, и мой внешний вид не запомнят? Даже плащ Вениамина снял, чтобы не бросался в глаза. Наконец, когда толпа разошлась, Григорий принялся высчитывать прибыль.

– Ну как? Все распродал?

– Шутишь? Пришлось еще с запасов доставать! Конечно, ты талант! В общем, наторговали мы пятьсот семьдесят рублей. Но! Ты потратил четыре факела, которые стоили по семь рублей каждый, а на эти затраты мы не договаривались. Плюс воду натаскать – тоже по два рубля за бочку. Пятьдесят семь рублей минус двадцать восемь и минус еще восемь – итого двадцать один рубль!

– Пятьдесят семь, – спокойно произнес я.

– Чего? А не позвать ли мне Надзор, чтобы они вышвырнули тебя отсюда? Тебе такие деньжища-то зачем?

– Зови, только Надзор мне ничего не сделает. Будем ждать дружинников Родионовых, или сам отдашь, что заработано мной по праву?

Лукин нахмурился и отсчитал пятьдесят семь рублей.

– Держи! – прорычал он и тут же набросился на помощников. – Что уставились? Бочки кто набирать будет? А ну, живо за работу, чтобы через час были полные!

Я отошел от Лукина и увидел среди оставшихся зевак Фому. Стоило ему встретиться со мной взглядом, он тут же направился ко мне.

– Ну ты и выдал! Где такому научился?

– Один наследник древнего рода научил, – отозвался я, усмехнувшись.

– Смешно ему, – обиделся Фома. – Это ты вон что умеешь, а мне приходится выкручиваться как могу.

– Так иди работай!

– Я же ничего не умею!

– Вот и самое время научиться, – я серьезно посмотрел на бродягу и протянул ему пять рублей. – Держи, купишь себе чего-нибудь поесть, а завтра иди и нанимайся на службу к какому-нибудь ремесленнику. Будешь круглый год в тепле, одет, сыт и при деле.

– Благодарствую, – расплылся в улыбке Фома. – Я тут местечко знаю где похлебка самая дешевая во всем Оренбурге. На десять копеек дешевле, чем у других. Пойдешь со мной?

– Спасибо, но меня другие дела ждут, – отозвался я. – А ты подумай над моими словами.

Фома кивнул, помахал в воздухе смятой купюрой и помчался куда-то по улице. Я проследил за ним, пока тот не исчезнет за поворотом и направился в другую сторону. При этом пару раз сворачивал на соседние улицы, желая убедиться, что за мной точно никто не следит. И только после этого решился поинтересоваться у прохожих где отыскать переулок Ямщиков. У Фомы спрашивать не стал – тот с радостью заложит меня и наведет Родионовых на след, если им вообще придет в голову искать меня здесь.

Прошагав два квартала, я решил поинтересоваться у местных по поводу переулка Ямщиков. Если об этом переулочке не знают в центре, наверняка он на окраине. Знать бы только где именно.

– Переулок Ямщиков? А, так это полчаса ходьбы отсюда, – отозвался извозчик, у которого я догадался поинтересоваться о расположении улицы. – Если хочешь, могу довезти. На машине через пять минут там будем.

– Нет, спасибо, денег в обрез, – ответил я.

– Брось, это же переулок Ямщиков! Там раньше все извозчики жили, которые уходили на пенсию и больше не могли возить людей. Так повелось еще с тех пор, когда на лошадях ездили. Давай, прыгай! Я как раз домой собирался, все равно мимо буду ехать.

– Спасибо, друг!

Я устроился на переднем сидении и рассматривал город. Машина то и дело подскакивала на неровной дороге, поэтому удовольствие было не из самых приятных. Да, подальше от центра здесь дороги совсем кошмарные, только на паромобиле и ездить, но уверен, что здесь ни у кого такого нет.

Где-то часы пробили полдень.

– Это наши куранты бьют, – отозвался водитель, бросив на меня довольный взгляд. – Одно из самых популярных мест для гостей города.

– А как вы догадались, что я не местный?

– По тебе сразу видно. Ведешь себя как-то иначе, да и постоянно по сторонам смотришь, а каждое красивое место рассматриваешь, словно в первый раз видишь. Погоди, сейчас небольшой крюк сделаем и проедем мимо Оренбургской крепости.

Высокое каменное сооружение действительно выглядело приятно. Я заметил нескольких дружинников, которые ходили по крепостной стене и вглядывались вдаль, словно ждали нападения. Двое стояли у входа в крепость, и при их виде я невольно сжался. А если они сейчас остановят машину и потребуют документы? Конечно, это дружинники Пермского князя, но есть вероятность, что Родионовы смогут подобраться ко мне через них.

– Вот она, красавица! Стоит уже более трех сотен лет. А сколько событий пережила? Одно только восстание Пугачева чего стоит! Кстати, а там вот дальше, видишь, это ворота в Азию!

– Здорово тут, – отозвался я, следя за рукой водителя. Он так увлекся, что почти не следил за дорогой.

Когда оборонительные сооружения оказались впереди, я облегченно выдохнул. Хорошо, что меня сюда на машине подбросили, сам бы я сюда пешком не сунулся. Мы проехали еще квартала три и оказались на другой окраине города, прежде чем машина остановилась.

– Тебе сюда дружище! – автомобиль остановился возле поворота, и я увидел небольшой переулочек, который соединял две улицы. С обеих сторон переулка было всего по шесть домов, а дороги не было вообще. Это земляная пародия на дорогу, на которой даже в летнюю жаркую погоду были следы от луж, были самым настоящим насмехательством над ямщиками, которые решили выйти на покой. Дескать, устали от плохих дорог за время работы? Получите кое-что похлеще. Да, к персту Пермского князя есть серьезные вопросы. Это ж как надо довести такой чудесный город?

Я все-таки всунул водителю пятирублевую купюру, хоть тот и не хотел брать деньги, но в качестве подарка детям согласился. Я тоже оказался не промах и хорошенько изучил автомобиль, пока мы ездили. За сиденьем лежали детские игрушки, значит у извозчика была семья и как минимум один ребенок.

– Ладно, ищейка, давай теперь ищи семью Архипа, – произнес я себе под нос, перешагивая через лужу.

Ох и задачку он мне подкинул! Третий дом от угла. А с какой стороны считать, если домов на каждой стороне шесть, и третьих домой от угла выходит четыре. Ладно, попробую на удачу. Я решил подойти сначала к тому дому, где было видно хозяйку. Женщина стирала в небольшом тазике, и я невольно вспомнил Алевтину. А ведь они тоже жили на Каменной балке и откровенно бедствовали.

– Простите, я ищу третий дом от края в переулке Ямщиков, – я в точности воспроизвел адрес, который мне сказал Архип. Надо же, у этих домиков даже номеров толком нет. Окраина Оренбурга была очень бедной.

– Зачем он вам? – удивилась женщина, и в ее глазах промелькнул огонек.

– Я должен передать весть о гибели Архипа и постараться помочь его семье чем смогу.

Решил не темнить, а сказать сразу как есть. Даже если эта женщина не была женой моего друга, она точно его знала, иначе как объяснить ее реакцию? Женщина выронила белье из рук и присела на землю.

– Архипушка мой… кто ж его так?

– Надсмотрщики на копях, – ответил я. – Мы с ним попали туда в один день, точнее ночь, потому что везли нас в темное время суток. Последние две недели жизни я был рядом с вашим мужем и помогал ему чем смог, а когда он погиб, простился с почестями.

– Чего вы хотите? Я бедная женщина, брать у меня нечего. Мне и самой нужна помощь – у меня ребенок болен. Если бы не он, Архипчик бы ни за что не стал рисковать и работать по ночам.

– Я могу чем-то помочь?

– Чем ВЫ можете помочь? – женщина осмотрела меня с ног до головы и покачала головой.

– Излечить я вряд ли смогу, но если получится, выиграю время. Позвольте я хотя бы посмотрю в чем дело?

– Вы целитель? – в голосе женщины звучало недоверие. Еще бы, учитывая, что выглядел я совсем не как представитель медицины.

– Не совсем, – я призвал дар, и вокруг меня заплясали синие искорки и засветилась аура.

Женщина тут же ахнула и едва не упала от удивления. По всей видимости, они никак не ожидала увидеть одаренного, еще и в таком виде.

– Позвольте я войду и осмотрю вашего ребенка, – попросил я снова, теперь уже более настойчиво.

Через пару минут я был уже в доме Архипа. Да, жили они бедно, но на пропитание хватало. В самой большой комнате, которая была одновременно и кухней, и столовой с гостиной, на печи лежала девочка. Она была закутана в одеяло и шерстяной платок, а ее отсутствующий взгляд упирался в обшарпанный потолок.

– Целители говорят, что ей нужно лечение, но денег уже нет. Я и не знаю что делать, – женщина всхлипнула и прикрыла лицо рукой. – Сначала Архип, теперь София…

– Спокойно! – я подошел к девочке и остановился возле печи. – Привет, я – Миша. Пришел в гости проведать тебя.

Девочка слегка повернула голову, скосила на меня глаза и едва пошевелила губами, но я не смог понять что она пыталась сказать. Мне показалось, что слова просто не сорвались с ее уст. По бледному лицу девчушки было видно, что она очень слаба. И куда смотрят целители и одаренные? Ребенок ведь умирает!

– Я вижу как тебе плохо и хочу помочь. Сейчас я поделюсь с тобой частичкой своей силы. Тебе станет немного теплее и появятся силы. Только не спеши их тратить, договорились?

Девушка моргнула, и я понял, что она услышала меня. Ее мать стояла рядом и с опаской косилась на меня.

– Простите, я не поинтересовался как вас зовут, а Архип не успел сказать…

– Аглая.

– Пожалуйста, помогите мне. Девочку нужно перевернуть на спину и поднять одежду. Я приложу ладони к спине и поделюсь частичкой силы.

Женщина с недоверием отнеслась к моей идее, но не ослушалась. Не пойму, неужели им никогда не помогали одаренные? Это ведь распространенная практика – работать совместно с целителями.

Девочка слегка вздрогнула, когда я коснулся ее горячей спины руками. Как бы я не старался их растирать, они все равно были холодными в сравнении с температурой ее тела.