Такая разная тьма

Джад задумался, вспоминая:

– Там написано – двести метров в длину, около сорока в ширину. Мачты почти стометровые, композитные.

Удивленно приподняв бровь, я сказала:

– Да ну! Судно такого размера даже на стапелях долго не простоит. Рухнет под собственным весом. А любая крупная волна разнесет его в щепки.

Длина «Храпящего» – сорок пять метров, с бушпритом и рулем – сорок девять. Несмотря на то, что для шхуны корабль довольно крупный, сложностей в управлении им не возникает. Ночная вахта – всего четверо, хотя для небольшого экипажа и такое количество неслабо бьет по режиму сна.

Размер залива Молот Теллода, напоминающего вовсе не молот, а, скорее, топор – более пятисот миль от Теккеля до Мурима, города на побережье королевства Аргентау. В глубину… неизвестно. До последней ойлемской войны, а состоялась она около семидесяти лет назад, было несколько попыток измерить. Однако дважды лотлинь рвался, а в последний раз пятисотметровая веревка с тяжелым грузом просто зависла в пустоте, полностью выбрав собственную длину.

Так что, поправочка: неизвестно, но всяко больше пятисот метров.

Исследования глубин – вещь дрянная и до жути опасная. Это известно и без горячих сердец, которые жаждут проникнуть во все тайны мироздания, а уж с ними и подавно. Спустя несколько лет после образования телмьюнской магической Коллегии один из ее членов, история даже сохранила его имя – Тэкс Ньюмор – решил на собственном опыте проверить, насколько глубок океан Оси. Облек себя мощным защитным полем и стал погружаться в воду.

Я не имела чести знать его лично. Еще бы, полторы тысячи лет прошло. Но мужик был продуманный. Он рассчитал вес груза, который будет тянуть его ко дну, позаботился о быстром способе сбросить этот груз, подумал о защите, о связи с другими магами, наблюдавшими за экспериментом. Не говоря уже о том, что любой член Коллегии знает, как мгновенно преодолеть тысячи миль, и секрет этот охраняется весьма тщательно.

Но что-то пошло не так. На глубине в тысячу пятьсот тридцать две мили Ньюмор передал, что наблюдает странное движение в темноте вокруг себя, а затем его щит был мгновенно разрушен. Великий чародей даже не успел шевельнуть пальцами, судя по всему. И для защиты он пользовался не жалким цехембве, которому обучают на первом курсе стихийной магии, а Сферой Маджерелла. Если даже на нее упадет замок, тот, кто находится внутри, все равно останется жив.

Тем не менее, нечто страшное все же сумело преодолеть защиту опытного мага и убило его в доли мгновения. А Коллегия на долгие годы, столетия даже, запомнила – в глубины океана лучше не лезть.

Кто знает, может, Тэкс Ньюмор столкнулся с богом?

Брр. Изгнав из головы подобные мысли, прежде, чем они окончательно успели захватить сознание, я поежилась. Надо же подобное вспоминать в самый неподходящий момент. Как раз в самом центре Молота и находимся… как вылезет чудище, как цапнет пастью размером с город. И нет корабля.

Вообще, если перевернуть гору Рид и поставить ее верхушкой прямо здесь, думаю, она на треть уйдет в воду. Никакого лотлиня не хватит, чтобы такую глубину измерить – он станет слишком тяжелым под собственным весом.

Чуть больше суток на то, чтобы преодолеть воды залива. А в целом нам предстоит долгий путь, почти две декады. Пройти между двух материков в беспокойное Внутреннее море, затем обогнуть Грен Таваль и пересечь океан. При всем том желательно не попасться военным патрулям в море Зиммергауз, где оных полным-полно, и где-то спрятать корабль на то время, пока мы будем разыскивать Ксамову сестру. Боцман, правда, сказал, что она собиралась переезжать из родного Фэрчайлда на запад, в город Роксомм, о чем писала в последнем письме.

Нет бы ей рвануть куда-нибудь в Толлекс или Симвизир. До тех мест можно доплыть и через Пограничный океан, риск несоизмеримо меньше.

А самое досадное, что она может быть уже мертва. Смерть по ритуалу Люгуса не передается.

Через восемь дней мы увидели очертания Каменного Когтя, что означало лишь одно – дорога в океан открыта. Предыдущие дни плавания нам сопутствовала хорошая, ветреная погода, а уж штиля от Внутреннего моря не дождаться никогда. Даже если поселиться на берегу и ежедневно наблюдать.

Погода стала портиться, ощутимо и довольно быстро. Как стая перелетных птиц, которая временами зависает на одном месте, образуя зловещие темные фигуры, над головой сгустились облака, которые спустя полтора часа превратились в самые настоящие грозовые тучи. Ветер тоже заметно усилился, хоть курс и полный бакштаг, но, будь это буря, паруса бы разорвало в клочья.

Мы не ведем бортового журнала, но, если б вели, несомненно, отметили бы непрекращающийся, многодневный ливень, который последовал затем.

Шторм, если он и был, обошел нас стороной.

У старпома нет отдельной каюты (досадное упущение при проектировке корабля, о котором мне не раз уже прожужжал уши сам Джад), и в дождь ему приходится либо пользоваться маленьким откидным столиком на нижней палубе, либо пропадать на камбузе. Учитывая, что каюту он делит как раз с Хогом, эти двое почти неразлучны, хотя саррус предпочитает на камбузе же и спать. И карты у Джада вечно засаленные, в отметках от кружек и непонятных пятнах, однако читает он их с легкостью.

Тем не менее, сейчас он сидит у меня. Здесь и стол имеется, довольно большой для корабельной утвари, и работать можно спокойно. С боцмана причитается пара соленых острот на эту тему, да вот беда – нам плевать.

Я лежала на койке и безудержно зевала во всю пасть. Когда шторм – хотя бы есть огонь в душе, судно вертит из стороны в сторону, как ореховую скорлупку в горном ручье. Поспать в такие дни не особо получается. А от бесконечного дождя, выстукивающего дробь по палубе, только клонит в сон.

Заботливый интендант спрятал все бортовые и кормовые баллисты в специальные парусиновые чехлы, чтобы стальные части не слишком намокали. На палубе остались только рулевой и шесть человек из парусной команды. Даже впередсмотрящего сняли с мачты. Когда дождь стеной, смысла держать человека наверху нет.

– Мерзкая погода, – поделился наблюдениями Джад, усердно царапающий в записной книжке стальным пером. «Новинку», изобретенную Объединением Механиков Телмьюна лет сорок назад, уже успели принять повсеместно взамен опостылевших гусиных перьев – и клякс оно оставляет меньше, и пишет ровнее. Мне милее люминовые карандаши, но они имеют пакостное свойство стираться с бумаги.

– Да уж, и не говори. А некоторые мои столичные знакомые любили гулять под дождем, – в очередной раз зевнула я.

– Ну… так то студенты Академии, небось. У них не бывает ревматизма, да и любая простуда проходит за два дня. Как и у других обычных детей, – хмыкнул Джад.

– Да брось, «детей». Нас в пятнадцать только приняли на стихийный курс.

Старпом на секунду оторвался от записей и повернул голову ко мне:

– В возрасте десяти лет я не думал о том, нравится мне гулять под дождем или нет. Зато точно знал, что мне нравится гулять. Погода не имела значения. А гуляние под дождем – самое фанфаронство и есть, как по мне.

Я вздохнула, подложив руку под голову:

– Тоже правда. Чего ты там все пишешь?

– Сравниваю погоду. Мы сохраняли директрису от Каменного Когтя к Ургахаду в прошлом году, примерно в эту же пору, и тогда тоже был ливень.

– Зачем?

– Чтоб знать, чего ожидать. Когда выходить в плавание, а когда лучше переждать. Эх ты, а еще капитан, – насмешливо произнес он, снова уткнувшись в блокнот.

– У меня навигатор для этого есть. Правда, учитывая, сколько он времени проводит на камбузе, пора бы его в коки записывать.

– И охота вам травиться тем, что я приготовлю?

– А ты совершенствуйся, – предложила я. – Смотри на еду, только как на ингредиенты будущего блюда. Чтоб Хог опять не жаловался, что кто-то сожрал половину провианта.

Снаружи, сквозь шум воды, донесся грохот. Я приподняла бровь, Джад вскочил и распахнул дверь каюты, высунув квадратную башку. Сплюнул, закрыл дверь обратно.

– Что стряслось?

– Ямми мачту забодал. Поскользнулся на мокрой палубе и влетел, гремя доспехами.

Я закрыла тыльной стороной ладони лицо, проговорив:

– Ты ему говорил, что в дождь лучше снимать железо?

– Говорил. Раз десять.

– Сейтарр еще пятнадцать, и я с десяток. А Ямми, дубина, все никак не внемлет. Он думает, если вдруг свалится в воду, то сумеет быстро расстегнуть все ремни и крепления.

Сначала я предполагала, что Ямитус Зонг носит свой доспех исключительно из стеснения. Было бы чего стесняться – у него одна рука покалечена. Говорит, в детстве обварил едва ли не до костей, с тех пор, хоть и выросла, но развилась плохо. Вынужденный левша, правда, таскает в левой щит с лезвиями. Им же и сражается, отвлекая противника мечом, которым даже размахнуться не может.

Потом стала приглядываться. Да нет, не все так заурядно. У него болезненная привязанность именно к тем доспехам, которые большую часть времени на нем. Снимать броню Ямми может без труда, так что дело не в проклятии. Действует он по своей воле. Никаких эмблем или обозначений на металлических элементах нет, ни герба дворянского рода, ни клейма мастера.

И по сей день это одна из немногих загадок, которые мне не по зубам. Разговорить его никому из экипажа так и не удалось. Думаю, свои тайны молчаливый парень рано или поздно унесет с собой в могилу, случайно свалившись через борт. Да, в пренебрежении собственной безопасностью есть определенный шик, но столь фанатичное отношение к груде стальных пластин только вызывает лишние вопросы и подозрения.

– Если мои расчеты верны, дождь прекратится дня через два, – сказал старпом, захлопывая блокнот и оборачивая его в лоскут парусины.

– Откуда взял? – поинтересовалась я, ища под койкой сапоги.

– Сам придумал, – усмехнулся он, развернувшись вместе со стулом. – Подожди два дня и увидишь.

– Неужто тебя старый черт научил погоду читать? – уважительно спросила я, вспоминая свои уроки у пожилого шкипера.

– Кое-что он рассказал, остальное сам догадался. Цени, – поднял палец вверх Джад.

– И так увеличенную пайку жрешь, да еще и две доли добычи получаешь, – лениво парировала я. Спорить не хотелось, но надо же что-то возразить, чисто для проформы. Вместо ответа он хмыкнул, снял плащ с железного крючка и вышел навстречу водной стене.

Загадка для неравнодушных: что может быть хуже воды снизу и воды сверху?

Вода в трюме.

Я кое-как, чертыхаясь, натянула второй сапог, плащ проигнорировала – все равно потом сушиться – и смело шагнула за дверь. Ревущая и шипящая пелена накрыла с головой. Людям, да и всем остальным хорошо, им не так шумит. А мне, в силу особенностей строения ушей, барабанит прямо по ним, из-за чего во время сильного дождя я практически глохну.

– Капитан! – крикнул Линд, рослая фигура которого, укрытая темно-зеленым плащом, была едва различима на носу. Я сделала знак рукой, мол, не рви глотку напрасно, мне проще подойти, чем переспрашивать по сто раз, и направилась к нему.

– Присмотритесь, – указал он пальцем вперед. На горизонте виднелся горный кряж. Если место, где тучи смыкаются с такой же серой водой, границы которых сильно размыта из-за дождя, вообще можно назвать горизонтом.

– Щит Корда, – недоуменно сказала я, повысив голос. Сама себя не слышу, демоны бы побрали этот ливень.

Щит Корда – огромная цепь гор, защищающих восточное побережье Ургахада. Собственно, там и побережья-то никакого нет – одни горы, которые с другой стороны заслоняют пару городов, а сразу же за ними начинаются великие и ужасные Хельмерские степи. Где мы не так давно гарцевали в обличье кентавров.

Корд – основной и, пожалуй, единственный бог саррусов. Они не держат жрецов или монастырей, однако богу воинской доблести, по убеждениям каждого одноглазого, они и не нужны. Молитвы возносятся мечом. Неудивительно, что в его честь назвали не просто гору, а целый кряж.

Хотя, на мой взгляд, гора Рид повыше будет. Раза в два.

Однако и Щит выглядит очень солидно. Правда, не сейчас – контуры едва виднеются. Да что там говорить, если с кормы нос корабля не сразу разглядеть можно! Что от меня Линд хочет?

– Нет, не Щит. Вон там, крохотная точка.

– Любезнейший мастер Тильман, – иронично сказала я, – я не то, что точку, я сами горы едва вижу. Это у вас зрение, как у сокола во время охоты, а мне дождь все же немножечко мешает. На что похожа твоя точка?

– Корабль, – уверенно сказал он. Я вздохнула.

– Ладно, пока Ксам спит – правьте туда.

Засовывать боцмана в ночную вахту через сутки меня надоумил Сейтарр. Он говорил, что так их гоняли первое время в имперской армии, и уточнил, что выматывает напрочь. Днем спится плохо, тем более, в любой момент может случиться тревога или еще что-то в этом роде. Так что, пока Рыжий занят или спит, ему недосуг волноваться.

Слабый ветер, заставляющий дождь идти немного наискось, и мощь рунного двигателя в итоге сумели аккуратно подвести нас к загадочному объекту, который плавно покачивался на одном месте. Линд оказался прав – это действительно корабль. Без огней, без единого человека на палубе. Отсюда еще не пойму, но, кажется, паруса порваны в клочья, и судно медленно дрейфует. Старый корабль, эдакая широкая двухпалубная «калоша», но парус…

Парус красного цвета. Вернее, те обрывки, которые можно отсюда разглядеть.

В мире Кихча красными парусами пользуется только Торговая Гильдия.

Могущественная и влиятельная организация на суше, они также обладают большим торговым флотом. Мы и сами нередко покушались на корабли Гильдии, они охраняются лучше, но и приносят больше добычи. Правда, держать собственный военный флот им никто так просто не разрешит, из-за этого гильдейским купцам вечно приходится нанимать ребят со стороны.

Кстати, про ребят со стороны. В борт «Храпящего» мягко ткнулся темный продолговатый предмет, который при ближайшем рассмотрении оказался куском фальшборта. Я присмотрелась, и увидела на беспокойных волнах еще с десяток подобных. При кораблекрушении самые тяжелые части судна обычно тонут, а вот такие остаются долго плавать на поверхности.

Рядом через борт перегнулся Джад, ткнул пальцем, привлекая мое внимание:

– Смотри, Тави. Они от разных кораблей.

Действительно, внимательные глаза старпома заметили то, что не рассмотрели мы с Линдом – рядом плавало несколько досок фальшборта с резными перилами. Только на одном фрагменте перила выкрашены в белый цвет, а на втором – в темно-синий, почти черный.

– И чего? – не сразу поняла я.

– А того, что они в щепки разнесены. Торговый-то хотя бы на плаву держится, а это, вероятно, два корабля охраны.

– Не справились с управлением и приземлились на скалы? – предположил стрелок. Джад покачал головой:

– Вряд ли. Вообще, вся затея мне не по нраву. Может, возьмем курс прямо в Зиммер?

– Проверим, что с торгашом. Не думаю, что уйдет много времени, – возразила я, щурясь от ручьев воды, превративших волосы в какие-то черные водоросли.

Малым ходом приблизились к торговому кораблю. Линд и Шэм привычно закинули абордажные крючья, намотали на валы, стянув борта. Несколько досок треснуло и отвалилось, пришлось перебрасывать «кошку». Я с удивлением выискивала хоть что-то уцелевшее, но тщетно.

Реи перебиты, бизань-мачта сломана у основания, паруса снесены начисто, корма поменяла свои очертания. На корпусе ни ожогов, ни других следов стихийной магии, но потрепано судно изрядно. Много серьезных дыр размером с человеческую голову. Такое впечатление, что огромное и зубастое чудище решило перекусить, однако нашло деревянную скорлупку недостаточно изысканной для своего рациона. И выплюнуло, не прожевав.

Вцепившись в мокрое дерево, я спрыгнула вниз. И тут же едва не провалилась ногой в солидную продолговатую дыру.

– Вот неистовая сила, – потрясенно произнесла я, осматриваясь вокруг, – как он еще держится на плаву?

– Не знаю, но лучше поторапливаться, – проворчал Джад, приземлившись рядом. – Не ровен час, такая посудина может очень шустро пойти ко дну. Слышишь? Вся поскрипывает. И смотри – белый флаг на бизани.

Вращая головой, я все никак не могла понять – что особенного именно в этом корабле? Да, старое, едва не развалившееся от возраста корыто. Кто-то оказал ему услугу и окончил тяжкую жизнь в бою, но почему у меня вся шерсть на спине дыбом, как у напуганной кошки? Кусок паруса на задней мачте, который служит белым флагом?

– Я так понимаю, обыскивать его бесполезно? – донесся голос интенданта.

– Это верно. Отсюда унесли все, даже целые тросы подрезали. Даже…

– Люди, – негромко сказал Джад.

Вот оно. Кровавые пятна на палубе свидетельствовали о том, что здесь, наверху, явно разыгралось сражение. Но, если оно все же было – где трупы?

Морское чудовище потопило бы корабль полностью. Ему незачем вслепую шарить по деревянному корпусу сложной конструкции, легче разломать преграду и выловить уже в воде съедобные куски мяса.

Ограбление? Но зачем так изувечили судно?

Слева, за мокрым куском паруса, виднелись очертания зеленоватого стекла. Я осторожно пробралась по угрожающе скрипящим доскам, балансируя руками, и подняла бутылку с отбитым дном.

– Ага! «Вералис». Здорово живут… вернее, жили, – хмыкнул Джад, увидев знакомую этикетку. За все рейды нам лишь один раз попался ящик такого, да и то – половину капитан торгового корабля успел вылакать. Больше не встречали, а жаль. Вкус был отменным. Когда, интереса ради, решили выяснить, где такое производят, нас ждал сюрприз. Мы невольно ограбили придворных ойлемского короля, ибо «Вералис» производится одной маленькой винодельней и поставляется прямо ко двору.

Такой вот финт судьбы. А спустя несколько месяцев мы отправились в безнадежную спасательную экспедицию и привезли оттуда почти целого короля, ага.

Отбросив выпуклый осколок в сторону, я медленно побрела обратно. Есть еще дела, а над загадкой пропавшего экипажа можно и позже поразмыслить. Кто-то сбросил трупы в воду? Не вижу резона. Зачем таскать тела, в угоду морским богам, что ли?

Корпус корабля резко вздрогнул, донесся очередной скрип, будоражащий душу. Мне показалось, или он на якоре?

Тот же вопрос я задала вслух.

– Ага, я вот тоже почувствовал, – подтвердил мои подозрения старпом. – Наверное, цепь сорвало, но она еще на креплениях. Вот и стал, глубина здесь не такая большая.

Я выругалась. Не по нраву мне, честно говоря, все эти загадки.

– Еще корабль! – подал голос Линд, на всякий случай забравшийся на мачту. Как он может что-то разглядеть в пелене низвергающейся с неба воды – не понимаю. – Только он и на корабль-то не слишком похож!

– А на что похож? – не понял Джад.

– Черт его знает!

Сколько не силилась увидеть то, о чем рассказывал лучник, так и не смогла. Но решение приняла – надо отступать. Еще на нас взвалят гибель команды и разграбление торгового судна. Обидно – никакой выгоды, а ответственность нести надо.

Краем глаза заметила, как Джад метнулся к корме, крикнула:

– Ты куда?

– Надо проверить, может, есть выжившие…

Странно, никогда не замечала за ним такого великодушия.

– …захватим одного с собой, и допросим!

А, все в порядке. Старый добрый Джад Стефенсон, сапог морского короля ему в глотку. Я возразила:

– Нет! Свои шкуры дороже. То, что сделало это, может до сих пор плавать поблизости. Давай на шхуну.

Словно в подтверждение моих слов, донесся раскат грома. Предзнаменование?

Джад, несмотря на брюшко, ловко подтянулся и перелез обратно, я последовала за ним, попутно отцепив глубоко впившийся в то, что осталось от борта, стальной коготь абордажного крюка. Сверху снова подал голос Линд:

– Странный корабль, капитан! Без парусов, а идет едва ли не резвее, чем мы!

– Может, думали, что будет буря, – крикнула я в ответ. – Вот и сняли.

Но то, что он способен передвигаться так, дурная новость. Рунный двигатель. Последние десять лет полным ходом идет переоборудование военного флота империи Грайрув, и новейшие корабли уже приближаются по возможностям к «Храпящему». По крайней мере, фрегат, бодро рысящий на двадцати узлах, я видела собственными глазами. Благо, в тот раз разминулись.

– Так он и без мачт! Вернее, одна мачта есть, но уж больно толстая. И… горит?

– Как это – горит? – с напряжением в голосе спросил Сейтарр. Мне его тон в одно мгновение начисто отбил желание познакомиться поближе. С загадочным судном, вестимо, не с интендантом.

– Не видно отсюда! Кажется, дым идет, не могу толком разглядеть.

До силуэта, который теперь заметили и мои глаза, около двух миль. Может, две с половиной, но боевого столкновения у них явно не выйдет. Развернемся да и сбежим.

– А чего стоим? – недоуменно спросила я. Джад ехидно подначил:

– Так приказов же не было.

– Вот сучьи дети. Как будто неясно – поднять паруса! Рулевой, двигатель на полную, отворот на восемь вправо, уходим в океан!

Сейтарр, натянув очки и шлем, со вздохом заметил:

– Несколько дней потеряем… да и припасов не так много осталось.

– Лучше несколько дней, чем голову, – разумно заметил один из матросов, натягивающий с собратом тугой, скользкий фал. Паруса быстро бежали наверх, ветер, не забывая хлестать по нам тысячехвостой плетью дождя, неохотно наполнял их. Еще раз грянул гром, звук получился какой-то сдвоенный. Странно – звук есть, а молнии нет. Они так-то обычно вместе приходят.

Корма купеческого судна, того, что в крупную дырку, внезапно покосилась еще больше и брызнула крупными сколами, обнажая светлое дерево. Мимо меня со свистом что-то пролетело, да так, что разметало капли, падающие сверху. Как будто ребенок промчался по осенней луже, забрызгав всех прохожих.

Еще не понимая, что происходит, я пошла в каюту за посохом. Плащ уже не поможет, промокла до нитки. В ту же секунду фок переломился прямо под марселем, вместе с парусом рухнув вниз.

Что?

Нечто тяжелое ударило в борт соседнего судна, на сей раз мне удалось увидеть след – черная точка, которая, быстро приближаясь, с невероятной скоростью и мощью проломила несколько переборок. О том свидетельствовал звук, по которому бывалый моряк сразу понимает, что дело плохо. Пострадавший «Хисс», кажется, так гласила табличка с названием, угрожающе накренился, а вес оставшихся мачт начал пригибать его к поверхности воды. Мой взгляд застыл на той самой бутылке, что сейчас медленно катилась вниз.

– Это не стрела, даже не магия… – потрясенно пробормотал старпом. И здесь я с ним была совершенно согласна. Да хранят нас боги от стрел, которые с легкостью преодолевают две мили и способны разрушать корабли!