Незримые путеводители по человеческим судьбам

– Ты намерена нарушить обещание?

В девочке боролось два противоречивых чувства, не уживающиеся друг с другом. Первое говорило о том, что данное обещание никак нельзя нарушать, ибо это некрасиво и бесчестно. Но второе было сильнее. Это то чувство, которое всегда вставало в противовес с каким-либо другим, то чувство, которое заставляло нарушать правила и пренебрегать остережениями. Это чувство неутолимой жажды знания того, что неведомо и запрещено.

– Если я не попытаюсь добыть хоть маленькую подсказку, я не смогу спокойно спать – после некоторой паузы ответила Мия.

– Жду, не дождусь, когда, наконец, успокоится твоя буйная голова – со вздохом сказал Питер – пойдем быстрее, не хочется опаздывать.

– Первый урок у мистера Перкинсона – лениво ответила Мия.

– Это не говорит о том, что надо пользоваться его лояльностью к опоздавшим – шутливо сердито ответил Питер, поставив "руки в боки".

– Ты как всегда прав – сказала девочка, и друзья ускорили шаг.

Дети вовремя успели к уроку, поэтому обошлось без извинений. Сидя за партой, Мия смотрела на распинающегося у доски мистер Перкинсона во все глаза, но совсем его не слышала. Все ее мысли были заняты размышлениями об истории с ее дедом, поэтому никакие звуки, издаваемые преподавателем, не могли достигнуть слуха девочки, ибо непробиваема был ее броня задумчивости.

Не прошло и половины урока, как Мия подняла руку и обратилась к преподавателю:

– Мистер Перкинсон, могу я задать вопрос?

Преподаватель возмущенно посмотрел на ученицу, бесцеремонно оборвавшую его на половине фразы:

– Дорогая Мия, вы не хотели бы сначала дослушать урок? – по виду преподавателя было понятно, что он не просто возмущен, он буквально обижен таким пренебрежением ко всему им вышесказанному.

Мия вернулась из своих раздумий и поняла, что допустила грубость в отношении преподавателя.

– Простите, мистер Перкинсон, – смущенно проговорила ученица – конечно, я хочу дослушать урок – она опустила глаза и попыталась сосредоточиться на лекции, что, надо сказать, совсем ей не давалось, так как к уже имеющемуся желанию получить ответы на свои вопросы добавилось чувство вины и стыда перед преподавателем.

Когда, наконец, прозвенел звонок, оповестивший школу об окончании урока, Мия быстро встала из-за парты и стремительно направилась к учителю.

– Мистер Перкинсон, – начала было она, но мистер Перкинсон наградил ее таким взглядом, что продолжить девочка не решилась. Мия молча смотрела в спину уходящего преподавателя, понимая, что единственный шанс на удовлетворения ее неумолимого любопытства уходит вместе с ним. "Я все испортила" – подумала она про себя и поплелась на другой урок. Выйдя в коридор, она немного успокоилась и дополнила свой внутренний диалог короткой фразой: "Ничего, попробую подойти к нему после уроков".

***

В надежде на то, что к концу занятий прошло достаточно времени, чтобы мистер Перкинсон забыл свою обиду, Мия отправилась к преподавателю. Подойдя к двери, она тихонько постучала и спросила:

– Мистер Перкинсон, можно войти?

Ответа не последовало. Мия протянула руку, чтобы открыть дверь, но не успела она коснуться ручки, как дверь неожиданно открылась, и на пороге показался преподаватель, который со всей суровостью смотрел на ученицу, вопрошая взглядом, что она может здесь делать, после проявленной ею дерзости в отношении него.

Мия тяжело вздохнула, и виновато опустив глаза, сказала:

– Я знаю, что я виновата, простите меня. Возможно, если вы выслушаете, то чем была занята моя голова на уроке, вы меня поймете.

Преподаватель молча пригласил девочку войти в кабинет и махнул рукой на стул, чтобы она села.

Мия послушно выполнила поручение и устремила свой взор на преподавателя, который давно уже сидел за своим столом прямо напротив ученицы, вперив свой вопросительный взгляд в виновницу неразберихи, произошедшей на его уроке.

Девочка глубоко вздохнула и, набравшись храбрости, кратко рассказала о своем дедушке и его трагедии, которая не дает ему покоя по сей день.

Мистер Перкинсон внимательно выслушал девочку. По мере того, как продвигался ее рассказ, его выражение лица менялось то на совсем угрюмое, то на удивленное, а в конце стало совсем печальным.

Выслушав девочку, он сказал:

– История твоего деда действительно очень печальна. Тем более она становится печальна от того, что его случай не единственный, ибо в последнее время такое случается чаще, чем когда-либо.

Мия широко открыла свои большие полные ужаса глаза и уставилась на преподавателя.

– Как же тогда можно с этим дальше жить? – спросила она, выйдя из своего кратковременного оцепенения – как жить, зная, что по твоей вине погиб твой подопечный?! На моего деда смотреть нельзя без слез, когда он вспоминает об этом. Это ужасно! Это жестоко! Это…это…

Преподаватель встал из-за стола и, подойдя к девочке тихо и ласково сказал:

– Так случается, и это надо принять. Мы все надеемся на то, что когда-нибудь у нас появится возможность избегать таких трагедий и доводить своих подопечных до конца их предначертанного жизненного пути, но, к сожалению, на сегодняшний день наши попытки тщетны. Это происходит не по нашей вине, но и не по вине людей. В человеческом мире слишком много всего намешано, и это зачастую ведет к хаотичным или трагичным последствиям. Но мы с этим обязательно справимся.

– Я всю свою жизнь, сколько себя помню, только и мечтала о том, как вырасту и буду выполнять свое предназначение, буду настоящим ткачом, свершающим человеческие судьбы. Но теперь я этого не хочу – со слезами проговорила девочка – не хочу, как мой дед скитаться по миру в надежде, что когда-нибудь боль уйдет. Почему раньше никто не говорил мне об этом? Почему это запрещено?! Это должен знать каждый из нас, чтобы не тратить время попусту на мечты, которые никогда не смогут сбыться! – и девочка совсем расплакалась.

Мистер Перкинсон растерялся от такого буйного излияния эмоций. Не зная, как успокоить рыдающую ученицу, он открыл окно, чтобы впустить свежий воздух и протянул ей чистый платок. Он был крайне удивлен тем, что такая юная особа рассуждает о подобных вещах с таким сознанием дела. Он выдержал некоторую паузу, дав девочке успокоиться, и сказал:

– Это случается не в каждой семье, поэтому твои сверстники ничего не знают о таких явлениях как смерть, и что может служить ее причиной. В вашем возрасте это совершенно не нужно. Не нужно потому, что, скорее всего, реакция будет такой же, как у тебя.

– Вы хотите сказать, что мы сами должны обо всем догадаться? – с упреком в голосе спросила Мия.

– Нет, дорогая моя, я хочу сказать, что к тому времени, когда вы узнаете все причины и следствия, в вашем сознании само понятие "смерть" давно уляжется и не нанесет такого удара, который заполучила сегодня ты. Вы будете проходить все это в старших классах.

Мия тяжело вздохнула, вытерла слезы и, направившись к двери тихо сказала:

– Спасибо, мистер Перкинсон, я все поняла.

Преподаватель не без удивления внимательно посмотрел на "выползающую" из его кабинета ученицу и окликнул ее:

– Мия, постой.

Девочка остановилась и вопросительно посмотрела на него, казалось, ничего невидящим взглядом. Весь ее вид воплощал глубокое горе и разочарование.

– Постарайся не думать обо всем, что ты узнала сегодня, но помни, страх перед смертью не должен стать преградой между тобой и твоим предназначением.

Девочка поблагодарила учителя за уделенное ей время и дала слово, что никогда не забудет того, что он ей сказал.

Выйдя из школы, Мия подошла к Питеру, который терпеливо дожидался ее на скамейке. Увидев заплаканное лицо девочки, он медленно встал и спросил, широко открыв удивленные глаза:

– Что случилось?!

Мия попыталась натянуть на лицо хотябы подобие улыбки:

– Если ты не против, я завтра тебе расскажу. Сегодня у меня просто нет на это сил.

Питер пожал плечами в знак согласия, и дети отправились домой. Всю дорогу девочка брела в глубоком молчании. Мысли, как всегда роились в голове одна другой краше. Тот факт, что смерть может прервать деятельность всей ее жизни никак не давал ей покоя. С другой стороны, она знала, что в человеческом мире смерть настигает людей крайне часто в сравнении с долгим жизненным путем ее народа. "Смерть настигает" – машинально повторила она про себя – "Как будто эта смерть живая и ведет охоту на все неосторожные и заблудшие души".

К тому времени, как дети подошли к дому, девочка успокоилась. Она попрощалась с Питером и вошла в дом, где как всегда в это время стояла тишина. Поднявшись к себе в комнату, она залезла в гамак и попыталась навести порядок в своей голове. Ей беспрестанно рисовались картины о том, как она пробирается через непроходимые леса и бурные реки точно также, как и ее дед, потому, что эта безжалостная и похоже живая смерть забрала ее подопечного. И вот теперь она скитается по свету убитая горем в надежде на то, то когда-нибудь рана затянется, и она снова сможет стать опекуном.

Все эти страшные фантазии напугали ее, но тем самым помогли сделать правильные выводы. Взвесив все сказанное ей сегодня мистером Перкинсоном, Мия подумала: "Он прав. Нельзя дать страху встать на моем пути". С этими мыслями, принесшими ей некоторое облегчение, она села за свой письменный стол, зажгла любимую настольную лампу и принялась за уроки.

Питер утешает подругу

Потихоньку подходил к концу первый учебный год. Для Мии он вобрал в себя много потрясающих впечатлений и грандиозных событий, которые когда-либо происходили в ее жизни. В течение года она сдружилась со своими сверстниками и освоилась в школе. И не смотря на то, что в этом учебном году предметов для изучения было не много, это не помешало девочке получить долгожданное удовольствие от учебного процесса.

За окном парило приветливое весеннее тепло, возвещающее о скором приближении жаркого лета, обещающего принести с собой новые яркие впечатления.

В предвкушении надвигающихся каникул последние деньки в школе проходили легко и весело. Почти у всех…

Нельзя сказать, что Мия убивалась горем от предстоящего перерыва в учебе. Нет, она так же как все веселилась и радовалась приближающемуся лету. Но когда она оставалась одна, зная, что за ней никто не наблюдает, она тихо о чем-то грустила.

Однажды, не заметив, что находится под пристальным наблюдением своего друга, Мия придалась печали. Сидя на одной из скамеек школьного двора, той, что расположена в самой его дальней части, в надежде остаться никем не замеченной, опустив свою хорошенькую головку, она воплощала собой маленький комочек печальной грусти, который, казалось, вот-вот расплачется.

– Что с тобой, подруга? – послышался голос Питера.

Мия подскочила от неожиданности и попыталась изобразить некое подобие радостной улыбки, но ввиду того, что все произошло слишком быстро, улыбка не получилась, а вместо нее на лице появилась недоуменная гримаса.

Питер удивленно посмотрел на девочку.

– Со мной? – дрожащим голосом переспросила она – со мной все в порядке. Почему ты спрашиваешь?

– Потому, что долго не мог тебя найти – это раз; нашел тебя здесь одну – это два; и над тобой нависла огромная черная туча горестной печали – это три – отчеканил Питер и уселся на скамейку рядом с девочкой.

Мия машинально подняла глаза вверх и, ничего там не увидев, перевела взгляд к основанию скамейки. Она обо всем всегда рассказывала Питеру, но в этот раз ей почему-то хотелось погоревать одной и ни с кем не делить своего маленького горя.

– Нет, тебе просто показалось, никакой тучи нет – проговорила Мия, глядя себе под ноги.

– Если ты не хочешь со мной говорить об этом, так и скажи. Но обманывать меня не надо, я не первый день тебя знаю и прекрасно вижу, когда с тобой что-то не так – обиженно сказал мальчик.

Мии стало совестно, ведь получалось, что она действительно его обманывала.

– Не обижайся на меня – тихо проговорила она, глядя в глаза своего лучшего друга – просто, даже если я скажу тебе, в чем причина моей грусти, ты вряд ли меня поймешь и станешь смеяться.

Питер серьезно посмотрел на свою опечаленную неведомым горем подругу и сказал:

– Ты прям не перестаешь меня удивлять. Вот припомни хотябы один разок, когда я над тобой смеялся?

Мия тяжело вздохнула и, опустив глаза, ответила:

– Никогда ты надо мной не смеялся, ни разу, я знаю и помню это. Мне просто не хочется, чтобы этот раз настал.

– Не настанет этот раз, давай уже рассказывай. Я клятвенно обещаю тебе, что даже улыбка не скользнет по моему лицу – сказал Питер и принял самое серьезное выражение лица, на которое только был способен.

– Нет, с улыбкой ответила Мия – пожалуйста, улыбайся. Я… я в общем-то знаю, как глупо это прозвучит… и мне самой кажется, что все это очень глупо, но я ничего не могу с собой поделать.

– Мия, не томи, рассказывай – с нетерпением проговорил Питер.

Девочка вздохнула и продолжила:

– Первый учебный год закончился, а нам так никто и не рассказал ничего о людях. О том, как нам с ними работать и жить, о том, как…

– Погоди, погоди – замахал руками на подругу Питер – то есть ты решила, что в первом классе тебе на блюде преподнесут всю информацию, касающуюся людей, а в конце года вручат первое полотно?

– Нет, конечно, я так не думала! Вот видишь, я же говорила, ты будешь смеяться! – обиженно сказала Мия и отвернулась.

Питер встал со скамейки, пересел так, чтобы видеть лицо девочки и сказал:

– Я не смеюсь. Если честно, я примерно догадывался о причине твоего расстройства в последнее время. Наберись терпения, дорогая моя подруга. У тебя еще целых десять лет впереди, чтобы узнать все о людях, ведь ты только первый класс заканчиваешь.

– Я все это знаю. Просто я так долго ждала этих дней, когда я буду ходить в школу, где мне ответят на все мои вопросы… Но, когда я подошла с одним из них к мистеру Перкинсону, он сказал мне тоже самое, что я в ответ от родителей слышу.

– И что же ты слышишь?

– То, что я все узнаю в положенное время.

Питер внимательно посмотрел на девочку и после некоторого раздумья сказал:

– А давай предположим на минутку, что все действительно так и было.

– О чем ты? – удивленно спросила девочка.

– Давай представим, что за первый учебный год нам рассказали все о том, что связано с людьми и каждому вручили полотно. Напрягись немного и все это представь.

– Зачем я буду…

– Не спрашивай, просто представь на секунду. Что тебе сложно?

– Нет не сложно – ответила Мия и задумалась. Она представила, что знает теперь все о людях и как мистер Перкинсон протягивает ей первое полотно. И в этот момент в груди промелькнуло какое-то странное чувство. Не то страх, не то сомнение. Было не понятно, но это чувство ей не понравилось.

– Представила? – отвлек ее от раздумий Питер.

Мия кивнула головой, все еще пытаясь разгадать загадку нового для нее ощущения.

– Хорошо – ответил мальчик – а теперь ответь мне на один вопрос, только не торопись, сначала подумай. Скажи, ты готова стать опекуном и возложить на себя ответственность за человеческую жизнь уже сейчас?

Мия посмотрела на мальчика и поняла, что это было за чувство. Это была неуверенность в себе.

– Пожалуй, нет – ответила девочка – я еще не готова.

– Я очень рад, что ты это осознала. Какой из этого напрашивается вывод?

– Какой вывод?

– Такой вывод, что не стоит тебе больше расстраиваться из-за всякой ерунды. Все, что ты должна знать, ты узнаешь со временем. Главное то, что, когда ты наберешься этих знаний, тогда ты уже будешь готова к выполнению такой работы, как опекунство.

– Ты прав – сказала Мия, поднимаясь со скамейки – пойдем в класс, скоро урок начнется.

Дети пошли по тропинке, выложенной серым камнем, ведущей к дверям школы. У входа девочка остановилась и, посмотрев на друга сказала:

– Знаешь, иногда я забываю, что ты такой же маленький, как я, и ты начинаешь казаться мне взрослым как мои родители.

Питер, улыбнувшись, пожал плечами, и они вместе отправились на урок.

Обещанный визит к дедушке

Надо сказать, что разговор, который состоялся между Питером и Мией на лавочке в школьном дворе, произвел на девочку большое впечатление. Она вдруг поняла, что действительно желала все знать тогда, как выполнить своего предназначения была совершенно не готова. И это успокоило ее. Нет, конечно, жажда знаний никуда не улетучилась, но из груди исчезли муки и страдания от незнания чего-либо или от неполучения ответа на какой-то из своих вопросов.

Незаметно учебный год подошел к концу. Преподаватели тепло попрощались с учениками и пожелали им веселых каникул.

***

Проснувшись летним солнечным утром, Мия открыла глаза и в ее голове промелькнула какая-то мысль, взбудоражившая все ее существо, как будто намеком на интереснейшие события, способные подарить множество необыкновенных впечатлений. Поднявшись с постели, девочка напрягла память и поняла, что мысль проскользнула незаметной, оставив после себя лишь непонятное чувство надвигающихся приключений. Ей никак не удавалось вспомнить, о чем гласила эта мысль в силу того, что одним глазом она еще досыпала и досматривала сон про полеты на гигантских бабочках, и поэтому ей совсем не хотелось просыпаться до конца. Но пару мгновений спустя любопытство взяло верх. Мия встала перед зеркалом и хорошенько тряхнула головой. Сон улетучился, и лохматое зеленоглазое и очень хорошенькое отражение, подмигнув, промолвило: "Пора нанести визит дедушке с бабушкой». "Ну точно!" – пронеслось в голове девочки – "Начались каникулы, и теперь я могу посетить деда!".

Она села на маленький пушистый пуфик и принялась расчесывать свои непослушные волосы. "Вот это да" – вдруг подумала она – "А я и не знаю, где они живут" – это неожиданное открытие заставило ее хорошенько порыться в своей памяти. Убедившись в точности этой догадки, она собрала свои кудряшки в хвостик и вышла из комнаты.

Спустившись по лестнице вниз, она прямиком направилась на кухню, из которой доносился запах жареных блинчиков. Она открыла дверь и поприветствовала стоявшую у плиты Эмму:

– С добрым утром, мамочка, как у тебя здесь вкусно пахнет!

Эмма улыбнулась и поставила тарелку с готовыми блинами на стол перед девочкой:

– С добрым утром, крошечка моя, как тебе спалось?

– Прекрасно спалось – ответила девочка. Взяв с тарелки круглый золотисты блин, еще пышущий жаром, она аккуратно свернула его в треугольник и отправила в рот.

Наслаждаясь вкусным завтраком, девочка наградила маму загадочным взглядом, который весьма ее заинтересовал.

– Я знаю этот взгляд – с улыбкой проговорила Эмма, подсаживаясь к дочери и протягивая ей кружку какао – что ты успела задумать в такое раннее время?

Мия так же загадочно улыбнулась и сделала глоток какао.

– Ты помнишь последний приезд дедушки? – спросила девочка, не глядя на маму.

На лице Эммы отразилось недоумение.

– Конечно помню, как я могу об этом забыть? – ответила она.

– А ты помнишь, какое обещание мы ему дали накануне его отъезда?

Эмма перебрала в голове всю последовательность последней встречи с отцом, но никаких обещаний там не нашла.

– Нет, милая, я не помню никаких обещаний.

Вошел Адам и, поцеловав обеих собеседниц в лоб, уселся за стол:

– О чем разговор? – полюбопытствовал он.

– О том, что мы все скоро отправляемся в гости к дедушке и бабушке – отчеканила Мия, все так же не глядя на маму.

На лицах родителей отразилась растерянность. В их планы не входило подобное путешествие, да и работу сейчас оставлять было совсем не время.

– Детка… – начала было Эмма, но, посмотрев дочери в глаза, осеклась.

– Мама, вы обещали мне и деду.

– Но милая, мы не можем сейчас оставить работу – мягко сказал Адам.

– Вы никогда не можете – с обидой в голосе проговорила девочка и надула губки.

Эмма и Адам тяжело вздохнули, воцарилось молчание.

– Хорошо, детка, мы уладим все вопросы на работе и нанесем обещанный визит – обняв дочь, сказал Адам – ведь у тебя каникулы, в человеческом мире школьники всегда ездят на каникулы к дедушке с бабушкой.

Мия улыбнулась, крепче обняла отца и со словами: "Спасибо, папочка!" побежала собираться в дорогу.

– Ты уверен, что мы можем сейчас это себе позволить? – с тревогой в голосе спросила Эмма.

– Я никогда не смогу быть в этом уверен – улыбнувшись, ответил Адам – но дочь у нас одна, и мы должны уделять ей время.

***

После недолгих сборов, отправки извещения Альвиану о скором визите и улаживания всех рабочих вопросов семейство и их спутники отправились в путь.

Идти через город было бы слишком долго, поэтому было решено отправиться через лес. Путь был не близким, но ничто не могло умолить энтузиазм Мии, которая совершила этот поход без единой остановки, не позволяя при этом задерживаться остальным. Она пробиралась через лесную чащу, как опытный лесник, без шума, но со скоростью молодого зайца и старалась зарядить своей энергией свою родню, но надо отметить, это ей не очень-то удавалось, так как то и дело слышались возгласы о том, что пора отдохнуть.

Когда они, наконец, добрались до пункта прибытия, вся семья была похожа на рабов-каменщиков, сбежавших с каменоломни. Тяжело дыша, они разлеглись на лужайке, огибающей маленький хорошенький домик, и напрочь отказывались сдвигаться с места.

– Ох, никогда я не забуду этот поход! – восклицал Адам – и откуда в нашей дочери столько неумолимой силы?! Мне бы хоть часть от нее! – и так далее.

– Не скромничай – с улыбкой сказала Эмма – она вся в тебя.

Адам улыбнулся, но ничего не ответил.

Не дожидаясь свою запыхавшуюся родню, Мия подошла к дому. Она хотела постучать в дверь, но ее внимание привлек дверной молоточек. Он изображал собой маленькую русалку, сидящую на камне и грустно смотрящую куда-то вдаль. "Она как будто мечтает о чем-то несбыточном. Бедная русалка" – подумала девочка и, взявшись за кольцо молоточка, несколько раз постучала.

Дожидаясь, ответа на свой стук, она успела внимательно оглядеться вокруг. Жилище ее дедушки с бабушкой мягко сказать было весьма уединенным, а точнее, вокруг не было ни души. Только живая природа и сказочно красивый лес. "Я тоже хотела бы жить вот так" – подумала девочка. Через пару мгновений послышались шаги, дверь распахнулась и на ее пороге показалась бабушка. Широко улыбаясь, она заключила внучку в объятия.

– Когда Альвиан сказал мне, что вы решили нас навестить, я подумала, что он шутит. Проходите же скорее в дом, я испекла ваш любимый брусничный пирог – обратилась она к кучке валявшихся на траве путешественников.

Мия первая вошла в дом. В нем пахло хвоей и свежей выпечкой. Войдя в гостиную, она увидела сидящего на диване с газетой в руках дедушку Альвиана.