Хроники майора Корсакова. Том 4. Книга первая

Глава II

Возвратив себе в гримерной прежний облик, тщательно отмывшись и переодевшись в свою одежду, мы с Логачевым проследовали в мой кабинет. (Ерохин, сославшись на неотложные дела, куда-то ушел.)

– Людмила Александровна! Принесите, пожалуйста, обед на двоих, – устроившись в кресле, сказал я в селектор.

– Ну вот, вернулся в нормальное состояние, – удовлетворенно констатировал Васильич. – Теперь можно спокойно поразмыслить о розыске «спецов-убийц». Ты ознакомился с заключением наших аналитиков?

Я молча кивнул.

– Ну и?

– Кроме как через агентуру, других путей не вижу, – сознался я. – Вчера вечером встречался с «Сюзанной», озадачил. Авось чего и нащупает… Когда-нибудь… Другие мои стукачи, типа Познеровича (см. «Нулевой вариант»), малоперспективны в данном случае. Тем не менее их тоже напряг. А ваши сексоты «заряжены»?

– Разумеется. Но ждать от них быстрой отдачи не следует. Все равно что ловить рыбу бреднем в незнакомой мутной реке – зацепишь, не зацепишь… Правда, сегодня, когда мы громили глюкозовскую лавочку, нарисовалось некое… – Речь полковника прервало появление капитана Москвиной.

В два захода она выставила на стол комплексные обеды из конторской столовой (борщ, салат, жаркое с картошкой, фруктовый компот). А в завершение, заметно заалев лицом, принесла вместительное блюдо с домашними пирожками и, видимо, опасаясь возражений, поспешно скрылась за дверью.

– Ох и ни фига себе! – обалдел Петр Васильевич. – Ну это… это… Ну ва-аще!!! Слов не нахожу!

– Откармливает, – с улыбкой пояснил я. – По ее мнению, я слишком худой. «Кожа да кости», как она выражается.

– А ты действительно отощал за последнее время. Да и я, признаться, гхе, гм… – пробормотал Логачев, не отрывая глаз от пирожков и сглатывая слюну.

«Спрашивать в данный момент, что там «нарисовалось», не имеет смысла. Наш богатырь хочет есть! Да и у меня, если честно, аппетит разыгрался. Интересно, с чем они, пирожки-то?! Выглядят, по крайней мере, на редкость соблазнительно!» – непроизвольно облизнувшись, подумал я, а вслух сказал: – На пустой желудок голова плохо работает. Давай-ка сперва подкрепимся!

Не заставляя себя долго упрашивать, Васильич запустил лапищу в середину блюда. Я незамедлительно последовал его примеру. Минут десять мы оба молча, сосредоточенно жевали. В прикуску к замечательным пирожкам с мясом незаметно прикончили и столовские обеды.

Потом Логачев по собственной инициативе отправился в приемную относить пустую посуду, отсутствовал минут десять, вернулся с пиалой зеленого чая, с осуждением посмотрел на дымящуюся у меня во рту сигарету и поинтересовался:

– Так на чем я остановился?

– «Когда мы громили глюкозовскую лавочку, нарисовалось некое…» – дословно процитировал я.

– Ах да. Нарисовалось некое существо мужского пола и злобно прошипело из толпы: «Вам это с рук не сойдет. В ближайшие дни получите черные метки». – Васильич отхлебнул из пиалы и продолжил: – Из дела «спецов-убийц» известно – некоторые жертвы накануне гибели рассказывали друзьям или родственникам о полученной по электронной почте угрозе – «Скоро сдохнешь, собака! Готовься». А внизу, под сообщением, картинка – раскрытый гроб с лежащим в нем скелетом. Скорее всего, означенное послание и есть та самая «метка»…

– Существо идентифицировали? – хищно встрепенулся я.

– Сейчас Ерохин этим занимается. По словесному описанию. У него очень хорошая зрительная память.

– Ну а нам остается ждать у моря погоды, – разом поскучнел я. – Ненавижу сидеть сложа руки!

– Просмотри текущую сводку за сегодня, – посоветовал Логачев. – Вдруг чего-нибудь да проклюнется!

– Навряд ли.

– А ты просмотри, не ленись!

– Предчувствие, что ли?

– Вроде того…

Я неохотно потянулся к ноутбуку.

Интуиция не подвела полковника. Однако новость оказалась не из приятных.

«В полдень на загородной даче найден мертвым владелец элитарного массажного салона „Миледи“ Серж (так значится в паспорте) Авдеевич Чухонцев 1970 года рождения. По предварительным данным, смерть наступила в результате удушения. Труп обнаружила приходящая домработница Лариса Владимировна Чистякова 1985 года рождения. На месте преступления работает оперативно-следственная группа из ГУВД Н-ска…»

– Накрылся мой Сюзанна медным тазом, – сквозь зубы процедил я. – Двигаем туда, Васильич. Пока менты все следы не затоптали…

Выехали всемером: я, Логачев, Василий Филимонов, Андрей Горошко, Кирилл Альбертович Ильин и два прапорщика – водители. Офицеры, включая вашего покорного слугу, расположились в бронированном «бумере» с усиленным движком. А наш знаменитый судмедэксперт – во втором автомобиле, выглядящем как карета «Скорой помощи» и представляющем собой небольшую, отлично оборудованную лабораторию. Дача, где закончил свой жизненный путь агент Сюзанна, находилась в нескольких километрах от Кольцевой, в густом сосновом бору. Посреди него пролегал узкий проселок, вдоль которого стояли разнокалиберные особнячки на вырубленных в лесу ровных площадках. Знакомое местечко!!! В феврале 2005-го в одном из этих домов мы обнаружили свежезарезанного сутенера Ираклия, с коим страстно желали пообщаться на предмет уточнения нюансов деятельности одной из иностранных разведок. Противник тогда постоянно опережал нас минимум на один ход… До поры до времени. (Cм. «Нулевой вариант».) Сейчас, судя по всему, повторялась до боли знакомая картина… Водитель «БМВ», сверившись с адресом на карте, затормозил у шестого слева (если ехать от Н-ска) особнячка. Я вздрогнул от неожиданности. Ничего себе совпадение!!! Два с половиной года назад это двухэтажное здание с мансардой принадлежало… покойному Ираклию. А потом, выходит, его приобрел Серж Чухонцев. Кстати, тоже махровый сутенер. (Массажный салон «Миледи» являлся, по сути, слегка замаскированным публичным домом.) И здесь же принял насильственную смерть, подобно предшественнику. Прямо мистика какая-то…

Менты, видимо, уже предупрежденные руководством, вышли встречать нас всем скопом. В глазах у них читалось глубокое облегчение. (Еще бы, от «висяка» избавились.)

– Где тело? – с ходу спросил Кирилл Альбертович.

– В доме, – ответил старший из оперов, багроволицый здоровяк в звании майора. – Мы давно вызвали труповозку, но она где-то застряла, зараза.

– Слава Богу! – выдохнул Ильин.

– Что-нибудь интересное обнаружили? – поинтересовался я.

Здоровяк виновато отвел глаза.

– А где гражданка Чистякова?

– Она точно что-то скрывает! – оживился майор. – Если хорошенько поднажать…

– Отвечайте на поставленный вопрос, – ледяным тоном перебил я.

– Да там же, в доме, – стушевался он. – Мы ее в чулане заперли для пробуждения сознательности.

– Идиот! – прорычал Логачев, грозно надвигаясь на старшего группы. – Хочешь, я в тебе и сознательность разбужу, и мозги прочищу, и законность соблюдать научу?!

Багроволицый испуганно попятился.

– Вон отсюда! – рявкнул Васильич.

Ментов словно ветром сдуло. Спустя секунды обе их легковушки сорвались с места и с бешеной скоростью понеслись по проселку.

– Дебилы, – проворчал полковник, осмотрелся по сторонам, остановился взглядом на одной из сосен и, подсечкой сбив с ног Альбертыча, сухо бросил: – Ложись.

Все мы, включая Логачева, одновременно распластались на земле. Бесшумная очередь, пропоров воздух, оставила цепочку вмятин на броне нашего «бумера».

Пф-ф… Пф-ф… Пф-ф… – ответил выстрелами из «ПСС» Васильич и со змеиной быстротой заскользил к лесу сквозь высокую траву, которой зарос неухоженный двор.

– Свидетельница! Альбертыч! Дом! – лаконично скомандовал я майорам Филимонову и Горошко, устремляясь вслед за полковником.

«Преступник знал, что Чухонцев работал на ФСБ и, убрав Сюзанну, затаился, дожидаясь прибытия кураторов. Возможно, он из той самой веселой компании „спецов-убийц“. Если так, то нам крупно повезло!» – промелькнуло в мозгу.

Пф-ф… Пф-ф… – вновь подал голос пистолет Васильича.

Тр-р-р… – стрекотнул в ответ «вал».

К тому времени я уже достиг ближайших деревьев и разглядел смутную тень, метнувшуюся в глубь соснового бора.

Пф-ф… Пф-ф… – дважды пальнул я вдогонку.

Послышался приглушенный стон.

«Кажется, попал! Теперь далеко не уйдет!»

Перемахнув через невысокий заборчик, я снова залег и прислушался. Тишина!.. Затем три раза крикнула сойка – условный сигнал от Логачева, означавший – «Жив, здоров, действую самостоятельно».

Тр-р-р-р… – мгновенно среагировал наш подранок… (Молодец! Настоящий профи!.)….

Сумев определить по звуку то место, откуда стреляли (метрах в тридцати от забора), я проделал ряд манипуляций, заставивших противника выпустить в меня остаток «магазина», и вихрем понесся к нему. Одетый в спецназовский камуфляж с «разгрузкой», он лежал в небольшой, засыпанной опавшей хвоей ложбине и лихорадочно менял «магазин». Правая штанина и левый рукав набухли кровью. Раненая рука слушалась плохо, что в значительной степени затрудняло перезарядку автомата. И только поэтому я не получил смертоносную очередь в упор! (Случайно встретившись с ним взглядом, я понял – передо мной спец высшей пробы. Не хуже меня самого.)

Пф-ф – я на бегу выстрелил ему в правое плечо. Но… не «обезручил». Видимо, просчитав подобный расклад, он, невзирая на раны, резко отпрянул в сторону (пуля лишь слегка поцарапала кожу), выхватил боевой нож, но метнуть не успел. Высоко подпрыгнув, я приземлился обеими ступнями ему на туловище. Громко хрустнули сломанные кости. На губах противника показалась кровь, нож выпал из ослабевшей руки. Я уже торжествовал победу – «Живым взял!!! Спецы от таких травм не умирают. По крайней мере сразу. Хватит времени для блицдопроса».

И вдруг произошло непредвиденное. Весь перекошенный от боли и ненависти, он прильнул лицом к верхнему кармашку разгрузки и выдернул зубами кольцо от гранаты.

«Все! – мелькнула отрешенная мысль. – Допрыгался, дятел!»

В следующий момент чья-то могучая рука схватила меня за шиворот и словно котенка отшвырнула далеко в сторону.

Бу-у-бух! – оглушительно рванула эфэшка. В воздухе просвистел вихрь осколков, но ни один из них меня не задел.

«Не иначе Васильич подоспел, – поднимаясь на ноги, подумал я. – Больше некому! А сам… стопроцентно погиб, спасая мою никчемную жизнь. Господи!!! Ну почему ТАК?!»

На глаза навернулись слезы. Окружающие деревья окутались мутной пеленой, поплыли, начали раздваиваться. Еще немного, и я бы сорвался, как тогда, после гибели Кости, летом 2006-го (см. «Штрафники»), но тут…

– Эй, Дима! Где ты есть?! Живой?! Не раненый?! – прозвучал знакомый встревоженный голос. И спустя секунды передо мной возник Логачев: целый, невредимый, в изодранном, перепачканном костюме.

– Все в порядке, – проглотив комок в горле, отозвался я. – А ты… ты как??!!

Не отвечая на вопрос, полковник внимательно обследовал меня и, моментально сменив тон, произнес сварливо:

– Эх ты! Недоучка, авантюрист! И башки дурной едва не лишился, и всю малину обгадил. Если бы не твоя идиотская самодеятельность – могли бы взять гада живым. Шансы были пятьдесят на пятьдесят. И вообще, я же подал сигнал – «Действую самостоятельно». Зачем полез поперек батьки в пекло?! Неужто ты настолько тупой?!

Я хоть и имел собственное мнение по данному поводу, предпочел скромно промолчать. Не хотелось препираться с человеком, всего минуту назад, с колоссальным риском для жизни, вырвавшим меня из объятий смерти.

– Ладно. Чего с тебя взять, кроме анализа, – расценив мое молчание на свой лад, смягчился Петр Васильевич. – Пойдем обратно в дом. А ты давай волочи труп, раз уж он по твоей милости образовался. Пускай Альбертыч хоть отпечатки пальцев снимет. Авось пригодятся…

Глава III

– А поаккуратнее было нельзя?! – спросил Ильин, глядя на брошенное в траву изуродованное тело и на тянущийся к нему длинный кровавый след (я всю дорогу тащил боевика за ноги). – В упор небось стреляли?

– Мы здесь ни при чем. Он в последний момент гранату на себя активировал, – пояснил я.

– Надо же! И средь них, оказывается, герои встречаются! – подивился судмедэксперт.

– Просто он прекрасно знал, ЧТО его ждет в случае поимки, – по-кошачьи фыркнул Логачев.

– А стало быть, служил когда-то или у нас, или в ГРУ, – добавил я.

– Ты забыл о морском спецназе, – напомнил Васильич (в далеком прошлом – боевой пловец).

– Не-а, не забыл, – покачал головой я. – По параметрам не подходит. У боевых пловцов громадный объем грудной клетки. Вот как у тебя. А у него обычный. Сейчас, конечно, уже трудно разобрать, но я-то видел его при жизни. Причем вплотную, глаза в глаза!

– Жаль, от лица ничего не осталось, – вздохнул Ильин.

– Ну почему же. Есть еще словесный портрет, – возразил я.

– Где?! – вскинулся полковник.

– У меня в голове. На зрительную память, слава Богу, не жалуюсь. Плохо, что художника с нами нет…

– Ошибаешься, – улыбнулся Петр Васильевич. – Я, естественно, не Глазунов, но немножко рисовать умею.

– ??!!

– А чему ты удивляешься? Ведь ни мы, ни наши родители даже не подозревали, КЕМ нам придется работать. Ты, Дмитрий, насколько мне известно, закончил с отличием музыкальную школу по классу фортепиано. Тебя прочили в будущие Рихтеры. А я готовился к поступлению в Академию художеств. Однако жизнь распорядилась иначе… – Полковник встряхнул головой, отгоняя воспоминания, и вежливо обратился к судмедэксперту: – В первую очередь займитесь, пожалуйста, нашим «героем». (Сексот обождет, не к спеху.) Выжмите из него максимум возможного. А я, со слов Дмитрия, попробую воспроизвести его («героя») физиономию… Эй, прапорщики! Отнесите падаль в мобильную лабораторию!..

Процесс «воспроизведения физиономии» растянулся на час с лишним. Тем временем майор Горошко обследовал дом, майор Филимонов задушевно беседовал с извлеченной из чулана домработницей (предварительно отпоив ее валерьянкой), а Кирилл Альбертович «колдовал» над останками вражеского спеца. И в итоге результаты вышеуказанных трудов превзошли все ожидания!..

Говоря «умею немножко рисовать», Логачев явно поскромничал. Портрет у него получился превосходный, не хуже качественной фотографии.

– Ну как, похоже? Хотя бы отдаленно… – сделав завершающий штрих, тихо спросил полковник.

– Отдаленно?! Да это вылитый он! – эмоционально воскликнул я. – Ты, Васильич, настоящий гений!

– Не мели ерунды, – смутился седой богатырь и, с ходу сменив тему, предложил: – Пойдем к Альбертычу. Может, чего-нибудь да накопал.

Ильина мы застали возле машины. При помощи прапорщика, поливавшего из канистры, он тщательно отмывал окровавленные руки. Рядом лежал застегнутый пластиковый мешок. Надо полагать, с недавним объектом исследований.

– С первым закончил, – завидев нас, проворчал Ильин. – Немного передохну и займусь следующим.

– Ну а как, кхе-кхе, насчет этого? – осторожно осведомился я.

– Удалось снять достаточно четкие «пальчики». Кровь четвертой группы, резус отрицательный. Приблизительный возраст тридцать пять – тридцать семь лет. На мошонке следы перенесенной операции, – скороговоркой сообщил Альбертыч.

– Самая редкая группа крови. Возраст… операция на яйцах. Возможно, где-то нарвался на грамотный удар… Плюс моя мазня. Чудесно! Чудесно! – потер ладони Логачев. – Теперь бы переправить побыстрее полученные данные генералу Нелюбину. Жаль, по ноутбуку не получится!

– В кабинете покойного есть хороший компьютер со сканером, – сообщил подошедший Горошко. – Можно воспользоваться им.

– Надо же, повезло! – изумился Логачев. – В кои-то веки! Ну, коли так, схожу воспользуюсь. А ты, Дмитрий, «собери урожай». (Васильич имел в виду наработки двух моих подчиненных.)

– Докладывай, – повернулся я к Андрею и, внимательно выслушав, вместе ним направился в дом, к майору Филимонову. Тот расположился в гостиной, где проводил уже упоминавшуюся ранее беседу с приходящей домработницей – симпатичной молодой особой в простом ситцевом платье и с покрасневшими от слез глазами.

Мы застали окончание их диалога. Приведу его полностью:

Лариса Чистякова (завидев нас и сильно вздрогнув): Кто… они?!

Василий Филимонов (тоном заправского психотерапевта): Это хорошие люди. Не чета тем мерзавцам, которые Вам хамили, угрожали и посадили в чулан. Повыше ростом – начальник нашего отдела, полковник Корсаков Дмитрий Олегович… (Тут я щелкнул каблуками и коротко кивнул.)… Второй – мой старый товарищ майор Горошко Андрей Всеволодович…

Чистякова (еле слышно): Ваш начальник похож на матерого, опасного хищника из семейства кошачьих. Пожалуй… на тигра. Да, на тигра! Не внешне, а… как бы лучше выразиться, – девушка запнулась, густо покраснев.

Филимонов (с лучезарной улыбкой): Сходство чисто случайное. На самом же деле он – добрейшей души человек. Мухи не обидит! Вы мне верите?..

«Ты бы врал, да не завирался, – с укоризной подумал я, отворачиваясь к окну. Вместе с тем свидетельницу Вася развел на пять с плюсом. Полностью раскованна, не боится высказывать собственное мнение… В общем – молодец майор!»

…Чистякова (заметно приободрившись): Верю на двести процентов!!!

Филимонов: Премного благодарен!.. Итак, мы остановились на том, что, когда Вы вошли в дом, убийца был еще здесь. Правильно?

Чистякова: Да! Я сразу ощутила постороннее, враждебное присутствие и замерла в прихожей, парализованная страхом. Потом чувство прошло, я позвала Сержа Авдеевича, но он не откликнулся. Тогда я прошла в кабинет, а там… там… Ой, не могу продолжать! Иначе меня снова вырвет!!!

Филимонов (успокаивающе): И не надо продолжать. Господина Чухонцева мы видели. Идем далее. Вы выбежали из кабинета в гостиную, по телефону вызвали милицию, дождались их прибытия, а они заподозрили вас в соучастии.

Чистякова (убитым голосом): Да, заподозрили. Сама не пойму почему…

Филимонов (с неподдельным гневом): Потому что дебилы!!! Работают по принципу – «Хватай первого попавшегося и тряси, пока не сознается». А на большее у них извилин не хватает!.. Ладно, шут с ними. Вы, помнится, говорили, что ваша деревня недалеко отсюда?

Чистякова: Да, всего семь с половиной километров. На дорогу уходит примерно часа полтора…

Филимонов: Так Вы пешком ходите?!!

Чистякова (с некоторым удивлением): А как же еще?

Филимонов: Бедная девочка! Я прикажу нашему водителю отвезти Вас домой. Всего доброго. Вы оказали следствию неоценимую помощь!

Чистякова (робко): Спасибо… До свидания…

После отъезда домработницы мы втроем быстро суммировали добытую информацию. В результате получилась следующая картина.

Убийца прибыл к месту преступления на «своих двоих», через лес. Проник в дом через заднее окно на первом этаже. (На карнизе Горошко обнаружил свежую сосновую иголку, вероятно, «прицепившуюся» по пути к камуфляжу.) Ликвидировал Чухонцева, тем же способом покинул здание и, выбрав удобную позицию, затаился в ожидании нашей группы. (Легавые его явно не интересовали.) Домработницу он оставил в живых отнюдь не из человеколюбия, а с вполне определенной целью – чтобы девушка вызвала милицию, убийство попало в текущую сводку происшествий и на место выехали кураторы покойного. Получается, он знал об агентурной ипостаси Сержа!

Каким образом прокололся Сюзанна, оставалось лишь догадываться…

– Сходи взгляни на убиенного, – сказал зашедший в комнату Логачев. – Похоже, он под завязку накачан психотропкой!

– Ты ясновидящий?! Ведь нужен же анализ крови, – опешил я.

– Не обязательно, – усмехнулся Логачев. – Пошли со мной, покажу некоторые признаки…

Кабинет Чухонцева, расположенный на втором этаже особнячка, представлял собой странный гибрид офиса делового человека и будуара куртизанки.

Рабочий стол с суперсовременным компьютером соседствовал с узорчатым, обитым бархатом креслом; строгий шкаф, заполненный папками и дискетами, – с заставленной духами резной полочкой, а белые, ребристые стены и потолок – с персидским ковром на полу. Сам Серж застыл в кресле, свесив голову на грудь. Он был одет в цветастую майку, легкие шорты и шлепанцы на босу ногу. Лицо, с вываленным наружу языком, обильно налилось кровью. Шею стягивала закрученная под затылком проволочная удавка.

– Ну и? – вопросительно глянул я на Логачева.

– Подойди к нему поближе и внимательно осмотри тело, – посоветовал полковник. – Может, сам догадаешься.

– Следы сильного внутреннего кровоизлияния на внутренней стороне локтевого сгиба правой руки, – спустя пару минут констатировал я. – Так бывает, когда поспешно, не церемонясь, делают укол в вену. Наркоманом Сюзанна не был. К тому же так грубо колол кто-то явно посторонний… Шприц Горошко не обнаружил. Стало быть, он (то есть шприц) валяется где-то в лесу. Нда-а… интересно! Но для окончательного диагноза маловато. Или я что-то упустил?

– Совершенно верно, – подтвердил Васильич. – Как тебе известно, психотропка (особенно в больших дозах) вызывает нарушение сердечной деятельности. Ты не обратил внимания на характерные припухлости кистей рук и голеностопов, возникающие при подобном нарушении.

– Да, действительно, – еще раз обследовав труп, согласился я. – Есть припухлости. Плюс мокрые шорты, воняющие мочой. Надо думать, Чухонцев даже не пробовал сопротивляться. Увидел нацеленный ствол, обоссался со страха и позволил делать с собой все что угодно. Убийца всадил ему «сыворотку», допросил, а затем ликвидировал. Тем не менее безоговорочный ответ насчет психотропки может дать только анализ крови.

– Так в чем проблема?! – прищурился Логачев. – У нас лаборатория во дворе, а при ней Альбертыч. Он выдаст результат за пять минут.

– Хорошо, потащили, – вздохнул я. – Давай, ты за руки, я за ноги.

– Мы-ы-ы??!!

– Один из прапорщиков повез свидетельницу домой, – пояснил я. – А хмырь толстый, тяжелый, под центнер тянет. Не станем же мы эксплуатировать оставшегося водителя! Чай не обнаглевшие баре и не белоручки. Сами донесем!

– Тогда другое дело, – мгновенно успокоился полковник. – Ну-у-у… раз, два, взяли!!.

Ильин «выдал результат» хоть и не за пять минут, но достаточно оперативно. Диагноз Логачева полностью подтвердился. В крови покойного оказалась лошадиная доза пентонала натрия. И как сердце выдержало, ума не приложу!!!

– Итак, вражеским спецам известно, кто конкретно на них охотится, – мрачно резюмировал Васильич.

– При убитом боевике не обнаружено ни остатков рации, ни иного передающего устройства, – возразил я.

– Ты забыл про компьютер в кабинете Чухонцева, – напомнил седой богатырь и, немного помолчав, спросил: – Каким объемом информации обладал Сюзанна?

– Небольшим! Я дал ему задание непосредственно от своего имени. Ни о директиве руководства, ни о сотрудничестве с вашим ведомством, естественно, не заикался. А кроме того до отвала накормил дезой, мол, кроме тебя, в вашей либеральной своре трудится еще с десяток наших агентов. Все – фигуры значительные, лично с тобой знакомые. Но ты их ни в жисть не заподозришь. Они прекрасно законспирированы! Так что, сучонок, каждый твой шаг будет под пристальным наблюдением. Переданные тобой сведения будут тщательнейшим образом перепроверяться, ну и так далее и тому подобное. Он, помнится, аж с личика спал от волнения. – Я усмехнулся и закурил сигарету.