Спальный район Вселенной (сборник)

Алекс Громов

Абориген на воспитание

Доброго вам галактического времени!

Двадцать звездных лет назад я и мой муж покинули (по зову разума) свою небольшую планету, затерянную в каком-то глухом космическом рукаве, полном барачных строений и падающих с небес в кусты недоразвитых спутников.

Вот мы прочитали объявление – «Цивилизируй аборигена и получи дачу с шестью сотками» и решили ехать. То есть лететь. А где еще мы сможем получить домик в сельской галактической глуши, с грядками, полными натуральной органической редиски и картофельных клубней?

Мы отправились в путь, взяв с собой милые сердцам семейные сувениры и самое необходимое, погруженное в три вместительных галактических контейнера.

Преодолевая пространство и время на третьесортном звездолете (порой переходящем на ручную тягу!), рискуя разумом и телами, мы ждали встречи со Светлым Будущим, дачным участком, уютным домиком, объемным сарайчиком и другим необходимым для жизнедеятельности, пусть малогабаритным строением, обычно совмещаемым с кабиной нуль-транспортировки.

И, вот, преодолев сотни, а может и тысячи парсеков, мы оказались на планете Жо, где сверху светило всего лишь одно солнце, а луна была так незначительна, что порой казалась ущербной.

И мы здесь, как нам и обещали в присланной на прежний пластиковый почтовый ящик рекламе планете Жо, получили на воспитание маленького туземца, оформив его как сына.

С ходу осознав свою, прямо скажем, непростую и выдающуюся цивилизаторскую миссию, мы стали давать ему одежду со своего плеча, кормить подручными яствами и учить буквам и правилам хорошего галактического тона.

Нужно подчеркнуть, что мы не использовали антигуманных методов, по возможности прибегая к агитации – добросовестности и бережливости – как личным примером, так и наглядным примером тех наших знакомых – переселенцев на планету Жо, которые теперь обитали рядом с нами.

Под нашим неусыпным контролем существо росло, потребляя все больше пищи и материалов на одежду, закрывающее его тело. Мы стойко продолжали исполнять свою задачу, готовя для Обустроенной Вселенной нового члена.

Именно благодаря нам, нашему контролю и подсказкам, он из простого обычного аборигена, низшего уровня жителя планеты Жо, сделал карьеру, поднявшись с 99996444487-го галактического уровня на 99996444486, получив квалификацию инженера-электрика планеты Жо (на которой 57 стандартных лет назад, согласно решению Совета Галактики, было разрешено электричество).

И жизнь на Жо пройдя до половины, мы поняли, что наш абориген, увы, не разделяет базовых ценностей, которых терпеливо и затратно ему мы прививали в процессе его взростания.

Во-первых, вместо того, чтобы пять планетарных трудодней трудиться на заводе, а потом оставшиеся два трудодня проводить в хлопотах по благоустройству садового участка/ городской квартирки, абориген сначала записался в кружок юных любителей Космоса, во время учебы в институте занялся планеризмом, а затем увлекся чтением литературы по астрономии и космонавтике!

Во-вторых, мы-то точно знаем, как устроена жизнь во Вселенной, как работает галактическая вертикаль, и как происходит общение представителей различных цивилизаций между собой, и поэтому неоднократно пытались, как советовал районный галактический психолог, «выбить из него эту наивную аборигенскую романтическую дурь и приобщить к общему делу».

Поскольку выданный нам абориген вырос и способен производить потомство, мы считаем поставленную перед нами эволюционную задачу выполненной.

И поэтому прочитав звездную рассылку – «Цивилизируй аборигена и получи участок с шестью грядко-горками на планете Хо!» мы собрались в путь.

Просьба! Нельзя ли, в виду понесенных нами затрат в воспитании аборигена на планете Жо, выдать нам на Хо участок с семью грядко-горками?

С галактическим приветом!

Арти Д. Александер

Возвращение к истоком

Будущее всегда переменно. Мы создаем будущее – своими словами, своими деяниями, своей верой.

Через неделю я возвращаюсь домой. От этой мысли я не могу спать уже неделю. И уже полгода я к этому готовлюсь. Можно даже сказать, готовлюсь с чувством непреходящего отчаянья. Возможно, я покажусь отсталой и дикой на планете моих предков. Ведь я, практически рожденная в колониях, мало помню Землю. Хотя возможно, что и не ту самую, что действительно была колыбелью нашей цивилизации, а Вторую или Третью Землю, наши первые колонии. Меня увезли в детстве. И в моей памяти остались только пальмы на берегу теплого океана и птицы, парящие в солнечной вышине. Хотя не исключено и даже очень возможно, что это не настоящее воспоминание, а всего лишь запомнившаяся в детском возрасте красивая и яркая картина на стене.

Нам сравнительно неплохо повезло. Первоначальные потери были весьма незначительные по сравнению со статистикой других внеземных колоний. И те были обусловлены вовсе не присутствием враждебной жизни или агрессивно настроенных аборигенов, а потерями практически неизбежными при адаптации и освоении новых планет. Ведь, несмотря на весь наш сияющий и шумный технический прогресс, ступившие на новую планету люди попадали в новый непривычный мир, не приспособленный для людей и живущий по собственным правилам. И по сути колонисты были вовсе не царями вселенной, а малыми детьми по сравнению даже с самым простым местным микробом. Потеряв по незнанию, неопытности и недоразумению часть поселенцев, мы приобрели необходимый для дальнейшего выживания опыт. В этом не было ничего удивительного и принималось как печальный, но факт. И поскольку нам все же во многом повезло, наша колония довольно быстро развивалась, и мы, конечно, старались сохранить наши обычаи и язык. Нам казалось, что мы с этим успешно справлялись, но, возможно, там, на далекой Земле, мои родственники, которые с нетерпением ожидают моего прибытия, так не подумают, увидев меня и заговорив со мной. Честно говоря, я никогда не была фанатиком или прилежным учеником в деле сохранения наших традиций и культуры. Некоторые из них порой казались смешными и абсурдными, отчасти даже глупыми и не слишком уж гуманными. Запоминая их чисто по необходимости, потому что это неизбежная культурная обязанность, я вовсе не рассчитывала ими воспользоваться по крайней мере в ближайшие лет двести… Являясь по сути и призванию специалистом по коммуникациям с аборигенами, населяющими внеземные миры, я проявляла больше интереса к чужим традициям и легко осваивала их. А замечательные и самобытные наши – менталитет, традиции и обычаи – я использовала просто для сравнения и поиска взаимопонимания с чужими культурами. Это было не просто необходимо для выживания – нередко это создавало для обеих сторон плодотворный тип развития. Сохраняло от порчи доставленное с Земли имущество, помогало спокойно спать и не тратиться на конфликты. И, конечно, предоставляло уникальные возможности для колонистов – войти в чужие миры как желанные братья и соседи, а не «гости, которые хуже татарина». Хотя уже никто не помнил, какие они были на самом деле, на какой планете обитали и чем были так страшны когда-то. Так и получалось, что большую часть жизни я проводила среди племен и народов других планет. Говорила на их языках и изучала их далекие от наших обычаи. И в основном я всегда была необходима именно там, где люди не находили взаимопонимания и дело могло закончиться продолжительным и постыдным для цивилизации противостоянием. А к конфликтам с местными племенами колонистов могла привести любая случайность, типично человеческая суета и гордость, недоразумение или отсутствие элементарной осторожности и наблюдательности.

А какой смысл воевать, тем более за чужие ресурсы, если мы прилетели за миллион парсек, и война отнимет еще больше этих самых сил и ресурсов? Это только в древней земной фантастике возможно, а на самом деле такая трата энергии и технологий никак не оправдана разрушительной победой. Бессмысленно так покорять миры. Если человечество действительно Цивилизация, которой мы так гордимся и несем на другие планеты, а определение цивилизованности – это Разумность и, следовательно, Гуманность, то и пути ее развития должны быть не варварскими и не паразитическими. С течением времени в земных колониях появилась бы своя культура и новые традиции – это было неизбежно. Тем более что мы, люди, – не единственные обитатели планет, и мыслящих форм жизни во Вселенной бесконечное множество.

Моя одежда, в которой я ежедневно появлялась в обществе, уже отличалась от того, что можно было бы считать изделием дизайнеров Земли. И как психолингвист я подозревала, что даже в лучших своих стараниях я говорила уже на другом языке. Но наши люди старались сохранить свое национальное достояние, ведь так было принято когда-то на Земле. И это стремление донести свою неповторимость до самых звезд никуда не исчезло, даже когда в космос массово шагнули китайцы, японцы и, конечно, среди первых – индийцы. Так и появился условный термин «Восточный Космос», обозначающий не направление в пространстве, а образ жизни.

Когда-то мои далекие предки недолюбливали иноземцев, всего лишь прибывших с другого континента нашей собственной планеты. Они не одобряли межэтнические браки и прилежно канонизировали все, что касалось своей культуры и традиций. Что бы они сказали сейчас, увидев меня? Мы, их далекие потомки, живущие во внеземных колониях, уже никак не представляем своей жизни без многоликой смеси разных культур, диалектов и рас. Возможно, где-то в космосе существуют совершенно иные, обособленные цивилизации, нашедшие отличительный от нашего путь развития. Мы лишь находили их мертвые развалины и следы продолжительных войн. Из этого был сделан неутешительный для них вывод. Большинство «ксенофобных» войн заканчивались однозначно. Если не самоуничтожением в физическом смысле, то деградацией в моральном. Единство многообразия мне нравилось намного больше. И это придавало больше творческих сил и вдохновения – не важно, какой над нами рисунок созвездий. Ведь для наших гороскопов, если они понадобятся по старой земной традиции, мы были в состоянии нарисовать новый узор созвездий и расположения планет или позаимствовать тот, которым с нами готовы поделиться радушные аборигены.

И вот теперь я еду домой. Возвращаюсь к истокам. Так романтично могли бы написать в старинных романах. Там, на Земле, которую мы с благоговением называем Терра, меня с нетерпением ждут родственники, которых я никогда не видела. Не думаю, что они меня представляют в тонко расшитой местными умельцами одежде и верхом на зверояке… Девушке вообще не пристало ездить верхом или мотаться по джунглям, тем более с непонятными чужаками, вероятно, даже мужского пола. Хотя в основном они двуполые, но откуда это знать моим родственникам? От этой неприятной мысли зверояк подо мной возмущенно дернулся, и дрожь пробежала от его гривы до самого хвоста. А мои спутники наоборот весело переглянулись и подбодрили меня веселым пощелкиванием языка. Свистеть и щелкать вслед девушкам, конечно, покажется неприличным в земном обществе, но что делать, если именно так, проявляя уважение и участие, разговаривают аборигены этого мира? Уловив мое сомнение, зверояк остановился и помотал головой. Он потерял чувство направления, потому что я не очень-то стремилась покидать эти милые мне места. Мне было и тут хорошо, и он это отлично понимал. Мои спутники поравнялись со мной и положили свои руки на мои плечи. Меня обнимало их чувство единения и понимания. Возможно, они видели меня совсем иначе, чем я себя в зеркале, но это нас нисколько не смущало. Через минуту, успокоив сумбурные мысли и сосредоточившись на основном, мы тронулись дальше.

И не случайно меня провожали именно они. Со своими я попрощалась еще в селении. За несколько месяцев до моего отъезда мне все порядком надоели: кто сочувствием, кто шутками, кто напоминанием о долге и патриотизме, а кто и поучениями, что я все делаю не так и опозорю всю нашу славную колонию. Но кто виноват, что именно меня жаждут видеть мои родственники и при этом не боятся никаких препятствий? Они отыскали меня, можно сказать, на самом краю обитаемой Вселенной. Ничто не в силах помешать их желанию увидеть меня. И вот теперь я должна выполнить их просьбу хотя бы из уважения.

Скажем прямо, во все времена все мои родственники были ортодоксально настроены и этим очень гордились. В отличие от меня…

Я поправила слегка сбившуюся попону на массивной холке зверояка и, пользуясь тем, что рядом нет никого из этих самых родственников, фривольно перекинула ногу на ногу, благо страшный для них «звероящер» шел аккуратным ровным ходом всех своих шести ног. Конечно, на Земле про такие позы придется забыть, я вздохнула и посмотрела на два солнца, которые неспешно продвигались за кромкой высоких деревьев. Налево от нас, сразу за джунглями, выглядевшими непроходимыми только на первый взгляд, стоял древний город аборигенов. Я там бывала не раз, и он был великолепен. Аборигены сделали его невидимым с орбиты, и не напрасно. Никаких технологий для этого не потребовалось, сама природа надежно укрыла город от нескромных взглядов. Все-таки опыт майя и ацтеков и поисков Эльдорадо не стоило сбрасывать со счетов. Майя и ацтеков давно нет, им просто тотально не повезло с незваными и жадными гостями, а здесь, на далекой планете, все осталось процветающим и нетронутым. Никто не грабил, не превращал в рабов и никогда не отбрасывал на века назад наивную и добропорядочную местную цивилизацию…

Прямо пролегал путь к космопорту. Это было довольно скучное и рационально построенное типовое сооружение из синтобетона. Его окружали такие же функциональные и вполне земные постройки. Космопорт специально оставили таким – узнаваемым и понятным для землян. Просто не хотелось шокировать новшествами и изменившимся за многие десятилетия восприятием. Для многих транзитных пассажиров он даже казался продвинутым. Обширное пространство поля постоянно было занято разнообразными посадочными модулями и челноками, а для грузового транспорта отводилось специальное место в стороне. Туристы и свободные путешественники, прибывающие сюда буквально на несколько часов по пути на более благоустроенные планеты с развлечениями, охали и ахали, глядя на подступающие к космопорту «великие джунгли», и делали «селфи», замирая в страхе от доносившихся издалека жутких звериных голосов. Наверно, в их воображении по джунглям бродили вечно голодные монстры, мечтающие пожрать зазевавшихся инопланетян. Самое смешное, что хищники этого мира совсем не впечатляли размерами, нападали неожиданно и абсолютно молча. А на моем плече сидело маленькое и довольно безобидное существо – одно из издающих самые грозные звуки джунглей. Этот вид можно использовать как сирену для водных и воздушных судов. И оно восторженно орет вовсе не в предвкушении обеда из человеческого мяса, а лишь обозначая свою территорию, облюбованное уютное место, отгоняя хищников или просто от экстаза. Если, например, почесать его за темным бархатистым ушком. Самое главное, чтоб оно не закричало слишком близко, не узко направляя звук в далекую даль, а широкой волной ударив в незащищенные уши. Тогда временная глухота обеспечена, а так оно просто ласковое, когтистое и крылатое чудо в перьях.

В космопорте мне предстояло пройти в зону отдыха и комфорта. И там переодеться во все соответствующее представлениям нашего народа о культуре и традиции. Некоторым вещам, которые были тщательно упакованы в контейнеры, было много лет. Намного больше, чем мне и нашей колонии. Они были изготовлены старыми мастерами и когда-то увезены с Земли. Тогда считалось, что мы должны нести в космос все лучшее, чего достигли, и не забывать свои корни. А может, хотели восхитить предполагаемых первобытных и непросвещенных аборигенов… Вот и тащили все, что могли погрузить в свои корабли, для создания привычного уюта и для спокойствия души, как это когда-то делали на Земле средневековые первооткрыватели и пионеры Нового Света.

В зоне подготовки к отлету мне предстояло расстаться с моей прекрасной татуировкой. На этой планете она была моим именем и «лицом» и тем, что для местных жителей являлось важнее любой одежды. В этой зоне со мной еще могли быть мои друзья и нареченные братья, но пройти дальше им было уже нельзя. И не только из-за симбионтов или проявляющего разнообразные чувства зверояка, попросту не желающего тихо ожидать в сторонке… Туристы и инопланетники, лениво потягивающие свои коктейли и полулежащие в креслах зон отдыха, порой по причине незнания бывают слишком впечатлительными и даже нервными. Мне тоже придется оставить своих симбионтов на этой планете. Не только, чтобы не вызывать неприятие окружающих. А из любви и уважения к ним, ведь им, тонким, сверхчувствительным и ранимым, будет очень неуютно среди непонимающих чужаков. Без татуировок и симбионтов я чувствую себя обнаженной и не в своей тарелке. Но я еще ощущаю связь со зверояком и моими братьями. Парадоксально, что среди таких же людей, находящихся всего лишь в двух шагах от меня за стеклянной стенкой, но непроницаемой с той стороны, я кажусь себе покинутой и чужой.

Но здесь все предусмотрено для адаптации прямо перед вылетом с этой планеты. Ведь наша колония постоянно поддерживает связи с другими мирами, и мы тоже много путешествуем среди звезд и возвращаемся, уже считая, что именно здесь наш дом. А на Землю давно никто не летал, или просто не было повода – не у всех же такие настойчивые и деятельные родственники, какие оказались у меня. И у меня есть время привыкнуть к тому, как выглядят люди, постоянно шевелящие губами и не знающие другого вида общения, – там, за тонкой прозрачной стеной. Мои братья помогают мне достать мою одежду и начать приготовление к церемонии переодевания. Для них это действо особо важно и почетно. Я считаю, что им это можно, потому что они не мужчины в полном смысле, а только наполовину. Их взгляды совершенно беспрепятственно проникают в самые глубины моей души, деликатно минуя то, что мы называем телом. Их художественное восприятие настолько утонченное, что они разглаживают каждую складку и каждое украшение находит точно свое место. У них уникальная память, и все, что увидено хоть раз, будет запечатлено и сохранено на века со всеми деталями. Никаких лишних движений, и все в соответствии с канонами моего народа, которые они успели перенять от меня. Следуя их ритуалу Принятия и благодарности, я носила татуировку народа моих братьев, а мои братья носили в ушах остроконечные копии традиционных древних украшений моего рода. Они могли рассказать наизусть предназначение каждой моей вещи и могли передавать о ней информацию следующим поколениям, даже не пользуясь ею и услышав про нее лишь однажды в своей продолжительной жизни. Мы говорили на одном языке – это был язык наших эмоций и душ.

А там, за стеной, все было иначе. И это только начало моего возвращения, которое мои соплеменники по крови уже прозвали «Паломничество на Терру». Мои волосы пришлось расчесать и уложить в прическу. Жасмин не прижился на этой планете, а имитацию носить не хотелось, и потому решили обойтись без помпезных цветочных гирлянд. Лучше выглядеть скромной, чем излишне приукрашенной. По мнению соплеменников, я должна сойти с трапа величественно и торжественно, как истинный потомок королей. Но как сказала моя подруга, это будет фальшиво. Так же фальшиво, как увиденные ею фотографии в альбоме, где люди намеренно наряжались так, чтоб понравиться друг другу, желая показаться своими в незнакомом обществе или для создания определенного благоприятного впечатления. Хотя после неизменно следовало разочарование, и изрядно трепались нервы от столь неправильного, но, увы, неисправимого выбора. Или мы уже что-то не так понимаем в нашей истории, или им такая «киношная» мелодраматичность чем-то нравилась.

На праздниках и даже в будни, если не находилась с аборигенами в «джунглях», я, как многие из нас, носила свою национальную одежду. Спустя века у нас даже свадьбы не обходились без этого. Хотя женихи подъезжают к дому невесты уже не на белой лошади…

Так что никаких проблем с переодеванием не было, и я выглядела вполне прилично. И хотя пришлось надеть многое из старинных семейных ценностей, которые давно не вынимали из родового хранилища, они все же прекрасно сохранились и не потускнели. Там, на Земле, на обширном полуострове, где жили мои далекие предки, сосуществовали сотни разных народов и племен. Они различались традициями, религией, языками и многим другим. Но, будучи соседями, часто заимствовали друг у друга элементы культур. Отправляясь на Землю, я была уверена, что легко смогу их распознать. А что не распознаю, скорей всего утерянное нами вдалеке от первоисточника, скопирую и привезу жаждущим колонистам, которые радостно пополнят свои знания. Согласно сохраненным сведениям о Земле, к моменту нашего отлета, несмотря на частичное затопление южной части и островов, на языке моих предков говорили более семидесяти миллионов людей. В отличие от нас, многие боролись за свою «этническую чистоту и идентичность». Следовательно, мне будет чему у них научиться в смысле обычаев и национальных умений. И все потому, что, невзирая на различия, меня любили инопланетные аборигены, и, проводя среди них большую часть времени, я не была самой лучшей среди своих. Например, мне не стоило никакого труда попробовать какую-то странную вещь, непривычный вид которой вызывал у колонистов полное и непреходящее отсутствие аппетита лишь потому, что ее традиционно употребляли местные жители. И потом оказывалось, что именно она спасала и повышала иммунитет в опасный сезон. И я была первой из прибывших на чужую планету, кто сел на зверояка, правда, и последней, потому что пока среди землян желающих не оказалось. И «симбиоты» первой достались именно мне и доказали свою невиновность в нескольких несчастных случаях, а до этого от них безжалостно старались избавиться как от вредных паразитов. А также лишь в близком контакте выяснилось, что местные, несмотря на странный и устрашающий вид, невзирая на страшные мифы первопроходцев, не едят людей. И все это касалось множества подобных мелочей, которые потом незаметно перекочевали из жизни аборигенов в уклад и привычки колонистов…

На Земле меня ожидала целая делегация, и сразу было невозможно понять, кто кому кем приходится. Меня встретили как VIP-персону и провели быстро и отдельно от остальных прибывших. Весь путь к дому меня отвлекали разговорами и не давали как следует разглядеть улицы. А на улицах от меня не отрывались любопытные взгляды. Наверно, в моем облике что-то не соответствовало их канонам.

Но я уже поняла, что очертания береговых линий континентов несколько изменились. Они отличались от наших старинных карт, уровень океанов повысился, но появилась рукотворная и пригодная для городов суша. Это не удивительно: измениться могло многое, ведь время и темп жизни на Земле, в пространстве и на других планетах течет по-разному. Как говорили древние философы, «все меняется». Возможно, и мое отличие от канонов не слишком возмутительно и я его смогу исправить.

В просторном зале меня приветствовали женщины в национальных нарядах. Но в такой, как я, была одета только одна, и она была весьма преклонного возраста. Их язык значительно различался, и распознать удавалось только половину слов. Об остальной половине можно было догадаться по жестам – наша типичная привычка «размахивать» руками, помогая языку, никуда бы не испарилась даже спустя века. Жесты, к счастью, не претерпели особых изменений. Дом, где меня радушно приняли, изначально был рассчитан на большую семью, но большими семьями на Земле давно никто не жил. За ним присматривали только два его постоянных жителя, остальные между собой встречались очень редко, и все съехались сюда сейчас специально по случаю моего визита. На следующий день из соседнего штата прибыла еще одна гостья, и тоже моя родственница, по какой линии – неизвестно и не так важно. Она недавно вышла замуж, но уже скучала по работе, которую пришлось сменить на домашние заботы, и непременно хотела посмотреть на меня и заодно показать родственникам мужа. Пока мы болтали ни о чем, случайно выяснилось, что я могу назвать всех царственных предков, висящих на старинных портретах в этом старом доме, а хозяева дома не помнят и половины. Но они искренне верили, что так и должно быть, ведь я – их единственный прямой потомок и, следовательно, наследница этого дома. Удивительно, что я имею больше сходства с портретами, чем присутствующие в этом доме и живущие на этой планете… Когда я осознала это до конца, то почувствовала себя такой же древней, как вся наша цивилизация.