Песчинка на ветру

Глава1

Зима в этом году завораживала – весь город покрыли огромные пушистые сугробы, а снег всё падал и падал, окутывая крыши домов, мостовые, проезжающие мимо машины белой мягкой пеленой, создавая иллюзию сказки. И казалось – вот-вот из-за угла покажутся серебряные сани Снежной Королевы и умчат тебя далеко-далеко, на окраину мира, в ледяной дворец.

Шла последняя неделя декабря. На кухне обычного панельного дома сто двадцать первой серии в спальном районе города N не было той предпраздничной суеты, что присуща последним дням уходящего года. Возле окна, на диване, вытянувшись во весь рост, лежал крупный рыжий кот и громко мурлыкал. Что доставляло ему удовольствие – звуки «Вальса дождя» Фредерика Шопена, тихо доносившиеся из маленького радио на подоконнике, или аромат борща, доходившего на плите? А может, рука девушки, время от времени поглаживающая его густую шерсть? В коротеньком домашнем платьице, поджав под себя ноги, обладательница столь привлекательной для кота руки сидела за столом и что-то рисовала. Взгляд её глаз, чистый и слегка наивный, устремился чуть вверх, замер и затуманился. Зрачки расширились. Лёгкая улыбка легла на лицо. Перед вами Валерия Романцова, семнадцати лет от роду, студентка первого курса института искусств.

– Лерочка, доченька, мы ничего не забыли? Всё собрали? – худенькая маленькая женщина, несмотря на измождённый вид, была очень красива. Стоя у плиты, она добавила в кастрюлю лавровый лист и закрыла крышку.

– Мамочка, ты что-то спросила? – девушка слегка встряхнула головой и посмотрела на мать.

– Да, солнышко, я спросила, всё ли мы собрали. Ничего не забыли?

– Нет, ничего. Я проверила уже несколько раз. Всё по списку. Мам, я буду скучать! К этому невозможно привыкнуть! Без тебя так пусто в доме! – девушка, такая же хрупкая и невысокая, как и её мать, закрыла блокнот, надела тапочки и встала с дивана. Кот недовольно рыкнул, перекатился на другой бок и невозмутимо начал вылизывать лапу.

– Всего пару недель! Не волнуйся, ты уже большая девочка, к самостоятельности приучена. Будем видеться по выходным, – Нина Александровна обернулась к дочери.

Они были очень похожи: правильный овал лица, большие глаза цвета чистого изумруда. Непослушные кудряшки дочери и пучок на затылке матери – русого цвета. Лишь розовые губы Валерии создавали контраст с бледными губами Нины Александровны. Опухоль в мозге, которую обнаружили у женщины несколько лет назад, пока не увеличивалась, но временами причиняла сильную головную боль. Раз в полгода, по наставлению врачей, мама Валерии ложилась в больницу на обследование.

Учительница начальных классов Романцова Нина Александровна на протяжении вот уже пятнадцати лет была лучшим преподавателем средней школы номер тринадцать. После смерти мужа она ещё больше погрузилась в любимую работу. Ответственная и пунктуальная, она и в этот раз ложилась в больницу на время каникул, чтобы к началу второго полугодия снова быть в строю и продолжить обучение своих третьеклашек.

– По выходным? И только? – Валерия, с глазами, наполненными слезами, сильнее обняла мать и шмыгнула носом.

– Лерочка, доченька, ты же учишься! Я не хочу, чтобы ты тратила на меня своё время. Я даже настаиваю, чтобы в будни ты ко мне не приходила. Учись! Это главная твоя задача на несколько лет! – как всегда прямо держа спину, она подошла к дочке и обняла её. – И не надо грустить! Подумай о том, что ждёт тебя через пару дней!

Валерия улыбнулась, когда её взгляд устремился в глубину комнаты. Там на ручке шкафа висело длинное синее платье, декорированное вышивкой, а под ним, на высоких каблуках-шпильках, стояли бархатные туфельки цвета вечернего неба.

Уже несколько недель девушка жила в предвкушении праздника. С того самого момента, как её лучшая подруга вихрем ворвалась к ним в дом и с порога, на ходу снимая шубку, затараторила:

– Лерочка, дорогая! Ты просто не можешь мне отказать! Я так хочу, чтобы ты согласилась! Хочу, чтобы ты пошла вместе со мной к Славке! Он устраивает у себя вечеринку! В самый Новый год! Представляешь – Новый год! Новые знакомства! Новые впечатления! Это же так замечательно! Ну же, милая, скажи, что согласна!

Людмила уже подбежала к Валерии. Она была немного выше, шире в кости. Взяла Леру за руку. Наклонила голову, пытаясь заглянуть подруге в глаза.

– Ну, что скажешь?

– Милочка, пожалуйста, объясни поспокойнее, – Валерия смотрела на Людмилу. – Это тот самый Вячеслав, с которым ты встречаешься?

– Именно! Тот самый! – Люда ходила по комнате и усиленно жестикулировала. – Ты видела его не раз. Я столько про него говорила! Родители подарили ему квартиру. Теперь он живёт один, работает в милиции. Он добрый, порядочный… В общем, положительный чел! – Людмила перевела свои медово-карие миндалевидные глаза на маму Валерии. – Ниночка Александровна! Отпустите Валерию! Я обещаю – с ней ничего плохого не случится!

Мама Валерии наблюдала за происходящим, прислонившись к краю дивана.

– Людочка, я тебе верю. Доченька, – женщина посмотрела на Валерию и улыбнулась, – почему нет? Пора выходить в общество! Я не против!

– Мамочка, спасибо! – Валерия подбежала к маме, обняла её и поцеловала. – Я так счастлива! Меня пригласили! Словно Золушку на бал! – она закружилась по комнате.

– А что же Золушка наденет? Давай посмотрим, что у тебя есть! – Люда, уже успевшая сесть на диван, соскочила с него, тряхнула густыми тёмными волосами и направилась к шкафу.

Валерия перестала кружиться. Её брови удивлённо приподнялись, а затем опустились вместе с уголками губ.

– Ну что ты, доченька, – Нина Александровна подошла и погладила её по голове. – Я стану твоей феей! Платье мы сошьём, а вот туфельки… Туфельки придётся купить! Думаю, они и станут моим подарком тебе на Новый год!

Валерия оторвала взгляд от готового праздничного наряда и вернулась в настоящее. Её глаза снова стали влажными. Она посмотрела на мать.

– Мамочка, я тебя так люблю! Скажи мне, тебя вылечат?

– Ну что ты, девочка моя! Конечно, вылечат! – в голосе женщины была непоколебимая уверенность. – Вы-ле-чат! Даже не сомневайся.

Она опустила руки, обнимавшие дочь, и подошла к плите. К горлу подкатил ком. Сглотнула, прикусила нижнюю губу. Сделала глубокий вдох, выдохнула. Улыбаясь, повернулась к дочери:

– Обед готов! Прошу к столу!

Глава 2

Наступил долгожданный канун Нового года. Если ты, мой дорогой читатель, веришь в судьбу, то события, начавшиеся с этого вечера, можно назвать судьбоносными для нашей героини. Если же ты придерживаешься противоположного мнения и считаешь, что всё в собственных руках, поговорим об этом после прочтения книги.

* * *

Людмила и Валерия переступили порог квартиры Вячеслава Погодина. Массивная дверь закрылась, поток воздуха устремился внутрь. Стеклянные шарики на потолке коридора, висевшие на разноцветном дождике, пришли в движение. Они раскачивались из стороны в сторону, словно стрелки множества маятников. Пространство вокруг наполнилось световыми зайчиками, скачущими по всему пространству коридора. Девушки сняли верхнюю одежду. Переобулись. Людмила, услышав знакомые голоса, умчалась к ним. Валерия посмотрела в огромное, от пола до потолка, зеркало, поправила причёску и, набрав в лёгкие воздух, распахнула двери гостиной.

Она увидела, словно на картинке из праздничной открытки, большую комнату, украшенную гирляндами и мишурой. В центре – несколько пар, двигающихся в такт приятной тихой музыке. У окна, задёрнутого плотной портьерой, – праздничный стол, уже сервированный закусками. Чуть левее от него – большую пушистую ёлку. Огоньки на ней, словно тысячи светлячков, то медленно, то быстро бегали по веткам. Рядом с елью – огромный диван. На нём – компанию из трёх человек, с оживлением ведущих беседу. А в кресле, стоящем тут же, у дивана, непринуждённо сидящую девушку, с интересом листающую журнал в яркой обложке. Молодой человек лет двадцати пяти, крепкого телосложения, увидев Валерию у порога гостиной, подошёл к ней и взял за руку. Затем провёл рукой по своим густым каштановым волосам и громко проговорил:

– Минуту внимания!

Все гости посмотрели на хозяина квартиры, Вячеслава.

– Хочу представить вам эту прекрасную девушку. Знакомьтесь – Валерия!

Он немного сжал её руку, понизил голос и обратился только к ней:

– Я рад, что ты согласилась прийти. Надеюсь, тебе здесь понравится.

– Слава, спасибо, мне уже нравится! – глаза Валерии сияли.

В это время из кухни вышел и твёрдой походкой направился в зал высокий черноволосый юноша. Вячеслав, увидев юношу, улыбнулся и подвёл Валерию к нему.

– Лерочка, познакомься, это мой лучший друг Максим… – Слава посмотрел на Леру и уточнил: – Можно просто Макс. Я верно говорю, дружище? – он перевёл взгляд на юношу.

– Да, конечно, лучше просто Макс, – повторил молодой человек. – А ты – Валерия? – пронзительный взгляд его сине-голубых глаз замер в ожидании.

– Лучше просто Лера, – ответила девушка и улыбнулась.

Макс улыбнулся в ответ. «Очаровательный голос, фигурка… И никакого жеманства! Я в восторге! – он нехотя отвёл взгляд, замешкался и отправился за Славой. – Вечер становится интересным».

Лере предложили сесть на диван, чашечку кофе, и она стала впитывать в себя атмосферу праздника. Приятная медленная музыка, запах хвои, ёлка, украшенная гирляндами, переливающимися всеми цветами радуги, весёлые лица гостей – она растворялась в ощущениях. Затем достала из сумки блокнот и карандаш, сделала несколько набросков. Её ладонь накрыла чья-то рука. Девушка подняла голову. Около неё стоял синеглазый Макс.

– Можно пригласить тебя на танец?

– А если я отвечу «нет»? – девушка с любопытством посмотрела на юношу.

– А ты ответишь «нет»? – он посмотрел прямо в изумрудные глаза.

Валерия покраснела, но глаз не опустила.

– Даже если и так, – продолжил он, – я буду вынужден применить силу. Юные девушки не должны сидеть на диване, когда звучит такая красивая музыка!

– Не надо ничего применять! Я и сама люблю танцевать. Подожди, дорисую, – она опустила глаза, и карандаш быстро-быстро задвигался в проворных пальчиках.

Максим посмотрел на рисунок.

– Ух ты! Отлично получается! Ты художник?

– Пока нет, я только учусь, – улыбнувшись, сказала Лера.

– А меня можешь нарисовать? – с вызовом спросил юноша.

– Да запросто! – отпарировала Лера и перелистнула блокнот.

Лёгкие движения карандаша. Несколько взглядов на Макса. Штрих за штрихом.

– Вот, – она протянула рисунок юноше.

– Неужели я так выгляжу? Так… привлекательно? – сказал восхищённо Макс, глядя на карандашный набросок.

– Можно и более привлекательно, – девушка добавила глубину глазам, нарисовала небрежную чёлку, чуть округлила скулы.

Юноша, не в силах оторвать взгляд, следил за каждым движением карандаша.

– А можно и так, – карандаш, словно волшебная палочка, парил в руках.

Чуть больше морщин, немного щетины на щеках, глаза ещё глубже.

– А это ты лет этак через пятнадцать, – Лера протянула рисунок и посмотрела на Макса.

Он был зачарован. Только что из красивого юноши эта девушка сделала не менее красивого мужчину всего лишь несколькими набросками карандаша!

Слова застряли где-то в середине груди.

Валерия положила блокнот и карандаш на диван, взяла ошеломлённого Максима за руку:

– Ну что, теперь пойдём танцевать?

Его руки мягко легли на её талию, она положила свои на его крепкие плечи. Волнение пробежало по телу ознобом. Первые неловкие движения в такт музыке, затем уже более уверенно они закружились в медленном танце. Он что-то говорил ей на ушко, но Лера не слышала, она лишь смотрела в его глаза, в этот сине-голубой бездонный океан.

Танец закончился. Всех пригласили к столу. Наступило время новогодних тостов, весёлых и серьёзных пожеланий на следующий год. Пузырьки шампанского приятно щекотали горло.

Под бой курантов все гости встали из-за стола и подняли бокалы. Звон хрусталя, радостные возгласы: «Ура! Новый год наступил!» Максим пытался поймать взгляд Валерии. Ему это удалось, и девушка увидела, как его зрачки увеличились. Часы уже перестали бить счёт, но Лера и Макс продолжали стоять и неотрывно смотрели друг другу в глаза.

Вячеслав тронул Максима за плечо:

– Дружище, всё, новый год наступил! Пошли пускать фейерверки!

Макс вздрогнул от прикосновения, тряхнул головой. Улыбнулся сам себе.

Валерию уже увлекла за собой Людмила. Она что-то говорила ей полушёпотом. Лера слушала, застёгивая пальтишко и наматывая шарфик поверх него. Так они и скрылись за дверью, одна – молча, потупив взгляд, другая – что-то непрерывно рассказывая.

Двор заполнялся людьми. На их лицах цвели улыбки, глаза светились радостью. Все поздравляли друг друга, обнимались и желали одного и того же – любви и счастья. В воздух взлетели петарды, ракеты, хлопушки, ленты серпантина и конфетти. Небо рассыпалось сотней звёзд! Они увеличивались в размерах, меняли цвет и исчезали, оставляя на небе туманные облачка. Это феерическое зрелище происходило из года в год, снова и снова, но каждый раз – подобно волшебству.

Лера скинула с себя оцепенение последних минут. Каждая новая вспышка отражалась в её глазах и дарила радость. Она восторженно кричала вместе со всеми при очередном звуке взлетающих огней, снова и снова поднимая глаза к небу. Прошло не менее получаса. Всё реже и реже небо освещалось фейерверками. Мороз крепчал.

Гости вернулись к новогоднему столу. Валерия сделала один глоток шампанского. Тепло разлилось по всему телу. Она ощутила невероятную лёгкость и, приняв приглашение на танец, закружилась с очередным кавалером под звуки вальса. Её лицо покрыл нежный румянец, глаза сияли, словно две звезды. В каждом её жесте, в каждой улыбке – детская радость. Она полностью отдалась своим ощущениям. Макс не вставал из-за стола, он весело что-то обсуждал со своими друзьями. Украдкой смотрел в её сторону. Девушка не замечала ни его, ни кого бы то ни было – она была счастлива.

После очередного танца Лера вышла в коридор и посмотрела в зеркало. В отражении, напротив неё, стояла принцесса в длинном платье, раскрасневшаяся, с полуоткрытым ротиком и выбившимися из причёски прядями. Она подняла руки к голове. Особа из зеркала сделала то же самое. Открыла незабудку-диадему, и волосы заструились по плечам русыми волнами. Глядя на своё отражение, собрала все пряди вместе, поднесла заколку к волосам.

В отражении появился Макс. Он приближался. Валерия резко обернулась, волосы снова разметались непослушными кудрями по лицу. Юноша притянул её к себе, обнял и страстно поцеловал.

Глава 3

В первой декаде января в маленьком городке под названием Троицк, что находится в ста пятидесяти километрах от города N, в одной из шести престижных трёхэтажных «сталинок» открылась дверь.

– Мама, папа, Максим приехал! – черноволосая девушка лет пятнадцати бросилась на шею брата. Рядом, восторженно лая, прыгала собака.

– Ленусик, ну ты и вымахала! Задушишь же! – Максим поцеловал сестру в щёку. – Сейчас разденусь – и берегись! – он дёрнул девушку за толстую косу.

Лена немного отстранилась, но не ушла. Её карие глаза светились радостью, глядя, как Макс снимает одежду.

– Нора! Собаченция моя! Соскучилась? – он потрепал большую немецкую овчарку по холке.

Подошли родители. Юноша обнял сначала отца – высокого мужчину с отличной фигурой и военной выправкой, затем мать – пышущую здоровьем женщину с большой грудью и полными бёдрами.

– Вот вам гостинцы из большого города, – протянул матери коробку и свёрток. Прошёл в комнату, сел в своё любимое кресло у окна.

Посередине комнаты, вдоль дивана, большой стол ломился от блюд. Чего тут только не было! Грибочки под маринадом, всевозможные салаты, заливные, рулеты, копчёности… Даже если у вас и не было аппетита, после взгляда на этот стол, уверяю, он тотчас бы появился!

– Братик, ну расскажи, как ты? Как встретил Новый год? Как работа? Расскажи про преступников! Про тайные заговоры! Метод дедукции! – Леночка села на диван.

– Доча, оставь брата в покое! Дай хоть передохнуть! Твой Шерлок Холмс приехал на все выходные. Будет ещё время поболтать. Иди матери помоги на кухне, – приятным глубоким баритоном проговорил отец.

Девушка нехотя встала с дивана и ушла на кухню.

На плите, заставленной кастрюлями и сковородками, что-то скворчало, кипело и пузырилось. Надежда Степановна, розовощёкая, в клетчатом серо-синем фартуке и белой косынке, виртуозно орудовала большой ложкой в правой руке и лопаткой в левой. Помешивала, переворачивала, постукивала и причмокивала.

– Мамуля, чем я могу помочь? – спросила Леночка, подойдя к кастрюле и втягивая ноздрями запах.

– А, милая, возьми вот эту тарелку, сейчас будем стол накрывать.

В это время в комнате Анатолий Иванович, высокий, с короткими, чёрными, запорошенными сединой волосами, сел рядом с сыном.

– Смотрю, всё у тебя хорошо, – глубоко посаженные голубые глаза посмотрели на Макса.

– Да, отец, всё отлично! Машина вот только стала подводить. Старенькая уже, к лету поменяю. Раз не надо на квартиру копить, можно поновее машинку взять.

– Хорошее решение. Конь у мужчины должен быть всегда крепкий, безотказный. Моя «Волга» вон уже сколько служит! Отличная машина!

В комнату зашла Надежда Степановна, жизнерадостная, сияющая. На круглом лице с тонкими бровями её большие карие глаза жили, казалось, своей жизнью. Они двигались то вправо, то влево, словно кто-то дёргал за невидимые ниточки, привязанные к глазным яблокам. Фартук и косынку она сняла. Вокруг головы желтовато-белым облаком, аккуратно завитые, расположились кудряшки. В руках дымилось жарко́е в огромной фаянсовой кастрюле. Поставив главное блюдо на середину стола, она взяла в руки большую поварёшку и уверенно разложила по тарелкам ароматное кушанье.

– Леночка, поставь графин сбоку. Ребята, компотик разбирайте! – Надежда Степановна разлила напиток по стаканам и села, расправив подол платья, крепко держащего бёдра.

– Ну что, сынок, как жизнь? Кажется, чуть похудел… Чем ты питаешься – небось, бутербродами? Когда ж ты у меня женишься? Пора, пора уже! Невесты-то, небось, косяками ходят? – мать лукаво посмотрела на сына.

– Если бы так! Я пока в процессе поиска. Знаешь же, мне самую лучшую подавай! – Максим попытался перевести всё в шутку.

– Неужели совсем-совсем никого нет на примете? – женщина не обратила внимания на попытку отшутиться.

– Мам, ты как в воду смотришь. Есть одна. Познакомился в Новый год, – глаза Максима загорелись и устремились вдаль. – Красивая! Такая вся хрупкая, сама нежность. Художницей будет. И имя у неё особенное – Валерия…

– Братик, ты что, влюбился? – Елена положила обе руки себе на грудь. – По-настоящему?

Максим многозначительно посмотрел на сестру.

– А что, можно влюбиться не по-настоящему?

– О, интересно-интересно! – глаза Надежды Степановны снова запрыгали, словно зверьки в клетке. – Привози к нам знакомиться! Всегда рады твоим друзьям. В детстве-то их у тебя практически не было – с нашими-то переездами. Сколько школ ты поменял, пока мы переезжали из города в город? – глаза остановились где-то в левом верхнем углу, у окна, рядом с тяжёлыми бордовыми шторами.

– Сейчас и не вспомню, – улыбка сошла с его лица. – Я научился ни к кому не привязываться, – Максим тяжело вздохнул.

Нора, словно почуяв настроение юноши, подошла и положила свою голову ему на колени.

– Ну вот, мать, расстроила сына! – отец укоризненно посмотрел на Надежду Степановну.

– Пусть и не было у него друзей, – оправдываясь, начала мать, – но когда родилась Леночка, вспомни, как он изменился! И пелёнки менял, и кормил из бутылочки… Только он умел успокоить её! Возьмёт на руки, она сразу замолкает и тянется к нему обниматься. И из ложечки-то он её кормил! Ленка вся увозюкается, плюётся, руками машет, а он, терпеливо: «Скушай ещё ложечку за маму, за папу!» Сказки на ночь рассказывал, вот умора! Она глазёшки раскроет, прислушивается. Я ему: «Она у тебя так сроду не заснёт. Ты ей что-нибудь спокойное рассказывай, чтоб в сон клонило». А он всё про сражения, про подвиги… А первое слово! Вспомни: не «папа», не «мама» – «б’ат!» А кто её научил читать? Максим. Кто по математике подтягивал? Максим. Мы ему деньги на школьные обеды давали, а он кукол ей покупал!

– Потому что Леночку не надо было оставлять в прошлом, как других. Полюбил я её, всем сердцем полюбил! – Макс обнял сестру, которая уже сидела на подлокотнике дивана, между ним и отцом. На лицах обоих, сестры и брата, появились одинаковые блаженные улыбки.

– Давайте-ка я чаю принесу! Пирог сладкий мы с Ленусей испекли, как ты любишь – с яблоками и корицей. Леночка, достань из серванта чашки, – Надежда Степановна ушла в кухню, прихватив с собой опустошённые тарелки из-под жаркого.

Елена быстренько подошла к серванту, стоящему напротив дивана, достала четыре чайных пары, расставила на столе.

– Братик, а мы с тобой сходим в кино?

– Конечно, сходим. Сейчас чаю попьём и сразу пойдём!

– И ты мне расскажешь всё-всё про свою Валерию!

Разливая ароматный чай по кружкам, Надежда Степановна тараторила:

– Я так рада, что всё у нас налаживается! Ты приехал, сыночек. С девушкой познакомился! Лена – молодец, старается, учится. Даже отец снова стал прежним! Вспомни – как вышел в отставку, так за несколько месяцев превратился из жизнерадостного вояки в мрачного молчуна. Уж не знала, что и делать! Слава богу, нашёл работу! Я и не думала, что отдых так повлияет на него.

– Не отдых, Надюша, – безделье. Ну не могу я дома сидеть! Газету с утра прочёл, в магазин сходил. Что дальше? Стирать, гладить, щи варить? Или на диван завалиться и телик смотреть? – Анатолий Иванович отпил из чашки. – Не по мне такая жизнь! Конечно, это не армия, но я не зря небо копчу. Мужчина должен работать, до самой смерти. Иначе загнётся раньше времени, зачахнет в четырёх стенах. Нам простор нужен, поле для деятельности!

– Чем на работе занимаешься? – Максим посмотрел на отца.

– Чем занимается заместитель директора по профессиональной подготовке? Догадайся, включи дедукцию. Ну? – Анатолий Иванович посмотрел на сына, хитрые искорки пробежали по глазам.

– Судя по названию должности, готовишь молодую смену. Физподготовка, стрельба, дисциплина… Почти как в армии. Я прав?

– Абсолютно! Добавить нечего. Во, жена, видала? Метод дедукции! – с гордостью окинул взглядом всех домочадцев.

– Ты в отличной форме, отец! Чем-то ещё занимаешься?

– Бегаю по утрам. До стадиона, там несколько кружочков и обратно. Если бы не это, разнесло бы меня, вон кормят-то как! – и он показал глазами на пирог. – Ленку зову с собой, да она всё отговорки ищет: то вставать рано не хочет, то холодно, говорит. Скоро два колобка по дому будут кататься! – он посмотрел на мать и дочь.

Елена покраснела, вздохнула и отодвинула тарелку с куском пирога.

– Доченька, дорогая, папа шутит! Ты у нас самая красивая. Вовсе не толстая! – Надежда Степановна пододвинула пирог к дочке. – Кушай, детка, кушай.

– Макс, я толстая? – сестра подняла на брата влажные глаза.

– Ну что ты, милая! Совсем нет! Но можешь стать, если не будешь заниматься спортом. Что у вас есть в школе? Какие секции? – Максим взял в руки ладонь сестры.

– Я тебе по дороге расскажу. Что-то весь аппетит пропал, – сказала Лена и исподлобья посмотрела на отца.

Анатолий Иванович опустил взгляд.

Лена увлекла за собой Максима, и они скрылись в её комнате.

Надежда прижалась к Анатолию.

– Толя, ну как ты не поймёшь, нельзя девушке пятнадцати лет говорить такое! У неё потом комплексы будут. Анорексия, не дай бог! Прошу, родной, думай, что говоришь.

– Да знаю я, Надюша, глупость сморозил, – и он обнял женщину за талию. – Отличные у нас дети, правда же?

– Конечно! Не зря ты Максима в строгости и дисциплине воспитывал. Родине служить благодаря тебе захотел. Выбрал, конечно, не армию, а милицию, но всё одно – служба! Вы, Бахаревы, прирождённые вояки. Нет препятствий, так вы их создадите. Почему Макс не согласился жить со Славой, ведь он звал его? Друзьями стали, три года вместе прожили в снятой квартире… Конечно, не всем родители могут квартиры дарить, но ведь можно было жить вдвоём, как прежде, и расходы делить пополам. Всяко легче было бы обоим.

– Надюша, дорогая моя, как ты не поймёшь! Не согласился, потому что не захотел ни от кого зависеть. Он правильно решил – пора самостоятельно жить, попробовать свои силы. Не пропал же! И подработку нашёл, и учёбу закончил с отличием. Хотел стать опером – стал. Скоро и капитана дадут, вот увидишь! Машину приобрёл, какая-никакая, а личный автомобиль. На квартиру стал копить. Это ведь не один год, сама понимаешь. А теперь, когда ему достался дом, так он будет к другому стремиться. Захочет семью – будет у него семья. Захочет по службе продвинуться – снова поедет в горячие точки. Нашей он закалки, Бахаревской!