Шарлотта. Лоттхен. Александра

Бойен склонился перед ней и поцеловал руку, совсем как взрослой даме.

Тут со всех сторон налетела свора слуг, послышался топот копыт, и властный голос старшего брата спросил:

– Что здесь происходит? Лоттхен, у тебя кровь на лице?!

Шарлотта дотронулась до скулы – наверно, поцарапалась о жесткий, шитый серебром, эполет.

– Я упала с лошади, а майор меня спас.

Фридрих остался в седле, а Вильгельм лихо спрыгнул, приложил к ее ссадине платок и, обняв, крепко прижал сестру к себе.

– Этого, – Фрид указал на помертвевшего слугу, – пропустить сквозь строй! Фон Рюхель, вы пьяны? Нарушение устава. Под стражу! А вас, господа, прошу изволить следовать за мной!

Да, сейчас Фридрих, несмотря на свой возраст, выглядел настоящим государем – уверенный, сильный и властный. К тому же, ему невероятно шла офицерская форма. В общем, в будущем из него выйдет настоящий король!

Все направились к дому. Шарлотту посадили на лошадь впереди Бойена, братья ехали впереди, бледный подполковник был ни жив ни мертв, а генерал Рюхель поглядывал в сторону принцессы, ревниво сопя и дуясь.

– Леопольд, вы так и не рассказали о себе, – Лотта уже успокоилась и весело заливалась соловьем. – Где вы служите? У вас есть семья? А мечта, заветная мечта, как у Гнейзенау, у вас есть?

Он улыбнулся:

– Я служу прусским делегатом при русском генерале Тучкове. Вам, ваше высочество, моя служба не покажется такой героической, как у подполковника. Скучная адъютантская работа. А мечта моя уже сбылась, да так, что я витаю в облаках от счастья.

– Да вы что?! И что же это за волшебная мечта такая?

– Чтобы вы стали моей Дамой сердца. О большем мне и мечтать незачем!

Шарлотта довольно улыбнулась – такой бравый майор, а воспринимает ее как взрослую! Оказывается, чтобы завладеть сердцем героя, надо просто показать себя слабой маленькой девочкой. А это так легко! В особенности – для Лотты…

Декабрь 1812 г., Берлин.

Прошло пять с половиной лет.

Шарлотта перевернула страницу и уже в который раз попыталась вникнуть в текст. Ничего не выходило – Гете вызывал невыносимую скуку. Что только находила в его произведениях матушка? Ведь он был одним из ее любимых авторов. Ах, скорей бы прошел этот длинный и нудный урок! Через час ожидается занятие танцами, а новый учитель-француз очень мил…

Закусив губу и мельком взглянув на фрау-надзирательницу, Лоттхен взяла перо и прямо в книге нарисовала розу. Потом несколькими штрихами изобразила прекрасную даму, держащую у груди этот цветок. У ног дамы тут же появился толстый карлик со смешным и злобным лицом в огромной полукруглой шляпе с буквой «N».

Бонапарт! Шарлотта всегда считала, что он единственный виновен в смерти Луизы. Убийца, чудо вище…

На давней встрече в Тильзите Наполеон попросил у королевы розу. Отчаявшаяся помочь своему мужу Луиза предложила цветок в обмен на одну из провинций, захваченных извергом. «Ну, это слишком дорого!» – лениво проворчал император, а Луиза бросила розу ему под ноги и гордо ушла. Сейчас эту историю преподносили в романтическом ореоле, не думая о том, что испытала бедная женщина, так и не сумевшая помочь своей родине.

Луиза умерла два года назад, как раз когда посещала своего отца в Нойштерлице. Она так радовалась перед поездкой, ей так хотелось побывать дома! Побывала. Доктор сказал, что полип в сердце был следствием большого и продолжительного горя. Да, тяжело ей далась эта вечная борьба с Наполеоном. Наполеон здравствовал и ныне, а мамы уже давно не было… Лоттхен так и не успела проститься с нею…

Шарлотта пририсовала императору трезубец и хвост, как у черта. Вздрогнула от стука в дверь – на нос императора упала жирная клякса.

– Ваше высочество, к вам пожаловали его высочество принц Вильгельм, – подал голос пудреный столб в буклях.

– Проси.

Вил важно зашел в комнату и направился к сестре. Юноша очень вытянулся за последний год, стал почти на две головы выше Шарлотты – ну да, ведь почти пятнадцать лет. Пухлые детские щеки сменила подростковая худоба, темный пушок над верхней губой гордо назывался «усами», а серьезный чин в гвардии делал взгляд барственно-надменным.

Но Лотта хорошо знала брата и видела, что в данный момент его просто распирало от восторга. Будь он на пару лет младше, то сейчас бы прыгал и вопил от невысказанного «чего-то важного».

– О. Лоттхен Гете читает. Ну-ну. Вверх ногами книгу держит. Впрочем, как обычно.

Лотта прыснула:

– А я-то думала – отчего не могу вникнуть в смысл сего гениального произведения?..

Вильгельм взял перо и подрисовал у Бонапарта рога прямо на шляпе.

– Вот, так ему больше подходит. Пошли, Лоттхен, кое-что покажу. Очень важное.

– У меня урок танцев сейчас. Месье Лонтрэ.

Вил презрительно изогнул губы:

– Францу-узы… Неужели кроме французов никто не может достойно преподать урок?

– Ну не русского же звать?

– Точно. Русские тебя научат вприсядку танцевать или хоровод водить. Под… как они называют эти штуки? Под балалайки.

Шарлотта расхохоталась и, вскочив, закружилась по комнате:

– Точно! Я буду как русская баба в кокошнике!

– До бабы тебе не дотянуть, сестрица. Фигурой не вышла. Пошли уже, бросай к чертям своего Лонтрэ, есть люди поинтересней, – он сделал хитрые глаза и прошептал на ухо: – Твой старик-ухажер приехал, вести из России привез.

– Мой славный Бойен здесь?! Ха! Конечно, пойдем! – подпрыгивая и приплясывая от нетерпения, она первая побежала к двери.

Королевской семье было разрешено вернуться в Берлин в тысяча восемьсот девятом году, Луиза тогда еще была жива. Ах, как же их встречали! Какие празднества, сколько приемов, балов и театральных постановок! Королева была в те дни на седьмом небе от счастья. Впрочем, Шарлотта тоже.

Сразу же стало легче жить. С нищенским существованием в Мемеле и Кенигсберге оказалось покончено. Но с дисциплиной стало строже. Штат надзирательниц резко увеличился, у принцесс появились свои фрейлины и «официальные подруги для игр». Хотя, признаться честно, строгий надзор не мешал трем старшим детям устраивать свои небольшие шалости.