Сжигая мосты

Пролог

– Вероника! – услышала я до боли знакомый глубокий баритон.

Сколько же я его не слышала вот так близко? Полгода или больше? Что-то всколыхнулось внутри, волна странного напряжения прошлась по моему телу. Я медленно, словно во сне, повернулась на звук собственного имени и увидела его, Марка Власова, своего бывшего мужа. Сердце пропустило удар, а глаза не могли оторваться от прекрасного лица, которое я когда-то любила.

Марк почти не изменился: всё такой же высокий, стройный, обворожительный. Всё те же ослепляющие глаза цвета изумруда, всё та же небрежная стрижка, отливающая бронзой, прямой нос на бледном аристократичном лице, четко очерченные алые губы, легкая щетина. Дорогой костюм сидел идеально по фигуре.

– Марк, – на автомате промямлила я, стараясь отвести взгляд от красивого лица и выглядеть невозмутимо, – что ты тут делаешь?

– Присматриваю себе картину, – как ни в чём не бывало ответил он.

Что-то было в его взгляде. Удивление, растерянность и, мне показалось, восхищение. Он бесцеремонно рассматривал меня с головы до ног, улыбаясь своей фирменной кривоватой улыбкой, от которой в своё время я сходила с ума и теряла голову.

– Ты выглядишь сногсшибательно! – проговорил Марк, продолжая вглядываться в моё лицо, заставляя меня тем самым покраснеть до ушей и почувствовать себя вновь глупой семнадцатилетней девчонкой, которая впервые увидела Власова за партой старших классов школы жалкого, но прекрасного по-своему городишки Ленинградской области с красивым названием Сосновый Бор и без памяти влюбилась в него.

– Спасибо, – ответила я. Казалось, его забавляет моё смущение. – Ты тоже неплохо сохранился.

– Хочешь чего-нибудь выпить? – вежливо поинтересовался Марк.

Я уже открыла было рот, чтобы произнести слова отказа, но сзади меня по-хозяйски уже обнимали горячие руки Сергея Волкова. Я обернулась, даря своему возлюбленному теплую улыбку, а он нежно притянул меня спиной к своей груди.

– Нам пора, – проговорил Серёжа и прикоснулся губами к моим волосам, уложенным в высокую причёску.

– Да, – ответила я.

– Марк, – с презрением выплюнул Серёжа, обращаясь к моему бывшему мужу, глядя ему прямо в глаза. В его взгляде читалась открытая ненависть.

– Сергей, – не менее презрительно парировал Власов.

– Прощай, – тихо пролепетала я в сторону Марка, позволяя Серёже увести меня подальше от него. Напоследок я взглянула в когда-то родное лицо Власова и прочитала на нём нескрываемую грусть. Теперь меня это ни капли не волновало, у каждого из нас была своя отдельная друг от друга жизнь.

Глава 1

– Малышка, что ты хочешь на ужин? – спросила я Катюшу, разбирая пакеты из супермаркета на кухне.

– Макароны с сыром, – ответила дочка, проглатывая звук «р», который давался ей с трудом.

Можно было бы и не спрашивать, макароны с сыром были её любимым блюдом, она готова была его употреблять на завтрак, обед и ужин. Уж не знаю, откуда у неё такое вкусовое пристрастие.

– Зайка, ты сегодня на обед уже ела макароны, к тому же папа просил приготовить ему запеченное мясо, – предприняла я попытку отговорить дочь. Всё-таки рацион трехлетнего ребёнка должен включать ещё что-то помимо макарон.

– Папа будет кушать с нами сегодня? – Катя подняла на меня взгляд, полный надежды.

– Да, он обещал освободиться вовремя и приехать домой к ужину.

– Тогда я буду то же, что и папа! – радостно воскликнула дочь, хлопая в ладоши от восторга.

– Хорошо! – я удовлетворённо кивнула, радуясь, что уловка сработала. – В таком случае мне понадобится твоя помощь. Помоешь овощи для салата?

– Да! – ответила моя девочка, пододвигая стул к раковине.

Не успела я достать овощи и зелень из пакета и подать их Кате, как она уже вскарабкалась на стул и пустила воду, предварительно засучив рукава и приготовившись к работе.

Пока Катя была занята своим важным делом, я быстро замариновала мясо и принялась чистить картофель. Сама не знаю отчего, но я немного волновалась, предвкушая обычный семейный ужин. Мы так давно не ужинали все вместе. Последнее время Марк допоздна задерживался на работе, не успевая даже вернуться ко времени укладывания Катюшки на ночь. Я читала дочке сказку, затем ложилась в холодную, слишком большую для одного человека постель и ждала его возвращения. Почти всегда я засыпала ещё до того, как Марк появлялся на пороге нашей спальни. В такие минуты мне было до боли тоскливо, но я сама себя успокаивала тем, что это пройдёт, как только его компания завершит новый проект.

Но сегодня Марк позвонил в полдень и пообещал бросить все дела и поужинать с нами. Я порхала вокруг стола словно бабочка, расставляя приборы и напевая себе под нос какую-то веселую песню, услышанную по радио. Катя радовалась не меньше меня, помогая раскладывать салфетки.

Мясо уже дымилось на тарелках, картофель источал аппетитный аромат и овощной салат ждал своего часа, а Марка всё не было. Катя никак не соглашалась начинать трапезу без папы, и только спустя час, когда голод взял своё, мы принялись за еду в одиночестве, хотя кусок не лез мне в горло. Я ощущала разочарование, тоску и злость одновременно. Мне было обидно не столько за себя, за свои разрушенные надежды, старания, сколько за дочь. Видеть в глазах своего маленького ребёнка слёзы из-за невыполненного близким ей человеком обещания причиняло мне боль. Я пыталась понять, что же могло заставить Марка нарушить обещание? Снова неотложные дела, важное совещание? Всё это казалось мне таким никчёмным по сравнению с чувствами, которые сейчас испытывала моя дочь. Она так верила, что он придёт пораньше, так надеялась и радовалась, что мне невыносимо было видеть теперь её грустное личико.

Когда мы уже почти закончили с ужином, с улицы раздалось шуршание автомобильных шин по подъездной дорожке.

– Папа! – воскликнула Катя и побежала к окну, чтобы удостовериться в своём предположении. – Мама, папа приехал!

Моя девочка побежала в прихожую встречать отца, а я попыталась взять себя в руки, чтобы не вылить на него всю свою злость и обиду. Я готова была наброситься на него с кулаками, но вид моего счастливого ребёнка охладил мой пыл.

Марк вошёл в столовую, держа на руках улыбающуюся Катюшку, которая весело рассказывала ему о своих сегодняшних приключениях. Он подошёл ко мне и поцеловал в щёку. Я не встала из-за стола, я даже не посмотрела в его сторону. Я боялась, что как только взгляну в эти зеленые очаровательные глаза, то вся злость и обида на него сразу же испарятся. А мне не хотелось так быстро прощать его, поэтому я продолжала сидеть за столом и игнорировать присутствие мужа.

Катя же уже забыла все недавние невзгоды и с обожанием наблюдала со своего места, как Марк наполняет свою тарелку.

– Папа, я помогала маме делать салат, – проворковала она слегка уставшим голосом. Время было позднее, и ей уже хотелось спать.

– Какая ты умница, – похвалил её Марк, и она расплылась в довольной улыбке. – Очень вкусно получилось.

Я чувствовала, что муж буравит меня взглядом, поэтому нарочно смотрела куда угодно: в пустую тарелку, на дочь, но только не на него. Марк знал моё настроение и не начинал выяснять отношения при дочери, чему я была только рада, потому что в противном случае я бы высказала ему сейчас всё, что накипело, и в грубой форме. Но я не могла позволить себе, чтобы наша дочь была свидетелем ссоры любимых родителей. Я не хотела рушить её счастье и душевное благополучие, поэтому всеми силами делала непринуждённый вид, продолжая избегать прямого взгляда Марка.

Спустя четверть часа Катя уже начала клевать носом, и я взяла её на руки и отнесла в детскую комнату. Марк ещё не закончил трапезу, поэтому дочка пожелала ему спокойной ночи в столовой.

Катя уснула очень быстро, не успев даже дослушать сказку до середины. Я поцеловала её в лоб, выключила свет и вышла в коридор, плотнее прикрыв за собой дверь. Несколько минут я стояла возле детской в тёмном коридоре, размышляя о том, что же с нами происходит? Я никак не решалась спуститься вниз, потому что не понимала, как себя вести в такой ситуации. Я любила своего мужа, готова была простить ему многое, но только не разочарование, испытываемое нашей маленькой дочерью. Камень тревоги и обиды висел на моём сердце тяжёлым грузом, и чтобы скинуть его, мне необходимо было поговорить с Марком начистоту, выяснить его отношение ко мне, понять причину, из-за которой счастье и взаимопонимание нашей семьи медленно катилось в пропасть. Я втянула побольше воздуха, изобразила на лице маску спокойствия и, стараясь утихомирить клокочущие нервы, спустилась вниз.

Марк закончил ужин и перебрался в гостиную. Когда я вошла туда, он стоял возле бара и наливал в стакан виски. Я встала в дверях, наблюдая за ним. Его лицо было задумчивым и тревожным. Широкие плечи как будто согнулись под тяжестью вины, и я поняла, что он действительно сожалеет о том, что случилось сегодня. Камень на сердце стал немного легче, но всё ещё мешал дышать полной грудью. Я шагнула в комнату, давая знать о своём присутствии шагами по паркету. Марк обернулся и, увидев меня, улыбнулся своей кривоватой улыбкой, от которой у меня мурашки пробежали по коже. Спустя почти семь лет нашего брака он продолжал приводить меня в заведённое состояние одним лишь взглядом. Я невозмутимо прошла и села на диван, в то время как Марк наполнил второй стакан и, сев рядом, протянул его мне. Я не отказалась, мне необходимо было снять напряжение и нервозность сегодняшнего вечера. Отхлебнув маленькую порцию горячительного напитка, я проговорила отрешенным голосом, всё ещё не смотря на мужа:

– Мы ждали тебя в восемь.

– Я знаю, Вероника, прости. Мне правда жаль, но так вышло, что в самый последний момент мне пришлось провести важную встречу с представителем компании, с которой мы собираемся сливаться, – оправдывался он. – Поверь, как только эта сделка свершится, всё вернётся на круги своя, обещаю.

Его голос, полный раскаяния и сожаления, опустился до шёпота, и я уже не могла злиться на Марка. Я повернулась в его сторону и взглянула ему в лицо. Он смотрел на меня любящим взглядом, ожидая моей реакции.

– Вы сливаетесь с какой-то крупной компанией? – всё ещё недоверчиво уточнила я, пытаясь понять, действительно ли эта встреча того стоила. Я мало что знала о делах компании мужа, единственное, что я усвоила, это то, что основным направлением её деятельности является разработка, производство и экспорт медицинских изделий и аппаратуры. У меня не было экономического образования, у меня вообще не было оконченного высшего образования, поэтому мне было трудно разбираться во всех этих тонкостях ведения бизнеса. Мы так страстно и беспамятно влюбились друг в друга, что сразу после окончания школы Марк сделал мне предложение и мы поженились. Затем он поступил на экономический факультет, а я выбрала себе гуманитарный, под стать моему складу ума. Мне хотелось изучать искусство, живопись. Однако мне не довелось окончить ВУЗ, так как я забеременела. С того самого момента Катя стала занимать всё моё время. Марк же с отличием завершил учёбу и занялся собственным бизнесом, желая работать на самого себя. Отец Марка, Виктор, работал ведущим хирургом и считался одним из самых лучших профессионалов Ленинградской области, его знания в медицине и умение разбираться в медицинском оборудовании помогли Марку в его начинаниях.

– Не такой уж крупной, – ответил муж, – скорее, это будет больше похоже на поглощение. Та фирма находится на грани банкротства, так что мы – их единственный шанс выжить в этой сфере бизнеса. Естественно, главный пакет акций будет по-прежнему принадлежать мне, и я не потерплю второго генерального директора. К моему счастью и их разочарованию, руководство этой фирмы согласно с такими условиями заключения сделки, – при этих словах Марк хищно ухмыльнулся.

– Мы так скучаем по тебе, – тихо проговорила я, понимая, что причина у него действительно уважительная, и прощая.

– Я тоже, – ответил Марк и провел кончиками пальцем по моей щеке.

От его прикосновения по моему телу пробежала приятная волна возбуждения. Все мои тревоги и решимость выяснить отношения моментально испарились. Мне уже не казалось, что мы отдалились друг от друга. Он наклонился и легко поцеловал меня в губы, однако совсем не так, как я ожидала и жаждала. Затем Марк поднялся с дивана, поставил сначала свой стакан на журнальный столик, а затем и мой. Он молча взял меня за руку и повел наверх в нашу спальню. Я послушно следовала за ним в предвкушении близости с любимым, которой у нас не было уже довольно давно. Мне хотелось ласки, нежности, былой страсти, хотелось почувствовать себя желанной, как и прежде. Хотелось услышать от Марка, что он любит меня, что всё так же хочет и что всё будет хорошо. Но ничего, что я хотела, не исполнилось. Не говоря ни слова, Марк раздел меня, опрокинул на кровать, затем, не сводя глаз с моего обнаженного тела, разделся сам, избегая смотреть мне в глаза. Без поцелуев и предварительных ласк в этот раз он грубо взял меня сзади. Камень тревоги и боли на моём сердце снова вырос до невыносимо огромных размеров.

Глава 2

Прошёл уже почти месяц с того неудавшегося ужина, а Марк всё ещё не завершил свой важный проект. Он появлялся дома поздно ночью, когда мы с Катя уже спали. Он изредка находил свободную минутку, чтобы позвонить нам днём и просто узнать, как у нас дела, но этого было слишком мало для меня и для Кати. Я скучала по Марку, особенно поздними вечерами, когда в одиночестве лежала в нашей кровати и ждала его возвращения до тех пор, пока мой разум не погружался в Царство Морфея. Дошла до того, что ночами видела эротические сны с собственным мужем в главной роли и, проснувшись, мечтала о том, чтобы это оказалось явью. В такие минуты я тихо поворачивалась к спящему Марку и осторожно обнимала его сзади, прижимаясь к его широкой спине всем телом, зарываясь носом в его растрёпанные волосы, вдыхая такой любимый, родной, сладковатый цветочный аромат его тела. Он не реагировал на мои прикосновения, продолжая мирно сопеть, а я не решалась будить его, зная, как муж выматывается, работая над этим проектом, будь он неладен. Понимала я также и то, что работа много значит для Марка, она всегда занимала немаленькое место в его мыслях, но никогда ещё она не была в ущерб семейным отношениям. Лежа так без сна, обнимая обожаемого мужа, я успокаивала себя тем, что его компания ещё не имела дела с таким важным проектом, как поглощение. При всём своём недопонимании сути, я всё же осознавала, что этот процесс несёт за собой некоторые риски, которые необходимо просчитать и взвесить, прежде чем принять окончательное решение, иначе можно было загнать собственную фирму в кризисную ситуацию. Марк не мог этого допустить, и я оправдывала его отсутствие в нашей жизни именно этим. Мне не хотелось даже допускать мысли, что он разлюбил меня, что больше не нуждается в нас, как раньше, этого бы я не вынесла. Я лежала так, постепенно успокаиваясь от тихого размеренного дыхания Марка, ощущая тепло его стройного тела, наслаждаясь прикосновениями к его гладкой коже, и верила, что скоро у нас всё будет хорошо, только бы пережить этот этап нашей жизни.

Однако проснувшись рано утром в одиночестве, я вновь ощущала пустоту и тревогу. Марк уже ушёл. Противный камень продолжал висеть на сердце, давя на него своим непомерным грузом и мешая мне дышать полной грудью. На автомате я вставала, умывалась, одевалась, стараясь не думать ни о чём, затем шла готовить завтрак для себя и дочери. После будила малышку, стараясь изображать счастье и веселость на своём лице, помогала ей одеться, умыться, и мы вместе завтракали, болтая о предстоящих делах на день.

Каждый день, помимо выходных, я водила дочь в группу дошкольного развития. Кате нравилось посещать эту группу. Там она могла общаться с другими детьми, играть, учиться правильно вести себя в социуме. Преподаватели обучали детей чтению, детским песенкам и весёлым играм. Время от времени они ставили небольшие спектакли по мотивам русских народных сказок для самых маленьких. Катя очень расстраивалась, если Марку не удавалось посетить выступление, где она играла роль какого-нибудь зайчика или лягушки. Но я пыталась компенсировать его отсутствие двойным вниманием к дочери, хоть и понимала, что это никак не заменит ей внимание отца. Однако к моему удивлению, в последнее время Катя всё реже вспоминала папу, всё реже просила позвонить ему на работу, а иногда и вовсе весь день не вспоминала о его существовании, что с одной стороны меня настораживало и волновало, но с другой я понимала, что ей так легче смириться с его временным, но фактически полным отсутствием.

После занятий я забирала её из группы, и мы обычно шли перекусить в нашу любимую кофейню, где подавали отменный капучино и вкуснейшую сдобу, которая буквально таяла во рту. Катя обожала такие посиделки в общественных местах, она без умолку болтала, посвящая меня во все переживания и эмоции, которые она испытала на прошедшем занятии. Иногда Катя прямо за столом в кофейне громко пела новую детскую песенку, выученную за день, воодушевленно мотая ногами и наклоняя голову в разные стороны в такт музыки. Я внимательно слушала, радуясь веселому настроению своего ребёнка, не обращая внимания на то, что все посетители обратили на нас свой взгляд и отнюдь не все выглядели довольными.

Наши будничные дни проходили довольно однообразно. В свободное от занятий время мы ходили за покупками, готовили обед или ужин, читали книжки или вместе смотрели новые серии её любимого мультфильма. Я старалась поддерживать чистоту и уют в доме, и дочь повторяла все мои действия. На такие случаи у неё имелся целый арсенал игрушечных копий бытовой техники, начиная от пылесоса и заканчивая стиральной машинкой, что позволяло нам вместе весело и с игрой убирать дом.

Но и выходные дни зачастую проходили в том же режиме. Марк проводил все субботы в офисе, и только редкие воскресенья он оставался дома. Однако и тогда муж запирался в своём кабинете, ведя телефонные переговоры или просматривая бумаги с отчётностью и планы. Когда он выглядел таким сосредоточенным, погружённым в работу с головой, мы с дочерью не решались его беспокоить, зачастую уходя из дома на прогулку в парк.

Время от времени по воскресеньям к нам приезжали родители Марка – Виктор со своей женой Натальей. Их визиты были достаточно редкими из-за значительного расстояния, которое им приходилось преодолевать, чтобы посетить наш дом. Ведь несмотря на общественное и профессиональное признание Виктора отличным хирургом, он отказывался от умопомрачительных предложений ведущих клиник страны и продолжал работать в неприметной и плохо оборудованной больнице Соснового Бора. Мы же с Марком сразу после свадьбы переехали в Санкт-Петербург, где и поступили в университет. Сначала мы жили в комнате общежития, а когда я забеременела, Марк приобрёл небольшую квартирку на окраине города. Этот дом, в котором мы жили сейчас, мы смогли себе позволить только год назад, когда компания Марка начала приносить неплохую прибыль.

Дочка радовалась визиту бабушки и дедушки, хотя в основном время с ней проводила мать Марка, в то время как Виктор запирался с мужем в кабинете, обсуждая тонкости ведения бизнеса. Иногда из-за двери до нашего слуха доносились их громкие споры.

– Ты не понимаешь! – раздавался грозный голос Виктора. – Дешевые допплеры могут искажать качество показателей, от этого могут пострадать пациенты!

Виктор был гуманным до мозга костей. Он обожал свою работу, обожал помогать людям, спасать им жизни. Для него было недопустимым экономить на здоровье людей.

– Отец, – строго парировал Марк, – мы пытаемся удешевить мониторы, чтобы не такой уж большой бюджет слабых государств и республик смог позволить себе приобрести партию таких аппаратов в основные больницы страны. Это наша главная задача. Как ещё ты предлагаешь сделать это оборудование доступным? Пойми, я тоже преследую благие намерения в каком-то смысле.

– Твои основные намерения – заработать прибыль!

– Отец, ну а для чего по-твоему открывают фирмы, начинают ведение бизнеса? Естественно, я хочу на этом заработать. Я уже нашёл потенциальных покупателей, осталось внедрить разработки в производство и заключить пару контрактов с бюджетными учреждениями.

– Тебя не переубедить, – сдавался Виктор уже тише, избавляя нас от участи быть дальнейшими свидетелями их переговоров.

Позже Марк объяснял мне, что его компания параллельно с поглощением собирается разработать новую линейку кардиомониторов, которые должны быть простыми в обращении и достаточно дешевыми, чтобы пойти на экспорт в развивающиеся страны и постсоветские республики.

Погружаясь в привычные повседневные заботы, я отвлекалась от мрачных мыслей, которые всё чаще посещали меня по ночам. Что-то не давало мне покоя, какая-то тревога, которая засела в моём сознании, словно червь в яблоке, и пожирала меня изнутри, оставляя после себя отвратительный чёрный след. Я боялась потерять Марка, боялась, что наше хрупкое семейное счастье разобьётся о скалу недосказанности и недопонимания.

Этим утром я проснулась и поняла, что за всеми своими внутренними переживаниями и тревогами я не заметила, как пролетело время и до Нового года осталась всего неделя. Неожиданно я почувствовала легкое чувство радости в предвкушении этого доброго семейного праздника. Так всегда ощущаешь себя в ожидании чуда, ведь Новый год всё-таки был одним из волшебных праздников, сулящий исполнения желаний. Я вдруг поверила, что наступление этого дня как-то исправит ситуацию в нашей семье, повернёт всё на сто восемьдесят градусов. Я как ребёнок загорелась идеей подготовить невероятное празднование, которое стало бы самым запоминающимся за все последние годы.

Прикинув свои силы, я решила начать с украшения дома, покупки ёлки и ёлочных игрушек и гирлянд, которых у нас не осталось с предыдущих празднований в силу того, что на украшение нашей последней квартиры хватило всего пары гирлянд. Необходимо было ещё заняться подбором подарков и изучением новых невероятных рецептов вкусных неизведанных блюд для праздничного стола. Дел было невпроворот, и я потерла руки в предвкушении предстоящих хлопот, мне безумно захотелось сделать мужу сюрприз.

Катя была в восторге от огромных магазинов, пестреющих полками, забитыми разнообразными елочными украшениями, гирляндами, светящимися снеговиками, трёхметровыми искусственными ёлками, лентами, бантами и прочей необходимой для праздника ерундой. Мы набрали полный багажник моего мини вена всевозможных украшений и в тот же день приступили к работе, решив в первую очередь украсить дом изнутри. Я включила на полную громкость музыкальную установку, из колонок которой лилась веселая новогодняя музыка, подборку которой я заранее приобрела в том же магазине, и достала из кладовой стремянку. Катя подавала мне украшения, пританцовывая вокруг меня и подпевая льющейся из колонок музыке, а я художественно развешивала их по дому, стараясь придать этому беспорядочному яркому и праздничному бардаку хоть какое-то подобие целостности и стиля.

Когда с отделкой дома было покончено, мы перекусили бутербродами с ветчиной и, одевшись потеплее, приступили к расставлению светящихся снеговиков и эльфов вдоль подъездной дорожки, протянув из гаража заранее приобретенный удлинитель. Мы украсили окна первого этажа разноцветными светящимися гирляндами, а на дверь повесили традиционный красочный венок из ели. На немногочисленные лысые кустарники на лужайке возле дома мы набросили иллюминацию в виде сетки, которая была почти незаметна при дневном свете. Катя не могла дождаться наступления темноты, чтобы проверить наше творение на качество.

Не успели мы закончить украшать дом с улицы, как к подъездной дорожке подъехала машина, доставляющая заказанную в магазине живую ель. Катя уже довольно устала, но всё-таки взвизгнула от восторга при виде огромного пушистого ярко-зеленого символа Нового года. Двое грузчиков втащили её в дом с задней двери и установили в гостиной на заранее подготовленное мной для неё место у окна. Обеденное время уже давно миновало, поэтому, по моему авторитетному решению, приступать к украшению елки мы начали только после того, как поглотили по изрядной порции тушеных овощей и запеченной курицы.

Я не очень волновалась за дизайн нашей ели, предпочитая художественный беспорядок в виде игрушек самых различных окрасок, форм и материалов. Поэтому смело позволила дочери навешивать на ветки те игрушки, которые ей нравились больше всего. В итоге у нас получилась довольно-таки оригинальная ель, низ которой был украшен сугубо стеклянными зверюшками в виде зайчиков, белочек и прочей лесной живности, а середина и верх уже по моему вкусу сверкала круглыми шарами и серебристыми бантами.

Было уже почти шесть часов вечера, когда мы закончили и с разочарованием обнаружили, что забыли приобрести украшение на макушку дерева. Я пообещала, что завтра с утра мы непременно займёмся этим вопросом, но Катя очень расстроилась и стала канючить поехать за украшением прямо сейчас. Мне не хотелось снова тащиться в центр города из-за одной елочной игрушки, но дочь так расплакалась, что я не могла больше ей противиться. В какой-то степени я понимала её чувства, поскольку сама была в некотором роде перфекционисткой. Мне нравилось, когда все вещи стояли по своим местам и когда все дела были завершены вовремя и до конца, и эта, на первый взгляд, незначительная деталь нарушала всю общую гармонию, которую мы творили весь день не зная отдыха. Я сдалась под напором слезных уговоров дочери, и мы, одевшись потеплее, отправились в магазин. Помог принять решение ещё и тот факт, что Марк сегодня снова не появится дома раньше полуночи, о чём он соизволил сообщить мне по телефону в свой обеденный перерыв, а значит к ужину ждать его нам не приходилось.