Сказки позднего декабря

Дети потоптались, разглядывая следы на снегу, а когда собрались вернуться, вместо двери, да и самого магазина, сплошной стеной стоял лес.

– А где дверь-то, дверь-то где? – закудахтала девчонка и пустила слезу.

– Погоди, она должна быть где-то здесь.

– Где здесь-то? Видишь, ни магазина, ни двери. Это лес… Мы в лесу! Понимаешь, мы с тобой в лесу! – тараторила девчонка, бегая меж елок, раздвигая их ветви и все больше пугаясь своего открытия.

Данька не мог понять, как такое могло случиться? Шел из школы обычной дорогой, белку в витрине увидел, девчонку эту безумную встретил, лося в шубах нашел. Разве кому расскажешь? И кому вообще это сейчас можно рассказать, если они неизвестно где? В лесу, в натуральном лесу!

– Не реви, перестань! Лучше скажи, как тебя зовут.

– Лена-а-а, – размазывая слезы по щекам, протянула девчонка.

– Пойдем.

– Куда пойдем? Надо здесь оставаться, чтобы нас нашли!

– Да кто нас найдет? Были в центре города, а вышли в дверь и… Теперь ни двери, ни города! Одни следы сумасшедшего лося.

– Почему сумасшедшего? – услышали дети за спиной и резко обернулись.

Буквально рядом с ними стоял незнакомец. На нем была шляпа с небольшими полями и пером, толстые вязаные гольфы и лыжные ботинки.

– А как вы…, как сюда…, мы попали…, – не могла найти нужных слов Ленка.

Но мужчина, казалось, и не слышал ее слов.

– Здесь поселок недалеко, идите за мной, след… нет, след в след не получится. Просто идите за мной, – предложил дядька и зашагал вперед.

Данька двинулся первым и понял, почему след в след не получится. Следов-то и не было. Данька вспотел от страха, как мышь. Хотел сказать Ленке, что все это нечисто и надо бежать, но почувствовал запах свежего хлеба. Желудок у Даньки тут же завязало узлом. Он вспомнил, что не обедал сегодня.

Дядька остановился, снял шляпу и сдул снежинки. При этом снег слетел даже со стоящих рядом елей. Дядька ухмыльнулся в усы, набрал в легкие побольше воздуха и дунул так, что елки раздвинулись, открыв вид на небольшой поселок.

Данька оглянулся на Ленку, но она вдруг вытаращила глаза и замахала руками, как ветряная мельница. Данька повернулся обратно и увидел перед собой две пары лыж:

– А где мужик-то?

– А он фи-и-ить, и все, – глупо улыбаясь, проговорила Ленка.

– Что значит «фи-ить»? – рассердился Данька.

– А то и значит. Исчез. Сначала башмаки с гольфами, а потом и усы со шляпой. И перо улетело. Во-он туда, – Ленка говорила, а ее нижняя челюсть мелко дрожала…

– Чушь какая-то, – чтобы не показать свою растерянность, Данька присел и расстегнул крепления.

Как только ребята надели лыжи, те сами заскользили меж деревьев. Лена от неожиданности завизжала и чуть не упала. Данька едва успел схватить ее за воротник. А дальше лыжи набрали скорость и помчали детей по склону. Сделав головокружительный вираж, нырнули вниз и через минуту выехали на пустырь перед поселком. Сердце Даньки колотилось, как барабанные палочки. А бледная Ленка рухнула в снег и не могла подняться – ноги не слушались.

Из поселка послышался лай. Данька увидел, как большие лохматые псы несутся им навстречу. Из-под мощных лап снег веером разлетался в стороны, и казалось, что приближаются не собаки, а внезапно налетевшая метель. Разгоряченные бегом псы чуть не сбили Даньку с ног, но, когда кинулись ластиться и ласкаться, Данька добровольно плюхнулся рядом с Ленкой. Смеясь, дети пытались увернуться от облизывающих их дружелюбных и веселых собачьих морд. Недавний страх куда-то улетучился, а на душе стало тепло. Вывалянные в снегу ребята вместе с собаками направились к околице.

Поселок оказался скорее городком – уютным и нарядным. У ближайшего дома женщина в валенках и тулупе, расчищая снег, что-то напевала и даже приплясывала. Увидев детей, она воткнула лопату в снег:

– Ой, какие гости у нас заснеженные! Вас никак Ветер привел?

– Ветер? Какой ветер?

– Да известно какой – попутный! – рассмеялась женщина. – Это ведь он вам дорогу показал? Опять по ельнику бродит, снег с елок сдувает?

– Так это Ветер был? – удивились дети.

– Конечно. Появляется неизвестно откуда, исчезает неизвестно куда. Вроде рядом был, а через мгновение и след простыл.

Женщина открыла калитку и пригласила обогреться. Собаки, играя и подпрыгивая, помчались дальше по улице, а дети с удовольствием вошли в жарко натопленный дом. С порога пахло сдобой и еще чем-то необычным. Ленка повела носом:

– У вас лаком для ногтей пахнет?

– Не лаком, – рассмеялась хозяйка. – Красками.

Женщина отдернула занавеску, и ребята увидели комнату, от пола до потолка наполненную елочными игрушками. От яркого света заискрили серебром стеклянные сосульки, запылали жаром красные и золотые шары, засверкали сапфирами бусы на длинных нитях. Каждая игрушка была расписана, присыпана снежной пудрой, украшена блестящим бисером.

– Какая красоти-и-ща! Откуда у вас столько всего-о-о? – зачарованно протянула Лена.

– Муж мой делает. Он и придумщик, и художник, и мастер-стеклодув.

– А потом продаете? – полюбопытствовала Ленка.

– Не-ет, так отдаем. Скоро машина придет и на станцию отвезет, к Деду Морозу.

Лена с Данькой насупились. Все дети знают, что никакого Деда Мороза не существует. А хозяйка говорит с ними, как с маленькими. Хотя… Во все, что с ними сегодня происходило, тоже нельзя было поверить. Поэтому спорить не стали, быстро попили чай и засобирались в дорогу. Женщина помогла ребятам надеть просохшую на печи одежду и проводила до калитки.

Вдоль улицы дымили трубами празднично украшенные домики. Морозный воздух был наполнен ароматом имбирных пряников, а на деревьях, будто спелые яблоки, висели елочные шары. Запряженные оленями повозки по очереди объезжали дома. Солидные красавцы-пекари в крахмальных колпаках и опрятные хозяйки в кружевных фартуках вывозили тележки, полные расписных пряников и печенья. Угощение с осторожностью загружали в повозки и везли на станцию.