9 дней из жизни Ивана Гавриловича. Ненаучно-фантастическая новелла
Первый пятидесятиграммовый лафитник с самогоном прошёл незамеченным для организма Петро Савельевича. Он попросил официанта принести гранёный стаканчик. Официант принëс стакан и налил в него ржаного самогона. Петро Савельевич залпом опустошил его. Малосольный огурчик смягчил его горло. Он разломил головку солёного чеснока и отломил от него крупную дольку. Очистив её, он послал его вслед за малосольным огурчиком. В желудке зажёгся приятный огонëк. Мозг адекватно отреагировал на него, послав нервным клеткам Петро Савельевича кратковременное успокоение. Голова просветлела и перестала болеть. Теперь он мог спокойно подумать о сложившейся ситуации.
«Не мог Иван просто взять и умереть, – мыслил Петро Савельевич. – Он следил за своим здоровьем. Был здоровяк, которых ещё поискать надо. Его убили! Это всë из-за его научного труда и чертежей устройства! – он невольно посмотрел на пухлый портфель. – Этот мерзавец Шпатц как-то узнал о научной работе Платонова над материализацией в атмосфере земли грозовых туч, воды, града и снега. В своей работе Иван Гаврилович доказал, что эти природные процессы можно создавать искусственно и управлять ими. Шпатц уговаривал Ивана начать работу над новым совместным проектом «Молот Тора». Иван отказался. Этот коротышка Шпатц, зная, что мы с Иваном сделали опытный лабораторный образец этой «адской машины», уговаривал и меня самостоятельно заняться этим проектом. Он предлагал мне взять у Платонова его научный труд и расчёты, на основании которых было создано это устройство, сделать с них копию и продать ему за баснословную сумму с шестью нолями. Я тогда сунул ему под нос конструкцию из трёх пальцев! Но, правда, копию я сделал. Не удержался от соблазна ещё поработать над этим устройством, основанным на загадочном явлении, физику которого мы пока не понимали, – Горемыко открыл свой портфель, расстегнул молнию на папке и взглянул на стопку бумаг, в которых билось «сердце» этой «адской машины». – Шпатц – трус и не мог участвовать в убийстве Ивана. Но за Шпатцем кто-то стоит. Нужно спрятать эти бумаги. Их никто не должен видеть!»
Петро Савельевич отставил гранёный стаканчик в сторону, придвинул к графину с самогоном прежний лафитник и наполнил его до краёв. Он зачерпнул ложкой горячую уху, поймав в неё розовый ломтик стерлядки, и с аппетитом проглотил её. В следующую ложку попался судак и кубик картофеля с мелко нарезанным укропом. Уху он запил забористым самогоном. Наколов на вилку нарезанных нежинских огурчиков в сметане, Петро Савельевич с хрустом прожевал их и отправил за ржаным самогончиком.
«Я сейчас позвоню этому подлецу Шпатцу и скажу ему всё, что думаю о нём!» – решил Горемыко.
Он вынул из пачки сигарету, взял с подоконника портфель, встал из-за стола и пошёл курить на улицу. Свежий майский ветер обдул его разгорячённое и покрасневшее лицо. Из динамика звучал характерный звук старой пластинки. Сквозь еë лëгкое шипение запел голос Петра Лещенко:
Ну и что же, буду вечно послушный я,
От судьбы всë равно не уйдëшь.
И на что нам судьба равнодушная,
Э-эх, нет любви, ну и так проживëшь.
Э-эх! Что мне горе!
Жизни море
Надо вычерпать до дна.
Сердце, тише…
Выше, выше
Кубки сладкого вина!
Петро Савельевич закурил сигарету и сделал глубокую затяжку. Прищурив глаза, он тыкал указательным пальцем по цифрам на экране смартфона, набирая номер Курта Шпатца. После нескольких гудков послышался голос Шпатца.
– Это говорит Горемыко! Убили Ивана Гавриловича, и думаете, вам это сойдёт с рук? Я расскажу, какими мерзостями ты занимаешься за спиной своего начальства! – кричал в трубку Петро Савельевич.
– Я не понимаю, о чём вы говорите, – зазвучал писклявый с акцентом голос Шпатца.
– Иван Гаврилович Платонов мёртв, и убили его вы! – повторил своё обвинение Горемыко.
– Нет! Я не имею к этому никакого отношения! Мы с ним виделись в лаборатории вчера вечером. Сегодня утром он должен был приехать к нам в офис! – слышался из динамика телефона его визгливый крик.
Петро Савельевич поднëс к глазам смартфон и, нажав на красный кружок с изображением телефонной трубки, сбросил разговор со Шпатцем. Он вернулся к столу, поставил портфель на прежнее место, наполнил лафитник самогоном и, осушив его одним глотком, принялся за щучьи котлеты. Покончив с ними, он поднял голову и увидел перед собой сидящего за столом Ивана Гавриловича Платонова.
– Здравствуй, Петро! Не пугайся! Тебе не мерещится – это я, Иван! У тебя ведь ум учëного, поэтому успокойся и поразмысли над тем, что я тебе сейчас скажу, – не давая ему опомниться от удивления, мысленно передал он свои слова Горемыко. – Я нахожусь в эфирном теле и могу мыслить! Благодаря энергии мысли я перемещаюсь в этом потустороннем пространстве и вижу внутренним зрением всë, что происходит с близкими мне людьми. Я чувствую, когда обо мне думают, и могу мгновенно оказаться рядом с тем человеком, который помнит меня.
Иван Гаврилович видел, как за столиком, находящимся позади Петро Савельевича, сидел человек, сделавший ему укол. Платонов смотрел на своего убийцу без чувства ненависти и мести. С высоты своего нынешнего положения он видел суетность и мелочность мыслей людей, сосредоточенных на удовлетворении своих страстей и желаний. В погоне за деньгами и властью человек вырабатывает вокруг себя энергию алчности, которая пожирает его и окружающих его людей. Он видел энергию, которую выработал вокруг себя его убийца. Чёрные искрящиеся разряды этой энергии разбивали ауру его крепкого тела. И эта появившаяся в ауре энергия уже дала начало неизлечимой болезни его ума и тела. Так работают ментальные законы мироздания – каждый поступок порождает следствие. «Убив меня, он убивает и себя», – мысленно констатировал Иван Гаврилович.
– Петро, тебе грозит смертельная опасность. Позади тебя сидит мой убийца. Его интересует то, что у тебя в портфеле. Этой папки с расчëтами у тебя не должно было быть. Еë надо уничтожить! Сейчас ни в коем случае не оборачивайся и не подавай вида, что взволнован. Обернëшься и запомнишь его, когда будешь уходить. У гардероба стоит оперативник, приставленный к тебе для охраны. Подойди к нему и скажи, что ты увидел за столиком позади себя моего убийцу. Как ты потом это будешь объяснять, подумаем позже. Скажи оперативнику, что этот человек пытается тебя похитить, – Иван Гаврилович увидел в глазах Горемыко слëзы. Они крупными каплями стекали по его лицу и падали в тарелку из-под щучьих котлет.
– Прости, прости меня, Ваня, – тихо проговорил Петро Савельевич.
– Прощаю тебя, Петро. Ты всегда будешь в моей памяти! А теперь пора. Расчëты сожжëшь, когда будешь в безопасности. В расследовании моего убийства участвует мой друг Дмитриев. Будь с ним откровенен. И ещë, Петро, когда-нибудь наступит время, когда люди смогут справляться со своими страстями, и тогда наши изобретения не будут опасными для них. Ну, а теперь пора. Я буду рядом с тобой. Ориентируйся на меня.
Горемыко увидел, как прозрачное тело Ивана Гавриловича переместилось и зависло между двумя официантами, стоявшими у распахнутых настежь входных дверей зала.
Петро Савельевич, немного успокоившись, отнëсся к встрече с Ваней как к новому научному открытию. Он обрадовался и повеселел. Горемыко почувствовал, как его окутывает творческая энергия. Из кухни выскочил его официант с подносом и проскочил мимо него. Петро Савельевич обернулся, провожая его взглядом, и краем глаза увидел за столиком позади себя крепкого телосложения мужчину с большой головой на короткой накаченной шее. Он смотрел на портфель, который стоял на подоконнике у правого бока Горемыко, и пил чай с пирожками.
Петро Савельевич положил на стол две красные бумажки достоинством в пять тысяч рублей каждая, взял портфель и со скоростью звука, как ему показалось, вылетел из зала. Следуя жестам Ивана Гавриловича, который уже завис над головой оперативника, Горемыко испуганно спросил у него: «Прошу прощения, вы – тот оперативник, который меня охраняет?»
Старший лейтенант в недоумении посмотрел на Петро Савельевича.
– Да, – неожиданно для себя выпалил Васильев.
– Там в зале убийца Ивана Гавриловича Платонова. Он меня тоже хочет убить, – быстро произнëс Горемыко, одновременно протягивая плоский латунный номерок-лафитник гардеробщику. Пока он ждал ответа и пальто, ему показалось, что прошла вечность.
Васильев, услышав слова Горемыко, прижал его к себе и потащил к выходу, в то же время смотря в дверной проëм зала. В проëме появилась мощная фигура мужчины. Оперативник опытным взглядом «сфотографировал» лицо убийцы и сохранил его в своей памяти. При этом он нажал «тревожную кнопку» в телефоне. К входу ресторана подбежали два оперативника, дежурившие снаружи. Они приняли Горемыко в свои руки. Петро Савельевич услышал доносящийся из динамиков голос Сергея Лемешева: «Выхожу один я на дорогу, сквозь туман кремнистый путь блестит».
– Будем брать убийцу Платонова! Лейтенант, посади Петро Савельевича в машину и вези в наше управление. И обязательно сними с него показания! – на ходу скомандовал старший лейтенант.
Массивная дверь ресторана «Русская рюмочная номер один» открылась, и на пороге появился высокий атлетического телосложения мужчина с капюшоном на голове. Сделав шаг вперëд, он сошëл с низкого порожка на асфальт тротуара, наблюдая за тем, как молодой человек усаживает Горемыко на заднее сидение автомашины. Мозг Васильева мгновенно просчитал самый подходящий приём для его задержания. Васильев спокойно подошёл к громиле и неожиданно для того резко толкнул его ладонью в грудь. Громила, стоявший вплотную к порогу, потерял равновесие и повалился назад. Падая, он успел схватить Васильева за кисть руки и увлечь его за собой. Они оба упали на землю. Старший лейтенант быстро вывернул кисть своей руки из сильных пальцев громилы и ловким, натренированным движением захватил правую стопу ноги атлета под мышку. Своей правой ногой Васильев упëрся в подколенный сгиб его левой ноги. Затем он быстро перевëл свою левую ногу через его бедро, замкнул еë под своим подколенным сгибом правой ноги и провëл болевой приëм по ущемлению ахиллова сухожилия. Раздался стон. Второй оперативник замкнул браслет наручников на руке атлета и, подтянув второй браслет к другой руке, которой громила бил по асфальту от боли, защëлкнул его.
Из дверей ресторана выбежали двое охранников и подбежали к барахтающемуся мужчине.
– Угрозыск! Идëт задержание, – выкрикнул Васильев.
Второй оперативник достал удостоверение и показал его охранникам ресторана. Вокруг оперативников и громилы собрались люди. Капитан Трифонов подбежал к собравшимся зевакам и с возгласом «Всем разойтись!» прижал поднимавшееся с земли туловище атлета. Сила в нëм была богатырская. Народ стал «фоткать» и записывать всë происходящее на смартфоны. Васильев, как бульдог, держал стопу верзилы под мышкой и регулировал его боль по мере необходимости.
5 мая 2019 года. Воскресенье. 13:30
У ресторана остановился «автозак». Народ испуганно разошëлся. Хромающего громилу погрузили в машину и повезли в Управление уголовного розыска. Иван Гаврилович с облегчением воспарил вверх и устремился за автомобилем, в котором везли его друга. Он переживал за него и понимал, что у Горемыко будут спрашивать, откуда он знает, что задержанный человек – убийца. Если Петро Савельевич будет настаивать на правде, значит, попадëт к специалистам психиатрической больницы имени Святого Николая Чудотворца на набережной реки Пряжки. Была ещë одна проблема – это портфель. Если в нëм обнаружат его научную работу, из-за которой он умер, то все его усилия по сокрытию этого труда были напрасны. Иван Гаврилович просочился через стекло автомобиля и на заднем сиденье увидел обнявшего портфель Петро Савельевича. Лицо его было напряжённым, а в глазах кипела работа мысли. Впереди по движению показалась автозаправка. Ум Горемыко принял единственно правильное решение: «Остановите, пожалуйста, машину! Я очень хочу в туалет!» Эти слова вдруг сами вырвались из него, и он мгновенно понял, что на этой автозаправке сожжëт эту злополучную папку.
Лейтенант плавно повернул к заправке и остановился у входа. Горемыко с возгласом: «Я быстро!» – выпрыгнул из машины и помчался в туалет. Закрыв за собой дверь туалета на замок, он вынул из портфеля кожаную папку, расстегнул на ней молнию и вытащил прошитую суровой ниткой толстую стопку печатных листов. Он оторвал титульный лист научного труда, на котором жирными заглавными буквами было напечатано: «МОЛОТ ТОРА» – и скрутил его в трубочку. Рассыпав стопку листов у унитаза, Петро Савельевич достал из портфеля прямоугольную ëмкость с фирменным бензином Zippo, открыл еë и полил им бумаги. Затем он достал из кармана пальто зажигалку, посмотрел в последний раз на гениальный труд Платонова, открыл крышку, крутанул колëсико и поджëг свëрнутый в трубочку титульный лист. Отойдя назад, Горемыко бросил его на пропитанную бензином пачку бумаги. Яркое высокое пламя стало пожирать «сердце» «адской машины». Помещение туалета наполнилось дымом, запахом бензина и гари. К потолку поднималась сажа, движимая горячим воздухом. Петро Савельевич вытряхнул из банки остатки бензина в догоравший костëр. Когда пламя потухло, он растоптал пепел ногами. В дверь туалета стучали, выкрикивая ругательства. Громкий и прерывистый звук пожарной сигнализации разносился над автозаправочной станцией. Горемыко открыл дверь туалета и сквозь кричащих на него людей поплëлся к выходу. Он почувствовал, как за руку его крепко схватил лейтенант, который, отталкивая охранника автозаправки, поволок его к автомобилю. Заблокировав двери машины, лейтенант нажал на газ и рванул с автозаправки.
– Гражданин Горемыко, – строгим тоном сказал лейтенант, – что вы там сожгли?
– Ненужные бумаги, – с грустью ответил Петро Савельевич.
– Эти бумаги связаны со смертью Платонова? – спросил лейтенант.
– Да. И с моей несостоявшейся смертью, которую вы все предотвратили, – ответил Горемыко. – Спасибо всем вам за это. Вы это, пожалуйста, зафиксируйте в протоколе допроса.
– Обязательно зафиксируем! Всë зафиксируем, – недовольным голосом сказал лейтенант.
Иван Гаврилович Платонов покинул машину с чувством выполненного долга.
5 мая 2019 года. Воскресенье. 12:30
Детектив Дмитриев ехал на своём кадиллаке по улице Одоевского вдоль реки Смоленки. На еë левом берегу сквозь узкие серебристые листочки ив было видно огромное здание в виде семипалубного корабля, нос которого был направлен в сторону Финского залива. Детектив поравнялся с кормой корабля, на верху которой горели неоновым светом буквы.
«Гостиница «Пристанище странника»», – прочитал Дмитриев.
Проехав станцию метро «Приморская», он свернул налево на Наличный мост, под которым тихо протекала река Смоленка, отделявшая Васильевский остров от острова Декабристов. С моста он повернул ещë раз налево и въехал на площадку, примыкавшую к входу в бизнес-центр «Беринг», который располагался в носовой части семипалубного корабля. Припарковав паркетник у входа, он вышел из машины. Свежий морской воздух нежно окутал его лицо, нашептывая в ухо весёлую песенку про весёлый ветер из кинофильма «Дети капитана Гранта»:
А ну-ка, песню нам пропой, весёлый ветер,
Весёлый ветер, весёлый ветер!
Моря и горы ты обшарил все на свете
И все на свете песенки слыхал.
Спой нам, ветер, про дикие горы,
Про глубокие тайны морей,
Про птичьи разговоры,
Про синие просторы,
Про смелых и больших людей!
Кто привык за победу бороться,
С нами вместе пускай запоёт:
Кто весел – тот смеётся,
Кто хочет – тот добьётся,
Кто ищет – тот всегда найдёт!
«Была там ещё одна песенка о капитане», – подумал детектив и, вспомнив припев, тихо пропел:
Капитан, капитан, улыбнитесь,
Ведь улыбка – это флаг корабля,
Капитан, капитан, подтянитесь,
Только смелым покоряются моря!
С этими словами детектив вошёл во вращающуюся стеклянную дверь и оказался в холле бизнес-центра «Беринг».
Справа от двери, на отполированной латунной табличке, прикреплённой к дубовой стойке, Дмитриев прочитал:
«Витус Ионнассен Беринг родился 12 августа 1681 года в городе Хорсенс, Дания. Обучался мореплаванию в Кадетском корпусе Амстердама… С 1703 по 1741 года служил в русском флоте».
Далее крупным выгравированным курсивом последовала хронология его службы. Детектив быстро пробежался по табличке:
«В 1710 году служил на Азовском флоте, командовал шнявой «Мункер»…, участвовал в войне с Турцией…, в 1712 году переведён на Балтийский флот… Участвовал в Северной войне.., с 1716 по 1724 года командовал кораблями «Перл», «Селафиил», «Мальбург»…, с 1725 по 1741 года возглавлял по приказу Петра I две Камчатские экспедиции»…
Детектив обладал хорошей памятью. Покопавшись в ней, он нашёл информацию об открытиях Беринга: «Первая Камчатская экспедиции установила, что существует пролив между Чукоткой и Северной Америкой. Вторая Камчатская экспедиция позволила нанести на карту западное побережье Камчатского моря и сделать открытие островов Алеутской гряды, на одном из которых во время вынужденной зимовки в тысяча семьсот сорок первом году сердце Витуса Беринга разорвалось и выпустило Душу Командора в бесконечный Вселенский океан». «Этот остров получил его имя, как и море, а также пролив между Чукоткой и Аляской, – мыслил Дмитриев. – Хотя с трудом верится, что коренные народности Чукотки и веками жившее на тех территориях население не знали об этом проливе и соседнем материке». «Возможно, они даже когда-то переплывали этот пролив, посещая Аляску», – сделал логичный вывод детектив.
За латунной табличкой в центре круглой площадки, вымощенной гранитной брусчаткой, на розовом гранитном пьедестале возвышался бронзовый бюст Витуса Ионнассена Беринга.
Дмитриев подошëл вплотную к скульптуре капитан-командора и стал внимательно еë рассматривать. Аналитический ум детектива сразу выявил образ волевого и сильного человека. Крепкая шея говорила о недюжинной силе Витуса Беринга. Офицерский мундир, сидевший на нëм как влитой, выдавал мощное мускулистое тело. Голова Командора была чуть повëрнута влево. Волосы, зачëсанные назад, скрывали теменную лысину и открывали лобные залысины. Сзади волосы были собраны лентой с бантом в косичку. Глаза Беринга, расположенные в высоких глазницах, слегка были прикрыты веками, как будто Командор смотрел в безбрежный океан своего внутреннего мира. Узкий лоб, тонкий нос, широкие губы и волевой подбородок завершали образ знаменитого моряка.
В центре холла находился огромный глобус диаметром около пяти метров. Он медленно вращался вокруг своей оси, проходящей сквозь массивный дубовый обруч, прикреплённый к полусферической подставке на полу, и выглядел как антиквариат семнадцатого века. Материки и острова на глобусе были рельефными, с выпирающими горами и впадинами, равнинами и плоскогорьями. Столицы и некоторые крупные города государств были обозначены стеклянными кружками, похожими на кнопки. При касании кнопки в воздухе над глобусом возникала 3D-проекция основных достопримечательностей этого города. В чёткой проекции просматривались дома, правительственные здания, соборы, мечети, древние памятники, улицы, вокзалы, аэропорты. Кнопка, соответствующая Санкт-Петербургу, видимо, была постоянно включена, так как над глобусом «висели»: Дворцовая площадь с Зимним дворцом, Генеральным штабом и Александровской колонной, казармы императорских полков и галерная гавань с кораблями. Вокруг глобуса на гранитной плитке стояли чугунные скамейки с деревянными сиденьями и спинками. За глобусом находилась стойка администратора, выполненная в виде левого борта шнявы. К стене были прикреплены деревянные мачты, к которым примыкали паруса из матового стекла с подсветкой. На корме шнявы развевался белый с синим крестом Андреевский флаг, сделанный также из стекла. Огромный шар, висевший над глобусом, освещал холл тёплым светом. С кормовой стороны шнявы расположилась столовая, оформленная под кают-компанию, с угловой барной стойкой у стены. С левой стороны шнявы у форштевня вытянулись под общей крышей торговые павильоны, в которых продавались канцелярские товары, бланки налоговой отчётности, дорогие аксессуары для бизнесменов. В конце павильонов находился магазин самообслуживания с финскими продуктами питания. Интерьер холла впечатлял.
У входа в кают-компанию на фреймлайте светился поэтажный план бизнес-центра с номерами и местоположением офисов. Детектив поспешно подошёл к нему.
– Так, офис шестьсот пятьдесят один. Лифт номер четыре. Шестой этаж, – пробубнил детектив. Число шестьсот пятьдесят один он увидел на бумажке, которую нашел в урне у скамейки на месте происшествия. Бумажка эта представляла собой вырванный по перфорированной линии листок прямоугольной формы с водяным знаком, изображающим парусное судно времен Петра Первого. При изучении улик она сразу навела его на мысль о бизнес-центре или гостинице. Профессиональное чутье ему подсказало, что поиски надо начать с Васильевского острова. Войдя в бизнес-центр «Беринг», он понял, что чутье его не обманывало. Можно было сразу подойти к администратору и показать эту бумажку, но детектив предпочитал сам находить ответы, получая удовлетворение от сыскной работы. К тому же ему не хотелось предавать огласке улики и объяснять администратору, для чего ему это надо. Медленно проходя вдоль павильонов, детектив внимательно вглядывался в витрины. Он остановился у павильона, в котором продавались дорогие принадлежности для офиса. Среди визитниц и ежедневников лежал блокнот, на голубой обложке которого был вытеснен парусник.
– Пожалуйста, покажите вот этот блокнот, – обратился он к продавщице. Тонкие пальцы с длинными синими ногтями просунулись в витрину и, подцепив блокнот, вытащили его наружу.
– Хороший выбор. Это фирменный блокнот. Мы печатаем его в Финляндии в ограниченном количестве, как и эти ежедневники. Они продаются только у нас, – произнесли тонкие губки, накрашенные синей помадой.
Детектив взял блокнот в руки, раскрыл его и, подняв отрывной листок, увидел на нём водяной знак с парусным корабликом.
– Я беру его, – сказал Дмитриев и протянул продавщице три сторублевые купюры.
Сомнений не было: это точно такой же листочек, который он нашел в урне у скамейки.
Путь к лифту преграждали арочные металлодетекторы и турникеты.
– Теперь без помощи не обойтись, – подумал детектив и направился к стойке администратора, за которой несла вахту высокая блондинка с короткой стрижкой. На ней был голубой костюм, состоящий из жакета и юбки. Шею прикрывал завязанный узлом белый в синюю полоску платок.
– Добрый день! – обратился он к девушке.
– Здравствуйте. Чем могу помочь? – откликнулась она.
– Как мне позвонить в шестьсот пятьдесят первый офис? – спросил детектив.
– Одну минуту, – ответила блондинка и, заглянув в журнал, написала телефон на отрывном листке фирменного блокнота, который был у неë под правой рукой. Лёгким движением своих пальчиков она оторвала листок и придвинула его к детективу.
– Спасибо!
Детектив сразу обратил внимание на то, что почерк девушки был похож на почерк, которым были выведены цифры в найденной им бумажке.
– Здесь очень необычный интерьер. Настраивает на романтику и приключения, – с улыбкой произнёс Дмитриев.
– Да, – улыбнувшись в ответ, кивнула девушка.
– Скажите мне ещё, пожалуйста, название компании, – тихо сказал детектив.
Девушка взглянула на него серо-голубыми глазами и написала на листочке:
– Международная инвестиционная корпорация «Передовые энергетические технологии».
Детектив подошёл к висевшему на стене телефону и набрал номер. Женский голос с чувственным надрывом ответил: «Офис-менеджер слушает вас».
– Добрый день, – произнёс он, – я детектив Георгий Константинович Дмитриев. Я совместно с полицией веду дело об убийстве вашего коллеги Платонова Ивана Гавриловича. Мне нужно встретиться с вашим руководством. Отказ от встречи будет расцениваться как нежелание сотрудничать со следствием и повредит вашей репутации, – произнёс проверенную в таких случаях фразу Георгий Константинович. За многолетнюю практику аналогичных фраз он накопил много и применял их в зависимости от ситуации, а изучая реакцию на них собеседников, корректировал, доводя до шаблонных выражений. Детектив считал, что раз эта компания была иностранной, то репутация имела большое значение для неё и во встрече с ним они не откажут. В трубке телефона послышались приглушённые голоса. Затем последовало приглашение подняться в офис, оформив пропуск у администратора.