– Так это я лишнее подчистил у тебя, теперь работать быстро будет, – на лице парня появилась самодовольная улыбка.
– Ты что сделал, умник? Ты мои данные удалил! – сорвалась я на крик.
– Да нет же, смотри, – он открыл какие-то файлы, будто я могла в этом разобраться, – ты же у нас Карелина, так? Так. А я в архив перекинул Куртепова.
– Мне этот компьютер достался по наследству! Понимаешь, по наследству?! – от досады я даже потеряла способность связано выражаться. – У меня ж отчёт… Ты что наделал, вредитель?
Так и стукнула бы чем-нибудь!
– Крис, не переживай, щас всё будет, – заверил меня Слава. Его пальцы забегали по клавиатуре, а на экране побежали столбики цифр.
– Отчёт сможешь сейчас распечатать?
– Для тебя – всё что угодно, – попытался изобразить невинный взгляд котёнка практикант.
Не знаю, сработал ли взгляд или то, что Слава распечатал отчёт через пять минут, но моё настроение определённо улучшилось.
– Спасибо, – я практически выхватила бумаги из принтера и, кинув Славе «пока», поторопилась к директору.
– Геннадий Алексеевич? – постучав в дверь, заглянула в кабинет.
– Да, Кристина, вы что-то хотели? – оторвался он от компьютера и посмотрел на меня.
– Да-а-а, отчёт принесла, – немного растерялась я.
– Хорошо, я ознакомлюсь позже.
Выйдя из кабинета, отправилась к себе. Одного понять не могу: зачем меня стращать нужно было? Не так срочно этот отчёт ему нужен был. Я почесала руку. Да когда ж этот зуд пройдёт!
Предупредив секретаря, что выйду ненадолго, поспешила в аптеку. Купила лекарство от аллергии и обезболивающее, дорогущее, правда, но идти куда-то ещё не хотелось. Посижу лучше в сквере немного.
Всё-таки хорошо сегодня на улице, облачно, а ветерок, обдувая, успокаивал раздражённую кожу. Вот так, сидя в тени деревьев на лавочке, я и смотрела на листву и наслаждалась прохладой. Нарушив мой отдых, горячие ладони закрыли мне глаза, а хриплый голос шёпотом спросил:
– Угадаешь, кто я, дарлинг?
– Леон, не смешно.
– А по-моему, очень даже романтично, девушки любят, – пожал плечами он.
Я у него не одна, получается? А Леон тем временем сел на скамью и пересадил меня к себе на колени. Я на это лишь криво улыбнулась.
– Красиво тут. Птички поют, слышишь? – Леон указал на крону деревьев.
Как только я посмотрела наверх, Леон положил руку на мою шею, провёл пальцем по ожерелью, потом вниз к ключицам и запустил в вырез блузки.
– Леон! – вскрикнула я. – Здесь же люди!
– Дарлинг, здесь никого нет, а вот если ты продолжишь кричать, то будут, – даже не проверив правильность своих слов, он продолжил гладить мою грудь. – Расслабься, дарлинг. Как же я этого хочу!
А я не могу расслабиться! Мы днём не где-нибудь в беседке – в сквере на просматриваемой лавочке… А если кто-нибудь придёт, а если нас заснимут на телефон с окна…
– Ох, – вздохнула я, просто Леон неожиданно сжал сосок. Как он под лифчик забрался?
– Леон, давай не здесь.
– Тебе же нравится, дарлинг, – он поцеловал ямку у основания шеи, спустился ниже, расстегнул блузку и застыл.
Я даже обрадовалась, подумала он взял себя в руки.
– Дарлинг, что это за пятна? – он отдёрнул руки от блузки и ссадил меня с колен.
Я посмотрела на свою грудь, она была в красных пятнах.
– Это аллергия на лекарство. Мне вчера уколы делали, – я попыталась застегнуть блузку, но дрожащими руками не сразу удалось справиться с пуговицами.
Леон достал телефон, посмотрел время.
– Дарлинг, мне пора к шефу.
И ушёл. Вот так взял и ушёл. Рука заныла сильнее. Нужно отпроситься домой. Попыталась встать со скамейки, но не смогла, тысячи иголок побежали по ноге. Я скривилась от боли.
– Девушка, у вас всё в порядке? Помочь? – подошёл ко мне худощавый парень.
– Спасибо, нет, – я попыталась улыбнуться, стянув края блузки на груди.
– Это сейчас пройдёт.
– Вы уверены? Вид у вас нездоровый, – прищурился парень.
– Просто нога затекла.
Парень кивнул и ушёл. Я посмотрела ему вслед. Он сам выглядел больным: говорит в нос, глаза слезились и вообще какой-то растрёпанный, волосы взлохмачены. Я пошевелила пальцами ног. Ну слава богу, отпустило.
Через сорок минут я была дома. Первым делом выпила таблетки от аллергии и пошла принять прохладный душ, потому что теперь у меня чесалась не только рука, но и всё тело. Я не знаю, сколько простояла под струями воды, но мне так становилось легче. Закрыв кран, укуталась в полотенце. На кухне выпила ещё и обезболивающее. Глаза слипались. Дойдя до кровати, я откинула полотенце и укрылась одеялом, мне было холодно.
Всю ночь снились яркие реалистичные сны про лису. Вот она в лесу убегает от охотников. Я чётко слышу хруст веток под лапами, чувствую, как бешено колотится её сердце. Она бежит, не различая дороги, силы оставляют её. Ясно вижу впереди капкан. «О не-е-е-ет!» – кричу, чтобы предупредить. И она каким-то чудом слышит меня, но не успевает сманеврировать. Зубья ловушки отрывают от задней лапы часть мышцы. Мою ногу словно охватывает огнём, слёзы брызжут из глаз. Бросаю взгляд вниз – у меня вместо ноги лапа с открытой кровоточащей раной. Этого не может быть!
Осознание реальности проникает в мозг. Оглядываюсь по сторонам – лес. А позади по моему следу идут охотники, я ощущаю их шкурой. Снова сорвавшись на бег, лихорадочно думаю, где спрятаться – оторваться от погони уже не получится. Я всё чаще спотыкаюсь, падаю, но встаю и снова бегу. Собака догоняет, ещё чуть-чуть и она схватит меня своими острыми зубами! Тут замечаю нору – моя единственная надежда! Забиваюсь в дальний угол и поджимаю хвост.
Собака находит моё укрытие мгновением позже. Это конец… Её лай, призывающий хозяина, отзывается в моей голове похоронным маршем.
Через отверстие вижу мужские кирзовые сапоги и ружьё. Зажмуриваюсь. Раздаётся звук спускового крючка. Задерживаю дыхание…
Через секунды две пули застревают в боку.
Глава 4
– Какого чёрта ты оставил её без присмотра? – прошипел дикторский голос.
