Бульдог Драммонд (следствие ведет Хью Драммонд)

– Такие методы недостойны вас, – пробормотал Хью. – Такие методы, господин Петерсон, незаконны, вы знаете. Это же самосуд! Я могу предложить вам выпить?

Петерсон вежливо отказался.

– Спасибо, не сейчас. – Он поднялся. – Не раньше, чем вы вернете мне мое! – заявил он.

– Все еще упорствуете в своем заблуждении, как я вижу! – заметил Хью с улыбкой.

– Все еще упорствую. Я жду и бумагу, и человека до шести часов сегодня вечером по адресу 32 А, Бернерс-стрит; и возможно, я бы даже сказал вероятно, если вы их вернете, я решу не убивать вас.

Хью усмехнулся.

– Ваша выдержка и ваши манеры поражают меня. Вы действительно не передумаете и не выпьете?

– Если вы не вернете человека и документ к указанному часу, к моему прискорбию, вас, вероятно, придется убить. Вы слишком агрессивный молодой человек, капитан Драммонд, я боюсь, не очень тактичный.

Он говорил печальным тоном, надевая перчатки. Когда он добрался до двери, то сделал паузу, затем продолжил:

– Я боюсь, что мои слова не будут иметь большого эффекта, но эпизод вчера вечером понравился мне. Я хотел бы сохранить вас. Это признак слабости, мой юный друг, который я сам рассматриваю с изумлением, но тем не менее это так. Так что предупреждаю: возвратите мою собственность и оставьте Англию в течение нескольких месяцев. – Его взгляд, казалось, впился в мозг капитана.

– Вы вмешиваетесь в дела, – продолжал он мягко, – о которых не имеете представления. Муха в коробке передач автомобиля была бы в большей безопасности, чем вы, если не уйдете с моей дороги.

Мягкий и тихий голос звучал так угрожающе, что Драммонд уставился на Петерсона удивленно. Это казалось наваждением, сном, галлюцинацией. Циничный блеск триумфа в глазах Петерсона разрушил это ощущение; было вполне ясно, что джентльмен неправильно истолковал молчание в ответ на свои речи.

– Ваша искренность столь же освежающа, как и ваши сравнения, – ответил Хью радушно. – Я дрожу, думая о той бедной маленькой мухе, господин Петерсон, особенно учитывая, в каком состоянии находится коробка передач вашего автомобиля, с вашим чудесным шофером.

Драммонд проводил посетителя к выходу. Из другого конца холла на все это смотрел Денни, делая вид, что чистит от пыли книжные полки. Лицо слуги было невозмутимо. Хозяин просто провожает обычного посетителя, а что тут такого?

И тут из глубины комнаты, у входа которой стоял Денни, донесся стон. Лицо Драммонда на миг нахмурилось, а Петерсон многозначительно заметил.

– Инвалид в доме? Как неудобно! – Он положил руку на мгновение на руку капитана. – Боюсь, что вы собираетесь выставить себя дураком. И это будет такая жалость! – Он повернулся к лестнице. – Не беспокойтесь, пожалуйста; я могу дойти до двери сам!

Хью возвратился в свою комнату и закурил глиняную трубку, усевшись в любимое кресло, где Джеймс Денни нашел его пять минут спустя. Капитан засунул руки глубоко в карманы и сидел, скрестив ноги, глядя в окно. Джеймс спросил Хью о ланче дважды без результата и наконец, будучи послан к черту, обиженно удалился на кухню. Драммонд не строил иллюзий относительно своей безопасности. Недооценка противника никогда не была его характерной ошибкой, ни на ринге, ни во Франции, и у него не было намерения делать ее теперь. Человек, который мог похитить американского миллионера и накачивать его наркотиками, пока тот не стал немногим больше, чем ребенок, и затем использовать тиски, чтобы заставить несчастного подписать какие-то бумаги, вряд ли окажется чрезмерно щепетильным в будущем. На самом деле свист той пули все еще звучал в его ушах.

Чтобы разобраться в ситуации и сконцентрировать свой разум, Драммонд прибег к старой уловке, начав разговаривать шепотом сам с собой. Смешно, но часто это работало.

– Одно из двух, – заметил он, взмахнув курительной трубкой. – Дать им бумагу или не дать. Отдать – идиотизм. Нелепость и абсурд. Поэтому – ответ номер два.

Он повторно скрестил ноги и выбил трубку на ковер. Потом позвонил в звонок.

– Джеймс, – сказал он вошедшему Денни, – возьмите листок бумаги и карандаш и сядьте за стол. Я собираюсь подумать, и я не хотел бы пропустить что-нибудь важное.

Слуга сел, ожидая дальнейших распоряжений.

– Во-первых, – заметил Драммонд, – они знают, где Поттс.

– Сэр?.. – пробормотал Денни, сунув в рот карандаш.

– Не глупите. Конечно, знают. И не прерывайте меня, ради Бога. Два… Они попытаются получить Поттса. – Да, сэр, – ответил Денни, деловито строча в блокнот.

– Три… Они не получат Поттса. А Поттс скоро заговорит! Неплохой анализ?

– Все четко, как в армии, сэр, – согласился Дэнни, причмокнув.

Хью посмотрел на него с неудовольствием.

– Опять это причмокивание, Джеймс, – скривился он. – Теперь вы должны сделать кое-что еще. Выгляните в окно, на месте ли наш соглядатай?

Слуга произвел длительное исследование и наконец объявил, что не увидел вражьего агента.

– Это доказывает окончательно, что он там, – заметил Хью. – Запишите, Джеймс: пункт четыре – «Из-за присутствия наблюдателя Поттс не может покинуть дом незамеченным».

– Мы тоже, сэр, – начал было Джеймс, но тут Хью уставился на камин с внезапным светом озарения в глазах.

– Эврика, Джеймс! Я понял… Пять – «Поттс должен покинуть дом незамеченным». Он нужен мне Джеймc. Нужно переправить его в мой дом на реке, и вы должны позаботиться о нем.

– Да, сэр, – ответил Джеймс покорно.

– И чтобы он оказался там, мы должны избавиться от наблюдателя. Как мы можем избавиться от этого типа? Как, Джеймс, я спрашиваю вас? Да просто дав ему понять, что наблюдать более не за кем! Надо, чтобы он решил, что Поттса здесь нет!

– Я понимаю, сэр, – подтвердил Джеймс.

– Нет, вы ничего не поняли. Теперь бегите, Джеймс, и передайте мое приглашение господину Дарреллу. Попросите, чтобы он пришел. Скажите, что мне нужно его видеть.

Джеймс поднялся, и Драммонд слышал, что он отправился в соседнюю квартиру на том же этаже. Послышался ропот голосов, и вскоре после этого его слуга возвратился.

– Он принимает ванну, но он придет, как только закончит. – Он передал сообщение и выдержал ожидание. – Что-нибудь еще, сэр?

– Да, Джеймс. И даже много. Но прежде всего – кружка пива.

Когда дверь закрылась, Драммонд поднялся и принялся шагать взад и вперед по комнате. План, который он придумал, был прост, но Драммонд был человеком, который верил в простоту.

– Петерсон не приедет сам… как и наш эстет Генри. Поттс давно не был в деревне, так что все хорошо. И если не выйдет… Хуже, чем сейчас, все равно не будет. Положусь на удачу! – он все еще рассуждал вслух, когда Питер Даррелл ошел в комнату.

– Могу ли я помочь? Я слышу, что вы выбираете наилучшее решение.

– Да, Питер, даже несмотря на твой идиотский халат. Мне нужна твоя помощь!

– Всегда пожалуйста, дружище! Что я могу сделать?

– Ну, в первую очередь, посмотри на зверушку.

Он отвел Даррелла в комнату американца. Миллионер посмотрел на них бессмысленным взглядом, и Даррелл отскочил в ужасе и изумлении.

– Мой Бог! Что с ним?

– Я дал бы много, чтобы знать, – мрачно сказал Хью. Потом улыбнулся успокоительно неподвижному человеку и отправился с Даррелом в гостиную.

– Сядь, Питер, – распорядился он. – Выслушай меня внимательно, вопросы потом.

В течение десяти минут он говорил, в то время как его компаньон слушал молча. Молодой хлыщ в дорогом халате куда-то исчез. На его месте сидел человек с острым лицом, кивающий в знак согласия при осознании того или иного вопроса. Так он всегда слушал своего командира, капитана Драммонда, перед наступлением – внимательно и вдумчиво.

Когда Хью закончил, то спросил:

– Ты сделаешь это, старик?

– Конечно! Но разве не лучше, командир, собрать двух или трех из наших ребят и ввязаться в дело всерьез? – проговорил он умоляюще. – У меня как раз есть свободное время!

Драммонд покачал головой решительно.

– Нет, Питер, не в этот раз. Мы противостоим большой силе; и если ты хочешь в это ввязаться, тебе хватит приключений на пятую точку на сто жизней вперед. Но на этот раз никакого шоу – все должно быть тихо, но эффективно!

Даррелл поднялся.

– Ну и ладно. Посмотрим на этих людей и покажем себя.

– Не сегодня, – сообщил Хью. – На сегодня у меня аншлаг.

Как только Даррелл вышел, Драммонд вызвал Джеймса.

– Сегодня, Джеймс, вы и госпожа Денни уедете отсюда и поедете в Паддингтон. Выйдите через парадную дверь, и если за вами будет «хвост», а он будет, делайте равнодушный вид, как ни в чем не бывало. Добравшись до вокзала, возьмите билет в Челтнхем, попрощайтесь с супругой страстным тоном и умоляйте ее не опаздывать на следующий поезд на этот волшебный курорт. Вы можете даже говорить пренебрежительно о ее больной тете в Вестбурне, которая одна препятствует тому, чтобы ваша замечательная жена сопровождала вас. Затем, Джеймс, садитесь на поезд до Челтнхема и поезжайте туда. Вы проведете там пару дней, не забывая, что вы – женатый человек, даже если пойдете в кино. Потом возвращайтесь и ждите распоряжений. Ясно?

– Да, сэр! – Джеймс щелкнул каблуками.

– А пока… Ваша жена… У нее есть сестра или еще родня где-нибудь поблизости?

– Парализованный кузен в Камберуэлле, сэр!

– Великолепно. Она навестит больного кузена – если она может переносить его, – и затем она должна поехать на метро в Илинг, где она возьмет билет в Горинг. Я не думаю, что у кого-то хватит терпения следить за ней все это время. А в Горинге пусть она ждет сразу двух гостей. – Он сделал паузу и зажег сигарету. – Вот так. Как я сказал вам только что, игра началась. Теперь просто повторите то, что я сказал вам.

Он выслушал, как его слуга пересказал инструкцию, и кивнул одобрительно.

– А есть болваны, которые говорят, что армия отшибает мозги! – пробормотал он. – Четыре года назад не смог бы рассказать и пару слов, ничего не напутав!

Он отпустил Денни и сел за стол. Сначала он достал загадочный обрывок листа бумаги из кармана и поместил его в конверт, запечатал его тщательно. Потом он поместил его в другой конверт, с сопроводительным письмом в банк, прося их сохранить вложение в целости.

Затем он взял лист почтовой бумаги и, напрягая все свое остроумие, принялся сочинять документ, который заставлял его ухмыляться. Это свое сочинение, которое он также приложил в запечатанном конверте, он снова адресовал своему банку. Наконец, он запечатал что-то, разместил в кармане.

В течение следующих двух часов он, по-видимому, нашел, что ничего нет лучше, чем съесть отлично жаренную отбивную, приготовленную госпожой Денни, в компании гостя, кое-как управляющегося с пудингом. Затем, с отъездом Денни в Паддингтон, который совпал с возвращением Питера Даррелла, на Хэлф-Мун-стрит закипела деятельность. Но протекала она в пределах дома, на улицу не выплескиваясь. Джентльмен, за которым приставили следить наблюдателя, не появлялся. Его приятель последовал за Денни в Паддингтон. Драммонд не выходил, наблюдатель начинал скучать.

Приблизительно в 16:30 наблюдатель отметил, что кто-то покинул дом. Но это был только великолепно одетый молодой человек, хлыщ, назвавшийся Дарреллом.

Солнце клонилось к закату, и тени удлинялись, когда подъехало такси. Наблюдатель подобрался ближе и остановился со слабой улыбкой, поскольку увидел, что двое мужчин вышли из машины. Первый был безупречным Дарреллом. Другой был незнакомец, и оба были, очевидно, пьяны в стельку.

– Прикинь, дружище! – медленно проговорил Даррелл. – Все уже качается и плывет…

Его спутник икнул согласно и прислонился к стене.

– Ага, – согласился он. – Это все юность. А потом только прах и пепел…

Шатаясь, они стали подниматься по лестнице, напевая что-то пьяными голосами. Мелодия их песнопения доносилась через окна и после того, как закрылась дверь.

Десять минут спустя наблюдателя сменили. Это было долгожданное облегчение: другой человек просто прошел мимо него. И с тех пор не происходило ничего интересного. Наблюдателю и в голову бы не пришло, что пьяные песни распевает один сидящий на стуле джентльмен, а Даррел и его приятель мирно сидят рядом. Трезвые.

Деятельность на Хэлф-Мун-стрит продолжалась внутри дома, а потом на дом опустилась тьма, и пришла тишина. Прошли десять часов, одиннадцать – все было тихо. Только в одиннадцать тридцать тихий звук заставил Драммонда напрячься. Звук донесся из кухни – и это был звук, которого он ждал.

Он быстро прошел в комнату, где неподвижно лежал больной. Там он включил маленькую настольную лампу, и с тарелкой манной каши в руке он повернулся к лежащему.

– Хирэм К. Поттс, – сказал он низким, внушительным тоном, – сядьте и возьмите тарелку с кашей. Вам нужно поесть. Я знаю, что это противно, но доктор сказал никакого алкоголя и почти никакого мяса.

В тишине, которая последовала, послышался скрип снаружи, и он снова стал пытаться накормить больного. – Манка, Хирэм, манка. Вкусная кашка. Поешьте, Поттс.

Его голос замер, и он медленно поднялся на ноги. В открытой двери стояло четыре человека, каждый с револьвером в руке. Причем револьверы выглядели несколько необычно.

– Что, черт возьми, здесь происходит? – закричал Драммонд неистово.

– Заткнитесь, – высокомерно потребовал главарь. – Это оружие бьет тихо. Если вы будете шуметь – умрете. Ясно?

Вены вздулись на лбу Драммонда, и он сдерживал себя с огромным усилием.

– Вы понимаете, что этот человек мой гость, и он болен? – сказал он, дрожа от гнева.

– Красноречивый вы наш! – глумливо заметил главарь. – Возьмите постельное белье, парни, и заткните рот нашему соловью!

Прежде чем он смог сопротивляться, во рту Драммонда оказался кляп, и его руки были связаны за спиной. Затем, беспомощный и бессильный, он наблюдал, как трое из них подняли человека с кровати и, заткнув ему рот, вынесли его из комнаты.

– Шевелись, падаль, – сказал четвертый, обращаясь к Хью, – ты присоединяешься к пикнику.

С яростью, горящей в его глазах, он спустился с похитителями вниз. Большой автомобиль подъехал, их втолкнули внутрь.

– Не забывайте, – сказал главарь Драммонду учтиво, – наши пистолеты с глушителями. Вы должны быть ниже травы тише воды.

Дорога до «Вязов» заняла час. В течение последних десяти минут Хью наблюдал за больным, который прилагал безумные усилия, чтобы освободиться от кляпа. Его глаза закатывались ужасно, вот он забился, словно в припадке, потом – затих.

Когда его занесли в закрытое помещение, он не боролся; он, казалось, погрузился в своего рода апатию. Драммонд следовал с достойным спокойствием и вскоре оказался в большой комнате.

Через мгновение или два вошел Петерсон, в сопровождении дочери.

– Ах! Мой юный друг, – начал Петерсон приветливо. – Я едва надеялся, что вы отдадитесь мне так легко.

Он обшарил рукой карманы Драммонда и достал револьвер и связку писем.

– Вашему банку… Конечно, конечно, не оно. Даже опечатано… Убери кляп, Ирма и развяжите ему руки. Мой дорогой молодой друг, вы причиняете мне боль!

– Я хочу знать, господин Петерсон, – сказал Хью спокойно, – по какому праву вы устроили это подлое и трусливое похищение! Мой друг, больной, из постели похищен в середине ночи, не говоря про меня!

С нежным смехом Ирма предложила ему сигарету.

– Mon Dieu! – заметила она. – Да вы глупы как пробка, мой дорогой Хью!

Драммонд посмотрел на нее холодно, в то время как Петерсон со слабой улыбкой открыл конверт. И стоило ему ознакомиться с содержанием этого конверта, как улыбка исчезла с его лица. И тут снизу донесся поток отборной брани, большая часть которой заставила бы покраснеть портового грузчика.

– Да за кого ты меня держишь, плоскомордый козел? Да ты вообще понял, на кого наехал?

– Я должен принести извинения за язык своего друга Маллингса, – застенчиво пробормотал Хью, – но вы должны признать, что у него есть некоторое оправдание. Он слегка перепил и мирно отсыпался у меня в гостях, и тут его похитили неизвестные грубияны.

В следующий момент в комнату ворвался бешеный субъект с горящими глазами. Его лицо было дико перекошено, и его рука была перевязана, из-под бинтов торчал большой палец, вымазанный красным.

– Что за дрянь?! – выл он неистово. – Что за чертовы бинты с чертовыми красными чернилами?

– Об этом вы должны спросить нашего друга! – сказал Хью. – У него весьма специфическое чувство юмора. Так или иначе, извольте оплатить счет.

В тишине, повисшей вслед за этим, Петерсон развернул бумагу и прочитал ее содержание, в то время как Ирма облокотилась ему на плечо.

Г-ну Петерсону, «Вязы», Годалминг.

Похищение пьяного демобилизованого солдата 5,0Ł s.0d

Выпивка для него – должная в количестве и качестве, 5,0Ł s.0d

Бутылка красных чернил 0,0Ł s.1d

Доплата за вредность 10,0Ł s.0d

ИТОГО

20,0Ł s.1d

Ирма расхохоталась.

– О! Но, Хью, восхитительный que vous êtes!

Но он не смотрел на нее. Он сверлил взглядом Петерсона, который с совершенно безразличным лицом уставился на него.