Ливень судьбы
Роза Абрамовна потрясающе умела переворачивать с ног на голову любые факты, делая их, по своему усмотрению, как положительными, так и отрицательными аргументами.
Маша сделала тогда аборт, пойдя на поводу аргументов свекрови и мужа, испугавшись остаться одной с ребенком и на улице. Свекровь ей и на это намекнула. И Маша сдалась. Потом она целый месяц не могла видеть и слышать свекровь. Мужа она не винила, приняв тот факт, что он все делает так, как велит ему мама. И почему она раньше этого не замечала? На этот вопрос у неё ответа не было.
Маша уходила из кухни, едва туда входила Роза Абрамовна. Обсуждать ей со свекровью, как оказалось, тоже нечего, а едва та пыталась пуститься в очередной рассказ о Давиде Марковиче, как Маша прерывала её, чего не делала никогда и ни разу до этого. Прерывала даже не словами, нет! Прерывала своими действиями: включала чайник, открывала воду и начинала мыть посуду, делала телевизор громче. Говорить с Розой Абрамовной Маша физически не могла, все слова застревали у неё в горле огромным комком, перекрывая кислород. Кончилось все тем, что Роза Абрамовна закатила грандиозную истерику сыну, обвиняя Машу в том, что она её ненавидит. Маша наблюдала сольный концерт свекрови с каменным лицом, и когда та, по прошествии получаса, напившись валерьянки, лежала на диване в их с Денисом комнате с полотенцем на голове и выражением страдания на лице, спросила:
– Роза Абрамовна, Вы сегодня будете спать в нашей комнате? Если да, то, я постелю себе в зале, надеюсь, что Давид Маркович не будет против? Мне завтра очень рано вставать! – Маша проговорила это всё спокойно.
Свекровь сдуло с их дивана, Денис кинулся успокаивать мать уже в её комнате, а Маша расстелила диван и уснула беспробудным сном, каким не засыпала весь последний месяц.
Утром, по дороге на работу, в автобусе, она таким же спокойным голосом сказала Денису:
– Или мы съезжаем от твоей мамы вместе, или я съезжаю одна, как только найду приличное жилье. Озвучь, пожалуйста, свое решение до вечера, мой рабочий телефон ты знаешь. Хорошо? – и вышла на следующей остановке. Денис остался в автобусе, ему было ехать дальше ещё 5 остановок.
В тот раз Денис выбрал съехать от мамы вместе с женой. Видно, что-то такое услышал он тогда в голосе Маши, что заставило его принять именно это решение. Ну или может и он, наконец, устал жить с мамой.
К Розе Абрамовне они приезжали на все праздники, приглашая её к себе с ответными визитами только на День рождения Маши. На День рождения Денисика свекровь накрывала стол всегда у себя, приглашая своих же старинных друзей и подруг, накрывала всегда точно в день рождения Дениса. Машу эта демонстрация материнской любви смешила, а потом она перестала реагировать. Ну не может мама отпустить своего великовозрастного сына от себя. Хоть больше в их с Денисом семейную жизнь не лезет, и то счастье! С тех пор свой День рождения Денис празднует всегда два раза – с друзьями своей мамы и с их Машей общими друзьями.
– Праздновал…, – поправила Мария сама себя, – когда со мной жил. Вот не удивлюсь, что и сейчас так же. Да вот тьфу на них! Не к ночи будь они помянуты!
Глава 2
Почему вдруг сегодня Мария вспомнила те свои слезы в машине, она и сама сначала не поняла. А потом услышала за забором со стороны своих новых соседей голос:
– Гхозочка, счастье моё, когда же мы уже поедем домой?
Говоривший мужчина картавил, произнося на свой манер имя Роза и четко выговаривая букву "Ч" в словах. Так обычно говорят прямые потомки Моисея, живущие, как правило, в Одессе.
– Дай уже гхебятам насладиться уединением! Они нас тегхят сегодня целый день! Мы им не гходственники, чтобы так над ними издеваться! – продолжал неизвестный с характерными интонациями.
– Да вот тьфу на Вас! – поняв, что навеяло на неё воспоминания, выдохнула Мария, услышав это имя, но невольно, улыбнулась, услышав интонации, с которыми обычно изображают речь одесситов.
– Абрам, я должна Женечке всё здесь показать. Ей здесь жить! А вдруг она найдет твой старый носок? – вопрошала низким грудным голосом неизвестная Марии Розочка.
– И что? – вопрошал Абрам, чеканя букву "Ч" в слове, – или ты думаешь, что эта девочка никогда в своей жизни не видела стагхых носков?
– А, так эта Роза и Абрам – прежние хозяева дома! Фу!! Чуть инфаркт не получила! – усмехнулась Мария сама с собой, невольно вслушиваясь в разговоры за забором, – странно, что за все три года, что я здесь живу, я их ни разу не видела и не слышала.
– Абрам, ты невыносим! А если девочка найдет не старый носок и не твой?
– Гхозочка, а что ещё здесь может найти эта чудесная девочка? Стагхый пгезегватив? Женя, если найдете, позвоните Гхозочке! Она пгиедет и забегет!
Услышав это, Мария начала улыбаться, ответом же Абраму послужил визгливый женский смех:
– Ой, Абрам Моисеевич! Ну Вы скажете тоже!
– Абрам! Держи себя в руках! Сейчас уже иду! Иди, заводи машину. Сейчас уже едем в город.
За забором завелся автомобиль. "Сейчас уже иду!" – было произнесено ещё несколько раз на нетерпеливый сигнал автомобиля.
– Иногда сама себе удивляюсь, как я с этим деспотом прожила сорок лет! – преувеличенно скорбно вздохнула Роза на очередной сигнал, после чего, наконец, распрощалась с новыми владельцами и ушла, хлопнув, сначала, дверью калитки, а потом Мария слышала, как хлопнула дверца автомобиля и машина уехала. За забором наступила тишина. Наступила, правда, совсем не на долго.
– Господи, я думала, я не дождусь, когда они уже, наконец-то, уедут! – сказано это было капризным звонким голоском и очень громко.
– Да за что же мне это наказание? Интересно, Женечка, я ведь правильно услышала Розочку счастья Абрама, тебя ведь так зовут? – буркнула себе под нос Мария, – ты всегда так громко разговариваешь? Или думаешь, раз в деревне, так можно кричать?
С этими словами Мария захлопнула окно на втором этаже. Захлопнула чуть громче, чем планировала, но так уж вышло. Да и пусть! Она у себя дома. Слушать разговоры соседей не входило в её планы. Ни сегодня, ни завтра, и ни в один из дней.
Именно там, на втором этаже, в когда-то их с Денисом спальне, она оборудовала себе кабинет, перенеся спальню на первый этаж, в бывшую гостевую. Она жила одна, ей было удобно, что спальня, гостиная и кухня расположились на первом этаже. Чем не обычная квартира? Ещё и кабинет на втором этаже. Всё равно спасть в спальне, когда-то бывшей их с мужем, она не могла, даже в первую свою ночь, тогда, три года назад, устроилась сразу в гостевой спальне. Вот и переоборудовала здесь всё по-своему. Гости с ночевкой к Марии не приезжали, их общие с Денисом друзья отпали сами. Женщины не хотели видеть в компании незамужнюю женщину, почему-то вдруг увидев в Марии угрозу своему семейному счастью.
– Значит, не очень то вы и подруги были! – резюмировала Нюра и добавила, припечатывая:
– Ну или в своих кобелях они не уверены!
Возразить на это Марии было нечего.
Только вот теперь, похоже, с появлением новых соседей, Мария лишилась тишины. Окно второго этажа выходило на участок новых соседей.
Из фирмы Николая она ушла тогда же. Ушла в никуда. Впрочем, без работы она была недолго. Ровно неделю. Её новый работодатель нашел её сам. Как оказалось, по рекомендации Людмилы, бывшей жены её бывшего же шефа Николая. Просто позвонил, представился, назвал свою фирму и позвал Марию к себе на работу. Она согласилась только после личной встречи. Не хотелось Марии повторения истории с шефом. Обругала, правда, потом себя, назвав параноидальной дамой с завышенной самооценкой.
Новый шеф Петр Семенович ей понравился, его фирму она знала, слышала название. На её вопрос, куда делся их бухгалтер, Петр Семенович невесело усмехнулся:
– Не поверите, Машенька, сбежал с моей молодой женой. Никогда не думал, что стану героем анекдота.
– Ну тогда, Петр Семенович, добро пожаловать в наш клуб!
– Ваш клуб? – недоуменно переспросил и посмотрел на Марию поверх стильных очков Петр Семенович.
– Клуб героев бородатых анекдотов. Я вот тоже с мужем развожусь по причине возвращения из командировки раньше времени, – усмехнулась Мария в ответ.
Петр Семенович неожиданно расхохотался.
– Сработаемся, Мария Сергеевна!
– Да, я тоже так думаю, Петр Семенович! – улыбнулась Мария ему в ответ.
Зарплату он ей предложил такую же высокую, документацию разрешил вести из дома, оговорив возможность приезда самой Марии в город или его к ней в экстренных случаях. Так и работают уже три года, став, неожиданно, друзьями.
Мария закрыла окно и постояла, глядя в окно на соседский дом, потом, подмигнув дому одним глазом, произнесла:
– Ну, вот и у тебя, красавец, появились хозяева! Поздравляю!! – и пошла вниз, решив сделать перерыв в работе.
Марии нравился соседский дом, просто нравился и всё. Видно было, что когда-то он был построен явно с любовью. Почему же сейчас вдруг, после трех, как минимум, лет старые хозяева решили его продать? Хотя, с другой стороны, жить они здесь явно не собирались, раз уж за эти три года ни разу здесь не появились.
Участок тоже был шикарен: дорожки, кусты, хорошая зона для гриля на заднем дворе и газон. За три года отсутствия хозяев, конечно, всё потеряло свой былой лоск, видно было, что дом скучал по живым голосам. Но и до запустения было далеко, даже газон и кусты Анатолий стриг исправно, по договоренности со старыми хозяевами. Трава подстрижена, кусты тоже в порядке, значит, и внутри дома всё привести в надлежащий вид будет несложно.
У самой Марии на заднем дворе тоже была хорошая зона для гриля, именуемая летней кухней. Построена она была с учетом их климата, а потому имела крышу и стены с трех сторон. Открытой стороной, правда, кухня была развернута в сторону новых соседей, но так было сделано специально, с той стороны не дули ветра. Это им так мастер, который строил эту летнюю кухню, посоветовал. Они и не спорили. Какая разница? Не спальня же, чтобы от соседей прятаться, которых, кстати, они с Денисом и не видели никогда.
– Городские, что с вас взять? Столько места пропадает! – ворчала Нюра, намекая на летнюю кухню и возможность организовать на её месте грядки.
– Нюра, не начинай! Грядок не было бы всё равно! А так вот вы с Анатолием и мальчишками можете в любую погоду на шашлыки ко мне прийти!
– Мать, уймись, зачем Марии грядки? Ты ещё скажи, что картошку надо ей посадить! – соглашался с Марией Анатолий, – надо будет завтра трубу вот только твою посмотреть, что-то она дымит.
Трубу он потом прочистил, и печка на летней кухне опять топилась исправно.
– Что-то давно мы шашлычков с соседями не жарили, как, впрочем, и плова на открытом огне тоже, – подумала, вдруг Мария, глядя на свой задний двор уже из окна кухни на первом этаже.
Она спустилась вниз сделать себе кофе. Рабочий настрой был сбит разговорами с соседского участка и накатавшими вдруг воспоминаниями, а потому Мария решила спуститься и выпить кофе на веранде на заднем дворе, понадеявшись, что там новых соседей она сейчас не услышит и не увидит. На их месте, она бы точно начала с уборки в новом доме.
Заварив кофе, прихватив кусок пирога на тарелке, Мария вышла на веранду. Уселась в свое любимое кресло, вытянула ноги и, сделав первый глоток кофе, блаженно закрыла глаза.
– Здравствуйте! – вдруг раздалось со стороны новых соседей.
Здесь, на заднем дворе, забор между их участками не был глухим. Здесь стоял забор из сетки, да росла малина вдоль забора.
Голосок был детским и тонким. Мария открыла глаза и увидела девчушку, стоящую у забора.
– Здравствуй! – улыбнулась девочке Мария, и, поднявшись с кресла, подошла к забору, – а ты кто? И как звать тебя, красавица?
– Я Анюта. И я не красавица, – закончила неожиданно девочка.
– А меня зовут Мария, ты можешь называть меня тетя Маша, – она улыбалась девочке, – это почему же ты не красавица?
– У меня слишком тонкие волосы, большие глаза и веснушки, – перечислило это чудо у забора.
Мария смотрела на девочку, на её милые веснушки, огромные глаза серо-голубого цвета, тонкие косички и видела милого ребенка. Правда, очень худенького ребенка. Ручки и ножки как веточки. Кто же ей вбил в голову всю эту чушь?
– Анюта, кто же тебе сказал всё это? Ты очень красивая девочка! Веснушки далеко не у всех есть, так что тебя, считай, солнышко поцеловало. Не слушай тех, кто говорит, что ты не красавица! Они тебе просто завидуют.
– Мне мама так говорит, – выдала Анюта.
Мария от этих слов девочки подавилась глотком кофе. Вот как такое возможно? Ну, не говорить же сейчас девчушке, что её мама не очень умная женщина, раз говорит такое своей подрастающей дочери!
– Анюта, а хочешь пирога с ягодами? Я сама пекла! – решила сменить тему Мария, критиковать маму девочки она не имела права, – вкусный, здесь и безе вот сверху есть.
– От пирогов толстеют, – выдала серьезно девочка.
– Ну, тебе, Анюта, чтобы растолстеть, надо целый противень этого пирога съесть. И всё равно ты не растолстеешь.
– Анна! Куда ты подевалась? Кто будет вещи твои разбирать, я, что ли? Ну, где ты, несносная девчонка! – раздался из дома уже знакомый визгливый голос.
Девочка, услышав этот оклик, будто вся сжалась, быстро глянула на дом и прошептала:
– Мне надо бежать. Я вечером приду. Хорошо? – и убежала.
– Хорошо, – ответила уже в пустоту Мария, есть пирог ей почему-то вдруг расхотелось, – нет, это ж надо быть такой дурой, чтобы так запугать своего ребенка! – прошипела она, обращаясь к незнакомой пока ещё мамаше этой девочки.
Допив кофе одним глотком, Мария ушла в дом. Начало месяца, работы было много, а Петр Семенович вдруг захотел завтра видеть её в городе.
Мария, разозлившись на незнакомую ей мамашу замечательной девочки Анюты, неожиданно сделала огромный объем работы. Закрывая компьютер и выключив настольную лампу, она вспомнила, что обещала этой самой Анюте быть вечером у забора. Обругав себя последними словами, Мария спустилась на первый этаж и даже вышла на задний двор, в душе у неё теплилась надежда, что девочка ещё там, у забора.
Девочки на том месте не было, зато в свете фонариков с веранды она увидела, что-то белеющее на заборе. Мария, покосившись на соседский дом, подошла к забору и увидела записку, лежащую в целлофановом пакете, привязанном к забору. Она быстро отвязала пакет и вернулась на веранду к фонарям. Потом подумала и зашла в дом. И уже там, при ярком освещении, она развернула записку.
"Тетя Маша, извините, но я не могу Вас ждать. Мне надо раскладывать свои вещи в моей новой комнате. Завтра утром в восемь часов, когда мама будет спать, я буду Вас ждать на этом же месте. Анюта"
Записка была написана на тетрадном листе в клеточку. Аккуратным детским почерком, без единой ошибки, с соблюдением всех правил пунктуации.
– Отличница, сразу видно! – улыбнулась Мария.
Завтра в восемь часов утра она не могла встретиться с девочкой, она должна была как раз в это время выезжать в город. Но, подумав, она написала сообщение Петру Семеновичу: "Завтра опоздаю на полчаса. Извини, у меня важная встреча". Ответ от него прилетел сразу же: "Не проблема. Я целый день буду в офисе, но хорошо, что предупредила, я сдвину нашу встречу".
– Что-то ты темнишь, мил человек! – усмехнулась Мария, прочитав сообщение от шефа, – зачем я тебе понадобилась завтра? Непонятно. Знаешь ведь, что начало месяца. Ладно, вот завтра и узнаю.
Глава 3
Утро Марии началось сегодня с того, что она решила испечь песочное печенье. Она всегда вставала рано просто потому, что по натуре своей была ранняя птичка. Здесь, в деревне, всё этому только способствовало: щебетание птиц, кукареканье соседских петухов, недовольное квохтанье кур, не поделивших любимое, на сегодня, гнездо. Даже ранние дела по хозяйству её кота Тишки, который, едва только понимал, что хозяйка проснулась, требовал выпустить его на улицу.
– Тиша, вот как ты это понимаешь, скажи на милость? – ворчала Мария, – я же даже ещё глаза не открыла! Пойдем, горе ты моё луковое!
Тишка, увидев, что хозяйка встала с кровати, мчался на всех порах к входной двери, подгоняя Марию громким "Мяяаав!", дескать, давай быстрее, мыши ждать не будут.
А сегодня раннему подъему Марии ещё одна причина была: захотелось ей порадовать Анюту свежим печеньем. Замесить песочное тесто и вырезать печенье формочкой в виде цветка – это было недолго. Положив в середину каждого печенья по ядру лесного ореха, Мария поставила противень в духовку и принялась раскатывать вторую половину теста, решив сделать и с корицей, подумав, вдруг у девочки аллергия на орехи?
Приведя себя в порядок и одевшись в легкий брючный костюм, в котором решила сегодня ехать в город, Мария вышла к забору с кружкой кофе для себя и пакетиком печенья для Анюты.
Девочка появилась у забора почти сразу.
– Доброе утро, тетя Маша!
– Доброе, Анюта, доброе! – Мария, увидев девчушку в летнем платьице в горошек, заулыбалась, – какое у тебя красивое платье.
– Правда? – девочка в ответ засияла робкой улыбкой, – это моё любимое платье.
– Да? Я тоже очень люблю принт в горох! Анюта, а я сегодня печенье испекла. Вот хочу с тобой сегодня его съесть. Держи, это тебе! Поддержишь компанию? – Мария протянула девочке через забор бумажный пакетик с печеньем, – у тебя нет аллергии на лесной орех?
– Нет, – девочка подумала и протянула свою ручку-веточку за пакетом с печеньем, – спасибо!
– Там ещё есть с корицей. Угощайся! – Мария улыбнулась ободряюще, – утром можно позволить себе сладость. Ещё весь день впереди, так что успеешь ещё потратить съеденные калории.
Анюта заглянула в пакет и вытащила печенье с орехом.
– Красиво!
– Надеюсь, что и вкус тебе понравится. Любишь песочное печенье?
– Не знаю, – протянула девочка, – мама не разрешает нам с папой покупать сладости. Это вредно для фигуры.
"Да что ж ты будешь делать то! Вот же дурища твоя мама! Ребенку расти надо, а она ей сладкого не дает!" – мысленно ругнулась Мария на ненормальную мамашу, а вслух произнесла:
– Ну тогда давай, пробуй, пока теплое! Его ещё с молоком очень вкусно. Есть у вас молоко?
– Да, есть, обезжиренное.
"Да что б тебя!!!" – взвыла Мария мысленно, услышав это.
– Ну, хоть с ним.
Девочка откусила печенье очень аккуратно и, по мере разжевывания печенья, на её личике появлялась улыбка.
– Очень вкусно! Ой, а Вы? – и девочка протянула Марии пакет.
– Это я тебе принесла, у меня дома ещё есть! Но спасибо, что предложила, – Марии понравилось, что девочка не жадничает.
– Нет, Вы же кофе пьете. Вам тоже вкусно будет, – продолжала настаивать девочка.
– Хорошо, уговорила. Тогда вылови мне там одно с корицей, пожалуйста, и давай через сетку. Не тянуть же тебе обратно весь пакет.
– А Вы не боитесь, что у меня руки грязные? – удивила девочка очередным вопросом.
– Не боюсь! Да и откуда они у тебя грязные то? Ты же не в общественном транспорте, верно? Значит, поручни не трогала. А домашняя грязь мне не страшна! – улыбнулась Мария девочке.
– Вот это с корицей, да? – Анюта достала печенье и протянула его Марии.
– Да, оно самое. Попробуй. Я обожаю корицу.
Анюта засунула свою ручку – веточку в пакет и выудила ещё одно с корицей. Понюхала и лишь потом откусила и зажмурилась.
– Вкусно!
– Ну и здорово! Я рада, что тебе понравилось! А ты почему так рано проснулась? Лето же.
– Надо было папу на работу проводить, – ответила девочка просто, – он переводит будильник до последнего, потом долго душ принимает. Когда ж ему ещё и завтрак себе готовить? А завтрак для мужчины – это очень важно!
– Полностью с тобой согласна! – кивнула Мария, – Ты молодец, что понимаешь это.
– Тетя Маша, а почему Вы сегодня такая нарядная? Тоже на работу поедете?
– Да, Анюта, мне сегодня тоже надо в город. Я, вообще-то, дома обычно работаю, вон там! – Мария показала на окно второго этажа, – это мой кабинет, но сегодня надо быть в городе. Так что, извини, но сегодня мне уже пора. А вот завтра мне точно не надо будет спешить. И мы завтра в это же время сможем с тобой позавтракать уже на моей веранде. Хочешь?
– Да! – девочка заулыбалась.
– Анюта, скажи, ты любишь кашу?
– Не знаю, я обычно кукурузные хлопья ем с обезжиренным молоком.
"Ну, кто бы сомневался! – усмехнулась Мария, – не иначе как тоже, чтобы фигуру не портить!"
В этот момент к Марии подошел пушистый рыжий кот и потерся своей лобастой головой о её брюки. Она наклонилась и погладила кота со словами:
– Тиша, знакомься – это наша новая соседка Анюта, – не обижай её!
Кот мурлыкнул и с укоризной глянул на хозяйку, мол, кого это и когда я обижал? Потом внимательно посмотрел на девочку и прошелся вдоль сетки, потеревшись о неё мордой. Видимо, это означало, что он принял Анюту в свои.
– Анюта, знакомься – это Тишка, мой кот.
– Красивый! А он не царапается?
– Нет, если его не обижать.
– Мама говорит, что от царапин может быть воспаление.
– Может, но это если не промыть рану. Но Тишка не царапается и он привит всеми положенными прививками – это если твоя мама решит, что его тебе трогать нельзя. Я разрешаю, можешь его гладить и не бояться, Тиша не заразный.
– Хорошо, – Анюта кивнула, от чего её косички смешно дернулись.
– А сейчас, извини, но мне, правда, пора ехать, – глянув на часы, с сожалением произнесла Мария, – рада была увидеть тебя сегодня. Хорошего тебя дня, Анюта!
– Спасибо. И Вам тоже хорошего дня. Будьте аккуратны за рулем.
– Спасибо, моя девочка! – Мария даже расчувствовалась от такого пожелания ребенка. Поняв, что ей ведь никто и ни когда не желал быть аккуратной за рулем. Денису это даже в голову не приходило, а потом и не кому было.
Глава 4
Всю дорогу до города Мария вспоминала Анюту и улыбалась. А ещё злилась на мать девочки:
– Нет, ну это ж надо! Сладости нельзя, молоко обезжиренное! И кому? Девочке – веточке! Ветром дунь – унесет! Её ж, наверное, только портфель с учебниками и держит по осени!
С таким воинственным настроением Мария и приехала на работу. Печенье, она шефу тоже привезла, Петр любил её выпечку.
Приехать то она приехала, да выйти из машины не рискнула – на небе вдруг набежали тучи, и пошел ливень. Даже пару раз громыхнул гром.
– И откуда что взялось? – Мария удивленно посмотрела в окно на потоки дождя, – хотя, дождь – это хорошо, это надо.
Она глянула на часы, поняла, что время ещё есть. Значит, нет смысла бежать смешные пять метров до входа, при этом успев вымокнуть до нитки. Хотя Петр и был предупрежден, что она задержится, но опаздывать Мария не любила. Машину она глушить не стала. Радио мурлыкало на любимой волне старыми песнями, дворники размеренно работали, разгоняя потоки воды по лобовому стеклу. И тут по радио зазвучала песня на слова Александры Пахмутовой. Песня называлась "Нежность". И сама собой всплыла картинка из старого черно-белого фильма, где эту песню вот так же, в машине и под проливным дождем, пела героиня Татьяны Дорониной. Пела на свой лад, но от этого не менее проникновенно. Даже дворники работали в такт музыке. Мария заслушалась и даже чуть улыбнулась, настроение волшебным образом пришло в норму.
Дождь кончился так же внезапно, как и начался. Мария вышла из машины, держа в руках женскую сумку, сумку с компьютером и бумажный пакет с печеньем, так что, подойдя к двери лифта, оказалось, что на кнопку ей жать нечем. Входные двери распахнулись сами, а вот вызвать лифт – оказалось проблематично.
– Хоть носом нажимай, честное слово! – усмехнулась Мария.
Нажимать носом не пришлось, двери лифта разъехались в разные стороны и навстречу Марии из лифта вышел Петр Семенович собственной персоной.
– Машенька!
– Ох, Петр, как же ты вовремя то, однако! – улыбнулась Мария шефу и продемонстрировала обе занятые руки, – порадуй подругу, скажи, что меня встречаешь.
С Петром Семеновичем они уже давно перешли на "ты", став друзьями.
– И рад бы соврать, да тебе не могу! Я вот тут покурить собрался, – продемонстрировал он ей с виноватым видом пачку сигарет в руке. Курить Петр бросил месяц назад, и вот вдруг опять курит. Странно. С чего бы это?
– Петр, ты же месяц продержался!! – вздохнула Мария, – что-то случилось?
– Давай, помогу! – Петр протянул руку к портфелю с компьютером и заодно с бумажным пакетом с печеньем внутри, проигнорировав её вопрос, но сигареты убрал в карман и шагнул обратно в лифт, – ох, какой запах! Никак мне печенье с корицей испекла, подруга?
– Не тебе, но тебе вот тоже привезла! – рассмеялась Мария.
– Так, колись, подруга! Что за важные встречи с утра? Да ещё и печенье, опять же! Никак влюбилась?
– Нет! Не отгадал! У меня появились новые соседи вчера.
– И ты хочешь понравиться новому соседу? Мужик так хорош собой, что ты с утра бросилась печь ему печенье?