До и после. Стихи и песни
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Добавить отзывДобавить цитату
До и после. Стихи и песни
До и после
Стихи и песни
Марк Борисович Аксенов
© Марк Борисович Аксенов, 2021
ISBN 978-5-0055-2147-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
ПРЕДЧУВСТВИЕ
Летом 2019 года ещё никто ничего не слышал про Covid-19. Первая его вспышка произошла в Китае в декабре. Однако, какое-то странное предчувствие, висевшее в воздухе, заставило меня написать два этих стихотворения. Пишу я обычно в Быстром блокноте (Fast Notepad) своего смартфона, где все записи автоматически датированы.
День восьмой
С пришествием Христа и Его праведным
Судом начнётся новый день – восьмой и
ему же не будет конца.
День седьмой затянулся, кончается время.Этот странный театр не пора ли закрыть?Бестолковых актеров неспокойное племяНе пора ль по домам распустить?Видно, впрок не идут ни слова, ни знамения,Ни чума, ни проказа, ни ярость морей.Вновь и вновь повторяются их представленияС тем же самым сюжетом и списком ролей.Не доволен партер, негодует галёрка.Раз из этого круга не выйти никак,Значит, надо кончать, и ложится восьмёрка,Превращаясь из номера в вечности знак.9 августа 2019«Облака опять скрестили…»
Облака опять скрестилиТо ли перья, то ли шпагиИ в безудержной отвагеРаскроили небосвод!Это значит, несомненно,Скоро грянут перемены —Не в судьбе, так во вселеннойЧто-нибудь произойдёт.30 июля 2019 г.ЭХО ДАЛЬНЕГО НАБАТА
«Я стихи о войне никогда не писал…»
Я стихи о войне никогда не писал.Пусть о ней что-то пишут другие —Тот, кто знаёт её, кто сам воевал,Кто в атаки ходил штыковыеНе писал я ни разу стихов о Войне,Но рассказы седых ветерановЯ записывал, слушая их в тишине,Словно перебинтовывал раны.Брестская крепость
Теми, кто пал под смертельным огнёмЗа Родины пядь, за глоток водицы,Покуда мы дышим, покуда живём,Не перестанем гордиться!Но отчего этот в горле комок?Чужая вина, как фантом и нелепость.За то, что на помощь прийти не смог,Прости меня, Брестская крепость!Мы позже родились, мы не при делах,Но разве возможно забыть такое?!Сначала за плен, а потом за ГУЛАГПростите нас, Бреста герои!И есть среди этой общей виныМоё персональное место.За сдачу без боя великой страныПрости меня, крепость Бреста!Неизвестные солдаты
«Мы даже в атаку пойти не успелиВ тот первый для нас и последний бой.Нас просто накрыло при артобстрелеВражьим огнём и родною землёй.О нас не скажут погибли геройски.Что за геройство вот так умирать?Поэты о нас не напишут ни строчкиМальчишки не станут нам подражать.»Нет, это не правда! Ведь вы же были!Жили, трудились, влюблялись, росли,Не побоялись, «не откосили»,Все, как один по повестке пришли.Не правда, что в бой не успели пойти вы!Вы, как сумели, приняли бой!А смерть за Отчизну всегда красива,И, значит, каждый из вас герой!Мой дед был ранен подо Ржевом
Как часто мы напрасно плачем,Терзаемся по пустякам —Порой под маской неудачиСпасение приходит к нам.Встречай судьбу без слёз и гнева!Будь в испытаньях терпелив!Мой дед был ранен подо РжевомИ потому остался жив.Но долю лёгкую, поверьте,Он не искал и не просил.Он под огнём в «долинах смерти»Своё бессмертье заслужил.Люди и нелюди
1. Баллада о Троицком храме в Ершове
Сколько людей, столько к Богу дорог.И к Сатане своя дорога.Бывает порой, кто кричит – С нами Бог! —Дальше других от Бога.Церковь в Ершове стоит на холме —Троица Живоначальная.Всем, кто погиб на минувшей войне,Словно свеча поминальная.Как безутешная старая мать,С горем не в силах смириться,Смотрит с холма, чтобы первой принятьВсех, кто с войны возвратится.Лютый декабрь, сорок первый год.В спешке фашисты бегут из Ершова.В церкви на горке собран народ,Заперт снаружи на ключ и засовы.Немец сапёр постарался, как смогВ храме, где нужно, заложены мины,Надпись на пряжке ремня «С нами Бог»,И рядом – ключ подрывной машины.А в церкви закрытой – «…иже еси» —Кто-то молится, кто-то рыдает —«Господи правый, приди и спаси!За что нам кара такая?»………Вновь возрождённая церковь стоит,Там, где лежали руины.Но кто восстановит, кто возродитМатери сына?Сколько людей, столько к Богу дорог.Храм на холме, как свеча поминальнаяТем, кто с войны возвратиться не смог,Троица Живоначальная.2. Баллада о раввине местечка Раков
Постойте, реббе, зачем вам туда?!Спрячьтесь лучше вон там возле речки!А реббе в ответ – Нет, пастух всегдаТам, где его овечки…Говорят, что у Бога мертвых нет.Можно лишь позавидовать Богу.Юноша, девочка, бабушка, дед,Взрослые, дети разных летСогнаны в синагогу.Немцы в сторонке гурьбою стоятКурят, гогочут и удивляются,Как наши соседи нас костерят,Палками лупят старух и девчат,Друг перед другом стараются.А над костелом «свенты кшиш» *-Уже не «святый крест», не распятие.А, будто бы, дьявол над спинами крышТычет свой кукиш, костлявый шишВ лики небесной братии.«Шиш вам и вашей любви ко врагу,И даже к тому, кто вам ближе!Дайте факелы – я подожгу,Верьте мне, я не останусь в долгу!»И вот уже пламя стены лижет.«– Что, все уже там? – Все, как один!Воют, орут, как дикие звери?!– Ах, нет, вон, смотрите, плетётся раввин.Откройте, панове, раввину двери!»Зимним раздутое ветеркомДолго ли коротко пламя пылало…Стало местечко городкомПосле того, как нас не стало.«Нас», говорю я, Божий сын,Разве не все мы у Господа – дети?Жаль, что не спасся хотя бы один,Старый, седой, неразумный раввин.Впрочем, к чему сожаления эти?Его умоляли: не надо ходить,Спрячьтесь в зарослях возле речки!За полночь сможем надёжно укрыть.А он всё твердил – Нет, пастух должен быть,Там, где его овечки…Swety krzisz – святой крест (польск.)3. У господа на виду
Ни враньём, ни заплатамиПрошлое не залатать.От Хатыни до КатыниЛишь рукою подать.От Дахау до ТреблинкиНи чужих, ни своих.Только люди и нелюди.Никого кроме них.Что на улицах Ракова,Что в Волынском аду —Все дела одинаковоУ Господа на виду.Принцесса «Незнаю»
(песня)
Светлой памяти героини французского
сопротивления русской княгини Веры
Оболенской, казненной в
Берлине в 1944 году.
Свежих цитрусов запах,Ёлки в каждой витрине,Монпарнас и МадленПо бокалам вино разливают,А в парижском гестапоМолодая княгиняНа любые вопросыОтвечала упрямо – Не знаю!Кофе с булочкой венское…Что за игры в тюрьме?Звери в чёрных мундирахЗа предательство жизнь обещали —Ах, мадам Оболенская!Вы в своем ли уме?Вы же сами когда-тоиз Красной России бежали.Беззаботные тенисСкользят по гардине,Пляс Пигаль суетится,незваных гостей ублажая…А в суровых застенкахмолодую княгинюНазывают гестаповцырусской «Принцессой Незнаю».Это дело не женское.И не ваше совсем —Только как удержатьПо весне перелётную птаху?Ах, мадам Оболенская!Вам-то это зачем —За Россию, прогнавшую вас,отправляться на плаху?Ах, мадам Оболенская!Вам-то это зачем —За Россию, которой уж нет,Подниматься на плаху?Разная память
Никто не забыт и ничто не забыто!Но каждый из прошлого помнит свое.У нас двадцать семь миллионов убитых,А где-то народ беззаботный и сытыйСквозь сон наблюдает, как зверь недобитыйГотовит к войне молодое зверьё.Вальс Победы
Далёкий май над праздничной Москвой,Весенний дождь, пролившийся нежданно,И парочка счастливых ветерановТанцует вальс на мокрой мостовой.Всё так же, словно тридцать лет назад,Она вот-вот букет свой растеряет.Вот падает гвоздика на асфальт,А он её так ловко поднимает.В его руке лежит её рука…И, если мне бывает одиноко,Картинку из далёкого далёкоПриносит снова памяти река —Москва, весна, – два стройных старика —Он и она – без возраста и срокаТанцуют вальс на мокрой мостовой.ПРОСТО ЛИРИКА
«Брожу дворами, и шаги мои легки…»
Брожу дворами, и шаги мои легки.Морозно, только снега маловато.Какие ясные погожие денькиНам напоследок дарит год двадцатый!Как будто просит он прощенья у людейЗа все несчастья, что стряслись на свете.Но, если разобраться, ей же ей,Как может год за что-то быть в ответе.Ведь, в сущности, ну что такое год?Лишь время, за которое планетаОсуществляет полный оборотВокруг источника тепла и света.И потому шаги мои легки,И нет в душе упрека и обиды.А звёзды, как и прежде, высоки,И призрачны на будущее виды.«В зимнем парке скрипят под ногами тропинки…»
В зимнем парке скрипят под ногами тропинки,Через кружево веток мерцает огнями каток,И кружат на огне фонаря в ритме вальса снежинки,И подводит зима уходящему году итог.Я не знаю, зачем эти строчки ко мне прилетелиДолгим вечером летним, под серым тоскливым дождём?Будто сердце спросило меня в сотый раз – «Неужели?Неужели до этой зимы мы с тобой доживем?»Сердце, сердце, не я ли спросить тебя должен —Сколько зим, сколько лет мне осталось на этой земле?И в каком декабре будет долгий мой путь подытожен?И когда допылает последняя искра в золе?Россия – Спас на крови
Экспорт российских вакцин
вскоре будет сопоставим с
экспортом российского газа.
(Из газетной статьи)
И вновь ты даришь жизнь, тепло и свет,Любовь, надежду, веру, доброту.И снова слышишь с Запада в ответПривычное «Ату её, ату!»Но не прожить без веры и любви,Как не прожить без света и тепла.Стоишь, как прежде, Спасом на кровиСвятым ковчегом в океане зла.Хранит нас всех, нерукотворный Спас!Но ты, Отчизна, смертью смерть поправ,Рукой своей спасала мир не раз,Особая среди других держав!«До чего же людская любовь многолика!..»
До чего же людская любовь многолика!Разных масок не пересчитать!То она торжествует победу, как Ника,То готова, порой, всё на свете отдать.Друзьям
Что бы вы там не думали сами —Безразличен я вам или мил, —Я назначил своими друзьямиВсех, кого, повстречав, полюбил,Всех, кого мне судьба подарила.Ну а, если кого-то уж нет,Память сердца навек сохранилаИх улыбок далёкий свет.Я не жду ни звонков, ни объятий,Ни заздравных фанфар в мою честь.Дорогие друзья, приятели,Мне довольно того, что вы есть.Пусть всё реже теперь наши встречи —Вы молчите, и я не зову, —Но пока не погасли свечи,Я люблю вас и этим живу.Женщинам России
Чем больше секс-шизофренияМир норовит перекроить,Тем чаще жители РоссииСказать готовы – Мы другие!И нас не переубедить!Мы на своём стоим упрямо.Для нас в любые временаВажнее всех на свете мама,Сестренка, дочка и жена.С младых ногтей, со школьной партыНам памятен один завет —Из года в год восьмого мартаДарить конфеты и букетЦветов весны, горящих ярко,Своим девчонкам дорогим.Но самым главным из подарковПусть будут наши чувства к ним!Что б не случилось на планете,Мы не равны – вот в чём секрет.И потому на белом светеПодругам нашим равных нет!Иллюзион
Вся жизнь моя – большой иллюзионС названием простым – «Картина мира».Могу зайти в него я с двух сторон —Ка зритель или в качестве факира.Меня Факиром научили бытьРодители, кино, театры, книги.Отбросив повседневности вериги,Я привыкал летать, а не ходить.Не буду говорить о разных странах,Чей светлый рай я в мыслях создавал.Я благородство находил в путанах,И добротой злодеев наделял.У каждого из нас своя игра —Одни из доброго творят злодея,Другие незаметно, как умеют,Во всем находят искорку добра.Среди иллюзий, сотворенных мной,Я больше всех ценил любовь и братство.Но даже в них – я вынужден признаться —Действительность расходится с мечтой.На братство наплюют, завидев грош,Правители народов-побратимов.И женщина, что ты считал любимой,Забудет о тебе, лишь ты уйдешь.И все-таки, и все-таки, друзья,Пусть купол шапито, где я трудился,От возраста и ветра прохудился,Но свой Иллюзион не брошу я!«История нашей любви…»
История нашей любви,Ты умрёшь вместе с нами!История нашей любви,Ты растаешь в ночи.Историю нашей любвиНе расскажешь словами.И всё же, пока мы живем,Говори, не молчи!Скажи мне, как любишь меняВ сотый раз и двухсотый.Скажи мне, что любишь меня,Как никто, никогда.И, если, в притворстве виня,Не поверит нам кто-то,То это лишь только его,А не наша беда.К смыслу жизни
Смыслы замыслам сродни.Если замыслов не густо,Коротай на даче дниИ выращивай капусту.Удобряй и поливай,И в ответ дороговизнеТвой хороший урожайПревратится в смысл жизни.«Как ветер внезапный на снасти…»
Как ветер внезапный на снастиНавалится вдруг и замрёт,Так миг абсолютного счастьяПорой предо мною встаёт.Картинкой далекого детства,Сюжетом забытого сна…Как будто бы, есть по соседствуСо мною иная страна.Не знаю, но хочется верить —Когда моё время придёт,Откроет мне тайные двериЕё добродушный народ.«Как легка твоя вина, как легка!..»
Как легка твоя вина, как легка!Будто нету той вины. ПотомуНе поднимется возмездья рукаИ не скрипнет половица в дому.Только, может быть, причина в другом?В том, что просто не любил никого,В том, что сад растил и строил свой домТы по сути для себя самого.Вот и сердце у тебя заболитИ заноет в иступлённой мольбе,Лишь тогда, когда несчастье грозитНе кому-нибудь, а лично тебе.Потому ли, что, неслышно шурша,По годам твоим прошел снегопад,И со временем немеет душа,И тускнеет карнавальный наряд.«Как я люблю эти сумерки тихие, серые…»
Как я люблю эти сумерки тихие, серыеОсенью раннею в спальных районах Москвы.Не понимаю, но верую, истинно веруюВ то, что сегодня со мною общаетесь вы.Вы, кто родил меня, выкормил, вырастил, выучил,Кто мне рассказывал сказки и книжки читал.В свете огней, в марле морока – так или иначе —Я в этих сумерках будто бы вас увидал.Не постигаю рассудком, но тайным наитием чувствуюВаше присутствие в этом осеннем дворе.Мама, я будто бы снова за руку держусь твою,Так же, как в том карачаровском октябре.Старый котяра, природному компасу следуя,Я возвращаюсь упорно к родным берегам.Что расскажу, чем порадую бабушку с дедом я?Может быть, тем, что сегодня я дедушка сам?Тем, что они не напрасно страдали и мучились,Знали болезни и беды военных лет.Только вот стал ли я нынче умнее и лучше их?Может, умнее, а лучше, наверное, нет.Смотрят огнями во тьму светофоры и здания,На перекрёстках оборвана памяти нить.Я не прощаюсь, я вам говорю: «До свидания».Ни на земле, ни на небе нас не разлучить.Кларнет
Его имя сродни кабинетуЗвук закрыт, ненавязчив и тих.Будто странник, поездив по свету,Отдыхает в пенатах родных.За окном непогода и слякоть.И пылают в камине дроваНо не век же грустить нам и плакать —Он найдёт и для счастья слова.И звучит его песня простая,Будто голос кукушки лесной,И плывёт, словно дальняя стаяОблаков над вечерней рекой.«Когда я гляжу на себя в зеркале…»
Когда я гляжу на себя в зеркале,Не в том, что висит на стене,А в том, что внутри меня,Я вижу того же мальчишку,Не очень-то смелого,Которым когда-то был.Все так же терпеть не могуКому-то приказыватьИ даже кого-то просить,И, что ещё хужеБрать что-то чужое,Хотя бы и в долг.Все так же люблю, как и раньше,Делать всё сам.Все так же боюсь потерять навсегдаНе деньги, не вещи,А человека,Которого сам сочинил.Конспиративный романс
Вот здесь мы с тобою гуляли,Как Штирлиц с радисткою Кэт,Как будто друг друга не знали,Хоть были знакомы сто лет.Неслышно минуты летелиВ беседах о том и о сём.Но вот небеса холодели,Зеркально блестел водоём.Лакали с закатного блюдцаДва облака синий покой,И тут я решался коснутьсяВолос твоих дерзкой рукой.Пусть краткими были объятьяПод сенью прибрежных ракит,Сквозь тонкое синее платьеЯ слышал, как сердце стучит.Той азбуки Морзе сигналыПытался я расшифровать,Когда над уснувшим причаломЛуна начинала сиять.А нынче под этой луноюСпустя столько зим и летМне грустно, что нету со мною«Радистки по имени Кэт».Концерт авторской песни в школе
Солнце билось в окна, и на волюЗвал ребят разгульный месяц март.Перед старшеклассниками в школеПесни пел состарившийся бард.Кто-то слушал пение поэта,Кто-то с телефончиком играл,Кто-то думал – Поскорей бы летоИ поездка с классом на Байкал.И когда, закончив выступленье,Старый бард из школы уходил,Педагог поэту, в утешение,Как бы, извиняясь, говорил —Даже в грядке, вскопанной на даче,Могут рядом с зёрнами лежатьКамни. Но ведь это же не значит,Что её не нужно поливать.Ваши песни и стихи прекрасны.Их понять не каждому дано.Но работа ваша не напрасна,Коль взойдёт хотя б одно зерно.Мама
Фанерный шкаф, дешёвые обоиДа чёрный репродуктор на стене…И все же это время золотоеИных моих времён дороже мне.Как принц наследный из волшебной сказки,С младых ногтей и до солидных летВ наряд незримый из любви и ласкиОт головы до пят я был одет.Как ты жила тростиночка-девчонка,Измены не сумевшая простить?Ночами плакала, а днём смеялась звонкоИ силы находила дальше жить.К своей мечте заветной шла упорноИ, бабушке отдав меня с утра,Тяжелый антрацит науки горнойУпрямо поднимала нагора.Не ограничивая жизнь работой,Меня растила и росла сама.И все дела – от вышивки до фото —Ты доводить старалась до ума.Музеев роскошь, блеск концертных заловИ книги о скитаньях и борьбе —Всё, всё ты мне с любовью отдавала,И лишь болезнь оставила себе.Тебя давно уж нету в этом мире,А принц, так и не выйдя в короли,Живёт всё в той же старенькой квартире,Где дни твои последние текли.И у него одно лишь утешениеПред тем, как свет вечерний погасить —Молить Спасителя о снисхождении,И у тебя прощения просить…«Надел костюм и в зеркало взглянул…»
Надел костюм и в зеркало взглянул.И вдруг подумал – «В нём и похоронят».Да что костюм? Все вещи, что вокругТы видишь, осязаешь, примеряешь,Тебя переживут, хоть ненадолго,Как девятиэтажка за окномИ церковь рядом с золотым крестом,И голая берёза между ними.Вопрос «Но будут ли они такими,Такими же, как в этот краткий миг,В котором я их нынче наблюдаю?»Как, в случае с костюмом выходным,Так и про них ответ я точно знаю.И мой уверенный ответ на это – нет.Не только потому, что этот дом,Вполне понятно, может обветшать,Берёза явно может выше стать.Но главное – им будет не хвататьСредь сотен взглядов, брошенных извне,Лишь моего единственного взгляда.Так все мы изменяемся незримо,Когда родных теряем и друзейИ, словно короли, без прежней свиты,Другую жизнь живём в другой стране.«Нет, время, шалишь! Я не так уж наивен…»
Нет, время, шалишь! Я не так уж наивен,Я помню все признаки прежних времён.И чёрный Париж мне также противен,Как белое Конго и рыжий Габон.Я жить не хочу в этом чокнутом мире,В его королевстве разбитых зеркал.Я лучше запрусь у себя в квартире,Наполню бургундским хрустальный бокал,Включу Азнавура и Ива Монтана,Свой дом превращая в кафе-шантан,И вновь пропаду на страницах романаВиктора Гюго с Франсуазой Саган.На улицу выйду, где тьма непогожая,Привычно подняв воротник пальто.Parlez-vous francais? – меня спросит прохожая,И я ей хвастливо отвечу «А то!»Зайдет разговор на различные темыВот как, например, по-французски«люблю»?Взглянув на меня, она скажет —«Je t’aime»,И вновь легкомысленно я поступлю,Отправившись в город, которого нету,Где Маленький принц с Антуаном вдвоёмОт войн и штормов охраняют планету,Живущую в воображенье моём.Ницца
(путевая зарисовка)
Этот городок с его названиемОттого, наверно, близок нам,Что даёт игривое звучаниеМногим нашим ходовым словам.Без неё – любовь, а с ней – любовница,Всё при ней изменится кругом,Из поклона сделает поклонницу,В сад войдёт и выскочит верхом!Но не путай Ниццу с Биаритцем.Город Биаритц в другом краю.Там создатель Гагр, поклонник РицыДоживал печально жизнь свою.Ну а в Ницце – Бунин и Набоков,Да и кто тут только не бывал!?А сейчас тоскливо, одинокоБьётся в Променад солёный вал.Мы хотели Ницце поклонитьсяЛишь за то, что заменила дом,Русским, убежавшим за границу,Но она встречает нас дождём.Неуютно, холодно, однако!До свиданья, Ницца, Бог с тобой!Монте-Карло в княжестве МонакоЖдёт нас за кулисой дождевой.Певица
Ничем не примечательна в быту,
И голосок, каких полно на свете.
Ну, разве что фигуры красоту
Глаз донжуана исподволь приметит.
Но вот она выходит и поёт,
И пением её пронизан весь я!
И голос он уже не из неё
Слетает к нам.
Из поднебесья!
Тройное гражданство
Коллеги упрекнут в непостоянстве,Друзья поймут, враги забьют в набат —Он заявляет о тройном гражданстве!Космополит безродный, демократ!В своих стихах любимую РоссиюОн защищает с пеною у рта…А ну, давай, колись теперь, какиеТы про запас имеешь паспорта?!Америка? Германия? Израиль?Прошу вас, успокойтесь, гражданин!Я о тройном гражданстве заявляюНо паспорт у меня всего один.Я гражданин России по рожденью,По языку, по сердцу, по уму.Из сочиненных мной стихотворенийНазад единой строчки не возьму.Но мне всегда тесна была квартираОдной страны, пусть самой дорогой.Себя я мыслю гражданином мира,Хоть за границу нынче – ни ногой.Свой мир я создавал по книгам с детстваЯ за страною посещал страну.Они со мной и нынче по соседству —Лишь только к полке руку протяну.В тех странах обитали персонажиПогибшие в потомстве навсегда.Без визы, без билетов и поклажиЯ часто ездил в эти города.Там жили романтичные французы,Гобсеков поднимавшие на смех.Я был в гостях Робинзона КрузоИ у парижских дам имел успех.И наконец признаюсь – как и все мы,Привыкшие по солнцу дни считать,Я гражданином солнечной системыСебя имею право называть!Ничего
Я соседа вчера повстречал своего.Как обычно – Здорово! – Здорово!Я спросил – Как дела? Он в ответ – Ничего!Ничего – интересное слово.Вот француз на «Са ва?» отвечает «Са ва».То есть, жизнь идет не напрасно.Англичанин тот тоже находит слова —Ай эм файн! – У меня всё прекрасно.А у нас «Ничего» – значит всё хорошо,Жив, здоров, не побит, не уволен.То бишь, новых событий не произошло,Всё по-старому. Тем и доволен.Как затейлив уклад языка моего!То он груб, то напевен и гладок,А порою способен через «Ничего»Рассказать про покой и порядок.Ночная прогулка
Давно пора уснуть, но нету сна.Я вышел за порог, дворы дремали.Две барышни – Венера и Луна-Мой одинокий путь сопровождали.Одна из них изысканно стройна,Другая весела и круглолицаДве барышни – Венера и Луна-Идут со мной по улицам столицы.Любви богиня страстно горячаГлядит, отбросив всякие намёки,А сводница Луна из-за плечаПытается увидеть эти строки,Что нехотя ложатся на дисплейОжившего в моих руках смартфона.Я прошептал проказнице – Не смей!Она закрылась облаком смущённо.А я продолжил дальше сочинять,Не замечая, что плутовке этойУкрадкой удавалось наблюдатьБесплодные усилия поэта.Увы, я должен разочароватьСебя и вас – моих попутчиц милых.Мне так хотелось что-то написать,Но муза в этот раз не посетила.И получилась лишь строфа одна,О том, что в ночь, когда дома дремали,Две барышни – Венера и Луна —Мой одинокий путь сопровождали.«Открывая свой фотоальбом…»
Открывая свой фотоальбом,Каждый раз совершаю открытие —Наше счастье – не столько в событии,Сколько в воспоминанье о нём.В настоящем так много того,Что от главного сердце уводит.Счастье входит в него и уходит,Словно гость, не застав никого.И лишь позже, просеяв годаЧерез памяти мелкое сито,Вдруг увидишь на снимке забытом —Как мы счастливы были тогда!Пожелание
Да будет в вашем доме добрый мир!Да обойдёт вас стороной ненастье!Детей да будет больше, чем квартир!А денег, меньше, чем любви и счастья!Почтальон
Пускай я в жизни не речист(а впрочем, это и не надо),Я иногда – евангелист,А иногда – посланник ада.Какую весть я вам принёс?Я сам, как правило, не знаю,Рецепт для счастья или слёзЯ в ящик серый опускаю.Я болен, слаб, мне много лет,Спина болит, нога хромает,И эта сволочь – интернетМеня тихонько выживает.Поэма Невского района
Сёстрам Ларисе и Светлане Ермаковым
По природе одна – директрисса,А другой бы все петь да играть.Две сестрички – одна Лариса,А другую Светланой звать.Ломоносовские ленинградкиЗдесь их ранние годы прошли.Детство, школа, подружки, тетрадки —Все теперь в невозвратной дали.Ломоносов-ОраниенбаумНынче стал частью града Петра.Но для них, как и прежде, он славенТем, что было в их жизни вчера.Парк тенистый, Катальная горка,Фаворита петрова дворец.В нем когда-то ютилась контора,Где трудился их добрый отец.По стране их судьба носила.Света нынче живёт под Москвой,А Лариса, хоть адрес сменила,Но по-прежнему – рядом с Невой.Я в их жизни – случайный прохожий.Но и я с детства в Питер влюблён.И, чем дольше живу, тем дорожеМне становится Невский район.Тут, московский мальчишка, впервыеЯ запомнил тебя, Ленинград —Не дворцы, а мосты разводныеИ заводов суровый наряд.Здпесь Нева, нарушая каноны,И доныне ломает гранит,И закат поцелуи влюбленныхВ непричесанных парках хранит.Тут меня окружала заботойМногочисленная родня.Две сестры мои, дяди и тётиПринимали радушно меня.В Ленинграде в далекие годыНа заводе работал мой дед.И сегодня все те же заводы,Будто шлют мне из детства привет.Эти стены с кирпичною кладкой!Эти замки и храмы труда!Архитектор их строил с оглядкойНа отчизны своей города.Тут в короткие белые ночи,От дневных одыхая трудов,Смотрят в небо стеклянные очиОбезлюдевших корпусов.Допотопные динозавры —Видно, скоро вас станут ломать.От Плярников и до ЛаврыВас, конечно, не будет хватать.И лишь память о вас, как уеду,Перестану и смолкну, как стих,Кто-то юный отыщет по следуБестолковых творений моих.Всё, что ярко, кончается быстро.Но, покуда надежда жива,Пой, Светлана, правь балом, Лариса!Серебрись под мостами Нева!Авторизация